read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Я прервал торопливо:
- Не надо! Не надо прислушиваться. Такое наприслушиваешь, что... Выкладывай, выкладывай!.. Да не в современном смысле, а в том старом: говори, что знаешь об этом самом... который, как богатый жених, пока еще на тонкой ниточке!
Она смотрела с недоумением, потом поморщилась, проговорила нехотя:
- Местная резидентура пользуется иногда услугами и местного отребья. Когда надо что-то достать, купить, украсть... Так вот был замечен некий Вовик, не то промышляет краденым, не то сам это краденое... украдывает. Его завербовали, он работает на них уже давно...
- Оставь подробности следователю, - сказал я нетерпеливо. - Говори адрес!
- Сворачивай назад к Северному Бутову...
- Ясно, - сказал я удовлетворенно, - разве в Северном может быть что-то приличное?
Она сказала ядовито:
- А если бы ты жил в Северном, что сказал бы?
- Но я там не живу, - ответил я резонно, - а теперь куда?
Машина глотала километры, оставляя позади, правда, их же, но уже использованные, а впереди вырастали высокие светлые дома, затейливо украшенные, яркие, суперсовременные, с широкими удобными улицами, все строится на вырост, уже с учетом не телег и карет, как строили Тверскую и весь Центр, а растущего вала автомобилей.
- Сверни вон на ту магистраль...
- Молодец, - похвалил я, - не умничаешь, пальцем показываешь. Ты просто идеальная женщина! А теперь куды?
- Поверни направо... Направо, я сказала!
- Извини, - сказал я виновато, - чисто мужской рефлекс...
Мы проскочили перед носом автобуса, рядом мелькнула серая стена дома, я снизил скорость, торкесса снова указала пальчиком:
- Он скрывается в этом доме!
Я окинул взглядом гигантское здание, их иногда называют китайской стеной за длину, да и семнадцать этажей - это семнадцать, а не, скажем, двенадцать.
- Предлагаешь прочесать?
- Можно бы, - ответила она возбужденно, - но, к счастью, он в прошлый раз на месте преступления неосторожно чихнул, это его и погубило.
- Как? - спросил я. - Лопнул?
- Нет, но по капельке мокроты, вылетевшей из горла и попавшей на стену, мы сразу же определили, что он самец, высокий рост, глаза голубые, арийские, вид нордический, на левой щеке шрам, на правом виске родинка, ему двадцать семь лет три месяца и шесть дней, а проживает в этом доме в квартире семьсот восемнадцать!
Я сказал с великим уважением:
- И это все по капельке слюны? Которая к тому же сразу высохла... Круто!
- Да, - сказала она нетерпеливо, - у нас совершенные методы анализа. К тому же все данные подтвердились благодаря там же найденному паспорту, который преступник выронил при грабеже. Мы идем или нет?
Я приткнул машину между стареньким жигуленком и навороченным джипом, торкесса дождалась, пока распахну дверцу с ее стороны, женщины быстро садятся на голову. Консьержка отсутствует, дверной замок сломан, на стене нацарапан номер кода, стены расписаны всякой дрянью, а в лифте пахнет мочой. Торкесса высоко вскинула брови, поморщилась, я сказал:
- Статистика говорит, что в лифтах чаще писают люди, чем собаки!
Она буркнула:
- Мы к такому сейчас и идем.
- Ну у тебя и нос, - похвалил я. - Везде дерьмо чует!

Глава 14

Она брезгливо отвернулась. Лифт поднял нас на семнадцатый этаж, мы вышли настороженные, я сунул руку в карман и стиснул рукоять пистолета. Торкесса подошла к двери с номером семьсот восемнадцать, я хоть и без такого удивительного носа, что везде дерьмо чует, но сразу определил, что квартира однокомнатная, ибо трехкомнатная рядом, а на той стороне площадки две двухкомнатные, хозяин небогат, дверь простая, без наворотов...
Я полагал, что торкесса будет звонить, приготовился спрятаться, если хозяин вздумает рассматривать звонящего через глазок, однако она сразу же сунула в замочную скважину шпильку для волос, у меня научилась, волосы красивой волной хлынули на спину. Я засмотрелся, забалдевший, не заметил даже, как дверь абсолютно тихо приоткрылась.
