Возможно, оно снабжено виброзащитой, и тогда я даже не успею узнать,
отчего я погиб. Но я не видел никакой проводки, а тонкие стенки вряд ли
могли скрыть в себе провода. Может быть, окно было оборудовано только
контактной сигнализацией?
анализ сетчатки.
только они сфотографируют рисунок сосудов на сетчатке глаза, они тут же
узнают, кто я на самом деле.
на ноги. Дверь в ракету была раскрыта, и зажигание не отключено - дуракам
везет!
ней, с моей милой, подпрыгнули, пронеслись над землей и взмыли вверх, взяв
курс на запад.
отличное: в руках у меня чудесный корабль, а полицейские остались с носом.
Но как только я отлетел на некоторое расстояние от аэропорта, мой глупый
оптимизм испарился.
пока собака не уйдет. Это была как раз та ситуация, в которой я оказался.
Но я не могу бесконечно находиться в воздухе, а собака ни за что не уйдет
из-под дерева. Уже дан сигнал тревоги. Через минуту поднимутся полицейские
ракеты. Меня засекут, в этом сомневаться не приходится, и экраны слежения
уже не выпустят меня из поля зрения. После этого - два пути: приземлиться,
куда прикажут, или быть сбитым.
слишком чудом? С каких пор полицейские стали такие рассеянные, что
оставляют пленника без охраны в комнате с открытым окном? И не слишком ли
чудесное совпадение - рядом опускается корабль, которым я умею управлять,
и пилот забывает выключить зажигание именно в тот момент, когда сержант
говорит громко, что я разоблачен?
если это так, то они не будут меня сейчас сбивать. Они все еще надеются,
что я приведу их к моим товарищам.
любом случае я не хотел попадаться им снова, как и не хотел привести их к
моим товарищам. Я нес важное послание и не мог доставить врагам такое
удовольствие.
касающийся каких-то грузовых ракет, но не больше. Никто не приказывал мне
приземлиться и не грозил карами земными и небесными. Может, это начнется
позже. Я отключился.
на северо-запад. Оказывается я в воздухе меньше десяти минут. Это меня
удивило. Баки были почти полные - у меня горючего на десять часов, или на
шесть тысяч миль. Но, правда, на такой скорости они меня могли
просто-напросто забросать камнями.
но иметь какой-нибудь план лучше, чем не иметь никакого. Я взял курс на
Гавайскую республику. Затем я заложил программу в автопилот: дальность
полета 3100 миль, скорость 800 миль в час. Только-только.
курс, анализаторы принялись вычислять и пришли быстро к заключению, что я
пытаюсь скрыться в Свободную Гавайскую республику на такой-то скорости, на
такой-то высоте... Что я пересеку побережье между Сан-Франциско и
Монтереем через шестьдесят минут. Перехватить меня нетрудно. Даже если они
продолжают играть со мной в кошки-мышки. Перехватчики поднимутся из долины
Сакраменто. Если они промахнутся (вряд ли!), ракеты более быстрые, чем
моя, будут ждать меня над побережьем. Долететь до Гавайской республики у
меня не было никаких шансов.
уничтожили полностью, в воздухе, потому что не собирался в этот момент в
ней находиться.
ходу достигается простым нажатием кнопки, которая катапультирует вас с
креслом. Об этом позаботились конструкторы. Потом раскроется парашют, и вы
комфортабельно опуститесь на божью землю, неся с собой баллон с
неприкосновенным запасом кислорода.
начинают подавать сигналы бедствия. Все просто и непритязательно; как
корова в церкви.
тридцать миль, и каждую минуту у меня становилось минутой меньше. Конечно,
рядом со мной был люк. Я мог бы надеть парашют и выйти наружу, но нельзя
открыть люк в ракете, летящей на высоте шести миль. Стоит учесть и
скорость - меня просто разрежет дверью, как масло.
автопилоты могут все сделать. Те, что подешевле и попроще, поддерживают
скорость, высоту и направление полета, но этим таланты их исчерпываются.
причине, что пользоваться парашютом при игре в воздушное поло не
приходится. Поверьте мне на слово. Я поискал инструкцию, но не нашел ее.
Без сомнения, я мог отвинтить панель автопилота и поработать над ним с
отверткой в руках, но для этого понадобился бы целый день; в этих
автопилотах до черта транзисторов и проволочной лапши.
удивился, если бы он ответил. Потом я снова сел в кресло и принялся
орудовать с автопилотом. Я был уже на пустыней и видел, как солнце
отражалось в водах Соленого озера.
неуютно. Да и кислорода мало. Я перевел ракету на планирующий спуск. Мне
хотелось, чтобы она в определенной точке начала опускаться вертикально.
Затем я собирался выключить двигатели и выпрыгнуть наружу. Автопилот
включит двигатели снова, и я надеялся, что это случится, когда я успею
отлететь от ракеты.
так, чтобы автопилот успел включить тормозные устройства и ракета не
врезалась бы в землю, что меня никак не устраивало.
так неожиданно, что я буквально вывалился наружу. С секунду и я, и ракета
свободно падали рядом, потом расстояние стало увеличиваться. Я медленно
вращался вокруг своей оси.
автопилот принялся за работу, стараясь вернуть ее на заданный курс. Так мы
расстались.
страшный холод. Я закрыл глаза руками, чтобы не отморозить. Но с закрытыми
глазами мне показалось, что я вот-вот врежусь в землю. На секунду я
приоткрыл глаза и обнаружил, что земля еще далеко - милях в двух-трех.
Расчеты мои могли быть и неточны, потому что внизу уже стемнело. Далеко
поблескивали выхлопы ракеты. Корабль набирал высоту и продолжал путь к
океану. Я пожелал ракете счастливого пути и благородной кончины в океане,
а не от выстрелов перехватчика.
Вываливаясь из него, я помнил, что должен совершить затяжной прыжок.
Расставаясь с кораблем, тело наверняка оставит второй огонек на экране
радара. Чтобы исчезнуть с экрана, я должен как можно скорее выпасть из их
поля зрения, а парашют можно будет раскрыть только у самой земли.
прыгал два раза, оба прыжка были учебными под надзором инструктора, что
только и требовалось от кадетов перед сдачей выпускных экзаменов.
если не считать непреодолимого желания дернуть за кольцо, и пальцы
вцепились в него. Я приказал пальцам отпустить кольцо, но они почему-то не
подчинились. Но открывать парашют нельзя ни в коем случае - я был еще
слишком высоко: ведь как только парашют раскроется, я стану медленно
передвигающейся целью, которую может сбить каждый желающий.
мои нервы не выдержали, и я не дождался. Почти прямо подо мной был большой
город штата Юта-Прово, и я смог уговорить себя, что, если не потерплю еще
хоть секунду, опущусь посреди этого города.