его может вызвать простое рукопожатие. В результате среди несчастных
прокатилась волна самоубийств, а те, кто не желал наложить на себя руки,
требовали, чтоб их переделали обратно. Такая операция не очень сложна в
физиологическом плане, но как исцелить дефекты психики? Большинство
трансформированных так и не смогли приспособиться; они страдали нимфоманией и
необоримой тягой к эксгибиционизму и самым извращенным формам проституции. Не
думаю, что их осталось много. Не думаю, что они были счастливы: Не думаю, что
их мир был Раем!
решили за них... совсем как мой отец...
из главных человеческих инстинктов еще с той эпохи, когда жизнь измерялась
шестью или семью десятилетиями. В нем нет ничего дурного, если предки не
уродуют потомков, не подгоняют их физически и нравственно к своей системе
ценностей... - Я криво усмехнулся. - Мой грех - противоположного свойства. Я
породил тысячи потомков, но не воспитал ни одного из них.
осеменения. Когда-то я считался знаменитостью, а женщины так тщеславны... Мой
генотип был модным, и они желали растиражировать и увековечить его.
не могут требовать твоего внимания и помощи. Но ты сказал, что считался
знаменитостью... Разве ты уже не знаменитость, Грэм?
я сделался скорее историческим персонажем вроде Александра Великого, Нерона и
Альберта Эйнштейна. Знаешь, меня вполне серьезно спрашивали, не доводилось ли
мне встречаться с этой троицей, - и спрашивали не детишки! Ну, и кое-что еще...
У меня масса клонированных органов, подвергнутых генетической коррекции, и хоть
я не киборг, но, если разобраться, я уже не прежний Грэм Френч... Тебя это не
смущает?
одно хорошее и ничего плохого.
бесплоден. Ее глаза расширились.
перенаселенных мирах не поощряется рождение детей, даже если их отцом стал
знаменитый Кэп Френчи... Но мою способность можно вернуть.
предвидеть, к чему это приведет! Ну, как говорится, человек предполагает, а Бог
располагает...
боялась заполучить более страшного космического монстра... - Тут она хихикнула
и заявила: - Ты говорил что-то о гимнастике... А как насчет плавания? Без
купальных костюмов? Поучишь меня?
пожелала моя леди.
стартовать к Барсуму. Как всегда, наш полет состоял из трех стадий: разгон на
маршевых ионных двигателях, свободный дрейф (чтобы удалиться от планеты на
приличное расстояние), а затем прыжок в поле Ремсдена - или переход, как его
еще называют. Во время прыжка мы двигались с околосветовой скоростью и
покрывали огромные расстояния за считанные дни - разумеется, с нашей
собственной точки зрения. Для обитателей планетарных тел проходили годы, а
иногда десятки лет, но тут уж ничего не поделаешь, таков темпоральный парадокс
теории относительности. Еще никто не научился перемещаться в пространстве
быстрее светового луча, и я сомневаюсь, что такой фокус вообще возможен.
помещениями "Цирцеи", кроме тесной каморки, прилегавшей к ториевому реактору и
двигателю Ремсдена; она перестала называть столовую трапезной, спальню -
опочивальней и уже уверенно командовала роботами. Гимнастика и плавание стали
обязательной частью нашего дневного распорядка. Они приносили мне массу
удовольствий - ведь куда веселее бросать мяч в Шандру, нежели тренироваться с
роботом. Вскоре мы обнаружили, что эти забавы подхлестывают наше взаимное
влечение, и маршрут из гимнастического зала в спальню сделался для нас
традиционной предобеденной процедурой. Занятия сексом при пониженном тяготении
имеют свою прелесть, но случалось, что мы не добирались до кровати - если
Шандра атаковала меня на трамплине или в бассейне. В такие моменты она не очень
беспокоилась насчет гравитации.
был достаточно стар и мудр, чтобы приписывать их своему мужскому очарованию.
Она была страстной женщиной и обладала временем для любовных утех, но не одна
лишь физическая потребность руководила ею - прежде всего она желала сделать
меня счастливым, испытывая чувство огромной благодарности ко мне. Разве я не
вырвал ее из лап Святого Арконата, пожертвовав солидный вес платины? Разве,
выкупив ее, я не даровал ей свободу и не сделал своей законной женой? Разве я
не проводил с ней все свое время, не заботился о ней, не холил ее? Разве я не
учил ее многим и многим вещам, которые полагалось знать леди Киллашандре,
хозяйке космического корабля "Цирцея"? Разве я не осыпал ее подарками, не
увешивал греховными побрякушками, как сказал бы аркон Жоффрей? Да, я делал все
это - фактически ради собственного удовольствия. Какой-нибудь педант или
психоаналитик назвал бы это своеобразным проявлением мужского эгоизма, но я
всегда плевал на мнение педантов - как, впрочем, и психоаналитиков.
