Чтение 15–й страницы книги ~Московский клуб~

Разные голоса, разные проблемы, разные языки.

В толпе говорили не только по-русски, дешевая "балалайка" Ильи не была оснащена программой-переводчиком, и понять, к примеру, о чем говорили два китайца у входа в ресторан, молодой человек не мог. Впрочем, один-единственный взгляд, который собеседники бросили в его сторону, заставил Дементьева понять, что не то, чтобы слушать - рядом-то стоять не следует, и он торопливо отошел подальше, оказавшись под информационным экраном.

- Продолжается бунт белого меньшинства на Среднем Западе. Из многих резерваций изгнаны полицейские и солдаты Национальной гвардии. Президент США Мбара Ййонура уже заявила, что, если антидемократические силы не сложат оружие до полуночи, против них будут использованы военные спутники...

"Нет, только не политика!" Илья с удовольствием послушал бы о местных событиях, но на экране как раз начался блок международных новостей, и недовольный молодой человек побрел дальше.

- Еда, еда! Горячая еда! Быстрая еда! Вкусная еда! - Черноволосый мальчишка вертелся вокруг выставленных на небольшом столике кастрюлек, кричал, зазывал, перекидывался шуточками со знакомыми, но не забывал и о клиентах. - Эй, парень, ты не забыл набить брюхо? Смотри, ноги протянешь!

Дементьев, последним блюдом которого были галеты попутчицы, нерешительно подошел к торговцу.

- Что у тебя есть?

- Бобовый суп, овощное рагу, куриная лапша... - затараторил мальчишка, по очереди открывая крышки кастрюлей.

- Куриная лапша? Настоящая?

- Настоящая, соевая, химию всякую не держим, - гордо подтвердил мальчишка и прищурился: - Или ты о настоящей курице говорил? Денег, что ли, много?

Денег у Ильи было не слишком много. Русские рубли в Анклаве не приветствовали, в ходу были евродины и юани, после обмена на которые и без того не толстая пачка сбережений молодого человека уменьшилась до неприличных размеров.

- Новенький? - догадался мальчишка. Илья кивнул.

- Ладно, на первый раз бери лапшу за пять евроцентов. Дешевле нигде не найдешь!

Расплатившись, Дементьев взял пластиковый стакан, палочки и отошел к стене. Пахла лапша специями, была горячей, кусочки соевой курицы весьма напоминали настоящую - в общем, то, что нужно. Жадно поглощая еду, молодой человек провел в уме нехитрые подсчеты и понял, что, если не зарываться, не покупать настоящие продукты, денег на еду уйдет гораздо меньше, чем он планировал. Это вселяло оптимизм. Настроение немного улучшилось, и Илья уже подумывал о том, чтобы снова включить "Дыры и заборы", когда прямо напротив него у тротуара остановился ярко-синий двухместный пикап с мигалкой на крыше. Кабина бронированная, тонированные стекла пуленепробиваемые, в кузове две металлических скамьи вдоль бортов, а посреди - металлическая труба, к которой очень удобно пристегивать наручники (как потом объяснил путеводитель, кузов патрульного мобиля на местном сленге зовется "ящиком"). Даже если бы на борту не было эмблемы СБА, Илье не составило бы труда догадаться, кто перед ним.

Сидящий рядом с водителем без опустил стекло и властно приказал:

- Сюда!

Молодой человек торопливо бросил стакан с недоеденной лапшой в мусорный бак, послушно приблизился к мобилю и замер напротив окна. Здесь ему "Дыры и заборы" были не нужны, как вести себя с представителями власти, Дементьев знал хорошо.

- Здравствуйте. - Он держал руки так, чтобы патрульные видели его пустые ладони.

- Новенький? - Без с холодным любопытством оглядел молодого человека.

- Да, - с готовностью кивнул Илья. - Я поступил... я буду поступать в Университет.

- Сейчас проверим. Затылок покажи.

Дементьев повернул голову, и патрульный направил на "балалайку" луч сканера.

- Только сегодня прибыл?

