Чтение 15–й страницы книги ~Снова и снова~

- Ошибся ваш Андерсон. Если бы я не был человеком, только бы вы меня
и видели. Да я просто бы не вернулся. Нет, Адамс, я тосковал по Земле, а
вы ждали отчет. И я вернулся.

- Однако вы, мягко говоря, подзадержались.

- Я должен был все исследовать досконально, - ответил Саттон. - Вы
ведь дали мне задание выяснить, опасны ли обитатели Лебедя-61, не так ли?

- И что же?

- Они не опасны, - ответил Саттон.

Адамс ждал объяснений, но Саттон молчал.

Наконец Адамс спросил:

- И это все, что вы хотели мне сообщить?

- Все, - ответил Саттон.

Адамс постучал по зубам кончиком трубки:

- Мне бы очень не хотелось посылать еще кого-нибудь туда для проверки
вашей работы, Саттон. В особенности потому, что я всех уверил в том, что
уж вы-то постараетесь...

- А туда бесполезно кого-либо посылать, - прервал его Саттон. -
Больше туда никто не попадет.

- Но вы же попали!

- Да, я был первым, кто проник туда. И именно поэтому я стал и
последним.

- Такое впечатление, - холодно улыбнулся Адамс, - что вы просто в
восторге от людей, что живут там.

- Они не люди.

- Ну, хорошо, от тамошних существ.

- Они даже не существа. Очень трудно объяснить, кто они такие. Если я
скажу вам, как я их себе представляю, вы будете смеяться.

- И все-таки постарайтесь описать их как можно точнее, - пробурчал
Адамс.

- Это... симбиотические абстракции. Вот самое точное определение,
какое я могу дать.

- Вы хотите сказать, что в действительности они не существуют?

- Да нет, они существуют вполне реально. Они присутствуют, и об их
присутствии можно догадаться. Они ощущаются столь же реально, как и то,
что мы с вами сейчас видим друг друга.

- И они разумны?

- Да, они разумны.

- И так-таки никто не может попасть туда?

Саттон покачал головой:

- Послушайте, Адамс, а почему бы вам вообще не вычеркнуть систему
Лебедя-61 из ваших списков? Ну, забыть, что ли, что она существует? Уверяю
вас, там нет никакой опасности! Они никогда не причинят человечеству
никаких неприятностей, а люди просто не смогут туда попасть, вот и все!

- Скажите, а как у них с техникой?

- Нет у них никакой техники.

Тут Адамс резко сменил направление беседы.

- Простите, Эш, напомните, пожалуйста, сколько вам лет?

- Шестьдесят один, - ответил Саттон.

- Ну, да вы еще мальчишка. У вас все еще только начинается. - Он
повертел в руках трубку. - И какие у вас планы?

- Никаких планов у меня нет.

- Хотели бы по-прежнему работать у нас?

- Это зависит от вас. У меня есть основание думать, что я вам не
особенно нужен.

- Мы должны вам за двадцать лет, - сказал Адамс довольно дружелюбно.
- Деньги можете получить в любое время. А потом можете в отпуск уйти года
на три-четыре. Почему бы вам не отдохнуть, дружище?

Саттон не отвечал.

- Заходите еще как-нибудь, - предложил Адамс. - Поговорим.

- Я не скажу ничего нового, - сухо ответил Саттон.

- Я не настаиваю.

Саттон медленно поднялся.

- Очень жаль, Эш, что я не вызываю у вас доверия.

- Вы дали мне задание, - ответил Саттон. - Задание я выполнил. Отчет
написал.

- Да. Все правильно, - согласился Адамс.

- Вы будете держать связь со мной? - спросил Саттон.

- Да, конечно. Обязательно.

Взгляд Адамса был мрачен.

Саттон расслабился в кожаном кресле. Сорок лет будто стерлись из
памяти. Все здесь было, как тогда. Даже чайные чашки те же.

Через открытое окно в кабинет доктора Рейвена доносились веселые
молодые голоса. Студенты разбегались по аудиториям. Кончалась перемена.
Ветер шумел в верхушках вязов. Саттон хорошо помнил этот шум.

Вдали зазвенел церковный колокол.

Доктор Рейвен подвинул чашку поближе к Саттону.

- По-моему, я все сделал, как ты любишь. Три кусочка сахара, и без
сливок.

