- Дай сюда подушку, любую! Быстро! - ответил я. Он изумился еще больше, но
подушку принес.
- Сними наволочку! Скорей!
Он засуетился, наконец сдернул наволочку и протянул мне подушку. Но я не
мог оторвать руки от затычки.
- Положи ее мне на руки, - приказал я. Это была самая обыкновенная подушка
из мягкого пенопласта. Я осторожно вытащил одну руку, затем другую, встал
на колени и изо все сил уперся в подушку ладонями. Она слегка прогнулась
посередке; все, подумал я, сейчас треснет. Но подушка выдержала. Горлодер
опять заверещал, а капитан Харкнесс все так же тщетно требовал, чтобы
кто-нибудь из пассажиров каюты Н-12 отозвался и объяснил, что происходит. Я
снова заорал:
- Тихо! - И прибавил: - Слушайте, вырубите кто-нибудь Горлодера, чтоб он
заткнулся.
Идея явно имела успех. Трое пацанов с готовностью надавали Горлодеру по
шее, а один двинул в живот и уселся на него верхом.
- А теперь быстро все замолчали, - сказал я. - Если Горлодер пикнет,
врежьте ему еще разок.
Я перевел дух и сказал в микрофон:
- Н-12 на связи!
- Что у вас происходит? - спросил капитан.
- В корабле пробоина, капитан, но мы ее заткнули.
- Чем? И какой величины пробоина?
Я ответил, и на этом наша беседа окончилась. Спасатели добрались до нас не
сразу, потому что, как я потом узнал, первым делом они изолировали весь наш
отсек, задраив дверь в коридоре, а для этого им, естественно, пришлось
эвакуировать всех пассажиров из соседних кают. Но вот наконец двое в
скафандрах открыли дверь и вывели всех ребят, кроме меня. Затем они оба
вернулись. Одного я узнал - это был мистер Ортега.
- Вставай, сынок, - сказал он. Голос через шлем звучал незнакомо и глухо.
Второй спасатель склонился над дырой и прижал подушку.
В руках у мистера Ортеги была большая металлическая пластина, обтянутая с
одной стороны липкой прокладкой. Мне хотелось остаться и посмотреть, как
будут заделывать дыру, но инженер вытолкал меня вон и закрыл дверь. В
коридоре было пусто. Я постучал в дверь, ведущую в соседний отсек, и
оказался в толпе ребят. Они набросились на меня с вопросами, но ничего
новенького я рассказать им не мог.
Через некоторое время мы почувствовали, что теряем вес. Капитан Харкнесс
объявил, что корабль ненадолго прекращает вращение. Тут появились мистер
Ортега с помощником и проследовали в рулевую рубку. От невесомости мне, как
всегда, поплохело. Капитан Харкнесс оставил радиосвязь включенной, чтобы
переговариваться с инженерами, вышедшими в космос залатать дыру снаружи, но
я не вслушивался в их диалог. Когда тебя мутит и вот-вот вывернет
наизнанку, все остальное становится до лампочки.
Наконец корабль начал вращаться и нам позволили вернуться в каюту.
Выглядела она совсем как прежде, только на полу на месте пробоины была
приварена металлическая заплатка.
В результате уроки в этот день отменили, а завтракать мы сели на два часа
позже обычного.
Так я во второй раз попал на капитанскую разборку. На ней присутствовали
Джордж, Молли и Пегги, а также руководитель нашего скаутского отряда доктор
Арчибальд, все ребята из нашей каюты и все члены экипажа. Прочие пассажиры
могли любоваться на нас по видео. Мне ужасно хотелось надеть скаутскую
форму, но она была изодрана в клочья и вся покрыта липкими пятнами.
Пришлось содрать с нее эмблемы и сунуть форму в мусоросжигатель. Первый
помощник возвестил:
- Капитанский суд! Награды и взыскания.
Все встрепенулись, подтянулись. Тут вошел капитан и остановился напротив
нас. Отец вытолкнул меня вперед.
- Уильям Лермер? - спросил капитан, глядя мне в лицо.
- Да, сэр, - отчеканил я.
- Я зачитаю запись из бортового журнала за вчерашний день, - сказал
капитан. - "Двадцать первого августа в семь часов четыре минуты по
стандартному времени, корабль, следуя по курсу, был пробит небольшим
метеоритом. Герметизация сработала как положено, и поврежденный отсек, а
именно каюта Н-12 была своевременно изолирована. Таким образом удалось
предотвратить падение давления воздуха в остальных отсеках.
Отсек Н-12 представляет собой жилое помещение, в момент аварии в нем
находилось двадцать пассажиров. Один из них, Уильям Дж. Лермер, соорудил из
материалов, имевшихся под рукой, затычку и сунул ее в пробоину, перекрыв
утечку воздуха и позволив своим попутчикам продержаться до прибытия
ремонтников.
Его быстрая реакция безусловно спасла жизнь всем пассажирам, находившимся в
отсеке Н-12".
