Чтение 15–й страницы книги ~Гвардия Бога Войны~

- Пожалуй. Если бы ты знал его так же долго, как я, ты бы тоже был уверен - Базел Бахнаксон ни разу в жизни не смотрел, куда прыгает!

- Ну, тут я, пожалуй, с тобой не соглашусь. Это не совсем так, - серьезно возразил Брандарк, и Марглита удивленно подняла брови. - Он не слишком осмотрительный человек, твой брат, но я не назвал бы его бездумным. Просто он слишком хорошо себя знает. Свою природу... - Кровавый Меч нахмурился, пытаясь найти подходящие слова. - Это не значит, что он не думает о возможных последствиях своих действий, Марглита. Но он принимает эти последствия, какими бы они ни были, если чувство долга подсказывает ему, что он обязан совершить поступок. - Он покачал головой. - Базел, наверное, самый прямой человек из всех, кого я знаю, но еще он и самый упрямый. Это как с ражем. Томанак велел ему сказать об этом всем градани, и будь я проклят, если он не выполнил задания, прямо перед большой войной! - Брандарк снова покачал головой, глядя на своих товарищей, сражающихся на поле. - Мне почему-то кажется, что твой отец предпочел бы пока не сообщать эту новость Чернажу и его людям. Он подождал бы окончания войны.

- Конечно, предпочел бы, - подтвердила Марглита. - Но Базел настоял, чтобы все рассказать сейчас, до начала сражений. Он заявил, что Томанак не говорил, будто это следует сделать в удобный для нас момент. Я думала, отец взорвется, но он только воздел руки и вышел из комнаты. - Она фыркнула. - Честно говоря, сдается мне, он был даже рад этому, когда немного успокоился.

- Вполне возможно, - сухо заметил Брандарк. - Но я говорю о другом. Базел очень любит отца, но даже если бы он и не сомневался в том, что князь Бахнак придет в ярость и не смягчится со временем, он все равно сделал бы то же самое, потому что в этом состоит его долг. Я могу согласиться, что он не очень-то хитер, зато его решимость не знает пределов.

- Да, и Шарках из той же непробиваемой породы! - вздохнув, горестно произнесла Марглита. - Как бы мне хотелось, чтобы она была хоть чуть-чуть сговорчивее его. В конце концов, она же на десять лет его старше, должна же она была научиться чему-нибудь с возрастом! Но глупо надеяться, что она вдруг поумнеет теперь.

- Скорее всего. Но, с другой стороны, Керри прекрасно все понимает. Прежде чем начать заниматься, она прочитала Шарках суровую отповедь, какой я совершенно от нее не ожидал. - Брандарк снова засмеялся. - Самое забавное, что Шарках лет на пятнадцать старше Керри, но если говорить о жизненном опыте... - Он только пожал плечами, и Марглита кивнула.

- Да. Иногда мне сложно осознать, что люди живут всего лет семьдесят-восемьдесят. Они просто вынуждены начинать все раньше.

- Сомневаюсь, что они относятся к этому именно так, - задумчиво заметил Брандарк. - Я хочу сказать, вряд ли они сравнивают себя с нами. Все очень похоже; конечно, они взрослеют быстрее, им приходится заводить детей раньше, чем нам, зато их у них больше. Если бы детство Керри не было таким тяжелым, она, наверное, осталась бы в своей деревне, и сейчас у нее было бы уже четверо-пятеро детей.

- Что? - Марглита удивленно захлопала глазами. - Но если Шарках сейчас... - Она замолчала, быстро производя расчеты. - Ты что, ей же не больше тридцати двух! - ошеломленно произнесла она. Девушки градани выходили замуж после двадцати пяти, и первый ребенок обычно появлялся, когда матери было около тридцати.

- Да, так и есть. - Брандарк снова отхлебнул из кружки и кивком указал на арену. - Она почти ребенок по нашим понятиям, но разве она в чем-нибудь уступает всем этим воинам? - Марглита отрицательно покачала головой, а Кровавый Меч пожал плечами. - Именно это я имел в виду, говоря, что они взрослеют быстрее. Эта "девочка" стала рыцарем Томанака, избранницей, когда ей едва исполнилось двадцать четыре. Чем ты занималась в этом возрасте?

- Ловила каждое слово моего любимого учителя, - усмехнулась Марглита.

- А Шарках?

- Всячески избегала моего любимого учителя. На самом деле она избегала всех учителей. Я ведь уже говорила, что она похожа на Базела.

- Да, говорила. Зато из-за разницы в скорости взросления Шарках сейчас внимательно слушает все, что говорит ей Керита. Сомневаюсь, что твоя сестра вообще задумывается о возрасте своей наставницы, настолько она доверяет ее опыту. Так что, поверь мне, когда Керри читала нотацию - Шарках ловила каждое ее слово.

- И что же она ей внушала?

- Ну, самым главным было то, что Шарках должна дать обещание оставаться дома и упражняться до тех пор, пока Керри не решит, что ее ученица как следует подготовлена. На других условиях Керри вообще отказывалась ее тренировать, а потом пришел Базел и взял с Шарках клятву, что она будет подчиняться всем наставникам Ордена.

- Он что, допустил ее в Орден? - изумилась Марглита, но Брандарк отрицательно покачал головой.

- Нет. То есть, конечно, он не стал бы отказывать ей, если бы она попросила. Но даже в этом случае он не смог бы принять от нее Клятву Мечей, пока она не закончит первый этап обучения и Орден не сочтет ее навыки достаточными. Мне кажется, что само обучение играет роль испытания. Он проходит достаточно жестко, так что никто из выдержавших его не может питать никаких иллюзий - они понимают: военный орден требует суровой дисциплины.

Марглита кивнула, не сводя с Брандарка задумчивых глаз. Сначала Кровавый Меч ничего не замечал, но потом наступившая тишина отвлекла его внимание от тренировочной арены. Он посмотрел на Марглиту, вопросительно приподняв ухо.

