известно всем, даже рабам заповеди покорности, чистоты крови... В некоторые
вещи посвящают только меотов... Но тайная часть неведома даже мне. За этим
следят жрецы, и главный из них -- наш великий царь Дасмон, десница Сата.
правильно догадался религиозная традиция Меотиды имела эзотерическую
сторону, недоступную чужакам. А самое тайное не знали даже такие мудрые
люди, как старец Лартак... Но, возможно, он согласился бы рассказать о том,
что жрецы говорят меотам?
взглядом, поднял руку.
ты продолжать свое путешествие или хочешь остаться у нас навсегда?!
прекрасная страна, отец мой, но рано или поздно я намерен продолжить путь.
Сат своим детям. Если бы ты остался... да, остался, превратившись в одного
из нас, восприняв наш образ жизни... Это было бы другое дело. Ты должен был
бы отправиться в храм -- с соизволения властей, разумеется, -- и принести
клятву Сату. Ну, а после этого жрец прочел бы тебе наставление... что ты
можешь делать, и чего не можешь. Однако, -- Лартак улыбнулся с легкой
примесью грусти, -- насколько я знаю тебя, наши законы тебе не подойдут.
в государствах Айталы... даже в далеком Осролате. Странствия расширяют
кругозор, и я могу размышлять о запретном без повязки на глазах. Так вот,
страны, которые я повидал или о которых слышал, как о твоем Альбионе, сильно
различаются климатом, обычаями, богатством... однако есть нечто общее, что
их объединяет. В Меотиде же все иначе, так что знатный райнитский нобиль,
осролатский купец и последний мусорщик из городов Айталы быстрее сговорятся
с диким фраком, чем с любым из наших мужчин.
разглядывая надвигавшуюся громаду горного склона. Они поднялись уже до
середины бедра Сата
Лучше расскажи, чем ты занимался в последние дни
Кажется, я говорил тебе, что познакомился с устами царя, почтеннейшим
Зириподом? -- Старец кивнул, сведя в линию седые брови. -- Так вот, я снова
его встретил... вчера... нет, позавчера, в той галерее, что украшена
моделями кораблей. Он спрашивал, когда же я соизволю навестить его. И вид у
него был какой-то странный... будто он позабыл пообедать в тот день
Опасный человек, очень опасный... воистину, глас царя... второе лицо в
стране после великого Дасмона. Лучше тебе не сближаться с ним.
хватит серебра, чтобы отправиться в Райну на самом большом корабле из тех,
что стоят в порту.
полагал, что ты лучше ведаешь пути душ людских... Пойми, Тархион --
мальчик... юноша, воспитанный в строгости и еще не вкусивший сладости власти
и соблазна вседозволенности... Он колеблется, он боится, он размышляет... Но
зрелый муж, привыкший к подчинению, не станет играть с тобой в жмурки. И ты
можешь вдруг обнаружить, что все ворота, все выходы из страны для тебя
закрыты. Тогда, -- мудрец вытянул руку в сторону тропы, уже переходившей в
довольно широкий карниз, -- вспомни про то, что мы сейчас увидим. В конце
концов, должен же кто-то испытать мою птицу! Рабы тупы, я слишком стар, а ты
-- самый подходящий человек для этого дела!
лазейку для тайного бегства, слова Лартака были весьма смутными. Они
миновали карниз, спешились и, оставив одного раба с лошадьми, втроем
поднялись к пещере. Оставшуюся часть дороги мудрейший философ и механик
молчал.
в скале, у которого кончалась тропа. За ним шел недлинный коридор,
открывавшийся в довольно просторный зал; его освещали два окна в восточной
стене. Здесь высились верстаки с бронзовыми и стальными инструментами, а в
дальнем конце громоздились деревянные бруски и рейки, на которых лежали
рулоны пленки из рыбьего пузыря. Пахло тут лаком, древесной стружкой и
йодистыми морскими испарениями, смешанными с ароматом сухих трав, висевших
под потолком. Лартак, не задерживаясь, направился к двери, что вела во
вторую камеру; Блейд шел за ним.
