Чтение 15–й страницы книги ~Мерзейшая мощь~

работать, а то ты никак не поймешь, кто мы такие. Мы - армия.

- Может, вы и армия, но я не журналист, - заметил Марк. - Я приехал
сюда не для того, чтобы писать статьи в газеты. Кажется, я сразу объяснил
Фиверстоуну...

- Ты поскорей бросай эти всякие "для того", "не для того". Я тебе
добра желаю. Писать ты умеешь, за то и держим.

- По-видимому, произошло недоразумение, - заявил Марк. Он был все же
не так тщеславен, чтобы намек на литературные таланты компенсировал
пренебрежение к его научной значимости. - Я не собираюсь заниматься
журналистикой. А если бы собирался, то должен был бы познакомиться получше
с политической линией института.

- Тебе что, не говорили? Мы вне политики.

- Мне столько говорили, что я совсем запутался, - признался Марк. - И
все-таки, я не пойму, как можно вести вне политики газетную кампанию. В
конце концов, печатать статьи будут или левые газеты, или правые.

- И те, и другие, сынок, - разъяснила Фея. - Ты что, совсем глупый? В
левых газетах борьбу против нас назовут происками правых, а в правых
газетах - происками левых. Если хорошо повести дело, они сами переколотят
друг друга. Короче говоря, мы вне политики, как и всякая истинная сила.

- Не думаю, что вам это удастся, - возразил Марк. - Во всяком случае,
в тех газетах, которые читают культурные люди.

- Щенок ты, честное слово, - усмехнулась мисс Хардкастл. - Ты что, не
понимаешь? Как раз наоборот!

- Простите?

- Да твоими культурными как хочешь, так и верти. Вот с простыми - с
теми трудно. Видел ты, чтобы рабочий верил газете? Он свое знает: всюду
одна пропаганда. Газету он читает ради футбола и происшествий. Да, с ним
тяжело, попотеешь. А культурные - раз плюнуть!.. Они уже готовенькие.
Всему верят.

- Что ж, я один из них, - улыбнулся Марк, - но вам не верю.

- Да ты посмотри! - наступала Фея. - Ты вспомни свои газеты! Выдумали
ученые язык попроще - кто его только не хвалил! Обругал его
премьер-министр - и пожалуйста - угроза национальной культуре! А монархия?
То, се, пережиток, а когда этот самый отрекся от престола, одних
монархистов и печатали. И что же? Перестали газеты читать? Нет.
Образованный зачахнет без своих образованных статеек. Не может. Привык.

- Все это очень интересно, мисс Хардкастл, - вежливо согласился Марк,
- но причем тут я? Я не журналист, а если бы захотел, стал бы ЧЕСТНЫМ
журналистом.

- Ладно, - заключила Фея. - Давай, губи страну, а, может, и весь мир,
а заодно - и свою карьеру.

Гражданственность и честность, пробужденные было этой беседой,
заколебались. Другое, более сильное чувство пришло им на смену:
невыносимый страх стать изгоем.

- Нет, нет, я вас понимаю, - сокрушался Марк. - Я просто спрашивал...

- Мне все одно, Стэддок, - Фея села, наконец, рядом с ним. - Не
хочешь - дело твое. Иди, уточняй к старику. Не любит он, чтобы сбегали, но
ты сам себе хозяин, твое дело. Да, скажет он Фиверстоуну пару теплых слов!

При имени Фиверстоуна Марк представил себе то, о чем до сих пор
толком не думал: возвращение в свой колледж. Что с ним будет? Останется ли
он среди избранных? Мыкаться среди Глоссопов и Джоэлов он бы уже не смог.
И платят там очень мало, по сравнению с тем, на что он понадеялся.
Женатому человеку, оказывается, очень трудно свести концы с концами. Вдруг
его пронзила жуткая мысль: а что, если он должен двести фунтов за
вступление в клуб? Да нет, чепуха... Не может такого быть.

- Конечно, - проговорил он. - Прежде всего надо пойти к Уизеру.

- Одно тебе скажу, - отвечала Фея. - Сам видишь, я выложила карты на
стол. И не вздумай кому-нибудь все это рассказать. Себя пожалей.

- Ну, что вы!.. - начал Марк.

- Иди уточняй, - сказала она. - Да поосторожней, старик отказов не
любит.

Остаток дня Марк провел в печали, всячески избегая людей, чтобы
кто-нибудь не заметил, что он слоняется без дела. Перед обедом он вышел
погулять, хотя в этом было мало приятного, когда у тебя нет ни стека, ни
соответствующей одежды. Вечером он побродил по участку, но и тут ему не
понравилось. Миллионер, построивший Беллбэри, окружил двадцать акров земли
кирпичной стеной, на которой, вдобавок, стояла железная решетка. Деревья
росли плотными рядами; белый гравий дорожек был так крупен, что с трудом
удавалось по нему ступать; огромные клумбы - полосками, ромбами,
полумесяцем - чередовались с зарослями вечнозеленых кустов, чьи листья
сильно напоминали крашеный металл. Вдоль дорожек, на равном расстоянии,
стояли тяжелые скамейки. Словом, все вместе походило на городское
кладбище. Однако Марк пошел туда и после ужина, даже обогнул дом и увидел
какие-то пристройки. Сперва он удивился, что здесь пахнет конюшней и
раздаются странные звуки, но вспомнил, что институт проводит опыты на
животных. Это мало его трогало, он смутно представлял себе мышей,
кроликов, быть может - собак; но звуки были другие, погромче. Кто-то
истошно завыл, и вслед за тем хлынул истинный водопад рева, лая, рычанья,
даже хохота. Вскоре он оборвался, остались лишь бормотание и хрюканье.
Марк не страдал при мысли о вивисекции; напротив, звуки эти показывали, с
каким размахом работает институт, из которого он может вылететь. Подумать
только, они кромсают дорогих животных, как бумагу, в одной лишь надежде на
открытие! Нет, работу получить непременно надо. Однако, звуки были
противные, и он поспешил уйти.