- Похоже, ты немало знаешь об Ордене?

- Да, по милости твоего брата мне пришлось тем или иным образом иметь с ними дело в течение последних четырех месяцев, - мрачно подтвердил Брандарк. - Кое-что я узнал.

- Не сомневаюсь. Не пойми меня неверно, но почему же тогда ты сам не вступил в него? - Брандарк вскинул голову, и Марглита поспешила договорить. - Я хочу сказать, ты все это время был с Базелом, шел вместе с ним туда, куда направлял его Орден. И судя по тому, что я слышала, едва ли какой-нибудь рыцарь Томанака мог сделать больше, чем ты.

- Гм. - Брандарк потянулся за своей балалайкой и извлек несколько печальных нот, обдумывая ее вопрос. Она наблюдала за движениями его искалеченной руки, на которой не хватало пальцев, и ждала. Наконец он пожал плечами. - Томанак не мой бог, - просто сказал он.

- Прости? - растерянно заморгала Марглита. Брандарк засмеялся:

- Нет, я уважаю Его. Я согласен с тем, что Он делает. Но мне ближе всего Чесмирза. К сожалению, как ты, наверное, заметила, для настоящего барда у меня неподходящий голос. И, несмотря на успех моего сочинения о Базеле, поэт я тоже никудышный. - Он произнес это так легко, что многих обманул бы его непринужденный тон. Но Марглита не принадлежала к этим легковерным. Только она слишком сильно уважала Брандарка, чтобы вслух обнаружить свою проницательность. Поэтому она лишь молча кивнула.

- К нам с Базелом приходила Чесмирза, - продолжал Брандарк, и глаза его радостно заблестели. - Это было... у меня нет слов описать, на что это было похоже, Марглита! Это была самая чудесная ночь в моей жизни, ночь, когда я впервые по-настоящему понял, как много в мире чудесного. Не только в том, что делают маги или боги, а здесь. - Он постучал рукой по груди. - Внутри нас. Она показала мне это. И хотя Она сказала, что я никогда не стану бардом, Она все равно пообещала всегда быть со мной. И что я всегда буду хотя бы частично принадлежать ей.

Он снова умолк, поглаживая струны инструмента. Марглита сидела совсем тихо, прислушиваясь к печальным чарующим звукам. Брандарк тяжело вздохнул.

- В любом случае, тогда она сказала, что я слишком связан с ее братом, чтобы принадлежать ей полностью. Тогда я полагал, что она говорит о Томанаке, и скорее всего это действительно было так. Но все-таки... - Он нахмурился, потом покачал головой. - Все-таки это... как-то не совсем верно. Здесь есть что-то еще. Только я пока не понял, что.

- Но каждый из них считает тебя своим, - произнесла Марглита, имея в виду членов Ордена.

- Да, несмотря на то что я Кровавый Меч. Только это и разделяет нас. Их и меня, а не меня и Томанака.

- Но ты же останешься с нами? Я хочу сказать, после войны?

- После войны... - пробормотал Брандарк, и инструмент под его рукой вдруг издал мрачный, диссонирующий звук. Он смотрел на тренировочную арену, но Марглита сомневалась, что он на самом деле видит ее. Затем он снова покачал головой, глаза его были печальны.

- Не знаю, - ответил он наконец. - Я действительно не знаю. Вы приняли меня, как и сам Базел, - не только Орден, но и ваша семья. Только я не Конокрад. Я Кровавый Меч. Когда начнется война, мой отец, и братья, и кузены окажутся во вражеском лагере. Я не стану сражаться на стороне такого негодяя, как Чернаж, но у них выбора нет. Значит, единственный способ для меня не встретиться с ними в бою, - не воевать и против Чернажа. Но я не могу просто уйти. Я должен быть здесь, знать, что происходит. Получается, что мне по пути только с Орденом, потому что сам Томанак приказал его членам соблюдать нейтралитет. Но что будет со мной потом?

Он оторвался от созерцания арены и посмотрел на Марглиту.

- Я люблю твоего брата, Марглита, - произнес он тихо. - Я не собираюсь говорить ему об этом, но он и так знает. Я ценю и уважаю твоего отца. Я согласен с ним в том, какого будущего он хочет для нашего народа - всего народа, а не только Конокрадов. Я понимаю, что если не он, - власть во всех кланах захватят такие как Чернаж. Но если князь Бахнак выиграет войну, мое племя проиграет ее. Каковы бы ни были причины, по которым я не буду сражаться рядом со своими соплеменниками, некоторые из них никогда этого не забудут и не простят мне того, что меня там не было. Сомневаюсь, что в таком случае я смогу здесь остаться. Как бы сильно я ни ненавидел Чернажа за то, что он сделал с моим кланом и моим городом, я все равно Вороний Коготь, я все равно из Навахка. Думаю, я не смогу жить так близко от родной страны и знать, что никогда туда не вернусь. Ты понимаешь меня?

- Да, Брандарк. - Она похлопала его по руке, глаза ее увлажнились. - Да, я понимаю, и Базел, думаю, тоже поймет. Но помни, Брандарк Брандарксон, хоть ты и Вороний Коготь, Кровавый Меч, уроженец Навахка, но ты еще и наш, и у тебя в Харграме есть братья и сестры. Ты можешь уйти, если захочешь, но никогда не забывай нас. Мы тоже никогда тебя не забудем.

ГЛАВА 28

- Говорю тебе, так дело не пойдет!

Хартан Тараксон грохнул увесистым кулаком по столу и яростно уставился на кузена. Пивные кружки, стоявшие на столешнице, со стуком подпрыгнули, все разговоры в комнате прекратились - остальные члены Ордена Томанака прислушивались к спору Хартана и Базела. Они сидели друг напротив друга в главном зале нового дома Ордена в Харграме, и их лица не предвещали ничего хорошего.

- Нет нужды толковать мне об этом! - проревел Базел почти так же яростно. - В тебе слишком много от Конокрада, Хартан, и слишком мало от Томанака! Надо не гадать, пойдет оно или нет, надо просто делать так, чтобы получилось!

