слушать их, ни поклоняться их богам. Даже перед кончиной, когда отблеск
вечного света лег на его лицо.
его безгранично. Он был всем для меня, я же в его глазах не стоила
ничего.
ним станется, если он попробует посягнуть на меня.
богов?.. - Вэньи говорила с трудом, ощущая во рту металлический привкус.
- Я... я не знаю, что стала бы делать, случись такое со мной.
если, конечно, ускользнет от убийц. Мой господин был обречен умереть
молодым. Он сохранил свою грацию даже перед уходом. Он... прекрасно
ушел. Он лежал, откинувшись на подушки, и мы переругивались, чтобы хоть
чем-то себя занять.
богохульствовал, утверждая, что Небеса пусты. Я готова была задушить
его, но он умер прежде. Прежде, чем старость иссушила его черты, прежде,
чем острый ум его притупился и одряхлел. Он не чадил и не вонял, он
вспыхнул и угас, как факел. - Улыбка сошла с лица Сидани. - Но я все
равно никогда не прощу их - этих важных, раздутых от собственной спеси
жрецов, отказавших ему в помощи. Никогда!
бы я была достаточно тверда в моей вере.
светильнику.
Ты знаешь, что я думаю о них. Ты должна сразиться со мной. Растерзай мою
сущность, малышка. Я долго жила на свете и стала наполовину призраком.
Вонзи в меня свои коготки. Найди в себе мужество прикончить
бесконечность.
сильнее. За плечами ее дымилась пустота. Вэньи пошатнулась.
нуждается в отдыхе.
Сидани стояла над ней на коленях. Северянка, уродка. Вэньи поморщилась.
Почему ей в детстве так хотелось походить на них, на этих уродливых,
надменных, отвратительных северян. Дурость и ничего больше. Как
безобразны их птичьи головы и хищные большие носы, нависающие над острым
подбородком.
вьющиеся волосы островитян?
и сжался в плотный ощутимый комок. Из прыгающих губ вылетело нечто,
похожее на сдавленный хохот. Все эти дни, месяцы, годы она прожила, не
зная, какая это мука - задыхаться от приступа жуткой, выворачивающей
наизнанку тошноты.
отвратительно это удушье, как судорожно дергается живот - нет, ей не
вынести этой муки.
Негромкий голос монотонно изрыгал проклятия. Вэньи подивилась
изобретательности Скиталицы.
оледеневшие руки. - Потерпи, милая. Это место обратило свой гнев на
тебя, мне не стоило ворошить его. Сейчас я перенесу тебя туда, где ты
будешь чувствовать себя получше.
Она боялась, что ее вывернет на одежду Скиталицы.
темное лицо. Сильные руки обвились вокруг ее тела. Стало приятно и даже
уютно. Но ненадолго. Звучный рассерженный голос произнес:
она, - море... оно так далеко... Волны и кровь... Кровь и волны...
Месяц за месяцем. Год за годом. Только так. Только она и волны. И удары,
гулкие, как звон колокола, сотрясающие и разрывающие ее чрево.
они так безжалостны. Они проникали в ее лоно, утверждая торжество
пустоты. Они обрывали связи.
свою жизнь. Ребенок, плод нежной любви, о котором столько мечтали она и
Эсториан, совсем не надеясь, что это в ближайшее время возможно. Он
умирал в ней - их сын или их дочь, - и она ничего не могла с этим
поделать.
***
место растерянности. Он томился, не зная, что ему делать сейчас. Сидани
знала. Ее ловкие руки хлопотали вокруг Вэньи, усмиряя обильное
кровотечение тампонами, которые она, казалось, выхватывала из воздуха.
затихла в полубессознательном забытьи, - я думаю, спрашивать здесь надо
не с меня. У нее бывали выкидыши прежде?
Эта женщина не понимает, что говорит. - Вэньи не может зачать! Ее лоно
бесплодно! Заклятие, наложенное жрецами...
значат какие-то заклятия перед мощью и славой Солнцерожденного. Неужели
никто не научил тебя элементарным вещам? Например, как предохраняться во
время любовных игр, если не хочешь обременить свою возлюбленную?
сказала тебе об этом?
и молчала? И не сделала ничего, чтобы предотвратить несчастье?
продолжала Сидани усталым голосом, стерев с лица саркастическую усмешку.
- Сейчас же она холодна как лед и очень небрежна к тому, что несет свет.
Я вовсе не виню твою мать, я констатирую факт. Она не прислужница силы -
она посвящена.
строгая императрица. Твой отец сделал правильный выбор.
магов. Всего этого могло бы и не быть.
постели. Белой и смирной, как новорожденный ягненок. Сердце его
содрогнулось.
сильная девка и останется такой, если твои жрецы перестанут вмешиваться
в ее циклы. Будет лучше для вас обоих, если вы никому не позволите
совать нос в свои дела. Хотя, - голос Скиталицы стал задумчивым, - вряд
ли это сможет хоть что-нибудь изменить. Этот огонь рожден в пустоте
среди звезд.
знаешь...
подвижные, как ртуть, они, казалось, совсем не имели возраста.
Твой дед однажды подарил твоему отцу женщину заведомо бесплодную, по
крайней мере так утверждали маги. Твой отец бросил свое семя в сухую
почву и...
магические знаки. Пальцы ее сплетались и расплетались в напряженной
пляске. Она словно боролась с чем-то незримым и страшным.
узел, оглядела перепачканное убранство постели. - Кто-нибудь пусть
простирнет это.
Афанасьев Роман
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Акунин Борис
Сертаков Виталий