Мы двое не сможем помочь тебе, пока Кланет правит на палубе. Возможно, ты
не сумеешь освободить своего длинноволосого соседа. Тебе придется драться
с Кланетом и двадцатью его людьми, а может, и с Нергалом! И если ты
проиграешь - смерть - после долгой, долгой пытки. Здесь, прикованный к
веслу, ты по крайней мере жив. Подумай!
золотые кольца в заостренных ушах заплясали.
Шамашем, его сыном, и Белом-громовержцем - теперь же!
обвивавшим ее, потянул кольцо, будто сделанное из замазки, разорвал
наручники на руках Кентона.
ней. Кентон медленно встал. Цепи спали с него. Он посмотрел на спящего
викинга. Как освободить его? И как, если это удастся, разбудить его до
прихода Зачеля?
его сверкающий нож, с длинным лезвием, тонкий нож, который уронил Джиджи -
для него? Он не знал. Но знал, что ножом можно попробовать снять цепи с
Сигурда. Он сделал шаг к ножу...
похожи на призраки. И он больше не видел нож.
заметить сияющее бирюзовое море. И тут же оно - испарилось. Его не было.
Оно перестало существовать!
исчез. Теперь его несло через тьму полную ревом ветров.
падает. Стоит, качаясь, на ногах. Он открыл глаза...
движения с Авеню, подчеркнутый сигналами автомобилей.
только одна крошечная фигура - игрушка. Кукла, стоявшая на полпути к яме,
с раскрытым ртом, с кнутом в руке, в каждой черте полное недоумение.
удивлением рассматривая себя.
грудь загадочного моря. Рот его затвердел, глаза стали бесстрашными и
острыми, как у ястреба. На широкой груди выдавались мускулы - не застывшие
- грациозные, гибкие и твердые, как сталь. Он согнул руки - мышцы волной
пробежали под кожей. Он повернулся, разглядывая в зеркале спину.
горящим стремлением, отчаянием.
Сигурд и Джиджи узнают, что его нет на корабле.
часы. Он считал. Восемь ударов.
часа? И за эти два часа произошло столько? Его тело так изменилось?
своей комнате?
если он вернется - если сможет вернуться? С ними он справился бы с любым
количеством жрецов. Но они в другой комнате, в другой части дома. Он снова
посмотрел на себя в зеркале. Если его увидят слуги... такого... Они его не
узнают. Как он сможет им объяснить? Кто ему поверит?
корабль. Его единственная возможность вернуться в мир Шарейн.
корабельного носа - такой маленькой она была, такой тонкой на этом
игрушечном корабле.
ему.
почувствовал сильный рывок. Все толще делалась цепь. Она поднимала его.
Снова ужасный рывок, разрывающий каждую мышцы, каждый нерв и кость.
занял шум волн. Он почувствовал, как его обдает брызгами.
не игрушечного корабля. Нет. Зачарованный корабль, символом которого была
игрушка настоящий корабль, на котором удары тоже настоящие и на котором
ютится смерть - смерть, которая, может быть, именно сейчас ожидает его,
приготовясь к удару!
гигантский глаз, между стеной носовой каюты и концом носа. За ним
вздымались и опускались большие весла. Гребцы не могли его видеть: они
сидели спиной к нему, а отверстия, через которые проходили весла, были
плотно закрыты кожей - это защита от постоянных брызг. Не могли его видеть
и с черной палубы из-за изгиба борта.
он начал подниматься по цепи. Вверх к каюте Шарейн. Вверх к маленькому
окну, которое вело в ее каюту с маленького участка палубы сразу за
изогнутым носом.
останавливался, прислушиваясь; добрался наконец до швартова; перенес ногу
через фальшборт и упал на маленькую палубу. Подкатился под окно, прижался
к стене каюты, скрытый теперь от всех на корабле, скрытый даже от Шарейн,
если она выглянет в окно.
швартова, обвивалась вокруг грубого ворота и крепилась к тонкому двойному
крюку, больше похожему на цепляющую кошку, чем на якорь. Очевидно, хотя
контроль над рулевым оборудованием, мачтой и гребной ямой находился в
руках черного жреца, женщины Шарейн следили за якорем. Кентон с некоторым
беспокойством посмотрел на дверь, ведущую во внутреннюю каюту, где
размещались девушки. Впрочем, решил он, маловероятно, чтобы кто-нибудь из
них вышел, пока корабль движется под парусом или на веслах. В любом случае
придется рискнуть.
презрения голос Шарейн.
Откуда мы знаем, что не Кланет взял его?
он избил Зачеля. И то, и другое не поддельны, Саталу.
силен. Он разорвал цепи. И бежал. И тем самым доказал, что он трус. Я так
его и назвала, но никогда в это не верила - а теперь верю.
отправляйтесь спать - или делайте, что хотите. Саталу, расчеши мне волосы,
потом можешь тоже идти.
пришелся бы ему на уровне подбородка. Он осторожно подтянулся, заглянул
внутрь. Взгляд его упал вначале на алтарь с сверкающими жемчужинами и
бледными лунными камнями, свернутыми молочными кристаллами. У него
появилось ощущение, что алтарь пуст, лишен обитателей. В семи маленьких
хрустальных сосудах не горели огни.
изголовье широкого дивана слоновой кости с золотыми арабесками. На диване
лежала Шарейн, лицом в подушки, одетая только в тонкое шелковое покрывало
и в свои золотые волосы. Она плакала, плакала, как женщина с разбитым
сердцем.
поклялся, что возьмет этот меч сам, а не из ее рук. Меч висел над самой ее