оставила одежду.
через несколько недель. Я же объяснял тебе ситуацию. У нее отслоение
сетчатки.
по номеру.
угнетенной. Он понял, что прошлое вызывает у людей печаль. "Ну и черт с
ним. Зачем это я решил привести именно этот пример? Но ведь она такая
молоденькая - я думал, что ей вряд ли известно это имя".
"Саранча садится тучей".
что он знал об этой книге, это то, что сейчас она очень популярна. Еще
одна причуда, еще один пункт массового помешательства. Но нагнулся и
положил книгу на место.
постели перед тем, как уснуть. Это их возбуждает. Вместо того, чтобы
заняться чем-нибудь настоящим, чего они боятся, а на самом деле страстно
желают".
кабинет.
вытянул Америку из депрессии и вооружил бы ее так, что...
люди.
Уиндема-Матсона, она продолжила рассказ.
президентом, таким же сильным, как Линкольн. Он показал себя за тот год,
когда был у власти, всеми своими действиями и делами. Книга, конечно, не
документ. я имею в виду то, что она написана, как роман. Рузвельт не убит
в Майами: он продолжает править страной и в 1936 году его переизбирают,
так что он президент до 1940 года, когда война уже началась. Не понимаете?
Он все еще президент, когда Германия нападает на Англию, Францию и Польшу.
и он все это видит. Он заставляет Америку стать сильной. Гарнер был на
самом деле дрянным президентом. Во многом из того, что произошло, повинен
именно он. А затем, в 1940 году, вместо избранного демократами Бриккера...
сидевшую рядом девушку.
разглагольствуют!"
невмешательства Бриккера президентом стал Рексфорд Тагвел.
от волнения, глаза расширились, она говорила, во всю размахивая руками.
Германия побоялась прийти на помощь Японии в 1941 году. Она не выполнила
условия договора. Понимаешь?
крикнула ему в ухо:
понять, что, да к тому же ему приходилось следить за дорогой - она
сказала:
расколотили бы японцев и...
бы не читали эту книгу. Там есть и герой - очень интересный поворот;
существуют двое молодых людей, парень служит в американской армии,
девушка... Президент Тагвелл оказывается очень ловким политиком. Он
прекрасно понимает, что замышляют японцы, - продолжала она взволнованно. -
Об этом можно спокойно говорить: японцы не препятствуют распространению
этой книги в ТША. Я где-то прочла, что многие из них ее читали. Она
популярна на Родных Островах и вызвала кучу толков и пересудов.
кораблям выйти в море. Поэтому флот Соединенных Штатов не был уничтожен.
добились - это утопили несколько мелких суденышек.
Пирл-Харбора. Но, послушай, - сказал Уиндем-Матсон, - никакие события,
подобные тем, которые пригрезились этому парню, вроде города на Волге,
смело названному Сталинградом, никакая оборона не смогла бы добиться
большего, чем некоторой отсрочки окончательной развязки. Ничто не могло
повлиять на нее. Слушай. Я встречался с Роммелем в Нью-Йорке, когда был
там по делам в 1943 году.
Губернатора США на приеме в Белом Доме.
закончил он.
этот мерзавец Ламмерс. Вот тогда-то и начались эти повальные убийства и
эти концентрационные лагеря.
махнула рукой.
всякие беззакония, но он не был похож на остальных: он напоминал прежних
прусских военных. Суровый...
Уиндем-Матсон. - Кто больше всех сделал для возрождения экономики. Альберт
Шпеер, а не Роммель и не организация Тодта. Шпеер был лучшим из тех,
которых партия направила в Северную Америку. Это он добился, чтобы все эти
заводы, тресты и корпорации - все-все - снова заработали, и притом
эффективно. Мне хотелось бы, чтобы и у нас здесь было что-нибудь подобное
- ведь сейчас в каждой отрасли экономики конкурируют не менее пяти фирм, и
при этом несут ужасные убытки. Нет ничего более глупого, чем конкуренция в
экономике.
поселках, которые были понастроены на востоке. Одна моя подруга там жила.
Ее письма проверяла цензура, и поэтому она не могла рассказать обо всем,
пока не переехала снова сюда. Она должна была подниматься в шесть тридцать
утра под звуки духового оркестра.
еда, отдых, медицинское обслуживание. Что еще нужно? Молочные реки?
туман ночного Сан-Франциско.
пиалу с черным чаем, на которую сначала подул, а потом улыбнулся мистеру
Бейнесу.
спокойствие, на Тихоокеанском побережье. Там у нас совсем не так.
пятитысячелетней давности. Мы задаем ей вопросы, как будто она живая. Так
же как и библия христиан. Многие книги по существу живые. И это совсем не
метафора. Дух оживляет их. Правда?