С пистолетами в руках мы проскользнули в прихожую. Я придержал язычок замка, чтобы не щелкнул, осторожно прикрыл дверь. Когда обернулся, напротив меня оказался парень с вытаращенными глазами, глупым лицом и пистолетом в руке, а миниатюрная женщина с обалденной фигурой, с падающими на спину роскошными волосами уже прихорашивалась перед другим зеркалом.
- В квартире тихо, - прошептал я. - Никого нет?
- Почему так решил?
- Тихо же, - повторил я шепотом.
- Он может слушать музыку в наушниках, - строго отпарировала она.
Из ее сумочки появились щеточки, цилиндрические палочки, тюбики, флакончики, все это разложила на полочке перед зеркалом и, всматриваясь в свое отражение, быстро и умело накрасила ресницы. Они на глазах удлинились, стали густыми и пушистыми, в глазах появился загадочный блеск, синева стала ярче, просто пронзительно яркой, радужная оболочка словно расширилась на половину глазного яблока, а ее умелые пальцы тем временем уже ровняли брови: где выщипала, где подкрасила, продлила дуги к вискам, придавая модную в этом сезоне знойную восточность, кончики пальцев постучали по щекам, потерли круговыми движениями под глазами, затем вскинула голову и резко взбила тыльной стороной пальцев, значит, где ногти, подбородок, сильно натягивая шею.
Из сумочки появились более объемные коробочки для накладывания маски, но взглянула в мое ошалевшее лицо, скривилась, сказала с сожалением:
- Ладно, в другой раз...
- Ты же выглядишь молодо, - сказал я с трудом, ненавижу говорить глупости, а разве это не глупость - уверять молодую женщину, что она выглядит молодо, - круто, клево! Тебе не дашь даже и... в самом деле не дашь, правда!
Она благодарно улыбнулась, дура, как же на это все покупаются, а еще магистр звездных наук, и с пистолетом в обеих руках, чуть враскорячку, готовая стрелять в любой миг, палец на курке, напряженная, как струна, из-за чего ее прелести вздуваются под тонкой тканью моей рубашки еще выразительнее, двинулась из прихожей, не шибко просторной, к тому же заставленной с одной стороны обувью, а с другой стороны столиками, шкафчиками, а на стене из-за недостатка места два велосипеда на вбитых крюках, один над другим.
Я на всякий случай коснулся зеркала, это оказалось, как я и ожидал, зеркальной дверцей шкафа, открылся длинный ряд одежды на плечиках. Торкесса оглянулась, я все еще не следовал за нею, за ворохом одежды кто-то может спрятаться, сто раз такое в кино видел, это только в анекдотах тут стоит голый мужик и ждет трамвая, а наяву, в смысле в кине, здесь обычно крутой дядя с автоматом в загорелых руках.
- Что-нибудь интересное? - спросила она шепотом.
- Не очень, - ответил я, рассматривая за двумя двубортными костюмами изящный камзол с золотыми галунами и позументами, новенький мундир с эполетами, темный, слегка потертый сюртук с двумя большими звездами и алой лентой через плечо, а также набор вязаных рубашек, которые так хорошо надевать и под кирасы, и под стальные доспехи. - Но, чувствуется, хозяин здесь живет довольно давно... Кроме того, хозяйственный, что не переходит в скупость, однако достаточно бережлив. Она поморщилась:
- Их служба очень прижимиста! Плохо оплачивает агентов, так и работают.
- Экономика - это все, - согласился я и добавил, умничая: - Как сказал Карл Маркс.
- Не все, - возразила она из кастовой солидарности. - Служит же!
- Наверное, не демократ, - предположил я. - Или совсем дурак.
Она потихоньку кралась бесшумным охотничьим шагом, пистолет грациозно в двух руках, колени сильно согнуты, отчего и без того оттопыренная задница выпячивается так провокационно, что уже не ухватить хочется, а дать хар-р-рошего пинка, чтобы по всем остальным помещениям прокатилась кунфуиной ниндзей.
