Чтение 15–й страницы книги ~Трехручный меч~

- Это почти то же самое. Другое дело тулургийская или салямская трактовка, там в корне другие методы, потому и другие результаты!

- Да, - согласился волк, - их трактовки весьма-весьма...

Они углубились в теоретический спор о вариантах правильной методики по расшифровке старинного предсказания, даже Предсказания, а что это именно предсказание, то сомнений быть не могло, что же еще могло быть выбито на камне, не счет же за обед в Корчме или имя и подвиги убитого?

Темная стена леса под оранжевыми лучами позеленела, но осталась все же мрачноватой, со зловещим бурым оттенком. Толстые стволы теснятся слишком близко один к другому, неприятно, да и не протиснуться с конем. Ворон слетал на разведку, вернулся с сообщением, что рядом есть неплохая тропка.

Мы углубились в лес, ворон уселся на плечо, каркнул в ухо, будто подозревал у меня старческую глухоту:

- Дальше лес, в котором прозябает некогда великий повелитель этих земель Мудрый Глаз. Увы, гонимый и униженный...

- Что с ним стряслось?

Ворон хмыкнул:

- Извечная зависть младшего брата к старшему. Ревность, соперничество... К тому же старшего за его успехи в мудрости нарекли Мудрым Глазом, а младшего за силу - Дуболомом. И вот, презрев силу ума, младший всю жизнь стремился превзойти старшего... Уходя глубоко в лес, он упражнялся в боевых приемах, бегал и бился с деревьями в три обхвата, а когда научился ломать их с одного удара, то бросил своему старшему брату вызов. Несчастный, тот был слишком уверен в себе!.. А ставка была на все лесное королевство. И вот старший брат побит, изгнан с позором, а лесным двором, всеми женами и богатствами завладел торжествующий младший. Теперь он наверстывает упущенное, при его дворе постоянно толкутся мудрецы, знахари, волхвы, маги, ученые и прочая шобла.

- Что, - спросил я с интересом, - теперь он стал Мудрым Глазом?

- Нет, остался Дуболомом, но теперь это Мудрый Дуболом.

Я насторожился, поднял руку сперва к рукояти меча, потом нащупал лук. Волк спросил поражение:

- Мой лорд!.. Ветер с другой стороны!.. Как вы могли что-то учуять?

- Интуиция, - ответил я внушительно, - шестое чувство, которым наделены только люди. Располагается она в районе седалищного нерва.

Волк принюхался:

- Теперь и я чую.

- Что? - всполошился ворон. - Что чуете?.. Почему я не знаю?

Он торопливо взлетел, исчез за вершинками высоких деревьев. Рогач замедлил шаг, я держу ладонь на колчане со стрелами, Рогач остановился без команды. Навстречу на тропку вышел огромный лось, благородный и красивый. Взгляд его коричневых глаз показался мне исполненным самой глубокой мудрости.

Пальцы мои стиснули стрелу, я машинально достал лук и наложил стрелу, но выстрелить не смог. Волк сел по-собачьи и смотрел то на меня, то на величественного лося.

- Стреляй же, - попросил лось глубоким, исполненным достоинства голосом. - Я давно хотел броситься в пропасть, да их поблизости нет, а бежать далеко - несовместимо с моими понятиями о величии.

Я спросил напряженно:

- А вот так удобно?

- Да, - ответил он. - Это почти что в бою.

- Ни хрена, - сказал я и опустил лук. - Это то же самое самоубийство, только с использованием подручных средств. Но я не собираюсь быть подручным, я всегда и везде ручный!

Он смотрел на меня пытливо:

- Но почему бы вам, благородный герой, просто не застрелить меня?

- У самоубийц мясо ядовитое, - брякнул я первое, что пришло в голову. - Порченое. Это все равно что есть интеллигента или демократа. Отравиться можно, а оно мне надо в цвете лет?.. Ты хто? И чего вдруг такие странные мысли? Ты ведь еще тот лось!