- Ты свихнулся, парень! Просто рехнулся! Ты говоришь о Кровавых Мечах да еще из клана Вороньего Когтя! - Когда Хартан выкрикнул эти слова, его лицо внезапно приобрело смущенное выражение. Он быстро оглядел обширную комнату и с облегчением выдохнул. Никого из недавно вступивших в Орден тут не было, а Брандарка князь Бахнак попросил пойти обсудить с Марглитой последние новости из Навахка, добытые ее шпионами. Это уже хорошо, подумал Хартан, снова переводя глаза на кузена, как раз разразившегося очередной сердитой тирадой:

- Забери меня Финдарк, но этот человек ничего не понимает! Да, я говорю о Кровавых Мечах, ты, глупый пень, и не только из Вороньего Когтя! Есть еще Грязная Лапа и Каменные Кинжалы, да, и еще Костяной Кулак! А если ты думаешь, что я свихнулся, скажи мне, где были твои волосатые уши, когда сюда приходил Томанак?!

Хартан заворчал. Последняя фраза Базела задела его, но было очевидно, что он не признается в этом. Ведь он был двоюродным братом Базела и мог померяться с ним упрямством. Собравшись с духом, он подался вперед, снова бросаясь в атаку.

- Но... - начал он, и тут его перебил мягкий тенор.

- Ты его не переспоришь, Хартан, - произнес тенор, и Хартан резко повернулся. Вейжон улыбнулся ему, пожимая плечами. - Ты упрямый человек, но не такой упрямый, как Базел, - пояснил ему новый избранник Томанака. - Уж в этом никто не может его превзойти. К тому же, он прав. Орден должен быть открыт для всех, кто ощущает в себе желание служить Богу Войны... кем бы они ни были.

- Но... - снова начал Хартан, и Вейжон захохотал.

- Брось, - посоветовал он сочувственно. Он уже неплохо говорил на языке градани, но когда ему требовалось выразить сложную мысль, переходил на родной язык, и остальные члены Ордена просили друзей Вейжона переводить.

- Поверь мне, - продолжал Вейжон, - так будет проще. Томанак всегда находит способ донести до человека свою мысль, особенно до тех, кто продолжает спорить из одного лишь упрямства. Чем ты упрямее, тем... интереснее окажется урок, который Он тебе преподнесет. Поверь мне, я говорю на основании личного горького опыта. Едва ли ты когда-нибудь в жизни бывал более огорчен, чем я, когда узнал о приеме в Орден какого-то градани. А теперь посмотри, куда я попал!

И он махнул рукой на зал. В ответ раздался дружный смех. Хартан попытался что-то пробурчать, но улыбка Вейжона оказалась слишком заразительна, губы Конокрада дрогнули, и его гнев мгновенно испарился.

- Ладно, хорошо, ты заставил нас посмеяться, Вейжон, - заговорил он почти спокойно, - но ты не рассеял мои сомнения. Я знаю, Он хочет, чтобы мы делали, как ты говоришь... ты и Базел, хотя мой братец и упрям, как целое стадо мулов. Но война вот-вот начнется. Что бы ни предполагал ты, или я, или даже Базел, у нас нет способа узнать, кто такой на самом деле человек, утверждающий, будто услышал призыв Бога. Думаешь, такие, как Чернаж или Халашу, не воспользуются возможностью заслать шпионов ко двору дяди Бахнака под предлогом присоединения к Ордену?

- Не знаю, - признался Вейжон. Он тоже сел за стол, и Базел с облегчением откинулся на спинку стула, довольный, что молодой рыцарь его сменил. - Разумеется, я не верю, что сейчас мы с тобой говорим о каких-то реальных "шпионах", - протянул он задумчиво, поднося кружку ко рту. - Ты же видел всех вновь пришедших Кровавых Мечей, Хартан. Неужели ты думаешь, кто-то из них лжет, говоря о своем желании вступить в Орден?

- Что касается этих - нет, - нехотя признал Хартан. - Но они самые первые. Кроме того, пока что никому из них не позволили принести Клятву Мечей.

Вейжон покачал головой, обдумывая услышанное. Конечно, и новые желающие стать членами Ордена из Конокрадов тоже пока еще не произносили Клятвы. Хотя Базел редко соблюдал правила, дом Ордена в Харграме он организовал как следует. Частью, как подозревал Вейжон, из-за того, что ожидал встретить сильное сопротивление, даже со стороны других домов. Поэтому избранник позаботился о соблюдении всех процедур. Но главной причиной было желание Базела убедиться, что все добровольцы действительно достойны состоять в Ордене. Он настоял, чтобы каждый новый член проходил испытания в течение трех месяцев, прежде чем он или она сможет принести Клятву Мечей и стать послушником Ордена.

К сожалению, уже за первый месяц этой отсрочки потрясение от прихода Томанака у некоторых Конокрадов первого призыва (особенно это относилось к Гарналу) несколько улеглось. Это не означало, что они чувствовали меньшее воодушевление, просто чем больше стирались воспоминания о Его посещении, тем сильнее проявлялось старое противостояние Конокрадов и Кровавых Мечей. Меньше чем через два месяца первые Кровавые Мечи получат право принести Клятву, и Хартан был не единственным Конокрадом, опасающимся за последствия.

- Да, им не позволили принести Клятву Мечей, - внезапно заговорил Вейжон, глядя Хартану прямо в глаза. - Но я считал, это для того, чтобы дать им время утвердиться в собственном выборе, а не от недоверия к ним.

