Чтение 15–й страницы книги ~Страна огромных следов~

Выгрузим здесь наше снаряжение...

-- Там кто-то есть! -- воскликнул вдруг Дег, поднимая голову.

Куба засмеялся:

-- Не пугайтесь, Дег, успокойтесь. Это Даалу. Будь это индейцы, --
продолжал он, поднимаясь, -- вы бы их не услышали... Даалу! -- позвал он.
Проводник опять появился словно ниоткуда. Куба подошел к нему, они о чем-то
негромко поговорили, потом Даалу сел и молча принялся за еду.

--Он никого не нашел, -- пояснил Куба, и я впервые увидел, что он
смущен. Наверное, я тоже был заметно встревожен.

-- Можно поговорить с ним? -- спросил я.

Куба кивнул и, достав бумагу и табак, принялся неторопливо скручивать
цигарку.

-- Нет, не сейчас, Мартин. Дайте ему поесть. Мне кажется что-то
беспокоит его.

Мы помолчали. Огонь не горел, и влажная тьма, полная гудящих насекомых,
быстро окружила нас. Вертолет слабо поблескивал в молочном сиянии луны,
прикрытой тяжелой завесой туч.

Прошло два часа -- два часа полного безмолвия. Куба и Дег забрались в
свои мешки и, спасаясь от насекомых, накрыли лица марлевыми платками. Я
сидел у порога хижины, поставив ружье между ног. Мысли мои лениво бродили в
голове, я пытался представить себе Онакторниса, сказочного монстра, хищную
курицу. Но мне плохо удавалось это, зато легко вспомнились огни Нью-Йорка,
сверкавшие в темном после захода солнца небе. А потом перед моим внутренним
взором проплыли джунгли, возникло испуганное лицо Савиля, злые глаза
комиссара... Ах да, где же я видел это лицо, эти глаза? И что хотел сообщить
мне голос, который все звал меня откуда-то издалека, звал...

Я попытался сосредоточиться на этой мысли и, возможно, уже готов был
прийти к какому-то выводу, как вдруг услышал голос Дега.

-- Мартин, -- тихо позвал он. Я невольно вздрогнул и обернулся к нему.
Он привстал и шепнул:

-- Даалу Посмотрите на Даалу!

Я вгляделся. Индеец стоял у окна, и мы хорошо видели его в лунном
свете. Даалу смотрел вверх, и ноздри его вздрагивали, словно у животного,
нюхающего воздух. Широко открытые глаза блестели. Затаив дыхание, он обеими
руками сжимал ружье. Видно было, что он слегка встревожен.

-- Что это с ним? -- спросил я. Тем временем проснулся Куба.

-- Молчите! -- шепнул он. Мы замерли. Тишина сделалась еще более
глубокой. Иногда из джунглей доносился тоскливый вскрик какой-нибудь ночной
птицы.

Не знаю, сколько времени сидели мы так недвижно, глядя на Даалу. Вдруг
он опустил голову и задрожал, словно в судороге. Затем мы услышали его
глубокий вздох -- он как бы расслабился. Пальцы, вцепившиеся в ружье,
разжались. Даалу беззвучно пошевелил губами, потом взглянул на нас, как
будто только сейчас заметил наше присутствие. Я посмотрел на него
внимательнее, и мне показалось, что его глаза были полны беспредельного
изумления.

Куба что-то спросил Даалу. Они поговорили совсем недолго, и индеец
скрылся в самом темному углу хижины. Больше мы не видели и не слышали его.
Беспокойство не покидало меня, словно обдавая холодным потом.

-- Что это было. Куба? -- тревожно спросил я.

Прежде, чем ответить, тот недоверчиво потер свой подбородок.

-- Ах, Мартин, -- проговорил он, -- спрашиваете, что это было? Ничего
такого, что могли бы обнаружить мы с вами... Это был... запах...

-- Запах? -- переспросил Дег.

-- Да, Даалу почувствовал его. Какой-то запах. А теперь его больше нет.

-- Что же это было? Запах людей?

Куба некоторое время внимательно разглядывал меня, потом сказал:

-- Нет.

-- Тогда чей? Животных?

-- Нет. Это было что-то такое, чего Даалу прежде никогда не встречал...
-- Он сделал уж очень долгую, а затем тихо добавил: -- Запах, который не
существует. Так он сказал.

Меня словно кто-то толкнул -- точно такое же ощущение у меня было тогда
в кабинете полковника, когда я прикоснулся к когтю. Я промолчал. Куба
подождал немного, потом заворочался в своем мешке:

-- Запах, который не существует. Неплохо сказано, а? -- спросил он.

