Чтение 15–й страницы книги ~Стальная крыса на манеже~

взять.

-- Ошибаешься. Впервые с тех пор, как начались эти кражи, мы с тобой
оказались на месте преступления. Мы соберем все улики... Под словами "все
улики" я подразумеваю абсолютно все улики. Науськаем на них суперкомпьютер и
посмотрим, что из этого вылупится.

Я похлопал компьютер по кожаной шкуре.

-- Можно считать, дело сделано.

Однако я вновь ошибался. Впереди были сонмы легавых, шеренги
полицейских машин и длиннющие куски желтой ленты с надписью: "Полицейский
барьер! Не пересекать!" Такси остановилось. Когда мы вышли, к нам
решительным шагом приблизился кряжистый слуга закона.

-- Уезжайте! Посторонним запрещено!

-- Мы останемся. -- Боливар достал бумажник. -- Я менеджер банка, и я
войду.

Лоб под узорной, инкрустированной алмазами кокардой избороздили
морщины. Полицейский взялся за телефон. От его начальника проку оказалось
ненамного больше, поэтому мы с Боливаром прошли по всей иерархической
цепочке, пока не достигли фараона, облеченного золотыми галунами и властью
достаточной, чтобы нас пропустить.

-- Кто такие? -- прорычал он.

-- Боливар диГриз, управляющий этим банком. А вы?

Золотогалунник сверкнул глазами.

-- Капитан Кидонда из Отдела серьезных преступлений. Меня вызвали из
цирка. Смею вас уверить, я не люблю, когда мне портят вечер.

-- Вполне разделяю ваши чувства. Мой вечер тоже безнадежно испорчен.

Мы остановились перед фасадом банка и уставились на огромную пробоину.
Вряд ли ее могли проделать вдова или сирота.

-- Впечатляет, -- заключил Боливар. -- В этом месте стоял счетчик
банкнот.

Золотогалунник кивнул:

-- По показаниям свидетелей, его выдернули летающим краном. Один рывок
--и он в небесах. На поиски брошены все дежурные силы полиции.

-- А что творится в банке? -- спросил Боливар.

-- Все устройства охранной сигнализации молчат. Кроме тех, что на
счетчике денег.

Пискнул капитанов телефон, и Кидонда рыкнул:

-- Ну?

Выслушал ответ, кивнул:

-- Хорошо, действуйте. Подключите экспертов.

Он повесил телефон на пояс и повернулся к нам.

-- Найден счетчик денег. Выпотрошенный и брошенный. Вам известно,
сколько в нем было наличных?

-- В банке есть сведения. Пойдемте посмотрим. Боливар наклонился и
заглянул в сияющий глаз сетчаткоскопа. Тот дважды пискнул. Мой сын прижал
ладонь к металлической пластине на косяке парадной двери, та погудела и дала
замку сигнал открыться. Мы вошли.

Внутри едва тлели лампы дежурного освещения. Медленно вращались на
своих осях телекамеры. С улицы в огромную пробоину вливался свет фонарей. На
полу везде лежала щебенка.

Датчики заметили наше присутствие, и заиграла нежная музыка --
серьезная финансовая классика с арпеджио выгоды. В подвале с мощными стенами
и контрфорсами Боливар склонился над пультом.

-- Слава Богу, хоть хранилище цело. Здесь надежные запоры. Снаружи
нельзя изменить код часового замка. Он сработает только утром, когда явится
персонал.

Неужели хранилище только и ждало этих слов? Едва они прозвучали, на
потолке вспыхнули лампы и посреди двери ожил огромный штурвал.

-- Доброе утро, дорогие клиенты, --сказало хранилище.

Штурвал щелкнул и замер, толстые стальные штыри вышли из гнезд.

-- Кажется, вы сказали, что он не откроется до утра?

Увиденное не обрадовало капитана Кидонду. Боливар не успел ответить.
Массивные врата распахнулись настежь, и мы увидели хранилище. Повсюду
валялись пустые депозитные сейфы. И тут же оглушительно заревели сирены, а в
глазах зарябило от вспышек ламп охранной сигнализации. Капитан закричал в
телефон, потом замахал руками на хлынувшую в ворота толпу полицейских.

-- Отправьте взвод к задней стене! -- Он повернулся к Боливару. -- В
банке есть черный ход?

Боливар кивнул.

-- Маленькая дверь для персонала, а также ворота для бронированных
фургонов.

-- Ясно. Я хочу окружить здание, да так, чтобы комар не вылетел.
Возможно, преступники еще в банке. Шевелитесь!

Толпа зашевелилась. Он вызвал тяжело вооруженный взвод.

-- Стрелять во все, что движется.

-- Надеюсь, это не относится к нам?

Капитан на шпильку не отреагировал.

-- Ведите нас к черному ходу, -- приказал он. Боливар подчинился.