ими подземелье. Оно тоже было вытянуто вдоль внешней поверхности горного
склона, но вместо окон в стене зиял огромный проем в форме аккуратно
высеченного прямоугольника десять на пять ярдов. Казалось, зал открыт небу,
свету и ветрам; и лишь довольно большой аппарат с широкими крыльями,
обтянутыми блестящей пленкой, отделял вошедших от бесконечного воздушного
пространства. Блейд заметил, что по краям проема в стены вбиты костыли с
бронзовыми кольцами, от которых к корпусу планера тянулись канаты толщиной в
руку. Вероятно, это были тяги катапульты, которая могла швырнуть машину в
небеса словно выпущенный из рогатки камешек.
физиономия Сата-Прародителя на новенькой серебряной монете. Он медленно
подошел к своему детищу и положил руку на крыло -- так, словно коснулся щеки
любимой женщины.
притворства. В этом мире, не знавшем пороха, бензина и электричества,
нашелся человек, создавший нечто способное взлететь в воздух! И, чем
внимательней он рассматривал машину, тем больше проникался уверенностью, что
этот аппарат способен не только взлететь, но и благополучно опуститься,
преодолев немало фарсатов в воздушных течениях. У него была довольно
просторная кабина с двумя креслицами, расположенными друг за другом; за ними
-- что-то вроде крохотного грузового отсека.
полез внутрь. -- Смотри: вот два рычага, от которых идут тяги к крыльям, а
между ними -- третий, позволяющий управлять хвостовым оперением... Внизу --
обитая тонким бронзовым листом доска с загнутым краем. Можно садиться на
лугу и скользить по траве до полной остановки, но я думаю, что безопасней
использовать озеро или пруд. Теперь посмотри на это стремя... -- он показал
на потолок, где действительно висел металлический треугольник, напоминавший
стремя. -- Когда канаты натянуты, оно опускается вниз, так что легко достать
рукой. Сильный рывок освобождает спусковой механизм катапульты...
Представляешь -- рраз! -- и ты в небесах! И мчишься в Райну на крыльях
ветра! А я... -- он вдруг тоненько хихикнул, -- я остаюсь тут и ничего не
знаю! Ничего, понимаешь!
махнул рукой. -- Но дело в том, сын мой, что об этом, -- он снова нежно
погладил крыло своей машины, -- знают только четыре человека: мы с тобой и
они. А я сильно сомневаюсь, что им ясно, для чего предназначена моя птица.
Видишь ли, никто не интересуется тем, что я делаю у себя в мастерской и
зачем мне нужна древесина града, кувшины с клеем и рыбий пузырь. Я --
наставник принца, и его управитель Харатт достает все, что мне нужно, без
лишних вопросов. -- Он помолчал. -- А теперь выбирайся из кресла и пойдем
туда, -- Лартак махнул на массивный барабан у задней стены. -- Я покажу
тебе, как пользоваться лебедкой, которая натягивает канаты, где лежат
бурдюки с вином и водой, и прочие запасы.
если ты перелетишь на ней Пенное море и опустишься на равнины Райны, пошли
мне весть, сын мой... Тогда я буду знать, что ты жив, и что моя деревянная
птица и в самом деле способна летать...
я прилечу, когда ветер понесет меня на восток? Я знаю, что в Райну, но в
какое место?
нами. Корабли идут туда три-четыре дня, но моя птица перенесет тебя через
море от рассвета до заката... или наоборот, если ты благоразумно решишь
отправиться в путь ночью. Ты преодолеешь немалое расстояние в своем
странствии по мировой сфере... И, как знать, если найдется в Сасе богатый
покровитель, ты сможешь на его деньги построить новую катапульту, чтобы еще
раз взмыть в воздух.
перепугать при этом целый город. Вдруг в Сасе меня примут за летающего
демона и посадят на кол -- так, на всякий случай.
просвещенным государством. Их владыка, Тагор, покровительствует искусствам и
любит философов, ученых и странников из дальних земель. Правда, шарлатанов,
там действительно сажают на кол... но к тебе эго не относится. -- Старик
помолчал и со вздохом добавил: -- В молодости я провел в Райне два года, и
иногда жалею, что не остался там навсегда... Но заветы Сата сильны! Каждый
меот должен жить и умереть в своей стране...
Распрощавшись со стариком, Блейд отвел жеребца на конюшню за казармами
охраны и неторопливо направился к себе. Он шел по лесу, примыкавшему к
парку; тут росли огромные деревья, похожие на платаны, с мощными стволами и
развесистыми кронами, а под ними -- мягкая невысокая трава. Уютное местечко
и не часто посещаемое, как он успел заметить; тут никто не мешал его