горло обожгли. И вот теперь он снова дает концерты. Говорят, какая-то девчонка
с севера вылечила его горло. Просто невероятная история...
было... Только Ширван уже больше не выступает... И никогда не будет выступать.
Замолк ваш "серебряный голос".
Озема поставили на костер, а Ширван хотел ее освободить. Вот его и
застрелили...
до самого въезда в город. Я не нарушал его молчания. Наконец, когда в вечерних
сумерках показались городские ворота, я краем уха расслышал его тихий-тихий
шепот, сложившийся в знакомое: "Мы спали и ели, мы ели и спали..."
Прежде чем мы успели слезть с повозки и размять затекшие от долгой и тряской
дороги ноги, ко мне подскакал бель Хакум и предупредил:
камень... - И он тут же покинул караван, ускакав в центр города.
повозки, а мы направились в дом. Там мы обнаружили маленького радушного
человечка, оказавшегося хозяином этого заведения. Он быстро разместил нас по
комнатам и пообещал "ханифский" ужин. Мне, собственно говоря, совершенно нечего
было делать в отведенной мне каморке с одной узкой кроватью, поэтому я
спустился в общий обеденный зал. Заняв место возле стойки, я попросил бокал
легкого белого вина и принялся ждать обещанный ужин, от нечего делать
разглядывая немногочисленных посетителей.
караваном. Они занимали столики и обменивались веселыми замечаниями по поводу
сегодняшней гонки. В общем-то все были довольны, что добрались до столицы на
полсуток раньше. Наконец в зале появились и мои попутчики. Мы уселись за один
столик и через несколько минут получили действительно великолепный ужин.
отдал дань кухне нашего хозяина и его винному погребу, особенно уже
попробованному мной белому вину. Разговор шел достаточно вяло и как-то ни о
чем. Только в конце ужина я задал интересовавший меня вопрос:
посещают чистые сны...
устремления человека... Его подлинное лицо... До часа черного козла человек еще
недостаточно погружен в сон и его сновидения носят поверхностный характер,
отображают, как правило, события совсем недавнего прошлого. После часа черного
козла спящий выходит из глубин сна и уже может контролировать сновидения.
Опытный маг может даже почувствовать наличие в своем сне чужой воли...
понадобиться помощь...
часах отбивает вторую стражу.
в свою комнату. Мы с има Ухтаром посидели еще немного и также разошлись по
своим комнатам.
необходимо отдохнуть. Быстро раздевшись, я юркнул под одеяло, настроившись
проснуться по удару часового колокола.
сновидений. Когда я проснулся, над темными городскими крышами плыл тяжелый
отголосок колокольного удара. Вторая стража! Я быстро оделся и вышел в коридор.
У двери стояла Уртусан, явно дожидаясь моего появления. Когда я подошел, она
тихим умоляющим голосом прошептала:
еще так слаб...
волосам и ласково ответил:
знаю... - И она посторонилась, пропуская меня в комнату.
к спинке кровати свечой. На голом полу розовым мелком был нарисован неровный
круг, разделенный корявыми линиями на семь достаточно равных частей. В центре
этого круга стояла небольшая белая фарфоровая чашка. Когда я вошел, Орзам, до
пояса раздетый и натертый какой-то блестящей мазью, молча кивнул в сторону
кровати. Я быстро прошел и уселся на указанное место. Юноша развязал завязки
маленького холщового мешочка, который он держал в руках, и насыпал в чашку
щепотку серой, странно поблескивающей пудры. Затем он спрятал завязанный
мешочек в небольшую котомку, которую я раньше никогда у него не видел, и достал
оттуда большое драже, поблескивающее розовой глазурью.
негромко проговорил:
раскачиваться или повалюсь на пол, тебе надо будет быстро привести меня в
чувство... Правда, я не могу тебе сказать, как это делается, это всегда делал
мой учитель. Но мне почему-то кажется, что ты сможешь это сделать...