Я брел в арьергарде. Очень хотелось выяснить, что происходит, но я не
хотел привлекать к себе излишнего внимания. Боливар отпирал замки. Через
кабинеты и кладовые мы добрались до последней двери.

-- За нею гараж, -- сказал Боливар.

-- Отоприте -- и сразу в сторону.

Капитан махнул рукой, и штурмовое подразделение двинулось вперед.

-- Когда я ее распахну, врывайтесь. Зря не рискуйте. Стреляйте первыми.

Мрачные фараоны кивками выразили согласие и взяли оружие на изготовку.

Дверь распахнулась, и взвод ринулся в атаку. Штурмовики стреляли на
бегу в темноту. Боливар шагнул в дверной проем и включил свет. Клубился
пороховой дым. Пусто.

-- Откройте наружные ворота! -- приказал капитан.

Боливар поднял рубильник. Загудели моторы, застрекотали шестеренки, и
тяжелые бронированные ворота утонули в земле. Мы напряженно ждали, пальцы
штурмовиков застыли на спусковых крючках. И наконец впереди показались люди.
Это тоже были полицейские. И тоже стояли шеренгой. И тоже целились.

-- Не стрелять! -- крикнул Боливар этим парням не промах. -- Мы свои!

Пальцы дрогнули и расслабились. Защелкали предохранители.

-- Можете объяснить, как это случилось? -- Капитан Кидонда повернулся к
Боливару.

-- Конечно, не могу. Я тоже был в цирке.

-- Но вы хоть поняли, что произошло?

-- Я понял ровно столько же, сколько и вы. Счетчик денег извлечен через
пробоину в стене. И каким-то образом неизвестный, или неизвестные, проникли
в подвал и вынесли все его содержимое.

-- Каким образом?

-- Почем я знаю?

-- Должны знать, потому что это ваша работа. -- Капитан выходил из
себя. -- Мне начинает казаться, что здесь не обошлось без "крота". Тот, кто
планировал кражу, прекрасно знал, как открывается дверь в хранилище. А затем
он отправился в цирк, чтобы обеспечить себе алиби.

-- Я не нуждаюсь в алиби! -- вспылил Боливар. -- Я не совершал кражи,
не имею к ней никакого отношения! Доходит это до ваших куриных мозгов через
толстую черепную кость?

-- Что? -- взревел капитан. -- Оскорблять офицера полиции при
исполнении служебных обязанностей? Это преступление! Арестовать его!

Подскочили плоскостопые крепыши и схватили моего сына.

-- Вы не смеете! -- вскричал я, замахиваясь компьютером.

На моем пути встал капитан.

-- Не только смею, но и вас упеку вместе с ним в каталажку, если услышу
еще хоть слово!

-- Папа, успокойся. Это недоразумение, досадная ошибка.

-- Ваша ошибка! -- мрачно изрек олух-полицейский. -- Новый менеджер с
чужой планеты, разве это не подозрительно? -- Он несколько секунд помолчал,
держа телефон возле уха. -- Отлично. Комиссар со мной согласен. Приказал
доставить вас к нему. -- Он ткнул в мою сторону жирным пальцем. -- А вы
убирайтесь, не то и вам обеспечены очень большие неприятности.

Запах из его рта говорил о многолетних отложениях еды в дуплах, в
голосе сквозили ненависть и презрение. Я оглянулся на Боливара. Тот
подмигнул. Я понял: не надо вмешиваться и устраивать истерику. Следует
убраться отсюда и искать более деликатное решение назревшей проблемы.

Я стушевался.

-- О, дорогой сэр! Вы должны простить меня. Я позволил всем этим
ужасным обстоятельствам затуманить мой рассудок. И вы, конечно же, правы. Вы
-- слуга закона, и ваш долг -- служить закону. Позвольте же мне заползти в
мой жалкий отель и глубоко раскаяться в своей ошибке.

Я поклонился ему в ноги и, не разгибаясь, шаркая, попятился.
Золотогалунник хотел что-то сказать, но тут Боливар оттолкнул полицейского и
хорошенько врезал второму. В суматохе никто не заметил моего ухода. Я пролез
под барьерной лентой и помахал зеваке, который случайно оказался водителем
медленно кружившего около банка такси.

-- Тормози, -- сказал я. -- Включай счетчик и стой здесь. Надо кое-кого
подождать.

Он с радостью подчинился и с восторгом лицезрел прибытие визжащего
сиреной автофургона, задом подъехавшего к парадной двери банка. Люди
разместились в кузове, дверь закрылась, и фургон тронулся.

-- Поезжай за этой машиной.

-- Ну уж дудки! Это Полиция Безопасности, а с ней шутки плохи.

-- Только для преступников. А я -- репортер газеты, и вот мое
удостоверение.

Я протянул золотую монету в пятьдесят кредитов. Водитель ее забрал,
хоть и не без колебаний.

-- Ладно. Но ближе, чем сейчас, не подъеду.