Чтение 15–й страницы книги ~Дорога славы~

прекрасен. Я довольно потянулся, и почуял запах кофе, и подумал, не успею
ли я наскоро выкупаться перед завтраком. Наступил еще один прекрасный
день, голубой и яркий, солнце только что взошло, и я был не прочь шлепнуть
несколько драконов, пока не подоспел завтрак. Только, конечно, маленьких.

Я подавил зевок и перекатился на ноги. Чудного павильона уже не было,
а черный ящик был в основном упакован; он был не больше рояля. Стар стояла
на коленях перед костром, поторапливая тот самый кофе. В это утро она
стала пещерной женщиной, одевшись в шкуру, которая, хоть и красивая, была
не красивее ее собственной. Из оцелота, наверное. Или от Дюрона.

- Приветик, Принцесса, - сказал я. - Что на завтрак? А где ваш шеф?

- Завтрак позже,: - сказала она. - Сейчас вам только чашка кофе,
слишком горячего и слишком черного - лучше, чтобы вы были в плохом
настроении. Руфо заводит беседу с Игли.

Она подала мне кофе в бумажном стаканчике.

Я отхлебнул полчашки, обжег себе рот и выплюнул гущу. Кофе бывает
пяти сортов: Кофе, Ява, Ямайка, Яд и Растворитель Углерода... Эта дрянь
была не лучше четвертой степени.

Тут я застыл, потому что на глаза мне попался Руфо. И компания,
пребольшая компания. У края нашей террасы кто-то разгрузил Ноев Ковчег.
Тут было все, от аардварков [Степные волки (ю-афр.)] до ящеров,
большинство с длинными желтыми зубами.

Руфо стоял лицом к этому пикету, на десять футов ближе к нам,
напротив особенно большого и неуклюжего гражданина. Тут как раз бумажный
стаканчик разошелся, и кипяток обжег мне пальцы.

- Хотите еще? - спросила Стар. Я подул на пальцы.

- Нет, спасибо. Это и есть Игли?

- Вот тот, в середине, которого дразнит Руфо. Остальные пришли просто
посмотреть, на них можно не обращать внимания.

- У некоторых из них голодный вид.

- Те, кто покрупнее, в основном травоядные, как демон Кювье. Вон те
львы-переростки могут нас съесть - если Игли выиграет спор. Но только
потом. Все дело в Игли.

Я повнимательнее пригляделся к Игли. Он походил на потомка из Данди,
сплошь челюсти и никакого лба; в нем соединились наименее приятные черты
гигантов и людоедов из "Книги Красной Магии". Мне лично эта книга никогда
особенно не нравилась.

Он смутно походил на человека, если взять это понятие в широком
смысле. Он был на пару футов повыше меня и перевешивал меня фунтов на 300
- 400; но я куда красивее. Волосы на нем росли кустиками, как на упавшей
духом лужайке, но с первого взгляда было ясно, что он никогда не
пользовался дезодорантом для мужественных мужчин. На буграх его мускулов
выступали узлы, а ногти на ногах не знали ножниц.

- Стар, - сказал я, - в чем причина нашего с ним спора?

- Вы должны убить его, милорд.

- Не могли бы мы договориться о мирном сосуществовании? Взаимное
доверие, культурный обмен и так далее?

Она покачала головой.

- Он недостаточно развит для этого. Он находится здесь, чтобы
удержать нас от спуска в долину, - или он умрет, или умрем мы. Я глубоко
вздохнул.

- Принцесса, я принял решение. Человек, который всегда подчиняется
закону, глупее даже того, кто нарушает его при всяком случае. Сейчас не
время волноваться о соблюдении местного закона Салливана. Мне нужны
огнемет, базука, несколько гранат и самая лучшая пушка из вашего арсенала.
Можете показать мне, как их откопать?

Она пошевелила костер.

- Герой мой, - сказала она медленно. - Мне искренне жаль, но это не
так просто. Вы не заметили, когда мы курили прошлой ночью, что Руфо зажег
наши сигареты от свечей? Не пользуясь ничем, вплоть до карманной
зажигалки?

- Хм... нет. Я об этом не думал.

- Это правило против огнестрельного оружия и взрывчатых веществ - не
закон, какие действуют у вас на Земле. Оно больше, чем закон; здесь этими
вещами пользоваться невозможно. Иначе бы они давно были применены против
нас.

- Вы имеете в виду - они не сработают?

- Они не будут действовать. Может быть, тут подходит слово
"колдовство".

- Стар, поглядите на меня. Возможно, вы и верите в колдовство. Я -
нет. И я готов поставить семь к двум, что автоматы тоже не верят. Я готов
проверить это. Вы поможете мне распаковаться?

Впервые она казалась по-настоящему расстроенной.

- О, милорд, молю вас, не надо!

- Почему не надо?