Волк посмотрел на него, на меня, прервал:

- Осмелюсь напомнить, мой лорд, что уже близко к ночлегу. Может быть, я пока насобираю палок?

- Давай, - одобрил я. - А мы пока что с мудрым лосем побеседуем о чем-нибудь более веселом и приятном. Как, к примеру, лучше жарить шашлыки, как готовить отбивные...

Волк исчез, я соскочил с коня, кивнул лосю:

- Мы остановимся здесь на ночлег. Никого не побеспокоим?

Он устало тряхнул головой:

- Лес принадлежит Дуболому. Он не терпит чужих, но не в состоянии следить за всем хозяйством. Так что, если не собираетесь оставаться на годы, ничего не грозит. Вас никто и не заметит.

- Утром тронемся дальше, - пообещал я. - Разделите с нами скромную трапезу?

- Я вегетарианец, - сообщил он угрюмо. - В любом случае благодарю.

- О вегетарианстве как-то догадываюсь, - сказал я. - В моем мешке есть отборный овес. Рогач полагает, что он весьма и даже весьма.

- А Рогача не объем?

- Мы в каждом селе пополняем запасы.

- Тогда принимаю с благодарностью.

Когда волк вынырнул с первыми палками, а он набирает их в пасть по десятку, я уже развел костер из подручных щепочек, оба с гостем расположились у огонька: я сидя, он - возлежа на брюхе, неторопливо жевал овес, разделенный по справедливости с Рогачом. Бросив хворост, волк снова унесся, ворон все еще не появляется, я вытащил хлеб и сыр, решив, что при вегетарианце как-то неловко жарить мясо, предложил:

- Насчет сыра - не знаю, но хлеб хорош, рекомендую...

- Я предпочитаю только сырую пищу, - ответил он кротко. Вздохнул, потупился, проговорил тихо, будто стыдился каждого слова: - Мне это крайне неприятно... вы можете истолковать мое появление в дурном свете, но я в самом деле в отчаянии и временами просто не хочу жить. Этот лес, как я уже сказал, принадлежит Дуболому...

Я вставил:

- Дуболому Мудрому?

Он не заметил провокации или сделал вид, что не заметил, сказал устало:

- Да, он преуспел, его почти можно называть и так. Однако же развитие ума и даже мудрости далеко не всегда идет копыто в копыто с высокой нравственностью. Стыдно признаваться в родстве с таким чудовищем, запятнавшим все самые священные и незыблемые права, но этот бесчестный - мой младший брат...

Я сделал вид, что безмерно удивился:

- Как же так получилось?

Он тяжело вздохнул:

- Наш великий отец, долгие годы мудро и справедливо правивший этим лесом, оставил эти края мне во владение. Младший же брат должен был слушаться меня и почитать как старшего, как правителя. Я правил мудро и справедливо, у меня был богатый двор, жены меня любили, потомство мое радовало наставников успехами и прилежанием... но мой младший брат, постоянно ревновавший меня к моей силе и могуществу, втайне стремился, увы, не к знаниям и мудрости, а всего лишь к власти!

Я заметил осторожно:

- Как теперь выяснилось, это совсем не мелочь.

- Увы, я это познал на своей шкуре. Однажды он собрался с силами и сумел изгнать меня из моего леса! Он отнял мою лучшую поляну, где я любил возлежать со своими любимыми женами, где я неспешно размышлял о Высоком, докапывался до высоких истин и низких... низин. Увы, именно на той поляне этот... этот... у меня язык не поворачивается назвать его братом, сумел одолеть меня, после чего изгнал навсегда...

Захлопали крылья, ворон сделал круг, заметил лося, сел сперва на ветку, потом слетел, широко растопырив чернющие крылья, на землю. Лось вежливо приветствовал его звучным хлопаньем ушами, даже мотнул головой.

- "Навсегда", - произнес он весомо и несколько напыщенно, - это не всегда навсегда.

Мудрый Глаз повернул голову, печальные глаза взглянули на важную птицу с некоторой надеждой:

- Вы хотите сказать, что есть какая-то надежда?