Справа две двери, одну пропустила, там на двери изображение писающего ангелочка, а когда я поравнялся с этим херувимчиком, которому, оказывается, ничто человеческое не чуждо, мы одновременно дернули на себя двери и наставили пистолеты в открывшиеся туалет и ванную. В моем туалете ничего необычного: сральник, биде, зеркало на стене и полуоборванный рулон туалетной бумаги. Да еще толкач с пластиковой ручкой, на которой видны следы острых зубов.
Судя по лицу торкессы, она тоже смотрит вовсе не в королевскую ванную. Я сдвинулся, заглянул, обычная дешевая, даже не Шарко, ванну из экономии места убрали, зато есть большое зеркало, на полочке множество кремов и шампуней, два сорта мыла, словно здесь не мужчина живет, бритвенный прибор антикварной работы, я рассмотрел на ручке надпись готическим шрифтом: "Kaizer Vilgelm Oranski".
Торкесса взглянула на потолок, на стены, шепнула:
- Здесь его нет... Посмотрим дальше.
За дверью в комнату послышалось движение, странные хлопающие звуки. Мы встали по обе стороны, торкесса несколько раз набрала в грудь воздух, делая гипервентиляцию перед прыжком, я засмотрелся на ее вздувающуюся грудь, что поднималась, грозя прорвать ткань, затем ее глаза затуманились, она пошатнулась, я едва успел подхватить теряющую сознание. Она обвисла в моих руках, но пистолет не выпустила, я прижал ее, такую мягкую, податливую, нежную, женственную, расстегнул рубашку и начал делать прямой массаж сердца. Но так как не знаю, с какой стороны у них сердце, то на всякий случай делал этот массаж, как умел, во всех местах, где предполагал у женщины, да еще инопланетянки, сердце. Ведь оказалось же у натурщицы Пикассо одно замечательное женское место вообще за ухом...
Торкесса медленно приходила в себя, вздрогнула, отпихнула мои руки, хоть все еще слабыми вздрагивающими лапками. Ее голос подрагивал от неловкости:
- Сделала на один вдох больше...
- И перенасытила легкие кислородом, - добавил я. - Это значит, что наши метаболизмы очень похожи. У нас могут быть дети.
В ее глазах появился ужас, она отпрянула, начала поспешно застегивать рубашку.
- Дети?.. Мерзавец! Ты уже успел?
- Нет, - промямлил я, - что ты... Я только искусственное дыхание...
- А почему у меня такое странное ощущение...
- Да это как-то само... - сказал я в неловкости. - Само собой... понимаешь... Это неконтролируемо... Но я, кажется, успел крикнуть: "Берегись!"
Она прошипела с ненавистью:
- Только кажется?
Ее руки торопливо застегивали, одергивали, поправляли рукава, я дивился своему хитроумному инстинкту, что вот так без всякого участия сознания сумел, гад такой, меня не спрашивая, наглец, мол, он же старше разума, тот вообще молокосос, вот и взял власть в свои руки.
- Ну ты че, - сказал я и вытер рукавом нос, - обещаю на тебе жениться, если тебя последствия как-то волнительнуют...
Она едва не взорвалась, как граната с выдернутой чекой, в глазах боевые лазерные лучи, я побоялся, что заметят через дверь с той стороны, прошипел и указал пальцем, хотя вроде бы и неприлично для принца галактической Империи. Она со злостью в глазах отвернулась, мы снова заняли позиции, она оглянулась в мою сторону, я пнул в дверь ногой, дурак, забыл, что по правилам пожарной безопасности все двери отворяются только наружу, чтобы проще выбегать в дыму, нога занемела, но торкесса быстро дернула дверь на себя, ударив меня еще и по лбу, прыгнула вовнутрь, я ринулся следом, успел увидеть только ее гибкий силуэт, что как пропеллер появлялся и исчезал за креслами, столами и диванами: передвигалась торкесса исключительно кувырками.
Я постоял, наблюдая, хлопающие звуки повторились, повернул голову и направил в ту сторону пистолет, но это всего лишь приоткрыта дверь на балкон, ветер треплет кусок картона, накрывающий что-то массивное, громоздкое, занимающее всю правую от двери сторону. Картон придавлен одним-единственным кирпичом, так что если рванет сильный ветер, то смахнет, как пить дать, а слабый ветерок вот так постепенно сдвинет к краю, а потом и вовсе свалит, перепугав соседей снизу...
