выпалил:
новые вопросы, на которые он наверняка не найдет ответа. Однако, когда
бровь Харкорта удивленно изогнулась, он почувствовал, что избрал неверную
тактику.
задавая вопросы, на которые Роб, как мог, отвечал. Однако, ему постоянно
мерещилось, что Харкорт недоволен его ответами, а сэр Перси смотрит с
подозрением. Роб смутился и стал говорить неуверенно, сбиваясь.
сухим из воды. "Интересно, они сразу пошлют за полицией или подождут до
конца пикника?" - раздумывал Роб.
гнусавый выговор непальских поселенцев. Старина Дамбо Деннинг говорил
точь-в-точь, как этот мальчик. Он умер, а сынок его пропал где-то, даже не
вспомнил об отце. - Он покачал головой. - Люди забывчивы, мой друг.
раздобыть ли нам по чашечке чая, мой милый Харкорт?
такого. Дни стояли жаркие и ясные; даже если утром наползал туман, через
час солнце рассеивало его. Изредка собирались тучи, чтобы напоить землю
коротким обильным дождем.
яблоках кобыла Песенка, и Роб с Майком вдоволь катались в окрестностях
имения. Каждую неделю где-нибудь открывались ярмарки. Изумительные цветы,
аппетитные овощи, фрукты выставлялись на суд зрителей в длинных
павильонах. Конные состязания сменяли друг друга. Роб не участвовал в
скачках, хоть он и научился ездить верхом довольно сносно, но до
мастерства Майка ему было далеко. На реке близ Оксфорда прошла регата. Не
остался обойденным и крикет; эта игра, давно забытая в Урбансах, своей
медлительностью и педантичностью как нельзя лучше подходила к размеренной
жизни Графства. И, конечно же, без конца устраивались пикники и вечеринки.
Праздник проходил в двадцати милях от дома Гиффордов, в имении Верховного
судьи, сэра Перси Грегори, который сам был искусным стрелком. Роб и Майк
приехали за день до открытия и ночевали в палаточном лагере, разбитом в
парке имения.
него, но ответил:
испугался и хотел отказаться от сумасбродной затеи. Да, ему нравилось
стрелять из лука. Правда, Майк и здесь превосходил его, как и во всем
остальном. Но стоило ли рисковать? Не разумнее ли было в его положении
держаться в тени, оставаясь для всех просто кузеном Майка, приехавшим с
Востока? Майк, впрочем, не согласился с ним:
начнутся пересуды. Слишком подозрительно.
разных группах. Сначала Роб нервничал, но быстро пристрелялся, рука стала
тверже, и он даже заслужил аплодисменты особенно удачными выстрелами. В
финале Роб был третьим, Майк - лишь одиннадцатым.
Непале?
увидел лук и стрелы.
Роб не заметил странной перемены в настроении друга. Это была не обида, не
зависть, скорее - изумление. Майк немало удивился тому, что Роб одолел его
хоть в чем-то. Ученик превзошел учителя. Робу вдруг пришло в голову, что
вся эта затея: привести в дом беглого мальчишку из Урбанса и выдавать его
за джентри - была для Майка чем-то вроде спорта. И на Роба он смотрел как
на забаву, а не живого человека со своими мыслями, чувствами, желаниями.
Теперь, когда Майк был вынужден признать превосходство своего подопечного
даже в такой ничтожной малости, он поневоле взглянул на него другими
глазами. С уважением.
считает себя непревзойденным, пусть задается. Главное, что Роб доказал: он
не беспомощная игрушка капризного дитяти, он и сам кое-что умеет.
мышей, носящихся в сумеречном небе, Майк вдруг стал расспрашивать Роба о
его прежней жизни. Об Урбансе. Майк заговорил об этом впервые. Как и все в
Графстве, он знал об Урбансе совсем немного, но достаточно, чтобы
презирать этот мир толпы, мчащихся с сумасшедшей скоростью электромобилей,
уличной толкотни, пьяных бунтов, отвратительных хрипов поп-музыки,
головидения и кровожадных Игр. Мир, где ели искусственную пищу и
наслаждались ею; где никто не знал, как себя вести, как одеваться, как
поддержать учтивую беседу, да и вообще как правильно произносить слова. В
Графстве знали, что этот ужасный мир существует, но предпочитали не
вспоминать о нем и благодарили Создателя, что он избавил их от участи
урбитов.
отце Роба он сказал:
бывал здесь, когда встретил твою мать.
маму, не знал, что у нее на душе. А если она всегда тосковала по прежней
жизни? Может, после ее смерти отец все чаще вспоминал о счастливых днях в
Графстве, и хотел вернуть их?
продолжал Майк. - Урбитам запрещено появляться в Графстве. Почему?
канонам Графства, считалась смертным грехом.
Шестьдесят миллионов! Со своими электромобилями, хоровым пением и пьяными
разгулами.
если все делают одно и то же в один и тот же час!
чувствовал себя несчастным. Пока не умер отец. Только теперь, когда
вопросы Майка напомнили о прошлом, он с удивлением понял, насколько быстро
привык к новой, такой удобной и полной роскоши жизни.
в Урбансе, по твоим рассказам, не слишком отличаются от нас. Неужели там
нет никого, кто хотел бы изменить свою жизнь, просто не знает, как? Может,
твой отец тоже...
горделивыми воспоминаниями и приятной усталостью.
древнего аббатства, утратившего свое религиозное предназначение еще во
времена Генриха VIII, но многие первоначальные строения сохранились до сих
пор, и среди них - старинная церковь в готическом стиле с цветными
витражами на окнах. Современные постройки, стилизованные под старину,
идеально гармонировали с древностью. Приютился этот маленький городок в
тихой долине среди зеленых холмов, и в ясные дни оттуда можно было увидеть
далекие очертания Уэлльских гор.
плохо, как ожидалось. Несмотря на усталость и постоянное напряжение, ему
даже нравилась его новая жизнь. Утро здесь начиналось еще раньше, чем в
интернате. После двухмильной пробежки, в одних шортах и кроссовках, в
любую погоду, мальчики обливались ледяной водой и спешили на ранние уроки,
которые длились полтора часа, до завтрака.
провинности наказывали очень сурово, нередко - розгами, а поскольку
существовала тысяча микроскопических правил, придуманных по любому поводу,