- Ага.

Безы заметно смягчились: к студентам Университета, даже будущим, сотрудники СБА относились приветливо.

- Ладно, сынок, хочешь учиться - отлично, но надо помнить о правилах. В этой части Анклава на приказ "Сюда!" ты должен реагировать так: подойти к крылу мобиля, опереться на него руками и широко расставить ноги. Голову опустить, затылок повернуть в сторону лобового стекла. Резких движений не делать. Все понятно?

- Да.

Надо было почитать путеводитель.

- Давай проверим. Сюда!

Илья быстро отошел к крылу мобиля и принял требуемую позу.

- Молодец, - одобрил без. - Теперь подойди к окну и скажи, что ты тут делаешь?

- Квартиру ищу, - ответил Дементьев. - В кампус меня пустят, только если экзамены сдам.

- Квартиру на Болоте? - протянул патрульный. - Хотя да, не в Урус же тебе идти...

- Денег у меня мало, - на всякий случай пояснил молодой человек.

- Это я вижу, - поморщился без.

- Может, в камеру его? - с улыбкой предложил напарнику второй патрульный. - Будет сидеть между экзаменами, кормежка бесплатная.

- За что? - растерялся Илья. Безы захохотали.

- Да уж, сынок, ты точно новенький, - утирая слезы, проговорил первый патрульный. - Ладно, слушай сюда: райончик для поиска квартиры ты выбрал не лучший. Неспокойно здесь: канторщиков много и шушеры всякой.

- А что же мне делать?

- Иди к Сретенке. Там дороже, но тихо. Потянешь, если чуть дороже?

- Наверное... Мне обещали небольшой заем, если хорошо сдам первый экзамен. В счет стипендии заем... или отработаю...

- Тогда иди в Пушкарев переулок, найдешь там дом Оглыева, его все знают, и шепнешь старику, что тебя послал Козлов. Запомнил?

- Да.

- У Оглыева нормальные люди жилье снимают, там тебе спокойно будет.

- Спасибо.

- Не за что.

Все получилось даже лучше, чем рассчитывал Илья. Седенький сутулый старичок, потягивающий кальян во дворе опрятного четырехэтажного дома, услыхав фамилию беза, не поморщился, а, наоборот, улыбнулся, видимо, Козлов приятельствовал с ним. К тому же без не обманул: особой грязи ни во дворе, ни в подъезде не было. Куча мусора, конечно, присутствовала, куда же без нее, и мухи летали, и строительные материалы валялись: старик задумал достроить два этажа к северному крылу, но в целом создавалось впечатление, что жильцам не хочется жить в свинарнике. Комната, которую Оглыев предложил Дементьеву, была маленькой, темной - единственное окно выходило во двор, зато чистенькой и даже с мебелью: кровать с матрацем и одеялом, тумбочка. Цену старик запросил вполне разумную, и, заплатив за первую неделю, Илья запер дверь, бросил рюкзак на пол и с удовольствием растянулся на кровати.

Пока все шло так, как он хотел.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

БАР "ПОДПРОГРАММА"

НАДО УМЕТЬ НАСТОЯТЬ НА СВОЕМ

Машинисты по праву считались одними из самых независимых жителей Анклавов. Сотрудники могущественных корпораций и администраторы маленьких фирм, ломщики и граверы, исполнители и свободные художники, они могли стоять по разные стороны баррикады, трудиться на конкурентов, свысока относиться к менее талантливым... братьям. Именно - братьям. Умение работать с Цифрой, знание ее законов, ее возможностей отдаляли машинистов от обычных людей, которых даже в компьютерный век оставалось большинство. И пусть "балалайки" торчат почти из каждой головы на планете, пусть пьяный канторщик рассказывает коллегам, как вчера "шлялся по сети", пусть. Проникнуть глубже, написать качественную программу, познать истинную власть двоичного кода по-прежнему оставалось уделом немногих. Пользоваться "балалайкой" и знать, как она работает, не одно и то же. Во все времена ценились люди, которые знали, как "оно" работает. Не важно, что подразумевалось под словом "оно": конная повозка или мобиль, электростанция или канализация. Люди уважали кузнецов и механиков, плотников и каменщиков, врачей и химиков. Люди всегда уважают тех, кто приносит настоящую пользу. Но положение машинистов было чуть другим: Цифра покорила планету, грамотный компьютерщик мог с одинаковым успехом управлять конвейером и городской канализацией, шаттлом или кораблем, мог строить и мог ломать. Людям нравились удобства, которые подарила им эпоха Цифры, но ее адепты вызывали у них настороженность. И как раньше хороших кузнецов считали колдунами, так и сейчас к машинистам относились с легким подозрением. Слишком многое зависело от них в современном мире, слишком много они умели.

И эта отдаленность от обычных людей заставляла машинистов тянуться друг к другу, спаивала крепче, чем кровь повязывает бандитов. Каперы и мелкие программисты, ломщики и честные работяги, законопослушные граждане и правоверные нейкисты, они ощущали свое единство и старались не давать в обиду своих. В Москве хорошо помнили, как рухнула кантора Бешеного Малика: администратор допустил пустяковую ошибку, Малик выразил свое неудовольствие, отрезав шалопаю правое ухо, а на следующий день ломщики скачали безам всю бухгалтерию Бешеного, и черную, и белую. Обрадовались в СБА такому подарку или нет, осталось неизвестным, но кантору они придавили.

Но, надо отдать должное, машинисты нечасто демонстрировали свои возможности подобным образом, прекрасно понимая, что перегибать палку не следует: обычным ребятам есть чем ответить адептам Цифры. А потому, когда серьезные люди из Шанхайчика вежливо попросили о срочной встрече, отказывать им не стали, мало кто мог себе позволить ссориться с Триадой.

Они собрались в довольно большой и великолепно защищенной от прослушивания комнате на третьем этаже "Подпрограммы". Пять граверов, пять лучших граверов Анклава, электролабы которых были способны произвести чип любой сложности. Люди эти не любили светиться, и только призыв Триады смог заставить их собраться в одном месте. Шестым человеком, присутствующим в комнате, был старый Прокопыч, владелец бара, а в прошлом ломщик под ником Монгол. Он по традиции выступал организатором переговоров. "Подпрограмма" являлась центральным баром любителей Цифры, Прокопыч знал поименно едва ли не всех машинистов Анклава, и его присутствие являлось определенной гарантией для граверов. Триаде гарантии не требовались.

- Кстати, кто-нибудь знает, что им требуется? - Ахмед Закир оглядел коллег.

Машинисты промолчали, и взгляды устремились на Монгола. Прокопыч пожал плечами:

- Они попросили собрать лучших.

- Прошлой ночью у коллеги Се Сяньцзи случились большие неприятности, - скупо проронил Хлебородов, угрюмый и нелюдимый гравер, имени которого никто не знал. - Он умер.

- А его электролабу разгромили.

Старого китайца собравшиеся в "Подпрограмме" недолюбливали, он держался особняком, предпочитая машинистам общество сородичей, но все-таки - свой. Граверы не обрадовались, узнав, что кто-то так грубо обошелся с коллегой. Сегодня он, завтра - ты.

- Может, поднебесники хотят расследовать смерть Се?

- А при чем здесь мы?

- Боюсь, что дело в другом, - вздохнул Монгол. - Скорее всего, Сяньцзи не успел что-то сделать для Триады, и нам предложат контракт.

Странно, но упоминание возможного выгодного предложения не вызвало у граверов прилива энтузиазма. Скорее наоборот, сидящие за столом машинисты вдруг замолчали, стараясь не встречаться друг с другом глазами, и в комнате повисла неприятная тишина. Не просто пауза, а именно тишина, никто не проронил ни звука до тех пор, пока стоящие у "черного" хода в "Подпрограмму" камеры не передали в "балалайку" Прокопыча информацию о приезде китайцев.

- Гости пришли, - сообщил Монгол.