Капитан оторвал глаза от журнала и продолжил:
- Заверенная копия этой записи вместе со свидетельствами очевидцев будет
направлена в организацию Межпланетного Красного Креста с ходатайством о
награде. Другая копия будет вручена тебе. Я не имею права наградить тебя,
могу лишь сказать, что благодарен от всей души. Я говорю это от имени
команды и всех пассажиров, в особенности от имени родителей твоих товарищей
по каюте.
Он сделал паузу, потом поманил меня пальцем и, понизив голос, сказал мне
лично;
- Молодец, парень! Ты был на высоте. Можешь гордиться собой.
Я ответил, что мне просто повезло.
- Возможно, - согласился капитан. - Но такого рода везение выпадает на долю
тех, кто к нему готов. - Он снова помолчал, потом спросил: - Лермер, ты
когда-нибудь думал о карьере космонавта?
Я ответил, что если и думал, то не слишком серьезно.
- Значит так, Лермер, - заявил капитан. - Если решишь, дай мне знать. Ты
всегда можешь найти меня через Ассоциацию пилотов в Луна-Сити.
Капитанская разборка на этом завершилась, и все разошлись. Мы с Джорджем
шли впереди, Молли с Пегги - за нами. Я услышал за спиной голос Пегги:
- Это мой брат!
- Тихо, Пегги! И не показывай пальцем! - шикнула Молли.
- Вот еще! - возмутилась Пегги. - Он же действительно мой брат, разве нет?
- Да, конечно, но не стоит его смущать, - ответила Молли.
Хотя, по правде говоря, я вовсе не чувствовал себя смущенным.
Позднее меня разыскал мистер Ортега и вручил черный покореженный кусочек
металла размером не больше пуговицы.
- Вот все, что от него осталось, - сказал он. - Но я подумал, что тебе
будет приятно взять его на память - в вида компенсации за скаутский костюм.
Я поблагодарил его и сказал, что не жалею о форме; в конце концов, мою
собственную шкуру она тоже спасла.
- Мистер Ортега, а можно как-нибудь определить, откуда он сюда залетел? -
спросил я, глядя на метеорит.
- Вряд ли, - ответил он, - Хотя можно, конечно, отдать его на растерзание
ученым умникам - пусть выскажут свои соображения, если хочешь.
Я сказал, что не хочу. Лучше сохраню его как талисман; я до сих пор таскаю
его с собой в кармане.
- То ли это осколок кометы, то ли кусочек из пояса астероидов, - продолжал
инженер, - трудно сказать, поскольку здесь, по идее, не должно быть ни того
ни другого.
- Не должно, - согласился я. - Но ведь было!
- Твоя правда.
- Мистер ОрФега, а почему бы корпус корабля не сделать толще, чтобы такая
козявка не могла его пробить? - Я вдруг вспомнил, какой тоненькой
показалась мне обшивка в месте пробоины: просто пленочка, а не обшивка.
- Ну, во-первых, для метеорита это настоящий великан, если хочешь знать. А
во-вторых - ты имеешь представление о космической радиации, Билл?
- Боюсь, очень смутное.
- Но тебе наверняка известно, что первичная космическая радиация не вредит
человеческому организму, хотя и свободно проникает сквозь него. Однако
через металл она проходит не так свободно - и при этом образуется
вторичная, и третичная, и четвертичная радиация, а этот каскад излучений
уже отнюдь не безобиден. Он может вызвать различные мутации и причинить
тебе и твоему потомству массу неприятностей. Получается, что человеку в
космосе нужна такая обшивка, которая удерживала бы воздух внутри корабля, а
ультрафиолетовые лучи - снаружи.
Пару дней после аварии Горлодер ходил тише воды, ниже травы. Я решил, что
недавний урок пошел ему на пользу. Но я ошибся. Мы столкнулись с ним лицом
к лицу в одном из нижних коридоров. Поблизости никого не было. Я хотел
пройти мимо, но он загородил проход.
- Мне нужно поговорить с тобой.
- О'кей, - сказал я. - Валяй, я слушаю.
- Думаешь, ты самый крутой, да?
Мне не понравилось ни то, что он сказал, ни то, как он это сказал.
- А чего мне думать? - ответил я. - Я и в самом деле крутой.
Он мне надоел.
- Строишь из себя, да? Думаешь, я буду руки тебе целовать, благодарить за
спасение?
- Так вот что тебя волнует? Можешь расслабиться: я старался вовсе не ради
тебя.
- Я в этом и не сомневаюсь, - заявил он. - И не испытываю к тебе никакой
благодарности.
- Ну и слава Богу, - сказал я. - Можешь мне поверить, твоя благодарность
мне нужна как мертвому припарка.
Он тяжело задышал.
- Ты меня достал, - тихо сказал он, и в то же мгновение солидная зуботычина
свалила меня на пол.
Шилова Юлия
Акунин Борис
Маркелов Олег
Доценко Виктор
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий