отдаленные холмы казались лишь тенями, лежащими по ее краям. И каким
мирным оно казалось - это королевство воды и теней! Странно, однако
посреди реки я чувствовал себя в безопасности. Лучше всего это можно было
бы определить как обособленность. Я находился как бы в центре крохотной
вселенной, простиравшегося во все стороны ничейного мира. Разносившиеся
над водой звуки - собачий лай, мычание коров - скорее подчеркивали, чем
разрушали это чувство обособленности.
вспучилась горбом, я принялся яростно грести, пытаясь увести каноэ в
сторону, а из глубины стала стремительно возноситься чернота - ярды и ярды
мрака, омываемого набегающей водой.
увенчанная кошмарной головой. Взмыв вверх, эта шея изогнулась грациозной
дугой, так что голова оказалась как раз надо мной; словно зачарованный,
глядел я в красные, подобно драгоценным камням сверкавшие в отраженном от
воды слабом свете глаза чудовища. Раздвоенный язык трепетал в воздухе,
потом раскрылась пасть, и я увидел зубы.
ощутив на шее горячее дыхание бестии - нацелившаяся голова промахнулась на
каких-нибудь несколько дюймов.
готовясь к броску, и понял, что на этот раз увернуться окажется труднее.
Один раз мне удалось обмануть эту тварь, но сомнительно, чтобы такое
получилось дважды. Берег был слишком далек и недосягаем, и единственное,
что мне оставалось, - это попытаться увернуться и удирать. На мгновение у
меня мелькнула мысль оставить каноэ, однако я был неважным пловцом, и это
речное чудовище легко могло схватить меня в воде.
заполучило меня, и на этот раз не хотело рисковать промахнуться. Оно
двинулось ко мне - складки рассекаемой воды образовали за ним аккуратное
V, длинная шея была напряженно изогнута, пасть открыта, и в звездном свете
сверкали клыки.
приготовиться к новой попытке.
днищу.
бессмысленно, нелогично, даже чертовски глупо, однако выбора у меня не
было, а время стремительно таяло. Я не питал особых надежд на то, что
осуществить задуманное удастся - собственно, это был даже не замысел, а
просто инстинктивная реакция, - и уж тем более не имел представления, что
делать дальше, если мне повезет. Но я должен был попробовать. Скорее всего
потому, что никакой другой идеи мне в голову не пришло.
лицу. Потом протянул руку, взял удочку и встал в рост. Вообще-то каноэ не
относится к числу устойчивых судов, так что стоять в них не рекомендуется,
но мое оказалось исключением из правила, да к тому же я немало
напрактиковался в этом фокусе за день.
- может быть, даже излишне тяжелая для удачной рыбалки.
назад, прицелился и размахнулся изо всех сил.
металлом в отраженном водой звездном свете, и как влетела она в эту
разверстую пасть. Какую-то долю секунды я выжидал, потом рванул удочку на
себя и продолжал равномерно тянуть, чтобы все крючки впились как следует.
Я почувствовал, что засели они прочно, - и чудовище оказалось пойманным на
крючок.
делать с пойманным на удочку монстром. Скорее всего, мне и поймать-то его
удалось как раз потому, что я ни о чем подобном не задумывался.
возможное - быстро присел на корточки и покрепче ухватился за удилище.
Голова чудовища резко дернулась назад, возносясь в небо, и катушка запела
под убегающей лесой.
передо мной поднялась тем временем большая волна. Могучее тело стало
вздыматься из воды все выше и выше, и мне казалось, что оно не кончится
никогда. Голова на длинной шее металась взад и вперед, удилище дико
дергалось, а я вцепился в него, как утопающий в соломинку, сам не понимая,
почему. И при этом твердо знал, что мне совершенно ни к чему та рыба,
которую я выловил.
я, скорчившись, вжимался в него, упираясь локтями в планшир и стараясь
удержать центр тяжести как можно ниже, чтобы не дать суденышку
опрокинуться. И вот каноэ все быстрее и быстрее помчалось вниз по течению,
увлекаемое спасающейся бегством тварью.
