Чтение 15–й страницы книги ~Пес войны и боль мира~

Она покачала головой.

- Я знаю только, что ты должен с ним встретиться.

Выйдя из спальни, я не затворил за собой дверь, и чувствовал, что мои
ноги стали ватными, я был так слаб, что думал, что мне не удастся
преодолеть каменные ступени лестницы, ведущей в главный зал. Еще ни разу я
не чувствовал настолько сильного упадка сил, даже мое тело не подчинялось
мне в полной мере.

В зале был накрыт завтрак, но я нашел силы только выпить солидную порцию
вина и последовал дальше к парадной двери.

Двор был тих, слышалось только всхрапывание моего коня да звук капель
дождя, падающих на листья деревьев. Я понюхал воздух, но не учуял ничего,
кроме испарений тела коня.

Привязанный конь стоял посередине двора. Он выглядел свежим и
отдохнувшим, с обеих сторон седла были прикреплены седельные сумки,
пистолеты покоились в кобурах, а вся сбруя была вычищена, каждый кусочек
металла и кожи блестел. Под седлом виднелась новая попона. Конь мотал
головой и смотрел на меня большими спокойными глазами. Он отмахивался от
мух, и его шкура подергивалась.
С некоторыми предосторожностями я взобрался в седло. Вино придало мне
необходимую силу и решимость довести до конца начатое дело.

Мост был опущен. Я не заметил ни единственного полумертвого слуги
Сабрины, ни нашего Повелителя. Замок выглядел так же, как и в тот день,
когда я впервые появился здесь.

Я пришпорил коня. Оглядываться назад не имело смысла-в одном из окон я
мог увидеть Сабрину, а мог и вообще ничего не увидеть.

Я поскакал в ворота на аллею, обсаженную запущенными плодовыми деревьями.
Статуя и свежие безжизненные цветы мокли под моросящим дождем, и за пеленой
его можно было лишь угадать очертания леса.

Конь перешел на быстрый галоп, я даже не пытался его придерживать. Из
одной из седельных сумок я достал плащ и накинул поверх доспехов. Капли
дождя смыли последние следы слез с моего лица.

Вскоре я пробирался под холодным ливнем уже в тихом мертвом лесу. Я все
же обернулся назад, чтобы убедиться, что высокие стены, башни и другие
строения замка не были плодом моего воображения или миражем.

Я обернулся только один раз. Лес окружал меня, темный и серый, и только
частично я чувствовал себя свободным. Так я ехал до тех пор, пока не
спустилась ночь.

Понадобилось два дня, чтобы пробраться через лес, и только на утро
третьего дня стало слышно щебетанье птиц, я увидел солнечный свет и парение
влажной земли под копытами коня.
Пение зябликов и дроздов вернуло мое веселое настроение, и я снова и
снова думал, действительно ли происходили все те чудеса, которые я оставил
позади...

Не однажды мне казалось, что все это я только придумал. Что-то во мне,
конечно, было уверено, что все это произошло
на самом деле, и все же чувство нереальности происшедшего не оставляло
меня.

Я перекусывал тем, что мне положила в дорогу Сабрина и доставал карты из
папки. Хотелось верить, что мне не придется воспользоваться ими после того,
как лес Люцифера остался позади. Название Аммендорф мне ни о чем не
говорило, и потребовалось некоторое время, чтобы отыскать это селение на
карте.

Я не знал, где нахожусь, но считал, что это уже пределы Земли, и рано или
поздно я достигну либо деревни, либо поселения углежогов, либо просеку, по
которой можно добраться до ближайшего жилья. Аммендорф, по моим подсчетам,
должен находиться в милях пятнадцати от Нюрнберга.

Конь пощипывал пахнущую свежестью траву. Трава, во владениях Люцифера не
имела ни запаха, ни цвета, ни вкуса. Животное можно было сравнить с
заключенным, долгое время просидевшим на воде и хлебе, и вдруг получившим
обильный обед. Я позволил ему немного попастись, затем вскочил в седло,
пришпорил и поскакал дальше, пока через некоторое время не выехал на
широкую лесную полянку.

Всю первую половину дня дорога вела меня вниз по пологому склону холма в
симпатичную долину. Сквозь облака на небе пробивались солнечные лучи,
освещавшие мягко-зеленые поля и лужайки. В воздухе висел еле уловимый запах
горелого дерева, и когда дождь кончился, меня согрел теплый юго-западный
ветер.

В долине виднелись крестьянские хижины и амбары, пощаженные войной. Я
вдыхал ароматные запахи крестьянских дворов, цветов и мокрой травы, и
казалось, что кожа моя становится свежее, чем во владениях Люцифера.
Картина, окружавшая меня, была настолько мирной, что я усомнился, не
расторгнуто ли соглашение без моего ведома, но мое расчетливое сознание
только благодарило бы за это провидение. Я был послан на недостойное
задание, и вполне понятно, почему Господь проклял меня.