Я показал втихую ворону кулак, тот увидел, поперхнулся, умолк. Однако с другой стороны появился волк, с грохотом вывалил сухие палки, ворон отпрыгнул, а волк сказал покровительственно:

- Героям свойственно вступаться за обиженных.

Лось посмотрел на него с некоторой растерянностью:

- Героям?

- Ну да, - сказал волк. - Разве не понятно? Герои для того и существуют. Одни работают, другие учатся, третьи лечат, а герои... ну, герои ходят с мечами в недрогнувших руках и льют кровь. Это называется героизмом. Кто прольет крови больше, тот героичнее. Кто убьет других героев, тот считается самым великим героем. Вот перед вами великий герой Гакорд Блистательный, Гакорд Спаситель, Гакорд Освободитель, а также известный еще и под другими именами, некоторые столь ужасны, что их не стоит на ночь... им же видите по его горящим отвагой глазам, что он готов иступиться за справедливость!

Лось посмотрел на меня со смешанным выражением отвращения и надежды:

- Вы в самом деле?..

Я поморщился, даже с такими мышцами я чувствую себя нормальным человеком, которому все по фигу, а не героем прошлых веков, но ворон снова каркнул вместо меня:

- Конечно! Справедливость надо восстанавливать.

Я пробормотал:

- Да, гм... суверенитет... легитимность... но как же насчет невмешательства?

Ворон каркнул с укором:

- Мой лорд! Вы же говорили про какую-то Империю Зла, что постоянно вмешивается, плюя на суверенитеты!.. Ей можно, а вам нельзя?

- Вообще-то, она создала прецедент, - сказал я нехотя, - если ей можно, то и всем можно. Хорошо, я готов в какой-то мере помочь. В некоторой. Но как мы это насчет помощи?

Глава 18

Утром под деревьями еще сумрак, остатки ночи, а верхушки озарило золотом, там запели птицы, в то время как любители поспать благоразумно устроили гнезда пониже, а самые ленивые - вовсе в кустах. Перекусив наскоро, мы все четверо двинулись через лес, а когда прошли где-то с милю, Мудрый Глаз сказал негромко:

- Вы спрячьтесь вон за теми кустами.

- Думаешь, - спросил я, - он откликнется?

- Лоси всегда откликаются, - ответил он с некоторой долей гордости. - Для нас вызов на бой - священен!

- Хорошо, - сказал я, - герой, значитца. Давай... бросай вызов.

Мудрый Глаз вышел на середину огромной поляны, вскинул горбоносую голову к небу, заревел громко и так страшно, что травы пригнули вершины, а с ближайшего дерева посыпались листья. Эхо долго металось между деревьями, проникло в самую чащу, оттуда что-то хрюкнуло, но, как оказалось, это прореагировало стадо диких свиней.

Подождав малость, Мудрый Глаз заревел снова. Ворон каркнул шепотом:

- Спорим, никто не явится?

- Спорим, - ответил волк азартно. - На что?

- На то, что будешь возить меня всегда, когда я восхочу!

- А если явится?

- Тогда... тогда позволю почесать меня за ухом. За средним ухом.

Я цыкнул:

- Тихо! Кто-то идет!

Мудрый Глаз тоже прислушивался, на морде и во всей фигуре столько надежды, что мне стало неловко. Затрещали кусты, на поляну вышел медведь, равнодушно посмотрел на Мудрого Глаза, почесался и пошел себе по опушке. Когда за ним сдвинулись ветви, Мудрый Глаз в тоске и тревоге заревел в третий раз. Заревел настолько мощно, что от напряжения лопнули жилы на висках и алой кровью окропили светло-оранжевую кожу.

- Не придет, - сказал ворон злорадно. - Он же поумнел, разве не слышали?

- А как же честь? - спросил волк обеспокоено.

Ворон хотел было сказать, куда засунуть честь, но посмотрел на меня и смолчал. Далеко в лесу раздался треск. Взлетели испуганные птицы, треск приблизился, на поляну выскочил могучий разъяренный лось. Налитые кровью глаза сразу отыскали нашего приятеля. Нагнув рогатую голову, он подозрительно уставился на Мудрого Глаза:

- Что-то ты храбрый слишком... Забыл, что я тебя дважды бил?