Хартан залился темным румянцем, его уши опустились. Он раскрыл рот, потом снова закрыл его, схватился за свою кружку и сделал большой глоток, а Вейжон продолжал уже более мягко:

- Это не значит, что я не понимаю причины твоего беспокойства, Хартан. Понимаю. Но Базел прав, заявляя, что право вступить в Орден имеет каждый. Мне кажется, любой, кто собирается нарушить Клятву, остережется ее произносить, тем более что всем известно о личном явлении Томанака. Я хочу сказать, Халашу все видел своими глазами, и если он сумел убедить Чернажа, что это правда, думаю, ни один Кровавый Меч не посмеет гневить бога. У них и так уже полно проблем в связи с грядущей войной, чтобы еще настраивать Его против себя. Полагаю, нелегко будет найти того, кто придет сюда и пожертвует собой, произнося ложную клятву.

- Гм. - Хартан тоже откинулся на спинку, потирая подбородок. - Пожалуй, - согласился он неохотно. - В этом что-то есть. Видит Томанак, ты, может быть, прав насчет Халашу. А вот Чернаж... Чернаж другое дело. Мне кажется, он может решить, что уже достаточно увяз и ему все равно нечего терять.

- Возможно. Именно поэтому я говорил, что не знаю, чего от него ожидать. - Отхлебнув пива, Вейжон поставил кружку на стол. - Зато я знаю, - продолжал он, - как тяжело солгать, глядя в глаза избраннику Томанака... и я не хотел бы оказаться на месте того, кто принесет ложную клятву!

Волна одобрительных возгласов прокатилась по залу. Хартан приподнял уши. Он украдкой посмотрел на Базела, но тот лишь улыбался в ответ и, не говоря ни слова, указал кивком на Вейжона, очевидно предоставляя юноше вести разговор. Хартан сощурился, но потом медленно кивнул. С того момента как Томанак принял клятву Вейжона, Базел настойчиво вовлекал его в организационные дела нового дома Ордена. И, как подумал Хартан, не случайно. Тот факт, что все нынешние члены Ордена видели, как бог принимал клятву Вейжона, придавало мнениям последнего особую весомость, хотя и было очевидно, что самого молодого рыцаря смущает его новое положение. Его беспокоили не неуверенность в своих силах, не собственные взаимоотношения с Томанаком, а опасение, что кто-нибудь решит, будто он слишком много на себя берет, - особенно учитывая, что в Харграме было всего два представителя Расы Людей.

- Так ты хочешь сказать, мы должны принимать их клятву, как только они захотят ее дать? - спросил наконец Хартан.

- Нет. Базел прав и на этот счет, особенно потому, что это первый дом градани. Каждому новичку необходимо время, чтобы потренироваться с нами, увидеть, на что он идет, укрепиться в собственном решении, прежде чем связать себя словом. Но, мне кажется, у нас должно быть право расспросить новичков перед всеми братьями о причинах, заставивших их обратиться к нам, и заставить их поклясться именем Томанака, что они говорят правду.

- Именем Томанака? - пробормотал Хартан с усмешкой. Даже те, кто не видел проку в Богах Света, опасался божиться этим именем. Бог Войны не любил, когда поклявшиеся Томанаком нарушали клятву. Ходили слухи, что такие люди обычно живут недолго.

- А это неплохая мысль, Хартан, - решил Базел. - Хотя будет лучше, если они станут давать эту клятву не мне. - Хартан взглянул на кузена, но тот пожал плечами. - Если на то пошло, я по-прежнему сын своего отца. Если вдруг кто-то из людей Чернажа захочет проникнуть в наши ряды для шпионажа, не сомневаюсь, он решит, что мне можно солгать, невзирая ни на какие обещания.

- Понимаю, - проворчал Хартан, снова глядя на Вейжона. - Базел прав, - заявил он молодому избраннику. - Если клятву будет принимать Базел, никто не поверит, что наш дом Ордена независим от дяди Бахнака. Значит, приносить клятву должны тебе.

- Мне? - Вейжон выпрямился, изумленно подняв брови.

Хартан пожал плечами.

- Мы же говорим о градани, Вейжон. И добрая четверть из них - Кровавые Мечи, - терпеливо пояснил он. - Мы только что решили, что они не должны присягать Базелу. И мне тоже, потому что я его близкий родственник. То же самое касается Гарнала, даже если он и смог бы сдержаться и не выхватывать поминутно оружие при виде Кровавых Мечей. Значит, остаетесь только вы с Керитой. Но скажи мне, будь так добр, ты представляешь себе Кровавого Меча, приносящего клятву воину-женщине?

- Не вижу проблемы, - возразил Вейжон после секундного размышления. На этот раз брови Хартана удивленно поползли вверх, а плечами пожал Вейжон. - Не сомневаюсь, поначалу они скептически отнесутся к ней как к воину, но, как ты только что сам заметил, мы говорим о градани. А кого ваш народ предпочитает видеть в роли государственных советников и судей?

- В этом ты прав, мальчик, - вмешался Базел, прежде чем его кузен успел ответить, - но мне кажется, ты не совсем понял Хартана. Женщины у нас служат судьями, послами и советниками, это так. Но они никогда не были военачальниками, даже у Железных Топоров. Во всем мире не найдется и дюжины Кровавых Мечей, согласных принести Клятву Томанаку, если ее будет принимать женщина.

- Тогда им лучше не являться и ко мне, - с угрозой в голосе произнес Вейжон. - Если Керри им недостаточно хороша...

- Ты слишком долго прожил среди градани, Вейжон! - со смехом прервал его Хартан. - Есть способ разрешить конфликт, не вынимая мечей. Думаю, если ты все разъяснишь им как следует, никто не подвергнет сомнению право Керри находиться среди нас. А если они все равно этого не усвоят, сомневаюсь, что ей понадобится твоя или чья-то еще помощь, чтобы оттаскать маловеров за уши. - Вейжон залился румянцем, потом рассмеялся. Хартан пожал плечами. - Но, не познакомившись с ней поближе, они не осознают, кто она такая. Если ты не собираешься сразу же изрубить их в куски и тем самым покончить со всеми разногласиями раз и навсегда, лучше принять во внимание предрассудки градани, выслушивая их первую клятву.

- Если этого не может сделать Базел или ты, есть же еще Харкар, Эрих, Шалак...

