Чтение 15–й страницы книги ~Дети атома~

- Мы должны спросить Макса, - сказал Робин, возвращая маленькую змейку в свою клетку. - Ты должна посмотреть коралловую змею, Элси; они прекрасны. Но доктор Уэллес не хочет, чтобы я покупал ядовитых змей.

- Если змеи не выползут наружу, может быть он разрешит тебе иметь некоторых других опасных змей, - утешила его Элси.

- Когда приедут еще дети? - спросил Робин. - Джерард хочет собрать команду для игры в мяч.

- У доктора Уэллеса все еще нет времени, чтобы лично встретишься с каждым. Родилось человек тридцать или больше, и известно, что умерло только двое, но мы все еще не определили местонахождение каждого.

- Хочешь помочь мне накопать червей для змей? - спросил Робин. - Эй, Фред... хочешь посмотреть моих змей?

- Нет, спасибо, я уже видел их, - сказал Фред. - Если хочешь, я помогу накопать червей.

- Почему у тебя нет любимого домашнего животного, Фред? - спросил Робин, беря лопату и садовые вилы и протягивая Элси банку для червей.

- Не вижу, почему я должен, - сказал Фред, выбирая вилы и показывая жестом, чтобы Робин показывал путь.

- Иногда собаки полезны, но мне не нужна собака - поводырь, и я рад, что наконец-то продали всех щенков. Большинство людей любит собак, потому что собаки так преданно подобострастны, живя только для обожания, как "Прелестная Алиса" Бена Болта. Это дает владельцам почувствовать себя важными, - сказал он.

- О, так ли это, - презрительно-насмешливо сказала Элси. - А кошки? Фред подцепил на вилы ком дикой травы и извлек из корней червяка.

Прежде, чем ответить, он осторожно бросил червяка в банку.

- Чувственным людям нравится ощущение меха, - сказал он, - особенно на теплом, мурлыкающем животном. А кошки такие безжалостные охотники, некоторым людям нравится в них косвенная жестокость. Эй! - так как в этот момент Элси швырнула банку, червяка и все, в его голову, он наклонился и как раз вовремя.

- Когда я хочу причинить кому-то боль, я делаю это сама, - сказала Элси уж совсем излишне.

- Что этот бедный червяк вообще сделал тебе? - спросил Робин, подбирая червяка и банку.

- Ты имеешь в виду меня или этого пескожила? - спросил Фред. - Послушай, Элси, я знаю, что ты держишь кошек, но тебе совсем не обязательно бросать в меня стеклянные банки. Если ты еще когда-нибудь сделаешь подобное снова, ты пожалеешь! А ты, Робин...

- Я не называю тебя червяком, - честно сказал Робин. - Я здесь новенький, и... послушай, Элси, и часто ты вытворяешь подобное?

- Прости, - запротестовала Элси с красным лицом. - Это было что-то рефлекторное. Фред, я совсем не хотела бросать ее, право же. Просто так получилось. Может быть будем считать сейчас, что мы квиты за яйца?

- Яйца? - сказал озадаченный Робин.

- О, брось, - сказал Фред, также краснея. - Во всяком случае я не имел в виду тебя, Элси. Я размышлял над тем, почему люди покупают кошек Тима. Он получает за них неплохие деньги, поэтому я понимаю, почему он разводит кошек. Но я не понимаю, почему большинство людей держит кошек; я просто пытался поразмыслить над этим, и сейчас я вижу, что это прозвучало не очень лестно. Ты держишь кошек, потому что Тим держит, я полагаю я имею в виду, - поскольку у Элси появились признаки не очень-то большого удовольствия и этим также, - что он тебе предложил несколько, поэтому ты взяла их. Но они так мешают, все эти животные. Так много работы, когда ты могла бы делать другое. Я не против копания червей... - он воткнул вилы в землю, перевернул ком и разбил его, - иногда, но я просто ненавижу делать это каждый день. Что касается змей, то у них есть преимущество, они не лают и не прыгают все на тебя...

- И еще, их не надо кормить каждый день, - заметил Робин.

- Ну, это произошло не потому, что у меня есть кошки, и даже совершенно не из-за яиц... но ты так доводишь меня, Фред! Ты не понимаешь ничего!

- Тогда почему люди держат кошек?

- Что за яйца? - спросил Робин.

- О, это было так давно, Робин, - нетерпеливо сказала Элси, и вернулась к насущной теме. - Люди держат кошек потому, что они любят кошек! Неужели ты даже не представляешь, что людям может такое нравится, нет?

