железным мусором, а растения и кораллы превратили эту гору в подводную
скалу. Теперь большие рыбы приплывают сюда, чтобы съесть мелких рыбешек и
криль, что живет на этом коралловом рифе. А люди на лодках приплывают, чтобы
поймать больших рыб. Нам это поле еды тоже служит неплохо. И все же сейчас у
нас есть дела поважнее обеда. Кроме того, Х'Нииит, не пора ли нам всплыть на
поверхность?
не спеша следовала за ними.
стремительно вылетели на поверхность моря и одновременно выдохнули три
высоких струи воды. Только после этого Ш'риии удивленно глянула на Кита.
Вопрос показался ей пустым и довольно глупым.
сказала она.
от удивления.
пораженная, увидела полоску берега в полумиле, высящуюся над ним кирпичную
башню с остроконечной, зеленой от дождей бронзовой крышей и мерцающий на
вершине башни красный огонек.
мили от Тайана Бич...
нужно поторапливаться. Расслабим хвосты и опустимся. Я не хочу, чтобы Синий
ждал нас.
мысль, что они приближаются к Нью-Йорку, а возрастающий, усиленный
многократно плотной толщей воды шум окончательно убедил ее в этом. Там, у
Тайана Бич воду наполняли лишь тонкий, скорбный звук сирены Шиннекока и
слабые, отдаленные позвякивания колокольчиков на буйках. Здесь же, совсем
близко от Нью-йоркской гавани мирный подводный пересвист и равномерный гул
океана превратился в невообразимый, непрекращающийся, резкий и режущий кожу
шум. Звонки, гудки, сирены, гонги визжали, рыкали, гудели и словно бы
тяжелым молотом били и били по воде. Не успевала она вырваться из-под
болезненного удара одного звука, как тут же ее накрывал другой, еще более
пронзительный и тяжелый, терзая ее исполосованную грохотом кожу.
отвратительных звуков. Но когда подплыли ко входу в гавань, стало еще хуже.
К грохоту и лязгу добавился равномерный, невыносимый гул работающих
механизмов. Путь к Песчаной Дуге лежал, к несчастью, сквозь все три рейда
Нью-йоркской гавани. И на всех трех стояли большие корабли, приплывали одни,
уплывали, наполняя пульсирующей дрожью воду, другие. Маленькие суденышки
скользили с ввинчивающимся в глубину дребезжащим завыванием, которое
напоминало Ните терзающий уши звук газонокосилки или циркулярной пилы.
отдохнуть от давящих звуков. Однако Ш'риии вскоре велела им нырнуть
поглубже, чтобы пройти под плотной стеной кораблей, образовавших словно бы
длинный тоннель. Им уже не хватало воздуха, когда Ш'риии снова разрешила
подняться.
свежего воздуха и огляделись. Неподалеку высилось на четырех стальных ногах
огромное черное здание с идущими по фасаду белыми буквами. Непонятное
сооружение было водружено на платформу, а рядом с ним высилась красная башня
с мигающими огоньками. Сирена на платформе пела одну прерывистую ноту,
словно бы заикалась: коротко-длинно, коротко-длинно! Вновь и вновь.
поспокойнее. Между этим местом и Песчаной Дугой меньше скоплений больших
лодок. Но послушайте! Слышите? Голос друга!
удалось уловить в неразберихе подводного шума далекую веселую болтовню
дельфинов. Она вновь поднялась на поверхность, присоединилась к остальным и
увидела, как выпрыгнул из воды и блеснул на солнце, словно стальное копье,
дельфин Ст'Ст. Достигнув плавучего маяка Амброуз, он снова высоко взлетел
над водой выгнутой радугой и ударился о волны с громким плеском, который
пронзил, продырявил гудящую стену гудков и звонков равнодушных механизмов.
недовольно: - Он такой проказник!
хотя понять не мог, откуда он это знает.
удивительный песнопевец. Я его нежно люблю. Но у него одна радость -
стремительно скользить в просторах Моря. Просто не понимаю, как он при такой
скорости не теряет самого себя. Легкомыслие... - Она вдруг умолкла, потому
что Ст'Ст уже был рядом. - Ты нашел его? - обратилась она к дельфину.
на них и в последний момент делая невероятный кульбит. При этом он был
настолько серьезен и деловит, что Нита засомневалась в словах Ш'риии о
легкомыслии дельфина. А тот продолжал: - Он чем-то обеспокоен. Впрочем, из
него звука не вытянешь. Сказал только, что сам бы отправился вас искать,
если бы вы не явились.
тому, что этот громадина Синий Кит ожидал их помощи. Но вдруг сообразила,
нет, просто почувствовала, как откровение Моря, что Синие Киты не ДЕЙСТВУЮТ.
Они просто СУЩЕСТВУЮТ. Действие - удел других, более быстрых и подвижных.
Зато в Песне Двенадцати без Синего Кита не обойтись. Мало того, Песня могла
преобразить и даже изменить поющего... А Том утверждал, что изменения могут
произойти и до того, как первые ноты выльются в Море. Да, Синий Кит - сила,
с которой никто не мог не считаться.
Никаких посторонних, отвлекающих мыслей?
такая же Песня, как и прежние. Тебе такое впервой, но не волнуйся. Положись
на меня. Я помогу.
заявление. Даже мысль о том, что так можно разговаривать с Советником или,
того больше, с Верховным Волшебником, с Томом например, приводила ее в
смущение. Однако она не проронила ни слова, понимая, что у дельфина и Ш'риии
давние и не понятные ей отношения.
стремительные круги перед самым носом у Ниты и присвистывая. - Привыкла к
плавникам и хвосту?
и метнулся в сторону Кита.
прежде, чем он успел прыснуть в сторону. Дельфин замер, зажатый в страшных
зубах кашалота. Тот аккуратно передвинул его к углу пасти. Глаза Кита, то
есть кашалота, сердито посверкивали. Звук его голоса сиплым свистом
отдавался в глубине.
для Песни. Но и без Песни я остаюсь кашалотом. Помни об этом и не искушай
судьбу.
и выпустил дельфина невредимым. Тот устремился в сторону.
беззаботно.
от громадных челюстей.
вперед, не останавливаясь.
ее не услышали:
ошарашен своим поступком. - Ш'риии, наверное, была права, когда
предупреждала, что не все теперь во мне управляется человеческой волей.
воспоминания. Оно знает, что значит быть кашалотом! Оно помнит! - Он
замолчал, еще более ошеломленный своей догадкой. - Нита... не дай мне
потеряться, измениться, пропасть!
обидчиком на суше. Но я НЕ собирался причинять ему зло! Нита, я стал
волшебником, потому что НЕ хотел, чтобы другие люди так поступали со МНОЙ! А
теперь...
наткнулись на низкий, рокочущий звук сирены. Что это? Корабль подает сигнал
в тумане? Нет, что-то странное было в этой невероятно низкой ноте. Вот что!
Она была слишком НИЗКОЙ, чтобы ее могло уловить человеческое ухо!
удивленный взгляд. Вода вокруг нее гудела на этой низкой ноте, и даже воздух
в легких завибрировал в ответ на этот зов. Одна-единственная нота, самая
низкая, какую она только могла вообразить, держалась и держалась, звучала
беспрерывно и так долго, что ни одно человеческое горло не могло бы держать
Бажанов Олег
Бажанов Олег
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Березин Федор