- Да, конечно, но все они Конокрады, - поддержал Хартана Базел. - К тому же никто их них не является избранником, значит, выбора у нас просто нет... господин избранник.

Вейжон, собиравшийся что-то ответить, закрыл рот и посмотрел на Базела.

- Ладно, - со вздохом согласился он. - Пусть будет так.

* * *

Князь Бахнак Каратсон отвернул крышку кожаного футляра, который протянул ему покрытый грязью гонец, и достал записку. Старшие офицеры расступились, давая князю пройти к столу, все разговоры почтительно затихли. Как и Бахнак, многие из них узнали на футляре печать его третьего сына, Тормака. Само письмо тоже было написано рукой Тормака, словно он побоялся доверить его писцу. Когда Бахнак пробежал глазами аккуратные строчки, он понял почему.

Дочитав письмо, князь снова скатал его в трубочку и принялся задумчиво постукивать им по левой ладони, внимательно всматриваясь в карту. Он чувствовал, что офицеры не сводят с него глаз и почти физически ощущал их нетерпение. Все они были Конокрадами. Половина - из его собственных Железных Топоров, но остальные представляли другие крупные кланы. В отличие от давних союзников, они были плохо знакомы с его привычками. С другой стороны, все они знали, что в последней войне его тактика привела к блистательной победе, поэтому даже самые консервативные из них не осмелились бы возражать ему вслух.

При этой мысли он усмехнулся, припоминая дни, когда ему приходилось орать во всю силу своей мощной глотки, чтобы заставить родной клан прислушаться к его "радикальным" идеям. Он не забыл, как его отец впервые заговорил о необходимости карт и какой вой при этом подняли консерваторы. Его собственные нововведения действительно были гораздо радикальнее... в том смысле, что они были всем заметны. Лично он всегда верил в полезность карт, о которой толковал Карат. А настоящий переворот свершился, когда Бахнаку удалось настоять на тщательном планировании всех деталей будущей битвы, хотя большинству воинов было не понять, в чем тут прок.

Бахнак нашел глазами Дургаж, город на севере Харграма. Сообщение Тормака подтверждало, среди прочего, что очередной груз тайно прибыл из Даранфела. Бахнак в очередной раз изумился, как Килтандакнартасу удалось подкупить Харалдана IV, чтобы тот позволил пропустить корабль. Зато доставить груз до места было нелегко из-за весенней распутицы на дорогах в большинстве Приграничных Королевств. Более того, дороги от границ Даранфела до Дургажа вообще не было, и для перехода Тормаку пришлось разделить груз на небольшие порции, которые могли везти мулы. Но, как и в большинстве государств-соседей, в Даранфеле недолюбливали градани. Известие о том, что на кораблях находится груз для Бахнака, да еще оружие, должно взбудоражить весь даранфелский двор.

Конечно, только если королю Харалдану IV вообще хоть что-нибудь об этом известно, подумал Бахнак. Монарх Даранфела не любил градани и не доверял им, к сожалению, не без основания. По-видимому, Конокрадов он не любил чуть меньше, чем Кровавых Мечей, но особого различия между ними не делал. Не каждый купец согласился бы пойти на риск разгневать правителя, пусть даже и небольшого государства. Хотя, конечно, Килтан из Серебряных Пещер не был обычным купцом... и без сомнения, было бы лучше, если бы он просто не счел нужным поведать Харалдану о своих планах.

Главное, Килтану все же удалось осуществить доставку груза - неважно, что ему пришлось для этого предпринять. Кузницы Серебряных Пещер снабдили Бахнака доспехами, алебардами, мечами и топорами в количестве достаточном, чтобы заново вооружить всю его десятитысячную армию. Если его солдаты будут пользоваться нагрудниками и кольчугами гномьей работы, то смогут передать доспехи собственного производства союзникам. Конечно, найдутся те, кто станет бурчать "на тебе, боже, что нам не тоже", но их быстро заставят умолкнуть - все знают, что главный удар примет на себя клан Железного Топора. К тому же то, "что нам не тоже", все равно намного превосходило имевшееся у других кланов.

Ситуация складывается наилучшим для Конокрадов образом, подумал Бахнак, мысленно возвращаясь к другим фактам, изложенным в письме Тормака. Гонец от одного из агентов Марглиты, прибывший в Дургаж едва живым от усталости, передавал, что Чернаж казнил Халашу и еще двоих своих ближайших советников. Вестник должен был привезти это сообщение прямо сюда, к Марглите, но Чернаж разослал по территориям между Навахком и Харграмом многочисленные патрули. Судя по всему, гонцу потребовалось везение самого Норфрама, чтобы добраться даже до Дургажа. И хотя его отчет запоздал, в нем содержались сведения, позволявшие сделать ряд любопытных предположений.

Самое очевидное - положение Чернажа еще хуже, чем мог на то надеяться Бахнак. Появление в Харграме Томанака и учреждение там нового дома его Ордена одним из сыновей Бахнака сильно подорвали крепость союза Чернажа. Еще одним серьезным ударом - несмотря на личное свидетельство Томанака о неведении Чернажа - стало подтверждение того, что Шарне удалось пустить корни в Навахке. А решение Базела рассказать всем правду о раже, несмотря на серьезное сопротивление его отца, сделало всех градани, Конокрадов и Кровавых Мечей в равной степени, неоплатными должниками Томанака... и уважение к Его Ордену еще больше возросло. Хотя Бахнак возражал против того, чтобы говорить о раже недружественным кланам до войны, в итоге все обернулось к его славе: ведь Орден впервые появился именно в его землях. Все это сильно ослабило позиции Чернажа.