- Множество людей говорит, что кошки угодливы и вероломны, но я так не думаю, больше, чем змеи, - сказал Робин, мужественно принимая тот факт, что вопрос с яйцами не был ему объяснен. - Они просто поступают согласно своим характерам. Как говорит Фред, кошки не лают. Не будучи животными, питающимися падалью, они тихо появляются, чтобы поймать свою жертву; и кошка имеет столько же прав съесть свой обед, сколько их имеет и любое другое существо.

- Мне нравятся кошки, потому что они независимые, - сказала Элси, - и они изящные, и такие деятельные... Я думаю, что они самые совершенные из всех животных, то, как они двигаются, как они прыгают, как отдыхают. И они

- хорошая компания, когда им хочется. Но, Фред, ты же приписываешь людям самые искаженные побуждения!

- В конце концов, домашний любимец, по определению, это что-то, чтобы ласкать, - сказал Робин, - Не знаю, смогли бы вы назвать в конце концов змею любимцем. Большинство людей любит, чтобы любимец немножко отвечал взаимностью. Я держу змей, потому что они интересные.

- В той глыбе три червяка! - закричала Элси, набрасываясь на одного.

- Фред, прости, что я бросила в тебя эту банку. Я всегда бросала вещи, когда была...

- В больнице, - поспешно добавил Фред.

- О, это не секрет... в сумасшедшем доме. Я должна пойти и сама рассказать доктору Фоксвеллу, но тогда мне придется объяснять и...

- О, оставь это... оставь это, - сказал Фред. - И тоже прости меня за яйца. Нет никакого смысла делать из этого тайну. Когда я впервые приехал, Робин, я проделал несколько дурацких розыгрышей; увеличил подогрев в инкубаторе Элси и испек все яйца, это первое.

- Нет никакой необходимости рассказывать, - сказала Элси, - но раз это вышло, я думаю, что это к лучшему. Прости, что я вспомнила об этом, я просто не прекращала размышлять. Только ты знаешь, Робин, мы не можем всю дорогу возвращаться назад и все объяснять каждый раз, когда приходит новый мальчик или новая девочка.

- Мне сегодня как-то не по себе, - признался Фред. - Вот почему я вышел. Я искал Тима и других и думал о том, чтобы спросить у них что-то. Ты, Элси, тоже... ты одна из старожилов. Знаешь ты, где Тим? Робин, знай, что Тим здесь что-то вроде главного.

- Думаю, что они все в зале, - сказал Робин. - Здесь достаточно червей. Вы идите; я останусь и покормлю своих змей.

- Нет, я хочу, чтобы ты пошел с нами, сказал Фред. - Об этом секретов нет, именно так нам не придется пускаться в длинные объяснения по поводу всей подоплеки. Я хочу твоей помощи тоже. Идем!

Большинство мальчиков и девочек находилось в зале, читая, слушая радио, жуя яблоки, когда прибыло это трио; и Фред, оглянувшись вокруг, чтобы убедиться, что большая часть "старожилов" присутствует, вышел вперед и ударил по столу молотком.

- Если вы не очень заняты, я хочу вас о чем-то спросить, - сказал он.

- Я размышлял над этим, а затем Элси довела меня до бешенства, поэтому я и хочу выяснить.

Бет выключила радио, и все подошли поближе, чтобы выслушать.

- Я беседовал с доктором Уэллесом в течение целого месяца, - сказал Фред, - и читал все, что он мне давал, и я не могу видеть, что мы к чему-то придем. Вы знаете, каковы взрослые, им беспрестанно надо что-то делать. Мы живем в другом ритме. Сейчас, некоторые из вас знают довольно много об этом деле развития запущенных и подавленных функций индивидуальности... а тех, кто не знает, прошу заткнуться; я разговариваю с теми, кто знает... и, вероятно, вы не знаете столько, сколько доктор, но вы бы не были так медлительны с этим. Некоторые из вас прочитали больше меня, конечно, и вы должны понимать это лучше меня, потому что я не понимаю этого совсем. Я не могу найти каких-либо практических советов, а это то, чего я хочу. Мне хочется чего-нибудь, чтобы над этим работать, чтобы я мог увидеть, получил ли я какие-нибудь результаты. Элси только-что сказала, что я ничего ни о чем не понимаю. Что за смысл всего этого увиливания? Это чепуха, говорить мне, что я должен развивать эту функцию и растить ту функцию, и не подавлять другую функцию, если никто не говорит мне как. Вы сейчас мне говорите как, и тогда я попытаюсь.