Из-за массивного кресла поднялась ее голова. Прекрасные волосы струятся бесподобным красным водопадом, я засмотрелся, торкесса перехватила мой взгляд, прошипела зло:
- Его здесь нет.
- Мы еще не смотрели на балконе, - сказал я, - и вот там... Что за теми дверьми?
Она резко повернулась, дуло пистолета нацелилось в неприметную дверь, что, скорее всего, гардеробная, ведь в прихожей только для верхней одежды, да еще для одежды гостей, а здесь должна быть своя...
Пока я додумывал, торкесса уже подкралась на цыпочках, пинком отворила дверь, у нее почему-то открылась вовнутрь, некоторое время стояла в напряженной позе, готовая к немедленной стрельбе, я подбежал и первым вскочил вовнутрь, я же мужчина, к тому же, возможно, защищаю мать своего ребенка, хотя, хоть убей, не помню, как это я, вот наваждение, вот довела меня, вот это и называется: голову потерял...
Эта комнатка поменьше, обычный рабочий кабинет: стол с компьютером, на тумбочках факс, принтер, сканер. Над столом полочки для лазерных дисков, десяток внешних хардов, горсть флеш-памяти, интерфейс USB, очень удобно, все мечтаю сам такие завести, на столе всякая мелочь, слева еще один стол, почти весь завален дисками и дискетами, лентами стримера, книгами со странным шрифтом, свернутыми в трубку грамотами, глиняными и бронзовыми табличками с наполовину стершимися письменами.
- Да, - заметил я, - он в самом деле давненько снимает здесь квартиру. Если платит регулярно, то хозяин на нем заработал не один миллион. А то и миллиард. Проще было эту квартиру купить.
Она скривилась пренебрежительно:
- Ты совсем тупой? Я же сказала, им едва-едва платят!.. Только и хватает на аренду. Да и то вот такой жалкой квартирки...
- Да, - согласился я, - это домик совсем не элитный. И не экстра-класса. Даже не бизнес-класса... Что вон там?
Она проследила за моим взглядом, сдвинула плечами.
- Наверное, дверь на балкон. Ты лучше вернись и хорошенько осмотри кухню. А я посмотрю здесь... Нет, лучше я осмотрю кухню, что вы, мужчины, в ней понимаете!
- Хорошо, - ответил я. - К моему возвращению приготовь яичницу с ветчиной.
И поскорее шагнул за ту дверь, чтобы не услышать разъяренные выклики. Комната просто обставленная и без особых претензий, чувствуется мужское пренебрежение ко всяким украшениям, просто большая просторная комната с бильярдным столом посредине, десятком легких удобных кресел. На стене удобная подставка для киев разнообразной длины и толщины, а разноцветные шары в беспорядке застыли на зеленом поле.
Я взял в руки кий, повертел, выбрал другой, по руке, прицелился, ударил. Сухой щелчок, шар помчался через поле, ударился о красный, о белый, стукнулся о борт и, откатившись, мягко провалился в лузу. Красный тоже нырнул в боковую лузу, а белый встал прямо перед зияющей дырой, промахнуться по нему просто грех...
- В Лас-Вегас махнуть, - пробормотал я, ошеломленный, - что ли... Я ж могу там раздеть самого Карузо...
На всякий случай стукнул еще пару раз, и все шары послушно и с лакейской готовностью закатились в лузы. Дык я король бильярда, мелькнула мысль. Вот так живешь и не знаешь своих талантов. Что за жизнь, это же сплошной обман, столько пришлось идти не по той дороге!
Очень хотелось сыграть еще партию, но пересилил себя, пошел дальше, следующая комната служит для приема гостей за столом, здесь все значительно дороже, одна хрустальная люстра чего стоит, мебель дорогая, антикварная, ножки в сложной резьбе, там амуры, драконы, ахиллесы и аяксы, вздыбленные львы и орлы с распущенными крыльями, а под дальней стеной изящное фортепиано с гипсовым бюстом Бетховена. Я подошел, всмотрелся, оказалось, что это не гипс, а белый мрамор и не фортепиано, а добротный рояль.