Но и это было еще не все. Многие считали уже давно, что Харграм превосходит Навахк по всем статьям. Слухи, что кто-то из земель, не принадлежащих градани, снабжает Бахнака оружием и доспехами, еще больше подчеркнули разницу в положении противников. Арваль Сондурский первым сменил сюзерена, но и другие союзники Чернажа выражали недовольство. Один или двое даже заключили тайные соглашения с Марглитой. В такой ситуации Бахнак мог поддаться искушению не действовать, а просто ждать, сколько еще союзников Навахка перебежит к нему до начала войны. Известие о казни такого верного и многолетнего соратника Чернажа, как Халашу, лишь усиливало искушение. Конечно, если сообщение не было ложным.

Бахнак был почти уверен в его правдивости. Халашу не отличался особым умом, но, в отличие от Чернажа, он видел Томанака собственными глазами, даже разговаривал с Ним. Очень вероятно, он решил, что сражаться с Харграмом - настоящее самоубийство для Навахка. Даже если формально боги не на стороне Бахнака, они явно более благосклонно относятся к нему, чем к Чернажу. Наверное, Халату совершил ошибку, слишком упорно пытаясь убедить в этом своего князя, или оступился где-то еще, но тот факт, что Чернажу пришлось пожертвовать своим старейшим офицером, чтобы другим было неповадно, сам по себе был достаточно красноречив.

Как бы ни был велик соблазн предоставить Чернажа его печальной судьбе, Бахнак не поддавался ему. Сейчас Кровавые Мечи разобщены, во главе их стоит слабый правитель. Но если Бахнак станет медлить, кто-нибудь просто вонзит кинжал в спину Чернажа, а это весьма нежелательно. Конечно, это решит ряд существующих проблем, но породит вместо них другие, еще более серьезные. Кто бы ни сместил Чернажа, его позиции будут сильнее позиций нынешнего князя Навахка, полностью себя скомпрометировавшего.

Значит, Бахнак не может дожидаться, пока кто-то сместит Чернажа. Он должен выступить сейчас, если хочет покончить с вечной изнурительной войной между Кровавыми Мечами и Конокрадами раз и навсегда. И, признавался он себе, если хочет добиться настоящей короны для себя и своих сыновей.

- Дороги, Гурлан? - спросил он, не отрывая глаз от карты. Бахнак не повышал голоса, но его вопрос прозвучал в напряженной тишине, как удар грома. Гурлан Каратсон, единственный из его братьев, оставшийся в живых, прокашлялся.

- По последним сообщениям - свободны, - ответил он. Гурлан пятнадцать лет назад лишился левой ноги. Он больше не мог лично участвовать в сражениях и теперь возглавлял штаб своего брата. Сейчас он просматривал свои бумаги. - Снега стаяли, - продолжал он. - Лазутчики доносят, что на прямой дороге от Харграма в Навахк - сплошная вода и грязь, но на равнине между Горканом и Сондуром дела обстоят получше. Конечно, и там мы не сможем развить большую скорость, но у нас хотя бы нет кавалерии, которая только задерживала бы нас в таких условиях.

- Гм. - Бахнак кивнул. - А Крутые Склоны?

Некоторые офицеры начали переглядываться, но Гурлан нисколько не удивился. Крутые Склоны, отвесные каменные скалы, окаймлявшие Равнину Ветров, служили естественной границей между Сотойей и землями Конокрадов. Склоны уходили вверх почти вертикально практически на всем своем протяжении, достигая тысячи футов в высоту. Среди скал было очень мало дорог, по которым могли двигаться лошади, и наверху все они упирались в сотойские укрепления. Было и несколько троп, по которым могла пройти пехота, - за несколько последних столетий Конокрады исследовали их все.

- Сообщают, что снег начинает сходить с Равнины Ветров, - сообщил Гурлан. - Большинство троп на Крутых Склонах превратились в реки, должно пройти несколько недель, чтобы ими можно было пользоваться.

- Гм, - повторил Бахнак. Он знал, что его вопросы породили недоумение среди офицеров, но князя это не волновало. Что бы ни думали его офицеры, он вовсе не собирался карабкаться по Крутым Склонам, чтобы напасть на Сотойю. Конокрады не предпринимали масштабных набегов на Равнину в течение вот уже двадцати лет, а Железным Топорам Бахнак вообще запретил совершать туда вылазки десять лет назад. К сожалению, ему не удалось убедить других правителей Конокрадов приказать то же самое своим кланам. Сам Бахнак хотел жить в мире с Сотойей, ему хватало и других забот, но он не был уверен, что в Сотойе это понимают. Что ж, если Крутые Склоны остаются непроходимыми, когда Конокрады пойдут на Чернажа, тылы будут защищены. Во всяком случае, Бахнак на это надеялся.

Это соображение тоже заставляло торопиться, так же как и рапорт Гурлана о состоянии дорог. Кровавые Мечи ростом и весом почти не отличались от людей, поэтому большую часть их армии составляла тяжелая кавалерия, необходимая, чтобы противостоять более крупным и сильным Конокрадам. Но пока земля не подсохла, пеший Конокрад будет легче всадника двигаться по грязи.

- Что ж, хорошо. - Бахнак с глубоким вздохом повернулся к Бародану и Тараку Морхансону, своим старшим командующим. - Бародан, мне нужно, что бы ты со своими парнями к рассвету был на дороге в Горкан. Что делать дальше, ты сам знаешь.

- Да, отец, - серьезно подтвердил Бародан, а Бахнак уже перевел взгляд на отца Хартана.

- Теперь твоя задача. Тарак. Может быть, не такая славная, зато такая же важная. Нужно, чтобы ты выступил прямо на Навахк. Из всех сообщений следует, - он махнул в сторону наколотых на карту флажков, - что старина Чернаж готовит основные силы к отражению прямого удара. Похоже, что это правда, ведь в последний раз мы напали именно оттуда. У него есть резерв у Сондура, но ясно, что главную атаку он ждет на направлении к столице. Твоя задача - подтвердить его предположения. Ударь как следует и задерживай его внимание как можно дольше, не позволяя заметить, что творится справа, откуда будут подходить войска под командованием Барри.

- Да, милорд, - кивнул Тарак.