- Дважды не считается, - ответил Мудрый Глаз высокомерно.

- Будет и трижды, - пообещал Дуболом. - Или у тебя появились сильные друзья? Я слышал, что через наш лес предназначено пройти каким-то великим героям, после чего здесь многое изменится.

Мудрый Глаз выпрямился, сказал, грозно раздувая широкие ноздри:

- Я предлагаю тебе оставить этот лес, моих самок... твой приплод я тоже оставлю себе... воспитаю, не беспокойся. За это я оставлю тебе жизнь, презренный.

Дуболом расхохотался:

- Так сразимся же!

Земля дрогнула, а деревья задрожали от сухого треска. Сцепившись рогами, они некоторое время ходили по кругу, сперва по часовой стрелке. Потом обратно, это чтоб голова не закружилась, так я понял. Устали, остановились, глядя налитыми кровью глазами друг в друга, пересиливали, шеи налились кровью, стали толстыми и побагровели.

Волк жарко шепнул в ухо:

- Ну стреляйте же, мой лорд!... Стреляйте!

- А который из них наш? - спросил я шепотом.

- А-а-а, да, вы правы, нам бы их пометить, покрасить бы... Даже запах одинаков, братья же...

Я то оттягивал тетиву, прицеливаясь то в одного, то в другого, то отпускал, не решаясь стрелять наугад, я не священник, который уверен в результатах Божьего суда: в кого стрела попадет, тот и виновен. Ворон затих, тоже не может отличить одного от другого.

Огромный лось наконец сбил наземь второго огромного лося. Тот рухнул на колени, морда в крови, с толстых губ срываются наземь хлопья желтой пены. Победитель, едва переводя дыхание, прохрипел:

- Ну... вот теперь и третий раз...

Побежденный лось пытался подняться, но ослабевшие ноги разъезжались, он ткнулся мордой в землю.

- Еще... не... все...

- Все! - взревел победитель. - Богатыри бьются до трех раз!

Я сделал поправку на ветер, на возможность земного толчка и отклонение на лунную гравитацию, что вызывает морские приливы и отливы, оттянул стрелу за ухо. Бок лося-победителя оказался на расстоянии протянутой руки, и, когда я отпустил тетиву, стрела воткнулась и задрожала у меня перед глазами.

Дуболом взревел трубно. Его огромная рогатая голова повернулась красиво и печально, а в глазах было понимание своей участи. Мудрый Глаз с трудом поднимался, его трясло, раскачивало, ноги разъезжались.

Завидев меня, выходящего из кустов, сказал с упреком:

- Дорогой друг, ты мог бы выстрелить и раньше!

- Если бы вы не были так похожи, - ответил я виновато.

Ноги Дуболома разъехались, он рухнул на колени, потом медленно завалился на бок. От стрелы виднелся только оперенный кончик. Печальные глаза лесного правителя обратились в мою сторону.

- Я слышал предсказания... древние... начертанные старинными рунами, чертами и резами, а также негасимыми феромонами... что меня сразит великий воин... но разве великие убивают из засады?

Я ответил с неудовольствием:

- Лося бьют в осень, а дурака всегда. Сейчас осень... вроде бы... я не нарушил никаких законов. Ты не человек, а дичь. А дичь бьют из засады.

За моей спиной волк торжествующе взвыл и ухватил ворона зубами за крыло. А Мудрый Глаз пробормотал:

- Мне жаль, мой благородный брат, но злые деяния должны быть наказаны.

Дуболом сказал с трудом, медленно и печально роняя слова:

- Я вел себя недостойно... за что и поплатился. Прими без суровости моих... жен, не наказывай их. Они вели себя так согласно природе всех женщин... Прими детей моих...

- Приму, - пообещал Мудрый Глаз. - Кто их различит, какие из них твои, какие мои. Ты ходил к моей жене, я к твоей. А оба мы шастали к новым женам своего батюшки. Прощай, великий брат! Наши споры на земле окончены. Встретимся в Вечном Лесу!

