с остальных палуб. Подобно Мэтту, они надеялись посмотреть на Землю
или хотя бы выглянуть в космос. В то же самое время те курсанты,
которые были размещены на шестой палубе при взлете, не изъявляли
желания покидать ее. Комната отдыха была переполнена. Она была набита
курсантами до отказа, как корзинка с котятами. Мэтт отстранил рукой
чей-то ботинок, норовивший влезть ему в левый глаз, и попытался
пробиться к одному из панорамных иллюминаторов. Усиленно работая
коленями и локтями, а так же не обращая ни малейшего внимания на
правила расхождения при встрече, Мэтт сумел добраться до второго или
третьего ряда курсантов, уставившихся в иллюминатор. Он положил руку
на плечо курсанта впереди себя и постарался отодвинуть его в сторону.
Возмущенный юноша обернулся.
Здравствуй!
назад. Мы пролетали мимо спутника связи, совсем рядом. Ты бы только
видел, с какой скоростью наш корабль промчался мимо него. Спутник
только показался и тут же исчез за кормой. Я даже не успел как следует
рассмотреть его. К тому же, он был от нас милях в десяти.
иллюминатору.
Угол иллюминатора прорезал середину южной Атлантики. Мэтт видел дугу,
простирающуюся почти от Северного полюса до экватора.
острова, Испанию и металлический отблеск песков Сахары, залитых ярким
солнечным светом. Коричневые и зеленые цвета суши резко
контрастировали с темно-пурпурным океаном. Еще резче выделялись
ослепительно-белые облака. Взгляд Мэтта переместился к отдельной
выпуклой дуге горизонта. Там все детали как-то смывались, казались
слегка расплывчатыми и создавали впечатляющий стереоэффект глубины,
трехмерной выпуклости - планета действительно была круглой! И не
только круглой, но также зеленой и такой прекрасной! Мэтт заметил, что
у него захватило дыхание. Чувство тошноты бесследно исчезло.
нам тоже посмотреть.
повернулся, оттолкнулся от иллюминатора, выплыл в середину отсека и
потерял при этом ориентировку. В беспорядочной толпе тел Мэтт не мог
отыскать Текса.
Поскольку здесь не было иллюминаторов, она оказалась почти пустой.
Мэтт с Тексом медленно проплыли до стены и схватились за поручни.
чувствуешь?
косоглазие оттого, что я все время пытаюсь определить, где верх. Как у
тебя с желудком? В порядке?
говорить об этом. Где ты был вчера? Я заходил к тебе пару раз, но твой
сосед по комнате сказал, что не видел тебя после ужина.
- Я был у мистера Динковски. Между прочим, Мэтт, ну и шутку ты со мной
выкинул!
чтобы он дал свое распоряжение относительно кофе в письменном виде,
раз у меня возникли сомнения в его правоте. Ты даже не представляешь,
в каком дурацком положении я оказался!
твое внимание на то, что устав позволяет тебе потребовать это.
мог поступать, как считал нужным.
делал так всегда, с того самого момента, как подрос и мама устала
шлепать меня по рукам, и принялся есть его, откусывая большие куски и
засовывая их в рот, счастливый, как щенок на клумбе. Динко приказал
мне прекратить это безобразие и есть пирог вилкой.
спокойным голосом, достал записную книжку, написал, что предложил мне
есть пирог вилкой, поставил отпечаток большого пальца, вырвал страницу
и вручил ее мне.
написал второе распоряжение и передал мне, попросив прочитать его
вслух. Я так и поступил.
листок бумаги из сумки. - Вот оно - читай.
явиться к вахтенному офицеру, захватив с собой первое письменное
распоряжение, которое я ему передал. Объяснить вахтенному офицеру
обстоятельства, которые привели к появлению этого распоряжения, и
узнать у офицера, насколько законны устные распоряжения такого рода.
Подпись - С. Динковски, курсант Академии, завершивший курс обучения.
дальше?
этому времени у меня пропал аппетит. Нужно заметить, что Динко был
крайне вежлив. Он даже улыбнулся и сказал: "Вы уж не обижайтесь на
меня, мистер Джермэн. Я поступил так, как требует устав." После этого
поинтересовался, кто подал мне такую мысль - потребовать от него
письменное распоряжение.
из курсантов обратил мое внимание на параграф номер девятьсот семь.
друг.
одну фразу.
что курсанты, увлекающиеся космической юриспруденцией, часто кончают
тем, что их вышибают из Патрульной Службы.
После того, как ты явился к вахтенному офицеру?
рубку. Я отсалютовал вахтенному офицеру, назвал фамилию и показал оба
письменных распоряжения. - Текс замолчал и уставился куда-то вдаль.
Даже мой дядя Боди не справился бы с этой задачей лучше его. - Текс
снова замолчал, как будто воспоминание о случившемся причиняет ему
мучительную боль. - После этого вахтенный офицер успокоился и объяснил
мне, стараясь выбирать самые простые, доступные даже кретину
выражения, что параграф девятьсот семь касается исключительно
нештатных ситуаций и что курсанты-новички обязаны подчиняться старшим
курсантам при любых обстоятельствах и по всем вопросам, если только
устав не запрещает это.
все их распоряжения практически по любому поводу. Ты хочешь сказать,
будто старший курсант может диктовать мне, как делать пробор в моей
прическе?
для иллюстрации лейтенант фон Риттер. Старший курсант не имеет права
приказать тебе нарушить устав - он не может приказать ударить капитана
и не может приказать тебе покорно стоять, чтобы ему было удобно дать
тебе по физиономии. Но его права ограничиваются всего лишь этим.
Лейтенант фон Риттер пояснил, что старший курсант обязан
руководствоваться здравым смыслом и благоразумием и что правила
поведения за столом относятся, несомненно, к этой категории. Затем
приказал мне явиться к Динко и доложить ему.
взглядом. И вот что странно. Динко отнесся к этому случаю, будто
преподал мне урок в геометрии. Он сказал, что теперь, когда я убедился