Но собравшиеся оставили новость без комментариев. Только Хлебородов закурил, да коротко кивнул Ахмед.

- Что будем делать? - тоскливо спросил Прокопыч.

- Поговорим, - дернул головой Хлебородов. - Что нам остается?

Почувствовали ли вошедшие в комнату поднебесники охватившее граверов напряжение или нет, неизвестно. А если и почувствовали, то наверняка списали на волнение, характерное для всех, кто общается с большими людьми из Триады, и ни на что более. Ведь пришел-то и впрямь большой человек, сам Гуй Вэй, правая рука господина Пу. Одетый согласно последней пекинской моде во все полосатое: синий в белую полоску костюм, красную в белую полоску рубашку и бордовый, в черную полоску галстук, Гуй небрежно отодвинул ногой приготовленное для него кресло, остановился у стола и холодно оглядел машинистов. Три его телохранителя заняли позиции чуть сзади босса, взяв под контроль всю комнату.

- Мы рады, что вы откликнулись на приглашение, господа граверы. - Голос у Вэя был негромкий и несколько высокий для европейского уха. - Мы понимаем, что вы необычайно занятые люди, и высоко ценим, что вы отложили свои дела и прибыли на встречу. Уверяю, вы не будете разочарованы: речь идет о крайне выгодном контракте.

- Вы пригласили лучших граверов, - почтительно произнес Монгол. - Значит ли это, что вы не знаете, кто сможет справиться с делом?

Смысл вопроса был понятен: если контракт, который хочет предложить Триада, слишком деликатен, то будет лучше, если о нем узнают только те, кто подпишется. Пусть китайцы выберут одного кандидата, а остальные уйдут. Любопытство еще никому не помогло прожить долго.

- Нет, - вежливо ответил Гуй. - Я пригласил лучших, потому что выполнить контракт можно только сообща.

- Дело такое сложное?

- Трудоемкое. Требуется изготовить семь "поплавков". За сутки.

- Ох! - не сдержался Ахмед.

- Это нереально! - поморщился Хлебородов.

- Каждый из вас располагает электролабой, позволяющей изготовлять "поплавки", - невозмутимо продолжил китаец. - Каждый из вас умеет их делать. Мне нужно, чтобы вы отложили все свои дела и занялись только этим проектом.

- Вы не понимаете, чего просите, - вздохнул Ахмед. - Настоящий "поплавок" - это не штамповка для "балалайки". Его делают долго.

- Мы платим три миллиона за процессор, - веско продолжил посланец Триады. - Этого достаточно, чтобы вы постарались?

Этого было более чем достаточно. Стоимость одного "поплавка" на черном рынке колебалась от полутора до двух миллионов, но вопреки ожиданиям китайца неслыханная щедрость не заставила граверов завопить от восторга. Они помрачнели еще больше.

- Что происходит? - осведомился Гуй.

Машинисты молчали, а потому отдуваться пришлось Монголу.

- Видите ли, уважаемый господин Вэй, - очень осторожно произнес Прокопыч. - К сожалению, все собравшиеся здесь граверы получили сегодня утром послание от очень влиятельного человека. В ближайшие трое суток им запрещено изготавливать "поплавки" по чьему бы то ни было заказу.

Несколько секунд оторопевший китаец переваривал сообщение, после чего, не найдя ничего лучшего, поинтересовался:

- Что значит "запрещено"?

- У этого слова только один смысл, - развел руками Монгол. - Нельзя.

До "Подпрограммы" Олово подвез Филя Таратута, исполняющий при Кирилле Грязнове обязанности администратора, снабженца и бухгалтера. И в том числе - шофера, потому что Олово, несмотря на все свои достоинства, совершенно не умел управляться с транспортом и никогда не водил ничего сложнее хозяйственной тележки. Мобиль у Таратуты был самый обыкновенный и ничем не примечательный, серебристый, слегка потрепанный "Рено-Арба", одна из самых массовых моделей в Анклаве. В глаза машина не бросалась, внимания не привлекала, большинство прохожих даже не заметили, что она остановилась у тротуара.