Повисло оглушающее молчание, в котором каждый выжидательно смотрел на Тима.

- Не думаю, чтобы я когда-нибудь думал об этом вот таким образом, - сказал Тим, он откусил большой кусок яблока и жевал в задумчивости.

- Должны быть какие-то конкретные вещи, которые ты сумеешь сделать, - согласился Макс.

- Если бы мы могли придумать их, - согласилась Элси.

- Ну, тогда придумайте, - сказал Фред.

- Мы не можем создать целую программу за пять минут, - сказал Джей, - но должен думать, что мы могли бы, каждый, дать пару советов в течение одного дня или двух. Устроит ли это, Фред?

- Был бы признателен, - сказал Фред. - Но только я здесь, если кто-нибудь придумает что-нибудь сейчас. Я бы не рассчитывал на целую программу; просто то, что вы могли бы назвать несколькими простыми упражнениями, чтобы попробовать.

Тим кивнул.

- Я понял, - сказал он. - Это подобно тому, как если у человека плохой анализ крови, то что толку просто говорить, что у него малокровие и ему надо укреплять здоровье, или трепетать в ожидании, чтобы узнать, как он стал таким, но это могло быть что-то полезное сказать ему - съедать каждый день одно яйцо. Это могло бы и не быть слишком уж хорошо, но это была какая-то незамедлительная небольшая конкретная помощь.

- Опять яйца? - сказала Элси, немного слишком громко. Затем поспешила добавить, - Это могло бы быть немного полезным и для остальных нас тоже. Мы могли бы продолжить упорно работать таким же образом над нашими собственными недостатками.

- И испытать советы, - сказал Джей, выглядя очень сильно заинтересованным. - Не может кто-нибудь придумать хотя бы один? Давайте все прекратим болтать и подумаем!

- Ну, - сказал Тим, - Я что-то вспомнил. Сделаешь ты то, что мы скажем, Фред? И будешь стараться честно и потратишь время, чтобы сделать как надо?

- Конечно, - сказал Фред, - если ты действительно так считаешь. Все, что целесообразно. - Поскольку, именно твой интеллект слишком сильно развит, непохоже, чтобы тебе требовалось что-либо целесообразное, - подчеркнула Стелла.

- Что-либо в пределах совета... что-нибудь возможное... что-либо я могу делать, - нетерпеливо сказал Фред. - Вы все знаете, что я имею в виду. Тим, какая у тебя была идея?

- Я читал рассказ об Агассизе, - медленно произнес Тим, - и его студенте. Агассиз дал студенту рыбу в чаше и сказал, чтобы он не пользовался никакими справочниками или еще чем-нибудь, а просто сидел и смотрел на эту рыбу до тех пор, пока не познает о ней все, что сможет, а он вернется, когда посчитает, что студент выполнит это. Итак, студент работал над этим в течение пары часов и думал, что сделал, но Агассиз не вернулся, поэтому он разорвал свои записи и начал снова, и глядел на эту рыбу на самом деле. Работал он неделю и тогда Агассиз вернулся, а когда он прочитал записи, он сказал, что они никуда не годятся. Поэтому студент провел за этим еще две недели, и к тому времени он сделал действительно хорошую работу. - Тим остановился и снова откусил от своего яблока.

- Думаю, что это развивает применение чувств, - сказал Макс.

- Могло бы, - сказал Тим. - Но в одной из книг Джеральда Ванна говорилось, что мистики всех вероисповеданий во всем мире во все времена развивали интуицию в своих учениках тем, что заставляли их брать какую-нибудь маленькую вещь, например, листок или цветок, или гальку и держать ее в своих руках и пристально смотреть на нее по часу, пока они на самом деле не научатся видеть ее и понимать ее значение.

- "Цветок в потрескавшейся стене", - процитировал Бет.

- Правильно. Итак... - Тим осторожно откусил маленький кусочек и что-то выплюнул себе в руку, - для твоего первого упражнения, Фред, возьми это яблочное семечко в свою руку и смотри на него внимательно и неотрывно до тех пор, пока ты не поймешь, сколько пройдет времени, прежде, чем оно превратится в дерево, приносящие плоды.

Раздался огромный взрыв хохота, и Фред вскочил на ноги, кулаки его сжались.