из рук и позволить чудовищу скрыться, но вместо этого все крепче сжимал
удилище, а когда каноэ пришло в движение, издал упоенный торжествующий
вопль. Эта тварь преследовала меня, считая своей добычей, но сама
оказалась пойманной и, обращенная мною в бегство, панически удирала
теперь, страдая от невыносимой боли.
каноэ мчалось вперед, а я орал, как шутовской ковбой на спине брыкающейся
лошади. На мгновение я даже забыл, что происходит и что к этому привело.
Это была дикая гонка сквозь ночь по речному миру, предо мною дергалась и
корчилась тварь - временами над поверхностью выступала зубчатая гряда
плавника на горбатой спине и тут же вновь скрывалась во вспененной воде.
посреди реки, скорчившись в пляшущем на волнах каноэ. Когда волнение
улеглось, я сел и принялся сматывать - леску. Мне пришлось изрядно
покрутить катушку, прежде чем поводок с крючками перевалился наконец через
борт и устроился на своем месте у конца удилища. Я очень удивился при виде
снасти - мне казалось, что леска оборвалась и чудовище удрало, унося ее с
собой. Но теперь стало очевидно, что тварь попросту исчезла, - крючки
должны были глубоко впиться в ее плоть и могли освободиться лишь в том
единственном случае, если существо растворилось без следа.
Всходила луна, и река в ее сиянии превратилась в дорогу из бегущего
серебра. Я спокойно сидел с гребком в руках и думал, что же теперь делать.
Инстинкт требовал убраться с реки, схватиться за гребок и погнать лодку к
берегу, прежде чем из глубин не вынырнет новое чудовище. Но по зрелом
размышлении я пришел к убеждению, что второго монстра не будет, - вся эта
история с чудовищем могла найти себе объяснение лишь в том случае, если
была очередным звеном в цепи, начало которой было положено змеиным логовом
и трупом Джастина Болларда. Иной мир из гипотезы моего старого друга
разыграл неудачный гамбит, но повторять его заново не станет, это не
соответствовало бы их образу действий, а раз так - река для меня сейчас
является самым безопасным местом в мире.
поисках источника звука. Футах в восьми от меня на планшире скорчился
крохотный уродец. Он гротескно напоминал человека, но при этом был покрыт
густым мехом, а за планшир цеплялся двумя лапами наподобие совиных. У него
была заостренная голова, причем из макушки рос пучок волос, падавших во
все стороны, образуя нечто вроде конической шляпы, на манер тех, что носят
жители некоторых азиатских стран. По обеим сторонам головы выдавались
кувшиноподобные уши, а глаза раскаленными угольями сверкали из-под
свисавших спутанных волос.
некоторый смысл.
голоском. - Три - волшебное число! Три - волшебное число!
хлопнула уродца, подбросила - и он высоко взвился в воздух, словно мяч от
удара бейсбольной биты. Писк перешел в обиженный визг, а я неотрывно
следил, как существо летело над водой, достигло наконец высшей точки своей
параболической траектории и устремилось вниз. На полпути оно лопнуло,
словно мыльный пузырь, - и в следующий момент исчезло.
я думал, что больше обманывать себя уже нельзя. Чем скорее я доберусь до
телефона и позвоню Филипу, тем лучше.
происходило нечто чертовски странное.
вообще не был уверен, что это город, хотя, если память меня не подводила,
я оказался в Вудмане. Я пытался представить себе карту этих мест, но все
сведения о городке и его окрестностях прятались слишком глубоко в памяти,
и я ни в чем не мог быть уверен. "Неважно, как называется город, - говорил
я себе, - важно только найти, откуда позвонить. Филип в Вашингтоне, и он
сообразит, как лучше всего поступить, - но даже если он не будет знать,
что делать, я должен сообщить ему обо всем происходящем. Я в долгу перед
ним за то, что он прислал копию записок своего дяди. Хотя если бы Филип
этого не сделал, я не влип бы в эту историю."