При приближении к хижинам в ноздри мне ударил аромат жаркого, и рот
мгновенно наполнился слюной, так как горячую пищу я ел в последний раз во
время встречи с Люцифером. Я постучал в дверь хижины и прокричал: "Эй!"
Сначала мне подумалось, что внутри никого нет. Я сделал несколько шагов
обратно к коню, но тут дверь отворилась. В дверном проеме показалась полная
женщина лет сорока пяти. Увидев мое воинское облачение, она кивнула головой
и произнесла с незнакомым мне акцентом:

- Доброе утро, ваша честь.

- Доброе утро, сестра,-ответил я ей.-Могу ли я купить у вашего мужа
какую-нибудь горячую пищу?

Она улыбнулась.

- Господин, кем бы вы не были, коли вы готовы платить, то получите все,
что пожелаете. У нас совершенно нет денег, и я вряд ли наскребу несколько
пфеннигов, чтобы дать вам сдачу.
У нас нет денег даже на то, чтобы купить в городе ткани на новое платье,
к тому же моя дочь через два месяца выходит замуж...

Она привела меня в темную комнату, как многие подобные жилища, скудно
освещенную, но чисто убранную, с бычьим пузырем в окне вместо стекла и
несколькими изображениями святых на стене. Это доказывало, что я попал в
местность, где проживают христиане.

Cняв с меня шлем и плащ, она сложила все это на стоящую в углу скамью.
Обеда из рыбы и пирога с яблоками, по ее словам, нужно было подождать
четверть часа, и, если меня устроит, она может принести хорошее крепкое
вино из погреба, сваренное ей самой. Я пообещал, что за все хорошо заплачу,
и она ушла на кухню, откуда доносился ее голос, болтавший о превратностях
погоды и обидах на урожай.

Мне очень понравилось принесенное ей пиво, и сказал, что рад, что война
обошла стороной эту долину. Ее маленькое овальное лицо просветлело, и она
кивнула.

- Мы верим, что Господь охраняет нашу деревню, но я сомневаюсь, что мы
счастливы более, чем остальные. В нашей долине только одна дорога за
деревней она углубляется в лес, а там могут приключиться всякие
неожиданности.

- Это верно.

Она поморщила лоб и спросила:

- Вы добрались сюда через Немую Границу?

- Я обошел ее,-сказал я,-если вы имеете в виду мертвый лес.

Женщина перекрестилась.

- Только тот, кто связан с Сатаной, может жить там.

Стало ясно, что она меня проверяла, и то, что я подтвердил, что попал
сюда, пройдя Немую Границу, подсказало ей, что я как-то связан с Люцифером.
В дальнейшем гостеприимстве приходилось теперь очень сомневаться.

За едой я рассказал, что я вассал одного графа, чье имя не хотел бы
разглашать, и мне поручено заключить соглашение, результатом которого было
бы установление мира в Германии.

Добрая женщина пессимистически отнеслась к этому. Она убрала пустые
тарелки со стола.

- Думаю, что мир не знал мира со времени своего младенчества, ваша честь.
Мы можем только молить Господа об этом.

Я уверил ее от всего сердца, что если моя экспедиция завершится успешно,
происки Люцифера закончатся навсегда.

- Мы живем во время, когда грянет конец света,-сказала она.

- Так думают многие,-сказал я.

- Вы хотите сказать, что сами в это не верите, господин?

- Может быть, я и придерживаюсь такого убеждения,-сказал я.-Но совсем не
уверен, что это произойдет.

Она прибрала стол, наполнила пивную кружку и предложила принести трубку
ее мужа. Я ответил отрицательно. Она сообщила, что ее муж работает на поле
и не появится до вечера, а дочь помогает своему отцу.

Великолепное состояние сытости и спокойствия расслабило меня, и я
подумал, что могу и остаться у этих людей на несколько дней... Но тогда я
не смогу быстро выполнить обещание, данное мною Люциферу, и он отомстит не
только мне, но и этим людям. И я решил довольствоваться лишь приятной
уверенностью, что в Германии еще сохранился маленький уголок, куда не
докатились война и чума.

Я пил пиво и расспрашивал о дороге на Нюрнберг, но эта женщина ни разу
далеко не уезжала из своей деревни. Однако она указала мне направление на
Швайнфурт, где, я смогу встретить людей, которым известно, как добраться до
Нюрнберга.

Расплатившись с женщиной слитком серебра, я поблагодарил ее за
приветливость и доброту, полученную вместе со вкусной едой, оседлал коня и
снова отправился в путь.

Дорога петляла по долине, взбираясь на холм и переваливая на другую
сторону. Я скакал теперь по светлому березовому лесу и несколько раз
оглянулся назад на крытые красной черепицей крыши крестьянских хижин и