деревьях у подножия гор. Еще некоторое время они пели и звали друг друга,
но их оглушительное щебетание вскоре перешло в спокойное удовлетворенное
бормотание. Проходя мимо домов на окраине подкаменья, Лена и Кавинант
снова услышали, как река в отдалении разговаривает сама с собой. Лена
молчала, словно погруженная в какое-то волнение или тревогу, а Кавинант
был слишком поглощен окружавшими его звуками сумерек, чтобы о чем-то
говорить. Наступавшая ночь, казалось, была полна невидимых свиданий. Так,
молча, они подошли к дому Лены.
домов в подкаменье, но с такими же отполированными до блеска каменными
стенами. Из окон лился теплый желтый свет.
мелькнула крепкая фигура и удалилась в одну из внутренних комнат.
ее, прежде чем вести его к двери.
Кавинанта внутрь. Войдя следом за ним, она остановилась. Томас быстро
огляделся и заметил, что комната, в которую они вошли, уходила вглубь
дома, и в каждой ее стене была занавешенная дверь. Посередине стоял
каменный стол и скамьи, на которых могло бы разместиться шесть-восемь
человек. Но комната была достаточно большой, так что стол не занимал в ней
господствующего положения.
глиняные кувшины, кружки и другая утварь, как явно предназначенная для
кухни, так и та, назначение которой Кавинант понять не смог. Вдоль стен
размещалось несколько каменных табуретов. И все это помещение заполнял
теплый желтый свет, мерцавший на гладких поверхностях и отражавшийся от
установленного как бы на почетном месте камня редкой окраски и структуры.
одному в каждом углу комнаты, и один был на середине стола; но бликов их
свечение не давало - свет лился такой же постоянный и ровный, как от
электрической лампочки. И к свету примешивался мягкий запах, похожий на
запах только что разрытой земли.
на ее дальнем конце. Там на каменной плите возле стены стоял огромный
гранитный сосуд в половину человеческого роста. И над этим сосудом,
напряженно вглядываясь в его содержимое, стоял крупный мужчина,
бочкообразное тело которого было таким же массивным и крепким, как камень.
Он стоял спиной к Лене и Кавинанту и, казалось, не подозревал об их
приходе. На нем была короткая коричневая туника с такого же цвета брюками
под ней, но узор из листьев, вплетенный в ткань по плечам, был точно таким
же, как на платье у Лены. Его мощные мускулы вздувались и опадали под
туникой по мере того, как он вращал сосуд. Тот казался чудовищно тяжелым,
но Кавинант был почти уверен в том, что мужчина при желании мог поднять
его над головой вместе с содержимым.
комнату, и время от времени человек пристально смотрел в эту тьму, словно
изучая ее, и одновременно вращал сосуд. Потом он запел. Голос его оказался
слишком низким, чтобы Кавинант мог разобрать слова, но, слушая его, он
уловил в этом звуке нечто, похожее на заклинание, словно содержимое сосуда
обладало магической силой. В течение некоторого времени ничего не
происходило. Потом тень начала бледнеть. Сначала Кавинант подумал, что в
комнате изменился свет, но вскоре он увидел, что из сосуда появилось
другое свечение. Оно усиливалось, становилось ярче и наконец ослепительно
засверкало, заставив померкнуть другие огни.
новом ярком свете он казался еще огромнее, чем прежде, словно его
конечности, плечи и широкая грудь вобрали в себя силу сияния; лоб его
покраснел от исходившего из сосуда жара. Увидев Кавинанта, он удивленно
уставился на него. В его глазах появилась тревога, и правой рукой он
провел по густым рыжеватым волосам. Потом он, повернув руку ладонью вверх,
протянул ее Кавинанту и сказал Лене:
нас отвечаешь за гостеприимство.
исчезла. Он говорил как человек, который не слишком любит общаться с
другими людьми. Но несмотря на суровое обращение с дочерью, он казался
чрезвычайно спокойным.
Этиаран, твоя мать, помогает принимать новое дитя у Одоны, супруги
Муррина. Гость будет недоволен нашим гостеприимством - ведь в доме даже
нет еды, чтобы отметить конец дня.
виноватой, чтобы угодить отцу. Но уже в следующий миг она быстро пересекла
комнату и повисла на шее великана. Потом, повернувшись к Кавинанту, она
объяснила:
Смотровой Кевина. - Живые огоньки сверкали в ее глазах, хотя она пыталась
говорить официальным тоном.
представляю, какое дело привело его в это гибельное место.
мускулистая рука лежала на плече Лены, Кавинант ожидал, что он рассмеется
над ее абсурдным заявлением - человек сражался с облаком. Вся внешность
Трелла дышала невозмутимостью и приземленностью, словно утверждение
здравого смысла, переводившее кошмарное видение Лорда Фаула в надлежащую
ему категорию нереальности. Поэтому Кавинант был буквально огорошен,
услышав, как Трелл абсолютно серьезно спросил:
сознания. Он не был готов иметь дело с воспоминанием о Лорде Фауле - но в
то же время он был абсолютно уверен, что не сможет солгать Треллу... Он
почувствовал, что в горле пересохло, и невпопад ответил:
Кавинанту, что его ответ усилил тревогу великана. Трелл отвел взгляд,
потом посмотрел на Кавинанта и сказал:
если говоришь за кого-то, кто старше тебя?
имена?
глазах Лены неподдельный интерес к этому вопросу. Он сделал паузу. Потом в
мгновенном озарении он понял, что для нее он был такой же волнующей
фигурой, как сам Берек Полурукий; что для этой девушки, жаждущей
таинственного и мистического, всезнающих Лордов и битв с облаками, его
странность и необъяснимое появление на Смотровой Кевина были почти что
воплощением великих событий героического прошлого. Выражение ее взгляда
стало теперь абсолютно понятным: в томлении любопытства она цеплялась за
надежду, что он откроется ей, сделает хотя бы намек на свое высокое
звание, сделает скидку на ее молодость и неведение.
лести, она вызывала в нем незнакомое чувство широких возможностей. Он
быстро начал придумывать какой-нибудь громкий титул, какое-нибудь имя,
которое могло или, вернее, доставило бы Лене удовольствие и в то же время
не ввело бы в заблуждение Трелла. Потом его осенило.
Неверящий.
чем мог это осознать в настоящий момент. Ему стало неловко за свою
претенциозность, но Лена наградила его лучезарным взглядом, а Трелл мрачно
принял это заявление.
подкаменье Мифиль. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Сейчас я должен
уйти, чтобы заняться своими делами, которые обещал сделать. Возможно,
скоро вернется Этиаран, моя супруга. А Лена, если ей подсказать, возможно,
вспомнит о том, чтобы предложить вам освежиться в мое отсутствие.
оторвал от постамента. Освещаемый языками красно-желтого пламени, отблески
которого танцевали в его бороде и волосах, он понес этот сосуд к двери.
Лена поспешила вперед, чтобы отогнуть для него занавес, и через мгновение
Трелл исчез, оставив Кавинанта недоумевать по поводу мельком увиденного им
содержимого горшка. Тот был полон маленьких круглых камешков, похожих на
отборный гравий, и они, казалось, горели.
штука?
Лена. - Но когда гравий горит, мой отец без труда поднимает его. Он -
гравлингас радхамаэрля и глубоко связан с учением о камне.
Контровский Владимир
Эриксон Стивен
Махров Алексей
Верещагин Олег
Доценко Виктор
Херберт Фрэнк