Чтение 15–й страницы книги ~Тая~

исчезла, и откуда-то снизу голос Студента произнес:

- Мать твою, Москвичка. Ты что - сказок начиталась?

- Студент, - нервно усмехнулась Вероника. Она бы засмеялась, но сил хватило только на кислую улыбку. - Студент!

По щекам Вероники побежали теплые ручейки, плечи дрогнули, и девушка повалилась вперед. Она ползла на четвереньках, а когда оказалась над Студентом, долго целовала его холодные брови, колючие щеки и острый нос.

- Ты что, Москвичка? - сначала с возмущением, затем с жалостью спрашивал Студент. - Ты что...?

* * *

Им о многом надо было поговорить, многое рассказать и многое послушать, но Вероника почти сразу заснула. Она согрелась между Студентом и костром и долго блуждала в полузабытье, бодая непослушной головой.

Студент натянул тент, обложил костер, и сразу стало уютно. Дождь барабанил по пленке. Его звуки сливались с треском сырых веток и шелестом воды. Получилась необычная какофония, но самым странным было тепло. Чувство локтя, присутствия человека, пусть даже и постороннего, но живого и теплого.

- Я таю, - сказала Вероника, - может, это и глупо, но ты меня растопил.

- Ты просто устала, - ответил Студент, - а я тебя согрел.

- Знаешь, Студент, я всегда хотела быть сильной, свободной и независимой, но сейчас этого не хочу.

- Почему?

- Наверное, потому,что сейчас есть ты. Несколько часов назад тебя не было, а теперь я лежу и чувствую твое дыхание. Оно касается моих волос, и мне очень спокойно и хорошо.

- Москвичка....

- Студент.... Как тебя зовут Студент?

- Леша. Алексей Студенцов.

- Хм, - Вероника улыбнулась. - Я знала. Или догадывалась. А меня зовут Вероника.

- Вероничка, - сказал Студент. - Вероничка из Москвы.

- Уже и не уверена. Мне кажется, пока я здесь - все это в далеком прошлом. Так давно это было, что и вспомнить ничего не могу. А ты учишься?

- Да уже и не знаю. Я заочник. Потратил четыре года, чтобы получить диплом, но теперь не уверен, что буду продолжать.

- Бросишь институт?

- Пока не знаю. Как бы тебе объяснить? Просто я понял.

- Что же? Расскажи.

- Понял, что не в дипломе счастье.

- А в чем же?

- В том, чтобы его не иметь.

- Какое же это счастье?

- Знаешь, Вероничка, есть такая поговорка: кто не был студентом, тот не видел молодости, кто не был в армии, тот не видел жизнь.

- А ты уже все видел.

- Нет, я не об этом. Просто я не хочу набивать свою жизнь ненужными предметами. Такими, как диплом или семья.

- Ты и семью заводить не хочешь?

- Семью не хочу, собаку не хочу и машину. Это не совсем то. Как бы это сформулировать? Если у меня будет семья, я, конечно, не против, но всему свое время. А диплом он на человека накладывает определенные обязательства, и хочешь не хочешь, тебе придется с этим мириться. Я видел многих специалистов, хороших и очень хороших, но все они под прессом пяти лет, которые отдали из жизни, и им стыдно признаться, что зря.

- Так уж и зря?

- Я не про студенчество говорю, я про диплом. Понимаешь, это как гарантийный талон, сертификат качества. Если человек прошел школу, сумел защититься и убедить в этом преподавателей. Значит, в нем есть определенный потенциал, и уверяю тебя, это недалеко от истины. Но вместе с казенным бланком он получает индульгенцию, считать себя лучше других и быть принятым в клуб, где это норма.

- А ты этого не хочешь?

- Я хочу, чтобы меня встречали по уму, и провожали тоже по уму.

- Тяжело тебе придется.

- А мы не ищем легких путей.

- Леш, а тебе не кажется, что мы все сошли с ума?

- Кажется. Раньше не казалось, но теперь так и есть.

- Я имею ввиду группу. Меня, Кэпа, Доктора.

- Расскажи. Что с тобой произошло?

Вероника задумалась.

- Боюсь, что ты мне не поверишь.

- Поверю, - сказал Студент, - после того, что со мной произошло. Я поверю.

- Ладно.

Вероника начала свой рассказ, временами говоря очень тихо. Порой она останавливалась и закидывала голову, чтобы увидеть лицо Студента, и он улыбался в ответ и говорил: "Я слушаю, не бойся".

Вероника говорила, ей самой рассказ казался очень глупым и неубедительным, но она продолжала и вновь переживала ужасы и холод, которые преследовали ее на протяжении последних дней.

- Можешь ты в такое поверить?

- Нам надо приготовить пищу, - сказал Студент.

- Глупо, да?