Когда он проснулся, то почувствовал, что в этот день его ждут две
трудности: разговор с Уизером и разговор с женой. Как он объяснит ей,
почему развеялись его мечтания?

Первый осенний туман спустился на Беллбэри. Марк завтракал при свете,
почты не было. Слуга принес ему счет за неделю (уже наступила пятница), и
он поспешно сунул его в карман, едва взглянув. Об этом, во всяком случае,
жене рассказывать нельзя: таких цен и таких статей расходов женщины не
понимают. Он и сам подумал было, нет ли ошибки, но он еще не вышел из
возраста, когда останешься нищим, лишь бы не обсуждать счет. Допив вторую
чашку чая, он полез в карман, не нашел там сигарет и спросил новую пачку.

Без малого час он томился в ожидании. Никто не заговаривал с ним. Все
куда-то спешили с деловым видом. Слуги глядели на него, словно и ему
полагалось куда-нибудь уйти; и он был счастлив, когда смог подняться,
наконец, к Уизеру.

Пустили его сразу, но начать разговор оказалось нелегко, ибо Уизер
молчал. Голову он поднял, однако взглянул мимо и не предложил сесть. В
кабинете было очень жарко. Не зная толком, чего он хочет, уйти или
остаться, Марк заговорил довольно сбивчиво. Уизер не перебивал, Стэддок
все больше путался, стал твердить одно и то же и замолчал совсем. Молчали
довольно долго. Рот у ИО был приоткрыт, губы вытянуты трубочкой, словно он
что-то беззвучно насвистывал или напевал.

- Наверное, мне лучше уйти, - снова начал Марк.

- Если не ошибаюсь, м-р Стэддок? - не сразу откликнулся Уизер.

- Да, - нетерпеливо отозвался Марк. - Я был у вас на днях с лордом
Фиверстоуном. Вы дали мне тогда понять, что для меня есть работа в отделе
социологии. Но, как я уже говорил...

- Минуточку, - перебил его Уизер. - Давайте уточним. Конечно, вы
понимаете, что в определенном смысле слова, я не распределяю мест. Это
зависит не от меня. Я, как бы это выразиться... не самодержец. С другой
стороны, моя сфера влияния, сфера влияния совета и, наконец, сфера влияния
директора не разграничены раз и навсегда... э-э... границы между ними
гибки. Вот, к примеру...

- Простите, мне предлагали работу или нет?

- Ах, вон что! - рассмеялся Уизер, словно бы удивленный этой мыслью.
- Ну, все мы понимаем, что ваше содействие институту было бы очень
желательно... чрезвычайно ценно...

- Тогда не уточним ли мы подробностей? Например, сколько я буду
получать, кто мой начальник...

- Дорогой друг!.. - улыбнулся Уизер. - Я не думаю, что возникнут...
э-э-э... финансовые затруднения. Что же до...

- Сколько мне будут платить?

- Это не совсем по моей части... Если не ошибаюсь, сотрудники вашего
уровня получают, плюс-минус, тысячи полторы в год. Вы увидите, такие
вопросы у нас решаются просто, сами собой...

- Когда же мне скажут? К кому мне обратиться?

- Не думайте, дорогой мой, что это потолок!.. Никто из нас не будет
возражать, если вы будете получать более высокий...

- Мне достаточно полутора тысяч, - перебил Марк. - Речь не о том.
Я... я... - Уизер улыбался все задушевнее, и Марк, наконец, выговорил: - Я
надеюсь, что со мной заключат контракт. - И сам удивился своей наглости.

- М-да... - сказал ИО, глядя в потолок и понижая голос. - У нас все
делается не совсем так... но, я думаю, не исключено...

- И самое главное, - сказал Марк, густо краснея. - Кто я такой? Я
буду работать у Стила?

Уизер открыл ящик.

- Вот у меня форма, - сказал он. - Не думаю, чтобы ей пользовались,
но она, если не ошибаюсь, предназначена именно для таких соглашений...
Изучите ее как следует, и мы с вами подпишем ее в любое время...

- Так как же со Стилом?

В эту минуту вошла секретарша и положила перед ИО пачку писем.

- Вот и почта пришла! - умилился тот. - Наверное, мой дорогой, и вас
ожидают письма. Вы ведь женаты, я не ошибся?.. - и он улыбнулся доброй
отеческой улыбкой.

- Простите, что я вас задерживаю, - сказал Марк, - только ответьте