словно в чем-то сомневаясь или что-то вспоминая, молча посидел, а затем сунул в
рот свою карамельку. После этого он закрьи глаза и минуты три сидел совершенно
неподвижно. И вдруг все его тело сотрясла судорога, волной прошедшая от шеи до
согнутых ног. Его глаза открылись, и он уставился на указательный палец своей
поднятой правой руки. Через секунду над этим пальцем появилось маленькое пламя.
Было похоже, что горит ноготь на пальце. Орзам наклонился вперед и сунул палец
в белевшую на полу чашку. Несколько секунд ничего не происходило, а потом юноша
снова выпрямился и положил свою руку на колено. Никакого пламени на пальце уже
не было, а из чашки пополз слабый язычок сероватого тумана.
которое закучерявилось над чашкой переливающейся шапкой. Неожиданно из облака
выметнулся серый шлейф, который, словно живой, принялся ощупывать пол вокруг
чашки, постепенно смещаясь в сторону юноши. Он будто бы вслепую пытался
отыскать верное направление. Через мгновение этот шлейф замер, поймав
направление на сидящего юношу, а затем все волнующееся серое облачко стало
медленно перетекать через края чашки. Мне даже показалось, что чашка слегка
наклонилась, словно перекинувшийся через ее край сероватый шлейф внезапно
отяжелел. Облачко узкой струйкой потекло к Орзаму, а со дна чашки поднимались
все новые и новые бледно-серые клубы.
ручейка, поплыла по ним тоненькими струйками. Достигнув тела, эти струйки
начали подниматься вверх, охватывая обнаженный, масляно поблескивающий торс
юноши двумя встречными спиралями. Когда эти спирали достигли его горла, я
испугался, что они задушат Орзама, но он продолжал спокойно, с закрытыми
глазами сидеть в своей неудобной позе, и его дыхание ничуть не нарушилось.
уплотнялся, а затем из этой движущейся, перекатывающейся мути резко выметнулись
два узких рукава, и, перечеркнув накрест лицо Орзама, скрыли его закрытые глаза
и охватили его голову плотным туманным кольцом. Теперь молодой человек был
перехвачен, словно спеленат серыми, туманно-дымными жгутами, которые
перемещались по его телу, не расплываясь и не рассеиваясь.
и новые порции этого тумана, который тянулся к человеческому телу, а затем
обтекал его в раз и навсегда заданном маршруте. Это движение было явственно
видно, и при этом совершенно непонятно, куда девался туман, прошедший весь
отмеренный ему путь после того, как он обвивал голову юноши. Во всяком случае,
образовавшееся вокруг его головы дымное кольцо не увеличивалось и не
уменьшалось, продолжая медленно вращаться двумя строго разделенными потоками
навстречу друг другу.
то же время находящаяся в непрестанном движении фигура выглядела странно и...
страшно.
отрываясь смотрел на неподвижного Орзама, мои глаза начали слипаться, а голова
тяжело клониться вниз. Я засыпал, завороженный этим переливчатым дымно-серым
безмолвным движением.
подготовка у меня тоже была. Кроме того, я принялся, правда очень осторожно,
прощупывать природу этой подвижной туманной пелены. Довольно быстро до меня
дошло, что эта интересная субстанция каким-то образом накоротко замыкает
пространство между охваченным ею мозгом и неизвестным объектом, расположенным
довольно далеко от местонахождения мозга-рецептора. При этом она служит еще и
проводником для непонятно откуда идущих импульсов. Впрочем, как я понял,
разрушить структуру этой туманной супер-проводящей системы ничего не стоило,
достаточно было сложить простое заклинание на чистом русском языке - этакий
детский стишок. Поняв это, я даже довольно усмехнулся.
довольно много. Правда, я не слишком волновался - Орзам сидел совершенно
неподвижно, ни о каком "раскачивании" не было и речи. И все-таки ему уже
следовало закончить свое путешествие по чужому сну. И словно в ответ на
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Никитин Юрий