- Я имею в виду именно это, - сказал Тим. - Ты собираешься попробовать?

- Ты обещал, - закричали все хором.

- Ты действительно имеешь это в виду? Просто держать это семечко и глазеть на него, и думать?..

- Пока ты не поймешь некоторые вещи немного лучше. Да, - сказал Тим.

Фред прошагал к Тиму и протянул свою руку.

- Тихо, все, пожалуйста, - сказал он. - Я бы мог уйти и найти немало тишины, но я хочу, чтобы все видели меня, выполняющим это. Я - человек своего слова.

Пока Фред сидел, мрачно уставившись на семечко на ладони своей руки, остальные переглядывались. Некоторые из них начали быстро писать на клочках бумаги и время от времени передавали их кому-нибудь еще, или показывали знаками, чтобы они переходили из рук в руки. Некоторые из группы, продолжили то, что делали, время от времени поглядывая на Фреда.

Один или двое подошли на цыпочках к полкам и выбрали книги для занятий. Когда вошла Элис Чейз, ее кузен знаком показал ей молчать, отвел ее в сторону, где и объяснил, что происходит.

Спустя, как показалось, долгое время, выражение лица Фреда изменилось. Он выглядел задумчивым; затем он выглядел заинтересованным; а затем он начал улыбаться. Наконец он встал и выпрямился.

- Можно сообщить об успехах? - спросил он. - Я понимаю несколько вещей лучше. Во-первых, я понимаю шутку; не как неприятное оскорбление или дерзкую остроумную реплику, но как очень подходящий наглядный пример терпения и развития событий. И я понимаю, как две вещи, о которых ты читал, дополняют друг друга, Тим, и как они подходят ко всему этому. И я понимаю, что ты подразумеваешь под яйцом каждый день; это яйцо сегодняшнего дня. Мой бог, неужели я глазел на это семечко в течение целого часа? Или... это был всего лишь один час?

В течение минуты никто не говорил. Затем Тим прокашлялся и спросил:

- Что ты чувствуешь, Фред?

- Чувствую себя прекрасно. Немного одеревенел, но это все. Но кто всем вам я настроен более дружелюбно, и сейчас я знаю, что вы все хотите мне помочь и что вы все настроены ко мне дружелюбно... сейчас я знаю, почему вы все смеялись.

- Ты не против того, чтобы рассказать нам, как ты пришел к этому? - спросил Джей.

- Вы все сказали мне не думать слишком много, что я мыслю слишком много и что я слишком интеллектуален, поэтому я знал, что должен сделать что-то еще, - сказал Фред. - Сначала я был ужасно взбешен, и все, что я сделал, это я негодовал. Затем я вспомнил, что ты сказал подумать, как семечко вырастает в дерево, и я предположил, что ты подразумевал "думать" в том же смысле, когда ты говоришь о "мыслительной функции", поэтому все, что я мог сделать, это попытаться мысленно представить себе это, как если бы я наблюдал картину замедленного действия. Я проделывал это снова и снова. И вот, когда я увидел цветы яблони, трепещущие под легким ветерком, я увидел красоту, которая была обещанием чего-то... ах... совершенства. Немного погодя я увидел достижение желанной цели и завершение. Рыбу в сосуде можно видеть только как рыбу, полагаю, но семечко следует видеть в его потенциальной возможности. Вот почти все, что мне удалось пока сделать.

- Мне кажется, - рассудительно сказала Элси в благоговейной тишине, которая последовала за этой речью, - что ты дал ему не ту вещь, Тим. Вместо яблочного семечка тебе следовало дать ему семечко редиски. Или есть что-нибудь, что растет побыстрее?

- Ну, все идет к тому, чтобы показать, - сказал Макс, - что ты можешь делать почти все, Фред, если постараешься.

- Хорошо, - сказал Фред. - Я готов еще к упражнениям. Мы увидим, будет ли конечным урожаем редиска или куча яблок.

- Сначала, по некоторым основным законам, - сказал Джей, - я должен предположить, что ты размышляешь и действуешь по основному закону, "Не существует неинтересных дел, есть только неинтересные люди", как утверждает Честертон. Ты всегда говорил, что не можешь понять, почему люди делают это или то, или почему им нравится одно или другое. На твоем месте, Фред, я бы попробовал некоторые из этих вещей, одно за другим, пока ты не начнешь понимать, что другие люди видели в них. Я подразумеваю то, что нравится почти каждому.