Рядом с Бетховеном раскрытые ноты, я приподнял крышку, потыкал в клавиши пальцем. Полилась чудная мелодия, я узнал "Аппассионату", любимую вещь Владимира Ильича. Остановился, заглянул в ноты, раскрыты на "Аппассионате", перевернул несколько страниц, отыскал знакомый полонез Огинского "Прощанье с родиной", снова потыкал пальцем. Полились чудесные торжественные и печальные звуки знакомого полонеза.
Я бережно закрыл крышку. Да, я, пожалуй, смог бы стать не только королем бильярда, но и собрать все премии на Конкурсе имени Чайковского. Правда, пришлось бы приходить со своим роялем в рюкзаке.
Следующая комната просто ванная, хотя не совсем просто. Если у входа туалет и душ для гостей, то здесь уже для себя любимого, ванна размером с небольшой бассейн, рядом душевая кабина Шарко. Все на высшем уровне, даже зеркала в золотых рамах. Я постоял с пистолетом в вытянутых руках, подскочил к другой двери, отворил пинком на себя и нацелился в темноту, что сразу же озарилась сияющим светом: сотни дорогих костюмов, рубашек, отдельно коллекция галстуков, а на другой половине - всевозможные роскошные халаты.
- Хилое жалованье? - пробормотал я. - Ни хрена... Наверное, подработку нашел.
Мелькнула мысль, что здесь торкесса могла бы подобрать себе че-нить получше, чем моя мятая рубашка, а то мы оба очень уж нетривиальные: она в моей рубашке на голое тело, я - голый до пояса, супермен хренов.
Открылся вид на проем в стене, уже без двери, стилизованный под арку, я прокрался на цыпочках, пистолет в вытянутых руках, выглянул из-за угла, готовый крикнуть: "Полиция!.. Руки за голову, лицом вниз, вы имеете право хранить молчание, все, что скажете, будет переврано и повернуто против вас...", однако в этой библиотеке, а это именно библиотека, тоже пусто. На столе пара раскрытых книг, массивная чернильница с длинным гусиным пером, серебряный ножичек для зачинки или очиненья перьев.
В чернильнице сухо, паутинка с мумифицированным трупиком паучка. Давненько не заглядывал в свою библиотеку хозяин квартиры, давненько. Видимо, приходится работать с утра до ночи, чтобы содержать все это... К тому же если у него отыщется хоть какой-то телевизор...
Передвигаясь на цыпочках, обнаружил проем в стене, вскочил с пистолетом в уже изрядно уставших руках, готовый выпустить всю обойму, а потом зачитать права, с буржуями только так, однако здесь именно то, что искал: телевизор... да какой к черту телевизор, это домашний кинотеатр, где жидкокристаллический экран на всю стену, мощные колонки вмонтированы так, чтобы объемный плавающий по комнате звук, удобное кресло, роскошнейший диван, куда с великолепной небрежностью брошены долби-наушники...
Полюбопытствовал, что смотрит, так можно многое понять о человеке, на полке диски HD, я сам люблю такое качество, да не по карману, а вот дальше фильмы на простеньком DVD, это для бедных, понятно, сам такой, а дальше вообще CD с MPEG4, стыдоба, кто их только смотрит, дикари, разве что детство вспоминает...
Я как в воду смотрел, дальше вообще обнаружил допотопные видеокассеты, а в шкафу нашел колесо с "живыми картинками": покрутишь за ручку, а неподвижные картинки, накладываясь одна на другую, начинают двигаться...
На всякий случай я включил телевизор и нажал на Play, чтобы понять, что же смотрит резидент галактических шпионов... Полилась мягкая чарующая музыка, я поспешно развалился в кресле, экран заблистал радугой, там появилось объемное, голографическое изображение.
Я вздохнул, поглубже вдавился в мягкое сиденье. А женщина начала раздеваться, умело и чарующе, а когда оказалась полностью обнаженной, подошла и, с понимающей улыбкой глядя в глаза, потянула за язычок молнии на моих джинсах. Послышался знакомый треск.
- Ни фига себе... - прошептал я. - Ты настолько... реальная?
Она улыбнулась, ответила с чарующим акцентом:
- Настолько, насколько ты захочешь... Я сделаю все, что ты пожелаешь. Выполню любые твои фантазии...