- Тебя подождать? - поинтересовался Филя, наблюдая, как напарник крепит во рту тоненькую пленку изменителя голоса.

- Не на-адо, - буркнул Олово. - На метро ве-ернусь.

- Как хочешь.

- Мне-е еще за-а... - Олово запнулся, сглотнул, почувствовав, как наны начали проникать в связки, и продолжил уже другим, чужим голосом: - Мне надо "чистюлю" купить, мастер велел столовое серебро привести в порядок.

- Я привез две банки, - сообщил Филя. - На кухне стоят, в шкафчике под раковиной.

- Спасибо.

- Esse bonum facile est, ubi, quod vetet esse, remotum est4. Так подождать?

- Нет, не надо тебе тут мелькать.

Олово натянул наномаску, открыл дверь и мягко скользнул в переулок, в который выходил "черный" ход "Подпрограммы", заезжать туда на мобиле благоразумный Таратута не стал.

- Мы заплатим тридцать миллионов юаней за семь "поплавков"! - поднял цену Гуй. - И гарантируем защиту от кого угодно. Триада имеет вес в этом Анклаве.

- Очень хорошо, господин Вэй, - пролепетал Монгол, - но будет лучше, если Триада сначала уговорит Всадника отменить запрет. Деньги не имеют значения: мы готовы сделать "поплавки" и за первоначальную цену.

Прокопычу было не по себе. Он видел, что не получивший желаемого китаец медленно звереет и вот-вот сорвется. Успокоить Гуя можно было только одним способом, увы, совершенно невозможным в данных обстоятельствах: принимать предложение поднебесника никто не собирался. Триада - это очень круто, но и с Всадником надо держать ухо остро. Граверы, понявшие, что оказались между молотом и наковальней, не произносили ни звука.

- Я не собираюсь идти на поклон к Всаднику!

Этого-то Монгол и боялся. Он вытер пот и, отчаянно труся, произнес:

- В таком случае мы не договоримся. Деньги не принесут радости, если родные будут вынуждены потратить их на наши похороны. Мы ценим предлагаемые вами гарантии, но слово Консорциума значит не меньше, чем слово Триады.

Гуй презрительно скривил губы, процедил короткое поднебесное ругательство и, вытащив пистолет, приставил его к голове сидящего ближе всех Ахмеда Закира.

- Ты сделаешь мне "поплавок"?

У Ахмеда задрожали пальцы. Монгол побелел и едва слышно прошептал:

- Мы думали, у нас деловые переговоры, господин Вэй.

- У нас переговоры, - кивнул китаец. - И сейчас наступает главная их часть: или вы принимаете мое предложение, или я перестреляю вас всех. Повторяю в последний раз: берите деньги и начинайте работать, Триада сможет убедить Всадника забрать свое слово.

- Вы уверены?

Никто из находящихся в комнате людей не услышал, как открылась дверь, и на пороге появился невысокий человек в сером плаще с капюшоном и в наномаске. От неожиданности вздрогнули все, но уже через мгновение телохранители закрыли Вэя, одновременно направив на пришельца стволы "дрелей". Не выказывая ни боязни, ни агрессии, человек в наномаске аккуратно прикрыл дверь и вновь посмотрел на главного поднебесника.

- Сегодня днем господин Пу получил от Консорциума извинения за непредвиденную активность безов и гарантии того, что новые "поплавки" будут у вас в течение суток. Господин Пу согласился оплатить груз и доставку, и я не могу понять, что вы здесь ищете, господин Вэй? Зачем пугаете честных граверов?

- После того, что случилось, господин Пу не может целиком полагаться на Консорциум, - медленно ответил китаец. - Нам нужна страховка. И очень хорошо, что вы оказались здесь: подтвердите этим людям, что Консорциум не будет против, если они изготовят несколько процессоров для Триады.

- Консорциум будет против, - негромко произнес человек в наномаске. - Всадник уже закупил партию "поплавков" и везет их сюда. Это очень опасное дело, и он не хочет, чтобы в последний момент клиент отменил заказ.