- Да, и он должен брать другие предметы и пристально смотреть на них так, как он смотрел на семечко, - сказала Стелла, - и он должен читать поэзию.

- Он должен прочитать все наши любимые книги, которые ему не нравятся, и написать серию небольших очерков, объясняющих почему мы их любим, - предложила Элси, - и попытаться представить себе, что мы чувствуем об этом, и - это то, что мне больше всего помогло - поразмыслить над тем, как это все типы людей составляют общество, а другие психологические типы имеют свое место, и право на существование, и быть самими собой, именно так они хороши в своем собственном роде. Помните Эссе Джайлза, написанное о "Праве быть человеком, сосредоточенном на самом себе".

Родилась новая игра, новая причуда. Она пронеслась по школе и даже увлекла удивленных учителей.

- Следует ли нам прервать эту любительскую терапию? - беспокоился доктор Фоксвелл.

- Как это мы могли прервать это? - спросил Питер Уэллес, - с таким же успехом вы могли бы попытаться остановить лавину. Что мы можем сделать, кроме того как стоять в стороне и давать ей продолжать грохотать? Я не могу притворяться, что предвижу, чем это все закончится, или для добра, или зла, но они хранят полные записи экспериментов и их непосредственных результатов, а в качестве простого студента я благодарен за возможность наблюдать за всем этим.

- Верю, что большая часть этого является добром, - сказал доктор Фоксвелл, - но я боюсь, что они уж слишком энергично торопят события, форсируя их... и все же, это все стихийно и они делают это охотно и радостно.

- Сейчас они устанавливают свою собственную скорость, - подчеркнул Уэллес.

- Совершенно верно, - сказала мисс Пейдж. - Если бы я не работала с детьми этого возраста в течение более тридцати лет, я бы не поверила, что подобная перемена во Фреде могла произойти так быстро.

- Он извлек все свои скрытые функции и получился "мощный нефтяной фонтан", - сказал Питер. - Я только надеюсь, продолжая эту метафору, что все ресурсы не будут истощены, как это происходит с нефтяными фонтанами. Но, в конце концов, почему это должно случиться? Все это, что было под давлением, сейчас выплескивается наружу, но к тому времени, когда эта причуда пройдет свой путь, думаю, что у нас будет все не только открыто и протекать свободно, но и под контролем.

- Рискнули бы вы проделать подобное с обычными пациентами? - спросил мистер Геррольд.

- Обычные пациенты сопротивляются. Взаимодействующий юноша с большим энтузиазмом и рвением к саморазвитию, вместе с высоким интеллектом, редко становится пациентом любого психиатра. Вызов Фреда был искренним, проснулась его любознательность, и он хотел провести испытание чего-нибудь предложенного. И он несомненно имел в виду то, что говорил.

- Он занимался этим тоже с пониманием дела, - сказал мистер Геррольд.

- Вы знаете, я удивлен этими настроениями наших.

- Каким образом, мистер Геррольд? - спросил мистер Куртис.

- Я до сих пор жду настоящего трудного ребенка, - объяснил молодой учитель. - Эти дети совсем нетрудные.

- Нет? - тихо проговорил доктор Фоксвелл.

- Серьезный случай обязательно неожиданно возникает по крайней мере один раз в этом поколении детей, - серьезно продолжил мистер Геррольд. - Например, мог бы быть ребенок, который после того, как умерли его родители, был передан в бедный и неустойчивый дом, убежал оттуда и связался с преступным миром. С таким интеллектом он бы действительно преуспел в том, чтобы позаботиться о себе, став опытным преступником, с большим списком побегов из исправительных учреждений и с национальной регистрацией по детской преступности. Вероятно, подобный ребенок вел бы двойную жизнь, как уважаемый крупный специалист по криминологии, а в свое свободное время зарабатывал бы сотни тысяч долларов, выпуская массовым тиражом детективную литературу. С детским энтузиазмом к мелодраме и сенсационности он получал бы глубокое волнение, будучи невидимым детективом.

- Что-то вроде Паука в книге Майкла Иннеса? - спросила мисс Пейдж.

- Я не читал этого произведения, - сказал мистер Геррольд.

- В только-что изложенной вами ситуации есть несколько противоречивых утверждений, - сказал мистер Куртис.