Жители живарии -- всего двадцать пять человек -- вернулись домой на
рассвете и в недоумении молча окружили вертолет. Даалу вышел им навстречу и
стал о чем-то говорить с ними, указывая на нас, очевидно, предлагая дружбу и
соль в обмен на гостеприимство. Куба, стоя рядом, высоко поднимал мешок с
солью. Индейцы -- мужчины, женщины, дети подошли наконец поближе и принялись
с любопытством разглядывать нас и даже ощупывать. Нам пришлось пожать
множество рук, а Куба сделал даже какие-то ритуальные движения. Хаукангас
согласились приютить нас и, спрятав в надежное место соль, помогли выгрузить
багаж из вертолета. Все вместе мы подкрепились на берегу озера. Там-то с
помощью Кубы я и начал расспрашивать индейцев. Я спросил, что значит Страна
Огромных Следов. Кроме колдуна никто ответить не смог. А колдун -- вишину --
беззубый старик, сказал, что такая страна несомненно есть, он слышал это
название, только она дальше -- на западе. Нет, он никогда не видел подобных
следов, но они, конечно, оставлены Великим Духом. Местность, где жили они
сами, индейцы называли Страной, Лежащей Перед Холмами. Когда я спросил, не
доводилось ли им встречать каких-нибудь крупных птиц, они дружно закивали
головами в показали на вертолет. Колдун поспешил объяснить, что --"крупные
птицы" нередко пролетают здесь. Я понял, что никогда не получу толковых
сведений от этих людей, выросших в самом дремучем невежестве, в постоянной
борьбе за выживание.

-- Ладно, Куба, попробуйте узнать у них, -- сказал я, решив прекратить
расспросы, -- почему сегодня ночью они покинули живарию.

Куба попросил Даалу задать индейцам этот вопрос. Те растерянно
переглянулись и заволновались. Один из них что-то неуверенно пробормотал.
Куба перевел его слова:

-- Они говорят, -- объяснил он, -- что этой ночью дул злой ветер...

-- Запах, который почувствовал Даалу? -- спросил Дег.

Куба кивнул.

-- Возможно. Говорят, что это дыхание Великого Духа Зла. Кто вдохнет
его, умирает. Поэтому они и ушли в чащу.

Наступила тревожная тишина. Все индейцы испуганно смотрели на нас. Я
снова почувствовал это странное ощущение беспокойства и опустошенности.

-- Но мы же не умерли, -- возразил я.

-- Это потому, что вы иностранцы, -- объяснил Куба, усмехнувшись, --
только поэтому.

-- Да, понимаю. И... часто дует злой ветер?

Выслушав индейцев, Куба пояснил, что они не могут сказать точно, часто
или нет. Бывает время от времени. Но случалось, что и несколько лет их не
посещало дыхание Великого Духа.

И последнее, Куба, прошу вас, попросите их показать свои амулеты.

Он хмуро взглянул на меня, но все же поговорил с Даалу, и тот обратился
с моей просьбой к индейцам. Они недоверчиво подошли ближе. Я увидел на них
ожерелья из зубов ягуара или рыбы пираньи. Они принесли мне также несколько
тсанта -- набальзамированных усохших человеческих голов, отрезанных,
наверное, лет десять назад, и разнообразные кости. Никаких когтей, никаких
перьев среди амулетов не было.

Дег все сфотографировал. Но он совсем пал духом, видимо, от усталости.
Когда я сказал, что завтра начнем обследовать местность, он хмуро посмотрел
на меня, но промолчал.

Мы отправились в путь на рассвете. Со стометровой высоты нашему взору
вновь открылся необъятный зеленый ковер джунглей, пересеченный с запада на
восток узкой блестящей полоской реки. Мы не видели в чаще никаких просветов,
не встретили новых живарий. Часа через полтора, однако, у подножия лесистых
холмов показалась довольно большая поляна -- тут, видимо, начиналось
предгорье, потому что на севере горизонт закрывали горы. Куба повернулся ко
мне.

-- Приземляемся? -- спросил он, указывая вниз. Я помедлил с ответом.
Сейчас, во время этой нашей первой разведки, я окончательно понял одну вещь.
Прежде я об этом только догадывался, а теперь уже не сомневался. Чтобы
обследовать всю эту территорию, нужны многие и многие месяцы, не меньше
года, а может, и больше. Спленнервиль дал нам совершенное абсурдное задание,
а я не мог отказаться... Меня охватила бессильная злоба. Я уже хотел
ответить: "Вернемся назад, Куба!", но все же довольно невежливо сказал:

-- Ладно, давай приземляйся. Поднимемся на этот холм.

Мы опустились на поляну с высохшей травой и увидели, как при нашем
появлении быстро заскользили в разные стороны длинные желтые змеи. И посему
мы углубились в лес с тревогой, следуя за Даалу, который прокладывал дорогу
своим острым мачете. Мы шли под плотным куполом ветвей, где царила влажная,
одуряющая жара, с трудом передвигаясь по скользкой и черной почве. Мы
беспрестанно отмахивались от гнуса, гудящие тучи которого яростно
набрасывались на нас. За своей спиной я слышал усталое дыхание Дега. Когда
же, обливаясь потом, мы добрались до вершины холма, он раздраженно закричал:

-- Проклятые насекомые! Забираются прямо под кожу! -- Он провел рукой
по своему влажному лицу и показал мне ладонь -- она была черная от
раздавленных комаров. -- Смотрите, Мартин, видите, что делается! Нет, не
могу больше. Это выше моих сил! Не могу -- простонал он, с мольбой глядя на
меня, губы его дрожали. -- Мартин, --тихо добавил он неожиданно упавшим
голосом, -- у меня больше нет терпения... Это... невыносимо...

-- Держитесь, Дег, я тоже устал... Это первое наше тяжелое испытание.

-- Это джунгли, -- усмехнулся Куба.

-- Конечно, джунгли, но мы привыкнем.

Дег нервно засмеялся. Резко кивнув в сторону небольшой, усеянной серыми