- Ясно, - проговорил я внезапно охрипшим голосом, - ясно, что этот парень смотрит... И что смотрят все инопланетяне. Он часто тебя вызывал?
Она запустила обе ладони в образовавшуюся щель, голос ее был мягок и загадочен:
- Такие вещи рассказывать нельзя. Ты ведь не хочешь, чтобы я рассказала о твоих самых диких и невероятных желаниях?
- Я прост, как репа, - сказал я. Дотянувшись до пульта, нажал красную кнопку. Телевизор погас, женщина исчезла. Дрожащими пальцами я кое-как запихнул все вздувшееся хозяйство обратно, торопливо вернул бегунок молнии на место. Пальцы трясутся, а в груди, и не только в груди, растет злость на свою поспешность, ведь мог же... поговорить, что-то попробовать узнать еще. Ведь нашим разведчикам позволяется за кордоном усе, как ихним шпионам тоже, я бы тоже мог бы... зато узнал бы что-нибудь полезное... может быть. Или хотя бы попытался... дурак, идиот, рашен турист.
Красивая изящная лестница из белого мрамора манила красным ковром наверх. Я снова вытащил пистолет, длинный ворс ковра мягко прогибается под подошвами, небольшой пролет, картины на стенах, снова ступеньки в противоположную сторону, я поднялся в пентхаус, так это вроде бы называется, апартаменты на верхнем этаже. Собственно, этот Вовик занимает весь верхний этаж, слишком уж огромные комнаты, настоящие залы...
Впереди блеск на потолке привлек внимание, словно бы стая оранжевых рыб весело мечется, играет, затем опустил взгляд и понял, что это всего лишь отражение воды: посреди зала небольшой бассейн, не больше десяти метров, вода голубая, чистая. Я прошелся по бортику, рассматривая эту роскошь, живут же люди... гм... ладно, не будем ксенофобами, пусть и они, хотя сами они, вполне возможно, обиделись бы за причисление их к таким дикарям.
Дальняя часть зала загромождена статуями. Я узнал только дебелую бабищу с отбитыми руками. Когда-то считалась стандартом красоты, сейчас же пропорции иные: бедра шире, в поясе тоньше, сиськи крупнее, треть наших женщин к этим стандартам ближе, чем эта... наверняка в музеях подделки, мелькнуло в черепе, а настоящая здесь... Неплохо устроился здесь жилец, неплохо... Только этих мраморных баб зачем притащил, не понимаю. Разве что поддался стадности? Все тащат, вот и он... Тогда на демократов работает, точно. Или за демократов голосует.
Пистолет сунул наконец за пояс, прошел по громадному залу, еще одна дверь, толкнул, небольшой уютный кабинет... или комната для отдыха, располагающие для сидения кресла, низкий столик. Там единственная чашка с недопитым кофе и дымящаяся сигара...
Сигара?
Выхватив пистолет, я присел и начал осматриваться, наконец догадался спрятаться за спинкой кресла, еще позже сообразил, что глупо, если бы кто хотел меня пристрелить, уже пристрелил бы, какой-то заторможенный я сегодня, вышел, ноздри жадно ловят густой пряный запах.
Да, этот сорт курили Черчилль и Кастро. Дядюшка Фидель и теперь курит, а Черчилль уже откурился. Фарфоровая чашка обожгла кончики пальцев: кто-то пил из нее только что!
Я снова довольно глупо завертелся с пистолетом в руке, плюнул, сам же спугнул, когда поднимался сюда, громко топая и чуть ли не напевая о новых русских олигархах, скрывающих доходы.
Когда спустился на этаж и долго искал кухню, едва не заблудился, натыкаясь на множество спален для гостей, бары, комнаты для отдыха, комнаты для массажа, тренировочный зал, библиотеку с подключением к Интернету-3, гардеробные, то и дело оказывался на просторных лоджиях, в зимних садах, на верандах, трижды выходил к бассейнам, всякий раз иным, и только нос мой, поймав струю запахов жареного лука, спасительно повел в нужном направлении.
Кухня, размерами чуть поменьше стадиона, не отделена дверью, что меня и спасло в поисках. Запахи все усиливаются, я ощутил, что проголодался в самом деле, как пиранья, ускорил шаг. Судя по ароматам, там сейчас на сковороде размером с канализационный люк жарится не меньше сотни яиц с луком и ветчиной.