- Ну, она дает общее представление, - сказал мистер Геррольд, - И мог быть, и вероятно есть, по меньшей мере один ребенок, страдающий паранойей. Такой ребенок всегда опасен, потому что он убежден, что люди против него, и вся его логика основывается на этой ложной посылке. Его логика была бы так основательна, что никто бы не смог опровергнуть ее для него, и он бы собирался господствовать и держать в отместку все общество в подчинении. Но всего меньше я бы ожидал от этих детей или от некоторых из них - возможно от Фреда, если бы он так резко не изменялся - видеть в самом себе естественного, назначенного судьбой правителя всего общества. Он был бы слишком умен, чтобы поступать так, как Гитлер поступал с помощью массовых убийств, но он легко бы мог стать угрозой обществу. Он был только тихой занудой, а сейчас действует как Фердинанд, по прозвищу Бык, нюхающий цветочки!

- Из максимум тридцати человек шанс получить одного, кто на самом деле безумный, невелик, - сказал доктор Уэллес. - Пока все эти дети нормальные. Несмотря на неспособность, в некоторых случаях, установить взаимопонимание с обществом, все они обладают достаточным интеллектом и здравым умом, чтобы понимать, что намерения других людей к ним не были злыми. Они были смущены и расстроены, но не думали, что они были опасны. И тем не менее, мы можем встретить что-то вроде ваших чудовищ зла, мистер Геррольд, но я не очень-то и жду подобного.

- Если позволительно мне сказать без боязни быть очень невежливым, - сказал мистер Куртис, - то я бы предположил, что возможно мистер Геррольд сам сохранил что-то от свойственной молодости склонности к сенсационности и театральности. Ему хотелось бы чего-нибудь ужасно - я намеренно употребил это слово - ужасно волнующего.

- Обращаясь, без риска, к истории и прошлому, - резко ответил мистер Геррольд, - легко думать, что Александр, Чингиз Хан, Наполеон и Гитлер все мертвы и что, следовательно, все к лучшему в этом лучшем из всех возможных миров.

- И тем не менее, не разочарованы ли вы слегка тем, что Фред видоизменился в Фердинанда по прозвищу Бык, а не в Аттилу Варвара?

- Я хотела бы предположить, - тактично вмешалась мисс Пейдж, - последовать примеру детей и попробовать некоторые из их упражнений, и делать отчеты по мере их прохождения. Доктор Уэллес мог бы согласиться направлять нас.

- Если это привело бы лучшему пониманию между мной и мистером Куртисом, я был бы рад сделать это, - сказал мистер Геррольд. - А если в его утверждениях есть правда...

Мистер Куртис неожиданно улыбнулся.

- Я не хотел обидеть вас, - сказал он. - Я вспоминал свою собственную молодость, которая не настолько далека, чтобы ее не помнить, и приписывал другим те же свойства. Мистер Геррольд простит человека моих лет за то, что я вижу мало различий между повзрослевшими подростками и молодыми юношами.

- Если вы порекомендуете мне несколько исторических работ, которые помогли бы мне стать более уравновешенной личностью, - сказал мистер Геррольд с едва заметным насмешливым изменением интонации, - я буду рад похвалить и почитать вслух несколько научных работ, которые могли бы вам помочь.

- Я принимаю ваше щедрое предложение, - сказал слепой историк, - и согласен, что мы все могли бы выиграть от участия в опытах, которые пробуют дети. Что касается других упражнений, то поскольку я не в состоянии пристально смотреть на яблочные семечки или созерцать свой пупок, что вы предложите, доктор Уэллес?

- Мы могли бы делать то, что дети делают с музыкой, - предложил Питер Уэллес. - У них состоялось горячее обсуждение по поводу музыки незадолго до того, как я ушел от них сегодня утром. Мари учили, что музыка не "значит" ничего, что она вся чисто субъективна, так что один человек может воспринять определенный опус как выражающий беззаботную радость, а другой человек может воспринять его как выражающий печальную трагедию, и оба будут правы. Большинство детей горячо отстаивает то, что композитор обладает, во всех случаях, некоторым особым настроением или душевным волнением для выражения, но они разделились в том, что следует ли это вымученно выражать текстом или музыке следует разрешить говорить самой за себя. Поэтому они согласились послушать ряд музыкальных записей, и каждый должен был прислушаться к тому, что она выражала, но без обсуждения и без обращения к любым пояснительным работам. К концу второй недели или около того, они намеривались сравнить записи и повторить отдельные избранные произведения, слушая вновь. Мы могли бы проделать то же, используя такие же избранные произведения.

- Иногда это зависит от интерпретации музыканта, - сказала миссис Куртис. - "Юмореска" имеет две: как легкая, прелестная пьеса, очень веселая; и как душераздирающая, трогательная пьеса.