сомневаюсь, что она была бы довольна, позволь я носить ей тот самый розовый
комбинезончик из моего челнока. Она носила бы его до тех пор, пока он не
расползся бы по швам, и лишь обрадовалась бы, если б я предложил ей ходить по
такому случаю голой. Во всяком случае, я уверен, что мои рассказы нравились ей
гораздо больше подарков; рассказам она внимала с жадностью человека, сорок лет
просидевшего на необитаемом острове. Но еще больше, чемслушать эти истории, ей
хотелось помочь мне. После котлов непорочных сестриц никакое дело ее не пугало;
она бы и бровью не повела, если б я предложил ей почистить ходовые дюзы в
компании роботов.
основном в торговле идеями и демонстрационными образцами. Перевозить сырье -
кроме самого дорогого, вроде благородных металлов, - бессмысленно; любой
населенный мир столь же богат рудами и минералами, как праматерь Земля, и не
нуждается в подобном импорте. Равным образом бессмысленно тащить за десятки
светолет станки, компьютеры или глайдеры; в развитых мирах их легче
воспроизвести по чертежам, а в отсталых они бесполезны - ввиду отсутствия
запасных частей, источников энергии и опытных техников. Что же остается?
Предметы искусства, необычные животные, странные растения, а также, само собой,
идеи.
открытия, технологические новшества, спецификации всевозможных приборов или
машин, серьезные труды и развлекательная литература, записи зрелищ и
театральных постановок, рецепты странных блюд, музыка и, разумеется, мода. Мода
- иными словами, платья, костюмы, белье и Эверест сопутствующих аксессуаров -
важная часть моего бизнеса, хотя и несколько рискованная: не всякий мир
воспримет обычаи, родившиеся за сотню парсеков, в другой галактической спирали.
Но если вы все же намерены что-то продать, вам придется устраивать выставку -
настоящее шоу с показом мод', с аукционом, с выпивкой и закусками, в добром
старом земном духе. Обычно я провожу такие мероприятия в главном салоне
"Цирцеи" (для чего он, кстати, и предназначается) либо снимаю демонстрационный
зал в одном из лучших отелей. Но перед этим шоу мне приходится изготовить
образцы (то есть дать указания роботам), нанять агентов, изучить их
рекомендации, разослать приглашения журналистам и местным законодателям мод, а
главное, найти подходящих манекенщиц. Это не простая проблема; мои модели
должны быть привлекательными, популярными и не безумно дорогими - во всяком
случае, не настолько, чтобы пустить меня по миру. Иногда мне с ними не везло,
иногда везло, а случалось, очень везло - когда эти девушки, закончив
демонстрацию, скрашивали мое одиночество. Но теперь я был не одинок: я обладал
женщиной, прекрасной во всех отношениях, с великолепной фигурой, с врожденной
грацией, с тонкими чувствами и незаурядным умом. Вдобавок этой женщине было
нечем заняться - кроме постели, спортзала и поучительных бесед... Вы понимаете,
куда я веду?..
большом салоне помост и перепрограммировал двух роботов, сделав их костюмерами.
И пока мы удалялись от Мерфи с ускорением в две сотых "же", Шандра занялась
демонстрацией своего гардероба - с огромной пользой для себя и к моему
непреходящему удовольствию.
Мерфи, мне пришлось признать, что наши труды успехом не увенчались. Шандра была
очаровательна, изящна и прелестна, но я оказался бездарным режиссером; я
понимал, что чего-то не хватает, а вот чего - о том ведал один Господь! Или
Старина Ник, если угодно.
моделей, и я слышал, как Шандра вздыхает от разочарования. Постепенно мы оба
приходили к мысли, что красота и прирожденный шарм - еще не все, что нужно
манекенщице; в этом достойном занятии имелись свои тайны, но посвятить в них
Шандру я не мог. В некотором роде я был виноват перед нею: я втянул ее в дело,
оказавшееся, мне не по зубам. Она переживала свои неудачи без упреков и
отыгрывалась ночью, когда я попадал в полную ее власть. Тут, в постели, она