- Да, все правильно, - удивился Саттон.

Еще помнит, подумал он. Хотя - помнить - это ведь так легко. Мне,
например, кажется, что я сам могу вспомнить все что угодно. Как будто
знания, словно старинные сервизы, стояли где-то на полочках мозга, и
чья-то заботливая рука ежедневно стирала с них пыль все эти годы, пока я
был там, в чужом, непривычном мире, и теперь можно снять это фамильное
серебро с полки, вычищенное, сияющее...

На потолке играли отблески пламени, пылавшего в беломраморном камине.

- Я думаю, - сказал Саттон, - вам все-таки интересно, зачем я
пожаловал?

- Во всяком случае, - ответил доктор Рейвен, - не могу сказать, что
ты так уж удивил меня своим визитом. Все мои мальчики нет-нет да и
заглядывают ко мне. И я страшно рад, когда меня навещают.

- Честно говоря, сам не знаю, с чего начать, - взволнованно сказал
Саттон.

- Давай проще, - предложил старик. - Вспомни, как в старые добрые
времена мы говорили часами и, в конце концов, докапывались до
какой-никакой истины...

Саттон рассмеялся.

- Да, профессор, конечно, помню. Мы решали тончайшие проблемы
теологии. Разбирали основополагающие аспекты сравнительной религии. Именно
это и волнует меня сейчас, потому я и приехал. Ведь вы посвятили этому всю
жизнь. О земных и инопланетных религиях никто на Земле не знает больше,
чем вы. Удалось ли вам при этом сохранить свою собственную веру? Не
возникало ли у вас искушения отказаться от земной религии?

Доктор Рейвен улыбнулся и поставил чашку на стол.

- Я должен был быть готов к тому, что ты, как обычно, задашь мне
какой-нибудь каверзный вопрос. Это в твоем духе.

- Я не собираюсь вас долго мучить, - оправдывающимся тоном проговорил
Саттон. - Я просто хочу узнать, не нашли ли вы в огромном количестве
верований какой-нибудь религии, которая оказалась бы лучше, выше других?

- Надо понимать, что ты нашел такую религию?

- Нет, - ответил Саттон тихо. - Не религию.

Церковный колокол все еще звонил вдалеке. В университетских коридорах
наступила тишина. Перемена закончилась.

- Не казалось ли вам когда-нибудь, - спросил Саттон, - что вы сидите
одесную Господа в слышите нечто, чего никогда в жизни не слышали и не
ожидали услышать?

Доктор Рейвен недоуменно покачал головой:

- Нет, пожалуй, ничего подобного мне испытать не довелось.

- А если бы довелось, как бы вы себя вели?

- Ну, я думаю, что мне пришлось бы так же мучительно размышлять об
этом, как и тебе.

- Восемь тысячелетий люди жили только верой, - сказал Саттон, глядя
на пылающий камин. - Восемь тысячелетий, а то и больше. Да, конечно,
больше. Чем же, если не верой, пусть какими-то начатками веры, объяснить
ориентацию захоронений неандертальцев и то, что кости в захоронениях
окрашены охрой?

- Вера, - мягко вставил Рейвен, - могущественное явление.

- Да, могущественное, - согласился Саттон, - но, при всем том, порой
она - не что иное, как признание нами своей собственной слабости. Мы как
бы сами признаем, что мы не в силах существовать в одиночку, что нам нужна
соломинка, за которую мы могли бы ухватиться, надежда и убежденность в
том, что есть высшая сила, которая нам поможет и укажет путь.

- Ты как-то озлобился, Эш. Это твое открытие так повлияло на тебя?

- Да нет. Это не озлобленность, - смущенно ответил Саттон.

Где-то тикали часы, и в наступившей тишине их тиканье казалось
нарочито громким.

- Профессор, - спросил Саттон, - а что вы думаете о таком понятии,
как судьба?

- Вот уж действительно странно слышать от тебя подобный вопрос!
Никогда не считал тебя человеком, который покоряется судьбе.

- Я имею сейчас в виду научное, книжное, что ли, определение этого
понятия. Что по этому поводу говорит литература?

- Ну, в общем, люди, верившие в судьбу, существовали во все времена.
Каждый, наверное, верил по-разному. Не все, правда, именовали то, во что
верили, судьбой. Одни называли это фортуной, другие - предчувствием,