Пока доктор Уэллес устанавливал первую для этого эксперимента, мистер Геррольд прошептал мисс Пейдж: "Не думаете уж вы, что что-то захватывающее собирается произойти здесь?" - и она в ответ прошептала: "Счастливейшие люди, подобно счастливейшим странам, не имеют истории. Успешное приключение Фреда с яблочным семечком такое же захватывающее и интересное для меня, как если бы он совершил что-то крайне ужасное, и оно гораздо более удачное." И когда он не показался очень сильно удовлетворенным, мисс Пейдж мягко добавила: "Веселей! Что-нибудь ужасное еще может произойти!"

Следующие три недели были заполнены деятельностью. Фред, по указанию Стеллы, читал "Даму не для сжигания" и жаловался, что не может понять, куда клонит автор.

- Это потому, что ты стараешься об этом думать, - объясняла Стелла. - Не думай; просто наслаждайся этим.

Поскольку большинство детей считало, что чтение поэзии развивало интуитивную функцию, Фред был завален сборниками любимых стихов каждого, и ему пришлось твердо заявить, что он не будет читать поэзию больше одного часа в любой день. Макс подарил ему красиво переплетенный экземпляр псалмов и добавил: "Ты не сможешь почерпнуть много от Иова, пока не переживешь глубокое горе, но как бы то ни было, ты должен прочесть несколько раз".

- Мы должны узнать, почему люди ходят в церковь и что они получают там, - сказал Робин, - и что разные церкви имеют предложить.

- Люди ходят потому, что считают, что должны, не так ли? - спросила Роза.

- Нет, - уверенно сказал Джей. - Конечно же, нет. Если бы они не получали там ничего, они бы не ходили.

- Давайте ходить столько, сколько мы можем, в таком случае, и посмотрим, что люди могут получать от них, - предложил Джайлз.

- Ты имеешь в виду от посещения церкви, в то конкретное здание, в тот специальный день, или от религии?

- От посещения церкви, - многозначительно сказал Робин. - Давай искать что-нибудь ценное там в этот день и оставим религию на потом для полного изучения.

Это привело к горячей дискуссии, которая была нечаянно внезапно прервана Элис Чейз, вошедшей с двумя книгами для Фреда: "Однажды в Корнуолле", С.М.К. и "Переланда", К.С.Льюис и с вопросом к своему кузену.

- Могла бы я спросить Джерард, над чем ты работаешь? Или это секрет?

- Я хотел всех вас пригласить вскоре на показ, - сказал Джерард, - но мы все были так заняты, что я не распространялся об этом. Я хочу, потому что я думал, что мы могли бы создать на этом групповой проект, для каждого, кто заинтересуется.

- Сегодня вечером? - с надеждой спросила Элис.

- Завтра вечером, если это всех устроит. Я хочу пригласить и взрослых тоже, - сказал Джерард.

Поскольку было известно, что работа Джерарда связана с микроскопами, кинокамерами, моделированием в глине, с большой лудильной работой с кусками металла, искусными световыми эффектами и большими чеками от литературного агентства, поднялось возбуждение, когда было сделано предложение о сотрудничестве. Каждый обещал быть под рукой в назначенный час.

- Что у меня есть показать вам, - сказал Джерард, - так это серия коротких фильмов и несколько фотографий. Что у меня есть предложить, так это полнометражный фильм, над которым мы бы могли все работать, на основании разделения прибыли или передачи ее в пользу школы.

Интерес был возбужден.

- Мой отец, - сказал Джерард, - был металлургом, специализировавшимся в фотомикрографии образцов металла. Мой дядя не был так сильно заинтересован в этой области, как другими видами фотографии, и он учил меня фотографии и многим хорошим приемам ремесла. Я болтался с этим и в помещении, и на открытом воздухе, а когда мне исполнилось двенадцать, он передал все оборудование моего отца мне. Я привык брать картинки и сочинять потом о них рассказы. Вот моя первая фотография, я сделал ее, когда мне было десять.

На экране появилось цветное фото.