Тяжелый, как наковальня, пистолет я сунул за пояс, побежал. Через пару сот метров ворвался на кухню, торкесса развернулась навстречу, злая, как кобра, в глазах ярость, в руках нацеленный на меня пистолет.
- Да я это, я, - сказал я торопливо. - Если не веришь, ощупай... везде.
- Ты... мерзавец!
- Да, - согласился я, - и еще все мужчины - подлецы. Опусти пистолет, пожалуйста... Вот так. Что лопать будем?
Она окрысилась:
- Ты что, жрать сюда пришел?
- Да, но... Нет, конечно, мы по делу, однако почему бы не... Да что с тобой? И откуда такой обалденный запах?
Я быстренько осмотрелся, на обеденном столе пусто, по всей длинной стойке, где хозяйка готовит и где обычно кормит домочадцев, тоже пусто, хотя от плиты ощутимо несет теплом, что-то недавно готовилось. Да и запах яичницы здесь, на кухне, намного сильнее, а идет вроде бы из этого угла...
Она напряглась, когда я приподнял крышку мусорного ведра. Оттуда ударил восхитительный запах свежеприготовленной яичницы, жареной ветчины. Желудок мой задергался в судорогах, объясняя тупому, что он три часа назад хотел кушать, два часа тому - есть, а сейчас хочет жрать, жрать, жрать!
- Что-то случилось? - спросил я эту, понятно, дуру, раз уж красивая.
- Нет, - огрызнулась она, - уходим отсюда.
- Да, - ответил я торопливо, перечить женщине в таком состоянии себе дороже, - как скажешь... А что случилось?
Она огрызнулась:
- Не знаю! Это получилось как-то машинально. Я искала хозяина квартиры, а руки, понимаешь... словом, это сложные проблемы идеомоторики... Да ты и слова такого не знаешь!
- Не знаю, - отрезал я сердито. - Ты лучше приготовь все снова, если не хочешь, чтобы я вытащил из мусорного бачка. Твоя идеомоторика лучше тебя знает, что делает! Вот уж действительно, когда женщина руководствуется спинным мозгом, все прекрасно, а когда начинает умничать...
Она перебила:
- Что-нибудь отыскал?
- Никаких ключей, - ответил я с жалостью. - Я поднимался наверх, там лесенка, осмотрел верхний этаж, ничего подозрительного, хотя зал со средневековыми рыцарями, конечно, впечатляет! Это просто уникальная коллекция рыцарских доспехов, ни в одном из эрмитажей таких нет. А ты?
Она сдвинула плечами:
- Я спускалась вниз, там есть ход на нижние этажи. Скорее склады, чем жилые помещения, но попалась и пара лабораторий. Правда, запущенные. В одной, как я поняла, когда-то добывал философский камень и эликсир жизни. Там очень много мелких костей. То ли дети, то ли мыши летучие. И тигли знакомые, на одном даже выбито, что это подарок от друга-алхимика, некоего Гете...
- Иоганна Амадея, - кивнул я понимающе, - знаю, он этими делами баловался. Недаром же в восемьдесят два года к восемнадцатилетней сватался. Ты делай яичницу, делай! Идеомоторика дело говорит.

Глава 15

Яичница в самом деле получилась восхитительная, я даже заподозрил, куриные ли яйца, может быть, контрабандные с какой-нибудь Веги или Эпсилона, а ветчина не ветчина вовсе, а мясо курдля... нет, курдль не может быть таким вкусным, слишком огромный, нежное бывает только у мелкоты.
Торкесса ухомякивает за обе щеки, на меня не смотрит, словно в ее мире обедать с мужчиной намного неприличнее, чем с ним же предаваться сексуальным фантазиям, лицо порозовело, румянец окрасил кожу, глаза блестят, как жемчужины на солнце.
- Что теперь? - спросила она, когда я самолично, такое важное дело женщинам нельзя доверять, приготовил кофе.
- Бороться и искать, - ответил я, - найти и перепрятать.
- Что перепрятать?
Я поставил перед ней чашку с дымящимся кофе. Торкесса смотрела непонимающими глазами.
- Так говорится, - объяснил я.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [ 15 ] 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.