- Нет не глупо, просто я хочу подумать.

Он достал из упакованного в каяк гидромешка свои продукты и приступил к кухарству. Получалось все очень быстро. Вероника с восхищением смотрела за его работой. Очень скоро над костром полетели аппетитные запахи, а в тарелках закипели походные яства.

- Как задорого у тебя получается.

- Практика, - сказал Студент, - тень на теле теории.

- Ты не позволишь тебе помочь?

- Нет, хочу произвести на тебя впечатление.

- Тебе это удалось.

- Надеюсь, что еще все впереди.

- Скажи, Леш, а откуда у тебя столько продуктов?

Студент бросил косой взгляд в сторону Вероники, но поняв, что она его перехватила, сказал:

- Как бы тебе это объяснить? Понимаешь, это мой неприкосновенный запас.

- Большой запас.

- На три дня. А так как я гурман, то привык возить с собой всякие лакомства. У меня есть маленькая аптечка, пожарный комплект, нож и даже немного спирта. Но все это я никогда не расходую и привожу обратно. Это неприкосновенный запас, и если я его стану трогать, он перестанет таким быть.

- А ты все дни голодал?

- Нет. В том-то и дело. Этот НЗ не заканчивается.

Студент виновато посмотрел на Веронику, как будто в этом могла быть его вина.

- Ты сказал "не заканчивается"?

- Да. Каждое утро я нахожу новый НЗ, чтобы я с ним не делал, и это не самое странное.

- Что же может быть еще?

- Знаешь, когда я выбрался, то сначала не поверил. Мне показалось, что я сломал руку, но оказалось, что это только ушиб. Я решил, что вы все погибли, но как ты мне сказала, выбрались все. Я должен был переохладиться, но и этого не произошло. Как-то странно, как-то необычно все стало другим: и мы, и предметы, и явления. Ты знаешь в древней Греции жил один математик. Он вывел теорему, но ее доказательства не записал. А так как был чудаковатым человеком и писал только на полях, то оставил приписку, мол, места не хватило.

- И что?

- Я ее доказал. Хочешь, покажу?

- Нет, Леш, я все равно в этом ничего не пойму.

- Жаль, но не суть дела. Понимаешь, прошло уже более трех столетий, и какой-то студент, сидя у костра, доказывает эту теорему как дважды два.

- Что же тут плохого?

- Вероятность мала. Понимаешь, все твои злоключения, говорящие головы и странное поведение как-то можно объяснить. Можно предположить, что это групповой психоз или галлюцинация, но доказательство реальное.

- Почему ты в этом уверен? Это тоже может быть психозом. Если ты находишься под давлением наркотиков или сильного психотропного препарата, то твое доказательство может оказаться иллюзией.

- Может, но сама теорема никогда. Она существует и это проверено многократно, а я всего лишь ее доказал. Но даже не это меня смущает.

- А что еще?

- То, что вероятность, что ее докажу я настолько мала. Настолько.... Ну, представь Солнце...

- Ой, тяжело в такую погоду, но попробую.

- Представь, Солнце состоит из маковых зерен.

- Ух, ты.

- И одно из них помечено. Причем зерна находятся внутри сферы и тщательно перемешаны.

- Тяжело мыслить космическими масштабами, но предположим.

- Так вот, я запускаю в эту сферу руку и достаю одно зернышко. И это зернышко помечено.

- Как ты посчитал?

- Как все. Эта вероятность десять в минус триллионной степени, если хочешь. Но и это еще не все, я понял многие вещи, которые раньше казались невозможными.

- Например?

- Например, я никогда не мог понять, почему не кончается пространство.

- А оно не кончается?

- Говорят, что нет. За нашей галактикой есть вселенная, и если вылететь за ее пределы будет что-то еще, ведь так?

- Наверное.

- Так вот, я понял, что неправильно думал. А все потому, что Евклидова геометрия не верна. Но гораздо важнее, что она опирается на основы, которые не верны в принципе.

- Боюсь показаться неучем, но ты мне их не напомнишь?

- Хотя бы определение прямой. Помнишь?

- Конечно, - Вероника сделала наивную улыбку.

- Множество точек на плоскости.

- Ну и что здесь такого?

- Как же, Вероника. Если на прямой поставить хотя бы одну точку, это будет не прямая, это будет два обратно направленных луча.

- А в чем разница?

- В том, что прямой быть не может. Ты в природе видела прямую? Прямую линию, уходящую в бесконечность без начала и конца, лишенную точки отсчета и системы координат.

- Железная дорога.

- Именно так мы и чувствуем, но теперь, теперь все иначе.

- А мы?

- Мы? Мы отрезок. Черта между двух дат. Хотя, конечно, хочется верить, что это луч уходящий в бесконечность.

- Ты меня пугаешь, Леша.