- Я написал об этом свой первый рассказ. Войска обороны здесь... - Джерард показал указкой, - атакующие войска здесь, наступающие этим путем, вдоль этого гребня; вылазки осуществляются сквозь это место слева и этот перевал через скалы справа, а отход этим путем. Все эти сведения выглядят достаточно большими для армий, чтобы осуществить массированный прорыв, на самом деле это был только участок сильно выветренного красного песчаника или чего-то в этом роде, около трех футов в длину и полтора фута в высоту. И я стал представлять себе, что могло бы произойти на нем, если бы он был в натуральную величину или если бы люди были очень маленькими. Это выглядит больше как что-то вроде необработанного Петры, и таким образом я придумал рассказ. Я проиллюстрировал его этими фотографиями... - по мере того, как он говорил, картинки на экране менялись, - и рисунками. Вот рисунки, люди в действии на своих местах на этом продуманном кусочке ландшафта.

Раздался приглушенный шум голосов высокой оценки от детей.

- Только это была приключенческая история. Я не делал много таких, но когда мне достались вещи моего отца, я начал работать на самом деле. Я снимал короткие фильмы о микроскопических предметах, которые двигались, и делал фотоснимки о тех, которые были неподвижны, для заднего фона; и я наблюдал за предметами, и думал о них, и объединял разные задние фоны и действия - мой дядя научил меня приемам ремесла, я говорил вам - а затем я писал рассказы, с людьми в них, и иллюстрировал их. А сейчас, можете вы забыть все это и посмотреть фильмы? Может быть я должен был сделать это по-другому. Первые ролики показывают дерево на планете Венера.

Дети смотрели, сидя на краю своих стульев. Как бы без листьев дерево лениво покачивало извилистыми ветвями, явно под водой. На виду плавало маленькое существо с телом из отрезков. Оно имело два усика, похожих на волосяные морковки, а позади них два поменьше; у него было два похожих на обрубок хвоста, из каждого у которых сзади тянулись два отростка, которые выглядели скорее, как рыбьи скелеты. К бокам этого существа были прилеплены пучки шариков. У него был только один глаз.

Это существо поплыло мимо дерева, трогая мимоходом одну из веток. И сразу же ветки задвигались; маленькое существо было крепко схвачено и, не смотря на его борьбу, было засунуто в отверстие наверху ствола, которое расширилось, чтобы заполучить его. Затем самодовольное и раздутое дерево стояло в одиночестве, мягко покачивая своими растущими пучками ветками.

- Это дерево, - объяснял Джерард, устанавливая следующий ролик, - может путешествовать.

Сначала герой - или разбойник - первого ролика был виден скользящим на своем основании. Затем, наклонившись он коснулся своими ветками земли, освободился от своего основания и задвигался сам, кувыркаясь.

- Некоторые из вас читали рассказ, в основе которого находится это существо, - сказал Джерард. - Мой псевдоним является анаграммой моего собственного имени с измененной одной буквой.

- Ты - Роджер Шед, - одновременно сказали двое или трое из детей.

- Верно. А эти существа в фильмах? Кто-нибудь может назвать их, без всякого сомнения? - спросил Джерард, устанавливая другой ролик, по мере того, как он говорил.

- Это гидра, - сказал доктор Фоксвелл. - Гидра, поедающая циклопов, из первого ролика.

- Верно. Следующий ролик показывает нитяные коробочки гидры и жалящие коробочки в действии.

Быстро сменяя друг друга, ролики показали амебу, глотающую жгутик; размножение жгутика с последующим захватом и поеданием этой эвглены инфузорией - трубачом; морские черви ("Это - дракон летучий, обитатель планеты Венера", - объяснял Джерард), крыльчатый червь, планария, ориентирующиеся на горящий и гаснущий свет и на струю воды из пипетки.

Элси была очарована "этими хитрыми косоглазыми червяками" и хотела посмотреть фильм еще раз.

- У меня есть несколько хороших идей также из жизненных циклов кокона и хризалиды, - сказал Джерард, - и если вы прочли мои рассказы, вы знаете, что я сделал с этими очаровательными маленькими ужасными штучками. В своем воображении я делаю себя достаточно маленьким, чтобы жить в этом микроскопическом мире, или делаю его достаточно большим для меня, чтобы жить в нем. А сейчас, как только эта лампа остынет немного, я собираюсь показать вам несколько фильмов, в которых я прикинул этот вид деятельности на разном фоне - на увеличенных минеральных поверхностях и глиняных моделях, и тому подобное, иногда в совсем разных размерных масштабах. Сейчас, что я хочу сделать, если некоторым из вас интересно, так это сделать полнометражный фильм, совмещающий актеров-людей и...

Взрыв восторга, который приветствовал это предложение, заглушил все выступление на несколько минут.