- Даже попытка окончилась бы катастрофой. Верите ли вы тому, что я
знаю больше вас о трудностях, опасностях и законах этого мира? Поверите ли
вы мне, когда я скажу, что не желаю вашей смерти, что, и это святая
правда, моя собственная жизнь и безопасность зависят от вашей? Пожалуйста!

Невозможно не поверить Стар, когда она ставит вопрос ребром. Я
задумчиво сказал:

- Наверное, вы правы - иначе тот тип таскал бы с собой шестидюймовую
мортиру в качестве личного оружия. Э, Стар, у меня появилась идейка
получше. Почему бы нам не смотаться обратно, откуда мы пришли, и не
устроиться в том местечке, где мы ловили рыбу? Через пять лет у нас будет
симпатичная маленькая ферма. Лет через десять, когда разойдется молва, у
нас появится и симпатичный маленький мотель, с плавательным бассейном без
условностей и лужайкой для гольфа.

Она чуть заметно улыбнулась.

- Милорд Оскар, возврата нет.

- Почему нет? Я могу найти то место с закрытыми глазами.

- Но нас найдут Они. Не Игли, а другие, подобные ему, будут посланы,
чтобы загнать и убить нас. Я снова вздохнул.

- Как скажете. Ходят слухи, что мотели в стороне от главных дорог -
все равно мертвое дело. В той коллекции где-то есть боевой топор. Может, я
смогу оттяпать ему ноги раньше, чем он меня заметит.

Она снова покачала головой. Я сказал:

- А теперь в чем дело? Я что, должен биться с ним, стоя одной ногой в
ведре? Мне показалось, что годится все, что режет или колет - все, что я
делаю собственными мускулами?

- Так оно и есть, милорд. Но это не даст результатов.

- Почему же нет?

- Игли убить невозможно. Понимаете, он, вообще-то говоря, не живое
существо. Он - конструкция, созданная неуязвимой именно с этой целью.
Мечи, или ножи, или даже топоры не поражают его; они отскакивают. Я это
видела.

- Вы хотите сказать, он - робот?

- Если вы подразумеваете рычаги, колесики и печатные схемы - то нет.
Вернее было бы назвать Голем. Порода Игли - это подражание жизни. - Стар
добавила: - В некоторых отношениях лучше, чем жизнь, поскольку нет
никакого способа, насколько мне известно, убить его. Но одновременно и
хуже, ибо Игли не очень сообразителен и уравновешен. У него очень много
тщеславия и мало здравого смысла. Руфо сейчас на это и нажимает,
подогревая его до кондиции, выводя его из себя до того, что он не сможет
ясно мыслить.

- Правда? Н-да! Надо мне не забыть отблагодарить Руфо за это от всей
души и даже больше, наверное. Ну, Принцесса, так что вы мне сейчас
прикажете делать?

Она развела руками так, как будто все было очевидно.

- Когда вы приготовитесь, я сниму защиту - и вы убьете его.

- Но вы только что сказали... - я не стал продолжать. Когда
распустили французский Иностранный Легион, для нас, романтиков, осталось
очень мало тепленьких местечек. С этим мог бы справиться Умбопа.
Несомненно - Конан. Или Ястреб Каре. Или даже Дон Кихот, потому что штука
эта была размером как раз с ветряную мельницу.

- Ладно, Принцесса, давайте займемся делом. Ничего, если я поплюю
себе на руки? Или и это не по правилам?

Она улыбнулась одними губами и очень серьезно сказала:

- Милорд Оскар, мы все поплюем себе на руки; мы с Руфо будем
сражаться рука об руку с вами. Или мы победим... или все мы умрем.

Мы пошли присоединиться к Руфо. Он показывал Игли ослиные уши и орал:

- Кто твой отец, Игли? Мать твоя была мусорной урной, а вот кто твой
отец? Глядите на него. У него пупа нет! Ха-а! Игли парировал:

- А ТВОЯ мать гавкает! Твоя сестра дает зеленые марки! - но, как мне
показалось, довольно слабо. Было ясно, что замечание насчет пупов задело
его за живое - пупа у него не было. Что ж, полагаю, это только
естественно.

Все вышеприведенное - это не совсем то, что сказал каждый из них, за
исключением замечания насчет пупа. Мне бы хотелось передать этот разговор
в оригинале, потому что на их языке оскорбление - это высокое искусство,
по меньшей мере равное поэзии. По сути дела, воплощением литературного
изящества служит обращение (принародное) к своему врагу в какой-нибудь
трудной стихотворной форме, скажем, сестине, так, чтобы каждое слово
источало яд.

Руфо восторженно закудахтал:

- Сделай сам, Игли! Ткни себя пальцем в живот и сделай себе пуп. Тебя
оставили снаружи на дожде, а ты сбежал. Тебя забыли доделать. Разве эта
штука называется НОСОМ?

Он вполголоса обратился ко мне по-английски:

- Каким он вам нужен, босс? Сырым? Или хорошо пропеченным?

- Не давай ему отвлекаться, пока я не изучу положение. Он английский