Бахнак улыбнулся с неожиданной теплотой - за сдержанным тоном Тарака не скрывалось обиды. Как и остальные офицеры в этом зале, даже принадлежавшие к другим кланам, Тарак понимал, что по-настоящему важна только победа. Он выполнит свое задание и выполнит его хорошо, даже если слава достанется тому, кто будет действовать на фланге. Кто еще из князей градани мог ожидать от своих офицеров подобной реакции?

- Мы долго ждали этого часа, друзья, - просто произнес Бахнак, оглядывая всех своих офицеров. - Мой отец, да и ваши отцы, большинство из них всю жизнь трудились ради наступления этого дня. И он наконец пришел. Я знаю, все вы чувствуете это. Но запомните, запомните все. Кровавые Мечи тоже принадлежат к нашему народу, и я не допущу резни. - Он особенно сурово взглянул на Уралака Гарнасона.

Глава клана Равнинных Медведей из Горкана славился тем, что превращал просто недовольных в настоящих врагов Конокрадов. Но Уралак кивнул вполне искренне.

- Чернажа нужно взять живым, хотя в крайнем случае я согласен получить и его голову, - продолжал Бахнак. - То же касается и его сыновей. Что до остальных князей, я лично прикажу казнить любого, кто не позволит сдаться лорду Брандарку-старшему или его родственникам, если они предпочтут это сделать. Я также надеюсь, что воинов Чернажа вы будете брать в плен - большинство из них сражается против нас не по собственному желанию. Проследите, чтобы ваши люди знали, как выглядят эмблемы личной гвардии Чернажа. Гвардейцы сделали выбор сознательно, и все мы знаем, что они творили с собственными соплеменниками все эти годы. Мы пощадим каждого, кто об этом попросит, но для этих пожирателей навоза с черными сердцами...

Он вытянул вперед руку и медленно сжал пальцы в кулак. Такой жест делал судья в суде градани, вынося смертный приговор. В комнате одобрительно зашумели, и Бахнак холодно улыбнулся.

ГЛАВА 29

- Ты уверен, что твоя информация правдива?

Сэр Матиан Красный Шлем, губернатор Гланхарроу, подался вперед в своем кресле. Взгляд его карих глаз потяжелел, когда он пристально посмотрел на своего посетителя. Матиан был весьма невысок по меркам своего народа, и его портные со старанием, достойным лучшего применения, пытались скрыть его слишком узкие плечи. Для своего высокого общественного положения он был слишком молод. Губернатором Гланхарроу Матиан стал всего семь лет назад, после неожиданной кончины отца. Он очень походил на покойного сэра Гардиана и, как и его отец, быстро снискал репутацию энергичного правителя. И, как и его отец, он был импульсивен и своенравен.

По правде говоря, большинство жителей Сотойи отличались импульсивностью, но сэр Гардиан в этом отношении оставил своих соотечественников далеко позади. Способный на проявления великодушия и доброты, он в то же время был наделен темпераментом Финдарка. Кары, которые он обрушивал без разбору на своих подчиненных, находясь в мрачном расположении духа, вошли в легенду. Его привычка принимать поспешные решения быстро довела бы до краха человека менее темпераментного. Но Гардиан всегда отдавался всем своим начинаниям душой и телом. Его неистовая энергия и рвение позволяли ему избегать наиболее неприятных последствий совершенных им ошибок. Он тратил невероятное количество усилий, сражаясь с проблемами, которые можно было бы легко разрешить после недолгих размышлений, но такова уж была его натура.

Именно это его и погубило: он помчался отбивать нападение градани всего с шестью рыцарями. Правда, те градани похитили пять его племенных жеребцов и дюжину породистых кобыл. Дворяне Сотойи считали похищение лошадей не только серьезным ударом по состоянию, но и оскорблением, которое можно смыть только кровью. Но и это не оправдывало Гардиана. Он был опытным воином и не должен был позволить ярости завлечь себя в роковую битву.

В итоге сэр Матиан стал губернатором Гланхарроу всего в девятнадцать лет. К несчастью, по возрасту он уже мог принять все титулы и связанные с ними обязанности сам, без опекуна, способного держать его в узде. Между тем он был копией своего отца... но только без отцовского опыта. Еще хуже было то, что гибель отца зародила в сэре Матиане ненависть ко всем градани. Он понимал, что Гардиана привели к смерти собственные темперамент и безрассудство, но все равно возлагал основную вину на проклятых градани. Если бы они не напали на табуны Гланхарроу, ничего бы не случилось. Недоверие и ненависть к градани глубоко укоренились в Сотойе за столетия набегов и вылазок, но Матиан ненавидел их особенно яростно. Все было спокойно на Крутых Склонах последние пять-шесть лет, но на это ему было плевать, и среди молодых рыцарей нашлось немало его единомышленников.

Поэтому присутствие посетителя было особенно примечательным - ведь этим посетителем был градани.

- А когда я приходил сюда с тем, в чем не был уверен? - осведомился градани. На сотойском языке он говорил с сильным харграмским акцентом. Если бы Матиан был лучше знаком с различиями между градани, он понял бы, что посетитель имеет сомнительное отношение к Конокрадам. Но ему было все равно. Все градани одинаковы, и мир был бы куда лучше, если бы их не существовало вовсе.

- Никто и не спорит, - вмешался пожилой рыцарь. - Но вы же понимаете, как важно знать наверняка...

- Постой, Фестиан! - нетерпеливо перебил рыцаря Матиан, и тот сжал зубы. Сэр Фестиан Рэтсон командовал конной разведкой. Он был в два раза старше Матиана и повидал больше сражений, чем Матиан дал званых обедов. И, в отличие от не нюхавшего пороха юнца, который правил Гланхарроу, одной из провинций барона Теллиана, Фестиан знал, чем отличаются кланы градани. Он был абсолютно уверен, что сидящий перед ним градани не больше Конокрад, чем он сам, с каким бы акцентом он не выговаривал слова.

