усеянной кратерами возвышенности, а потом взял курс на восток, набирая
высоту. Корделия видела в иллюминатор, как под крылом за считанные минуты
пронеслась вся местность, по которой они с такими мучениями шли несколько
дней. Корабль взмыл над огромной горой - где-то там, на склоне, спит
вечным сном лейтенант Роузмонт... Внизу промелькнули снега и ледники,
озаренные заходящим солнцем. Они летели на восток - через сумерки, через
ночь, потом горизонт ушел вниз, и они вырвались в вечный мрак космического
пространства.
Форкосиган снова ушел к пилотам, чтобы проследить за сближением. Казалось,
его все больше поглощает привычный круг обязанностей и общество
сослуживцев, из которого он был вырван. Хотя, конечно, у них еще будет
возможность видеть друг друга - и даже не один месяц, судя по тому, что
говорил Готтиан. "Ты антрополог, - внушала себе Корделия, - и изучаешь
племя диких барраярцев. Рассматривай это как отдых, все равно ты хотела
после этой экспедиции уйти в длительный отпуск. Ну, вот он и наступил". Но
пальцы нервно теребили обивку обшарпанного сиденья. Нахмурившись, она
заставила их успокоиться.
собрав снаряжение и, шумно топая, потянулась к шлюзу. У локтя Корделии
возник Куделка, сообщивший, что назначен ее проводником. Скорее,
охранником, - мелькнуло у нее в голове - а может, нянькой: в эту минуту
она не чувствовала себя особо опасной. Подхватив Дюбауэра, она прошла на
корабль Форкосигана.
некрашенного металла, экономия на удобствах и обстановке - в общем, та же
разница, что между жилой комнатой и гаражом. Прежде всего они отправились
в лазарет. Это был длинный ряд аккуратных помещений, гораздо более
обширных, чем на ее экспедиционном корабле, даже в относительных
измерениях. Сейчас в лазарете почти никого не было: только главный хирург
и несколько рядовых, занятых инвентаризацией, да еще один скучающий солдат
со сломанной рукой. Дюбауэра осмотрел врач, и Корделия скоро поняла, что в
последствиях, вызванных действием нейробластера, он разбирается даже
лучше, чем доктор их корабля. Затем он передал больного санитарам, чтобы
те его вымыли и уложили.
У вашего капитана на щиколотке отвратительная инфицированная рана.
Началось общее заражение. И еще... Не знаю, что за голубые таблетки у вас
в аптечках, но, судя по его словам, та, которую он принял сегодня утром,
вот-вот перестанет действовать.
могли бы придумать что-нибудь менее истощающее организм.
наблюдала, как укладывают в постель бесчувственного Дюбауэра. Она поняла,
что для него начинается бесконечная вереница больничных дней, однообразных
и пустых, - и так до конца жизни. Не оказала ли она ему дурную услугу?
Может, барраярец был прав? Она немного помедлила в лазарете, надеясь
дождаться своего второго спутника.
помощью - двух офицеров, которых Корделия до этого еще не видела. Ясно
было, что он не рассчитал время, потому что смотреть на него было просто
страшно. Смертельно бледный, он ругался, отдавая распоряжения, и дрожал с
головы до ног. Корделия подумала, что уже сейчас заметно, где у него на
лице лягут морщины, когда ему будет семьдесят.
Я же сказал ему... А, вот ты где. Помести ее в адмиральскую каюту. Я уже
говорил? И зайди на склад, найди ей какую-нибудь одежду. И ужин. И заряди
ей парализатор.
Корделия.
сломанным колесом.
уже начались галлюцинации.
перехватил его взгляд и многозначительно кивнул головой в сторону
операционного стола. Лейтенанты взяли своего командира под руки, почти
силой отвели к столу и заставили улечься.
сжалившись над нею. - Он уже утром будет в порядке, если не считать
сонливости и страшной головной боли.
распухшей ногой брючину о тут же разразился проклятиями при виде того, что
оказалось под ней. Куделка заглянул ему через плечо и обернулся к Корделии
с неестественной улыбкой на позеленевшем лице.
попечении специалистов. Куделка, которому понравилась новая роль -
сопровождающего (несмотря на то, что из-за нее он пропустил эффектную
сцену возвращения капитана на борт корабля), отвел ее на склад за одеждой,
потом исчез с парализатором и вернулся, зарядив его, как и было приказано.
Казалось, это далось ему нелегко.
чувств, отразившуюся на бесхитростной физиономии прапорщика.
спорить с ним относительно пленных, для него это больной вопрос.
правительства, насколько мне известно, не находятся в состоянии войны.
Следовательно, мое задержание незаконно.
по-видимому, возобладал. Прихватив вещи, он провел Корделию в ее каюту.
макушка еле доставала ему до плеча, а лицо стража напомнило ей морду
борзой собаки: узкое, длинноносое, со слишком близко посаженными глазами.
Она сразу же поняла, где видела его: возле ущелья, в пестрой тени деревьев
- и в ней зашевелился прежний страх.
что Ботари сменил Куделку в качестве ее охранника и гида, и последовала за
ним. Она не задавала по пути никаких вопросов, да и внешность сержанта не
располагала к светской беседе. Наблюдая за ним, она вдруг подумала, что
охрана могла быть поставлена не только для того, чтобы не выпускать ее,
сколько затем, чтобы не впускать к ней других. Парализатор на поясе
неожиданно сделался удивительно тяжелым.
различия - такую же выдали и ей. Ему остригли волосы и побрили. Она
попыталась говорить с ним, пока собственный голос не показался ей
бессмысленным шумом. Дюбауэр смотрел на нее и молчал.
общую. Он сделал ей знак войти. Сидя на кровати в зеленой пижаме
стандартного образца, капитан тыкал световым карандашом в экран
компьютера, подвешенный над постелью. Она заметила, что даже пижама не
делает его штатским - в любой одежде Форкосиган оставался командиром
своего корабля. Казалось, он может работать хоть голым - и тогда все
окружающие ощутят себя нелепо расфранченными. Только и всего.
взмахом руки. Около постели стоял один из двух офицеров, которые накануне
привели его в лазарет.
заместитель. Подождите минутку, пожалуйста: капитаны приходят и уходят, но
отчетность вечна.
рекламы. Но за внешней бесстрастностью скрывался юмор, и Корделия
подумала, что таким лет через десять-двенадцать станет мичман Куделка.
лейтенант, начиная светский разговор. - И я полагаю, что раз уж нам
удалось захватить только одного пленного, то вы - бесспорно лучший
вариант.
обращать внимания на лейтенантскую болтовню. Он пожал плечами, и его
пальцы быстро забегали по клавиатуре.
считать это удачным обменом. По крайней мере, почти все, - ответила она,
но тут же вспомнила мертвого Роузмонта, и молодой барраярец показался ей
уже совсем не таким забавным.
фанатик, готовый на все вопросы отвечать: "Потому что так угодно Богу".
Корнев Павел
Николаев Андрей
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Влодавец Леонид
Браун Дэн