- Не бойся, Вероничка, потому что в этом тоже есть смысл.

- В том, чтобы не бояться?

- В том, чтобы не бояться и в том, чтобы стать лучом.

- Мне не совсем понятно, но пусть будет так. Скажи, Леш, а то, что они исчезли?

- Я этого не знаю. Я могу предположить.

- Пожалуйста.

- Вероничка, тебе не казалось, будто на тебя кто-то смотрит?

- Да.

- Не бойся, потому что если это то, о чем я думаю, "Он" не причинит вреда.

- А что это?

- Что-то или кто-то, может, необычная форма жизни, может, машина, а, может, такое, к чему не подобрать слов, которые нам известны.

- И этот некто нам помогает?

- Наверняка. "Он" дал нам шанс и ждет, что мы им воспользуемся. Только у него свои правила и свое представление о добре и зле, поэтому мы копошимся в тумане и не знаем, чего от него хотим, а "Он" не поймет, что нужно нам.

- У тебя есть какие-то объяснения.

- Туман. Если это существо пришло из космоса и привыкло к другим условиям обитания, то, скорее всего, "Он" не в состоянии подать радиосигнал или позвонить по телефону. Я предположил, что это был газ, а теперь думаю, что жидкость. "Он" растаял и попал в реку, вместе с водой и талым снегом. Кэп тебе рассказывал о сходе лавины, если это произошло из-за болида, то, возможно, что мы его пили и "Он" находится в нас, также как мы находимся в биосфере Земли.

- И управляет нами?

- Скорее помогает. Помогает проявить наши тайные желания, страхи и фантазии. Я давно знаю Кэпа, и его милитаристские взгляды для меня не новость. Паша всегда был мучеником. Он просто жаждал оказаться на кресте и спасти девушку из лап негодяев. Оля хотела кому-то принадлежать. Быть любимой казалось ей важней, чем любить самой. Доктор трусоват. Он и качаться начал, чтобы не выглядеть слабым. Лари.... Тут я не знаю. Наверное, набор его половых преверзий показался самым неинтересным.

- Он убил его?

- Скорее отпустил. Я думаю этот мир полностью принадлежит "Ему", а может "Он" просто нашел силы удерживать нас здесь.

- Но ведь это похищение.

- Я говорил, что у "Него" своя логика и представление о морали. К тому же я не уверен, что в нашем мире мы смогли бы справиться с тем, что подвластно нам здесь.

- Ты имеешь в виду твои парадоксальные знания?

- Не только. Я имею в виду наши странные физические возможности. Быстрое восстановление тканей, разговоры после смерти и так далее. Знаешь, Вероничка, я сплавляюсь по этой реке четвертый день, и ни разу не оказался в воде, не сломал себе шею и даже не поцарапал лодку. А река была бурной, и пока вода была высокой, встречались очень опасные места.

- Зачем же ты рисковал?

- Сначала я пытался выбраться.

- А теперь не пытаешься?

- Теперь нет. Но не потому, что не хочу вернуться к прежней жизни. Понимаешь, Вероника. Этот мир, он, скорее всего, очень плотно связан с нашим. Настолько плотно, что там есть эта река, вода и даже мы. Есть такая теория параллельных миров, будто есть те же миры, только там все произошло по-другому, например, Гитлер выиграл войну или число Пи не 3,14, а скажем два или четыре. Разумеется, это только теория, но вот этот мир вообще оказался без людей, и мы здесь будем, пока "Он" нам это разрешит или пока нас не отпустит.

- То есть, Доктор, Кэп, Оля, Лари, уже дома и нам беспокоиться нечего?

- Очевидно, так. Если, конечно, в том мире ничего с нами не произошло.

- А что снами может произойти?

- Я не знаю. Но ведь сейчас нас там нет.

- Подожди, Леша. Ты хочешь сказать, что боишься возвращаться, больше чем оставаться.

Студент опустил глаза и долго молчал, глядя в огонь.

- Я хотел бы здесь остаться.

- Навсегда?

- Надолго. Я полагаю "Он" выбирает, присматривается, кто ему более интересен, и понять критерии отбора не дано. "Он" заглядывает в наши души, поэтому играть бесполезно, хотеть бесполезно, быть паинькой, послушным мальчиком не удастся ничего. Знаешь, я всю жизнь мечтал кататься по большой воде, не думать о припасах и сессии, а вечерами разгадывать у костра тайны бытия, и на его месте я выбрал бы меня. Однако наша логика и его логика - слишком разные вещи.

- Ты боишься, что он выберет меня?

- Я боюсь, что он никого не выберет. Боюсь, растает, стечет по реке и растворится в море, а затем испарится в облака. И этот мир перестанет существовать, как перестанет существовать сам он.

Вероника посмотрела на реку:

- Он там?