- Прощай, - прошептал Дуболом. - Но про жен батюшки не говори моим... бывшим женам.

- Не скажу, - пообещал Мудрый Глаз. - И детям не скажу. Родители должны в детских глазах быть незапятнанными.

Глаза Дуболома закрылись, а Мудрый Глаз, поблагодарив нас за помощь, галопом вломился в кусты. Недолго мы слышали треск кустов и гулкий топот: новый лесной властелин спешил вступать в законные права владения лесом.

Ворон сказал сварливо:

- Ну и молодежь пошла! Ни волку здрасьте, ни мне до свиданья... А как же отблагодарить? Всегда ведь благодарят! Волк сказал с упреком:

- Помогать надо бескорыстно.

- Еще скажи, - огрызнулся ворон, - анонимно!

- Самая правильная помощь, - согласился волк. - Исполненная, как сказал бы наш лорд, истинного благородства. Верно, мой лорд?

Он посмотрел на сраженного, облизнулся, бросил быстрый взгляд на меня. Я кивнул, волк тут же вскрыл яремную жилу на толстой шее Дуболома. Кровь стала темно-красной, хлестала свободно. Вся поляна оказалась залитой горячей дымящейся кровью. Сапоги чавкали, почва здесь оказалась глинистая, впитывает плохо.

Совместными усилиями оттащили огромную тушу на сухое место. Там я умело надрезал кожу на задних ногах и начал стягивать как чулки. Толстая кожа отделялась с сухим треском. Волк тем временем со сладострастным рычанием отделял рогатую голову. Когда она рухнула на землю, та вздрогнула, как при небольшом землетрясении. Орудуя ножом, я вскрыл живот, оттуда полезли осклизлые сизые внутренности, из брюха шипело и пузырилось.

Я запустил руку вовнутрь, там все еще тепло, мокро, влажные внутренности шевелятся, живут, еще не зная, что произошло, жизнь затухает, но все еще длится, наконец мои пальцы уперлись в горячее и дрожащее, я засунул обе руки по самые плечи, там трещало и рвалось, наконец на свет появилась огромная печень, еще трепещущая, живая, восхитительно вздрагивающая.

Рыча от восторга, мы кромсали ее на огромные ломти и совали в пасти, жрали так, что за ушами трещало. Жизнь возвращалась в наши усталые тела, затем наполнила до ушей. Я снова чувствовал в себе невероятную мощь, снова готов на коня и вскачь, готов от избытка силы встать на уши...

Волк нажрался так, что взрыгивал, сильные толчки раскачивали его тело изнутри. Я кое-как разжег костер, воткнул в землю две толстые рогатины с уже острыми концами. Искать в лесу и вырубать их не пришлось, всегда оказываются под руками.

Вскоре на огне уже жарились крупные ломти темно-красного лосиного мяса.

- Мудро, - прорычал волк счастливо. - Сперва поели, как воины, а теперь поедим мудро и степенно, коротая время за неспешной ерундой, что набрешет ворон.

Часть вторая

Глава 1

Полдня проехали без особых приключений, если не считать трех стычек с разбойниками и одного спасенного от стаи львов каравана. Солнце уже перешло на западную часть неба, когда под алыми лучами заблистал гордый замок, как ни странно - выстроенный в низине. Правда, с трех сторон его защищает река с обрывистым берегом.

Рогач наддал ходу, любопытный по молодости, глаза блестят, хвост трубой, даже копыта застучали звонче. Ворон полетел вперед, благоразумно набирая высоту, волк тоже устремился по хорошо укатанной дороге, пугая редких крестьян на подводах, обогнал, но потом остановился: решетка ворот медленно и со скрипом полезла вверх, подъемный мост опустился через ров на эту сторону, из-под арки ворот выехало шестеро всадников в блистающих, как солнце, доспехах.

Я проехал мимо волка, бросив коротко:

- Жди пока здесь. Потом видно будет.