Матиан не отрывал от рыцаря взгляда, пока не удостоверился, что Фестиан больше не станет перебивать, а потом повернулся к градани:

- Так что ты говорил?

- Я говорил, что на этой неделе Бахнак пойдет на Чернажа, - ответил градани. - Он поведет туда все свое войско, потому что тот, кто выиграет эту войну, будет править объединенными кланами градани.

Сэра Фестиана тревожил странный блеск в глазах шпиона, но Матиан, кажется, не замечал его. Может быть, из-за огня, пылавшего в его собственных глазах.

- Полагаю, доказательств ты не принес? - Губернатор заставил себя задать этот вопрос. Градани разразился смехом:

- Ну конечно! Я всегда ношу с собой копии секретных документов Бахнака, чтобы было что дать почитать его стражникам, если меня схватят!

Щеки Матиана пошли красными пятнами, но он лишь кивнул. Он снова одарил градани долгим взглядом, потом махнул рукой, указывая на дверь.

- Мой управляющий заплатит тебе, - коротко произнес он и отвернулся к камину, где пылал огонь.

Градани насмешливо улыбнулся, отвесил издевательский поклон сэру Фестиану и ушел. В комнате повисла тишина. Матиан отошел от камина и взглянул на Халадана.

- Что ты думаешь по этому поводу? - спросил он.

- То же, что и ты, - отозвался Халадан. - Не исключено, что это наша последняя возможность.

Глубокий баритон Халадана звучал даже с еще большим пафосом, чем обычно, и Фестиан мысленно поморщился. Он не сомневался в ответе Халадана. Молодой рыцарь был двоюродным братом Матиана, но в кармане у него едва ли нашлась бы пара кормаков. Внешне он был привлекательнее своего богатого кузена и гораздо крепче сложен, но если бы Матиан объявил, что завтра солнце взойдет на западе, Халадан тот час начал бы кричать то же самое, только еще громче. Потому-то и трудно было найти для Гланхарроу менее подходящего маршала и старшего командующего - а именно на эти посты назначил Халадана Матиан.

- Ты прав. Прав... наверное, - пробормотал Матиан. Он поскреб правой рукой подбородок, и рубиновая печатка губернаторов Гланхарроу кроваво блеснула в свете свечей. - Но в таком случае необходимо действовать быстро, - продолжил он задумчиво.

- Милорд, - начал Фестиан, - прежде чем мы что-нибудь предпримем, было бы разумным...

- Я думаю, Фестиан! - оборвал его Матиан. Пожилой рыцарь снова сжал зубы, уже не в первый раз сожалея, что сэр Гардиан так глупо позволил убить себя. Никто не упрекнул бы Гардиана в излишней рассудительности, но он хотя бы прислушивался к советам, когда их высказывали достаточно громко!

- Сколько народу мы сможем собрать? - спросил Матиан спустя миг. Он снова обращался к Халадану.

- Точно не знаю, - ответил его кузен. Он почесал кончик носа. - Полагаю, это зависит от состояния дорог. Их так развезло, особенно, - он быстро взглянул на Матиана, - к северу от Гланхарроу.

- И то правда, - буркнул Матиан. - Нужно выяснить, к кому из вассалов мы сможем отправить гонцов.

- Думаю... - протянул Халадан, но Фестиан перебил его.

- Простите меня, милорд, - произнес он твердо, - но следует ли понимать, что вы собираетесь выступить против градани, основываясь только на сведениях шпиона?

- А почему бы и нет? - поинтересовался Матиан, поворачиваясь к рыцарю.

"Потому что мы живем в мире с ними вот уже пять лет, а ты собираешься все испортить, кретин! - подумал Фестиан. - Потому что, на твое счастье, ты никогда не участвовал в настоящей войне с градани, а те, кто участвовал, вовсе не жаждут повторения! " Но разумеется, он не сказал этого вслух.

- Милорд, вы губернатор Гланхарроу, - произнес он вместо этого, - и я служу вам, как служил вашему отцу. Но вы собираетесь совершить серьезный поступок. Вам следует посоветоваться хотя бы с сэром Келтисом. И сообщить барону Теллиану.

- Разумеется, я сообщу барону Теллиану! - резко ответил Матиан. - Но, как ты сам сказал, я губернатор Гланхарроу. Значит, у меня есть право в отсутствие прямых указаний барона Теллиана в особых случаях самому отдавать приказы, разве не так?

Он сверкнул на Фестиана глазами, ожидая ответа, и пожилой рыцарь вздохнул.

- Так, все так, милорд, - ответил он. "Только "особый случай" означает, что кто-то напал на тебя без предупреждения, идиот. Но право ты, конечно, имеешь... и я вынужден повиноваться".

- Отлично! - фыркнул Матиан, потом продолжил уже мягче: - Но насчет сэра Келтиса ты прав. Пожалуйста, отправь к нему гонца с просьбой присоединиться к нам как можно скорее.

Он махнул рукой, и Фестиан поднялся, подавляя очередной приступ гнева. Он не в том звании, чтобы бегать по поручениям. Ясно, что губернатор просто хочет отослать его - чтобы он не смущал своим присутствием двух умников, Матиана с Халаданом. Но отказаться от поручения Фестиан не мог, поэтому он коротко поклонился и ушел.

Пока он спускался по лестнице, все, кто встречался ему на пути, поспешно отступали в сторону, бросив хотя бы один взгляд на его лицо. Но сейчас рыцарю было на это плевать - сейчас, когда два юных кретина готовы привести страну на край гибели. Матиан всю жизнь слишком сильно любил баллады и не занимался настоящей историей. Его голова была забита куртуазными дуэлями и прочей чепухой, но он умудрился забыть, что дед нынешнего князя Харграма со своими Конокрадами захватил замок Гланхарроу и сровнял его с землей. Хорошо, что Матиан хотя бы согласился сначала поговорить с Келтисом. Фестиан постарался сосредоточиться на этой мысли, потому что это был единственный положительный момент за весь вечер.