огромны, а щит способен остановить любой снаряд, кроме выстрелов главного
калибра дредноута. Ограниченная масса не позволяла считать его
первоклассным наступательным кораблем, но по отношению массы к развиваемой
мощности он поспорил бы с любым.
сбросив космический костюм.
лоханки. Что мы сделаем с нею?
половине Луны, видимой с Земли. Бигмен с любопытством спросил:
изменились планы? Я должен был лететь один.
события предшествовавших нескольких часов.
должен был бы находиться астероид отшельника. Он взглянул на приборы и
добавил:
"Метеора". Лаки и Бигмен лежали в диамагнитных креслах, откинувшись, и
растущее давление равномерно распределялось по поверхности их тел.
Концентрация кислорода в каюте повысилась, ею управлял чувствительный
прибор; таким образом, дыхание людей стало менее глубоким без недостатка
кислорода. На обоих были g-каркасы (g - обычное в науке обозначение
ускорения), легкие и не мешавшие движениям; под давлением растущей
скорости они становились жесткими и защищали кости, особенно позвоночник,
от повреждений. А нилотексовый пояс защищал внутренние органы. Все эти
приспособления были разработаны специалистами Совета науки и позволяли
"Метеору" развивать ускорение, на двадцать - тридцать процентов большее,
чем у новейших кораблей флота. В данном случае ускорение, хотя и очень
большое, было вдвое меньше того, что мог позволить корабль.
от Цереры, и если бы Лаки и Бигмен захотели взглянуть на нее, то
обнаружили бы, что Церера превратилась в светлое пятнышко, менее яркое,
чем многие звезды. Бигмен сказал:
сверкающий щит?
отправился на охоту за пиратами?
с ним с того дня, как мне его дали марсиане.
знал), что марсиане, о которых упомянул Лаки, это не фермеры и скотоводы
Марса. Это раса нематериальных существ, прямых потомков древнего разума,
обитавшего на поверхности Марса задолго до того, как он потерял почти весь
свой кислород и воду. Выкопав огромные пещеры под поверхностью Марса,
конвертировав выбранные кубические мили в энергию и запася эту энергию на
будущее, они жили теперь в полной изоляции. Они оставили свои материальные
тела и жили в виде чистой энергии, и об их существовании не подозревало
человечество. Только Лаки Старр проник в их крепости и в качестве сувенира
получил то, что Бигмен назвал сверкающим щитом. Раздражение Бигмена
увеличивалось.
случилось?
Он не может накормить меня и вытереть мне губы, когда я кончу.
отрицать?
потенциальную энергию, если тело не слишком велико или мало. Например, нож
или обычная пуля не пройдут сквозь него, хотя пуля свалит меня с ног. Но
хорошая кувалда пройдет через щит, и даже если не пройдет, ее инерция
раздавит меня. Больше того, молекулы воздуха проходят сквозь щит, как
будто его нет, потому что они слишком малы. Я тебе это говорю, чтобы ты
понял: если бы на мне был щит и Динго сломал бы мою лицевую пластину,
когда мы болтались в космосе, я бы умер. Щит не помешал бы воздуху
улетучиться в долю секунды.
проблем, Лаки. Помнишь, как было на Марсе? - Бигмен усмехнулся при этом
воспоминании. - Он сверкал вокруг тебя, будто из дыма, только прозрачного,
так что ты был виден в тумане. Было видно все, кроме лица. Вместо него -
полоска белого пламени.
из бластеров, а я оставался невредим. Тогда они все ушли бы из "Атласа",
отвели бы его на десять миль и взорвали. И я был бы мертв, как камень. Не
забудь, что щит - это только щит. Он не наступательное оружие.
его слишком часто, эффект будет потерян. Обнаружатся его слабости, и я
буду более уязвим, чем без него.
перехватило дыхание, и он не мог говорить. Все вокруг покраснело, кожа
оттягивалась назад, как будто хотела обнажить кости. На этот раз "Метеор"
шел на полном ускорении.
сознание. Потом напряжение спало, и он начал возвращаться к жизни. Лаки
тряс головой и переводил дыхание. Бигмен сказал:
минуты, Бигмен, как ты ступил на борт "Метеора". Взгляни на эргометр.
по названию. На "Атласе" находилась примитивная модель, предназначенная
для того, чтобы уловить пульсацию гиператомных моторов и запустить шлюпки.
Эргометр на "Метеоре" мог уловить пульсацию мотора маленькой шлюпки на
расстоянии в два миллиона миль. Даже теперь линия на разграфленной бумаге
вздрагивала еле заметно, но периодически.
прошедший иглу указателя. Колебания стали глубже, характернее. - Видишь,
Бигмен?
что на нем тоже хороший эргометр. К тому же ты когда-нибудь видел такой
рисунок?
гораздо четче улавливает рисунок, но сходство несомненное. Мотор корабля,
следовавшего за нами, сирианской постройки.
где должен быть астероид отшельника, плюс - минус, скажем, сто тысяч миль.
Мы находимся в том, что астрономы называют запретной зоной.
отличается от других участков пояса, густо усеянных астероидами, по
крайней мере для невооруженного глаза. Если только астероид случайно не
окажется на расстоянии в сто миль, картина будет та же самая. Звезды и
объекты, похожие на звезды, покрывают небо. Если некоторые из них не
звезды, а астероиды, отличить все равно невозможно; нужно несколько часов
внимательно смотреть в телескоп, чтобы обнаружить, что одна из "звезд"
изменила свое расположение относительно других. Бигмен спросил:
запретной зоны к ближайшему рою астероидов. Гравиметр отмечал далекие
массы. Один за другим крошечные миры скользили по экрану, оставались на
нем, пока не делали полный оборот и уходили. Скорость "Метеора" упала, он
полз, конечно, относительно, но мили по-прежнему мелькали сотнями и
тысячами и переходили в миллионы. Проходили часы. Осмотрели свыше десяти
астероидов.
с Бигменом следили за экраном, гравиметром и эргометром. При виде