- А мы не хотим снова услышать об удачной операции безов.

- У вас будут "поплавки".

- Нам нужны гарантии.

- Слова Всадника вполне достаточно.

- Не для Триады!

И Вэй и Олово понимали, что граверы молчат, но не спят - выжидают, кто даст слабину. И от того, чем закончится противостояние, зависит судьба контракта. Если невысокий посланец Консорциума проиграет, машинисты примут предложение Триады.

И Гуй, абсолютно уверенный в своих силах - один против четверых не устоит, - приказал начать атаку. Не было быстрого взгляда, жеста или возгласа, Вэй подал условный знак через "балалайку" сразу всем своим телохранителям, и перехватить сигнал было нереально. И уж тем более - успеть подготовиться к отражению атаки. Отлично тренированные бойцы открыли огонь по невысокому наглецу одновременно, "дрели" завизжали... и пули вгрызлись в стену. За мгновение до начала стрельбы человек в наномаске элегантным, неуловимым движением ушел с линии огня и сблизился с первым телохранителем. В руках невысокого появились чуть изогнутые и необычайно острые ножи, клинки которых быстро и безжалостно располосовали горло китайца. Предсмертный хрип затерялся в вое "дрелей". Оставшиеся в живых телохранители попытались изменить направление огня, но замешкались: в какой-то момент человек в наномаске оказался рядом с Вэем. Пауза не продлилась и секунды, но невысокому хватило этого времени, чтобы вспороть живот второму телохранителю и ударом ноги выбить оружие из рук третьего. Вэй попытался помочь подчиненному, но локоть, влетевший в его солнечное сплетение, сбил дыхание. Еще одна выигранная миллисекунда, последний телохранитель корчится в предсмертных судорогах, а человек в наномаске уже подводит ножи к шее Гуя. Умелый и очень неприятный для пленника захват: одно неправильное движение, и острое, как бритва, лезвие режет артерию.

Схватка закончилась. Аплодисментов не было. Граверы, не шевелившиеся во время боя, продолжали сидеть тихо, как мыши. Они поняли, кто победил. Будучи людьми, далекими от боевых искусств, машинисты не смогли насладиться красотой боя, оценить смертоносную грацию невысокого и, стараясь лишний раз не дышать, дожидались разрешения покинуть комнату. Телохранители уже не хрипели, успокоились, человек в наномаске был похож на статую, и только тихое, едва слышное сопение Вэя немного оживляло картину.

- Передай своим хозяевам, что в этом Анклаве введен временный запрет на производство "поплавков", - произнес невысокий. - Пусть дожидаются поставки от Всадника. Понятно?

- Да.

Человек в наномаске снял захват и сразу же - куда он только успел деть ножи! - нанес поднебеснику короткий и точный удар. Лишившийся сознания Гуй мешком повалился на пол.

- Очнется через десять минут, - сообщил невысокий Монголу. - Рекомендую, пока не пришел в себя, выбросить в переулок.

- Сделаем, - кивнул Прокопыч.

- Всего хорошего.

Человек в наномаске приоткрыл дверь, но задержался и вновь обернулся к задумчиво молчащим граверам:

- Всего хорошего.

- До свидания, - нестройным хором ответили машинисты.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: ШАНХАЙЧИК

ЗАПРЕТНЫЙ САД

ПРИЯТНО, КОГДА ЛЮДИ УМЕЮТ ДЕРЖАТЬ СЛОВО

Передача прервалась. Точнее, звук еще шел на коммуникатор, и Тао, и господин Пу слышали сопение и негромкие русские голоса: охранники "Подпрограммы" тащили бесчувственного Гуя в переулок. Но это уже было неинтересно: видеоизображение исчезло в тот самый момент, когда Вэй закрыл глаза. К тому же вождей не волновало, что будет с Гуем дальше: придет в себя, приедет и доложит. Куда больше их заинтересовал присланный Всадником человек в наномаске.

Тао отключился от "балалайки" незадачливого Гуя и посмотрел на господина Пу.