забрал все камни Нольдора, что хранились там, и Сильмарили исчезли.
назвав его Морготом, Черным Врагом Мира, и только под этим именем он был
известен впоследствии Эльдару. И еще Феанор проклял тот час, когда он
пришел на Таникветиль по призыву Манве. Феанор думал, в безумии своей
ярости и горя, что, будь он в Форменосе, его сила помогла бы чему-нибудь.
Но он был бы тоже убит, как и намеревался Мелькор.
что его отец был дороже ему, чем свет Валинора или несравненные создания
его рук. Да и кто из сыновей Эльфов или людей имел более великого отца?
Яванна плакала возле холма в страхе, что тьма навсегда поглотит последние
лучи Света Валинора. Потому что, хотя Валар еще не совсем осознали, что
произошло, они понимали: Мелькору помогло нечто, пришедшее извне Арда.
Яванне "да" или "нет". И все же, сказал бы "да" до того, как пришли вести
из Форменоса, может быть его последующие действия стали бы иными. Но
теперь судьба Нольдора была решена.
земли Арамана. Эта страна лежала на севере, между горами Пелори и Великим
Морем, подобно Аватару на юге. Но Араман был обширнее: там, между
побережьем и горами, находились обширные равнины, более холодные, потому
что льды здесь подходили ближе.
густые туманы Ойомуре, добрались до Хелкараксе, где узкий пролив между
Араманом и Средиземьем был заполнен битым льдом.
Внешних земель.
и ее облако все еще окружало его, а все ее глаза следили за ним.
Дренгист. Теперь Моргот приблизился к руинам Ангбанда, где находилась эта
огромная западная крепость. И Унголиант понимала, на что он надеется, и
знала, что здесь он попытается ускользнуть от нее.
я все же голодна!
мир в свое брюхо? Этого я тебе не обещал! Я его повелитель!
Форменоса огромное сокровище, и я желаю получить его. Да, и ты отдашь его
из своих рук!
им, один за другим, неохотно. И она сожрала их, и их красота погибла для
мира. Еще огромнее и чернее стала Унголиант, но голод ее был ненасытен.
Разожми свою правую руку!
заключены в хрустальной шкатулке, огонь их начал жечь руку Моргота, и она
скрючилась от боли. Но Моргот не разжал ее.
могуществом, что я вложил в тебя, твоя работа была завершена. Ты не нужна
мне больше. Эти вещи ты не получишь и не увидишь. Я объявляю их своими
навсегда!
него. И Унголиант нависла над Морготом, и ее облако сомкнулось вокруг
него. И она опутала Моргота сетью из крепчайших нитей и стала душить его.
та местность была названа Ламмот, так как эхо его голоса оставалось там и
впоследствии. И если кто-нибудь, крикнув там громко, пробуждал его, вся
местность между холмами и морем наполнялась звуками воплей мучительной
боли.
крик Моргота в тот час. Горы содрогнулись и земля затряслась, утесы
раскалывались на части. Глубоко в закрытых пещерах был слышен этот крик, и
далеко отсюда, под разрушенными залами Ангбанда, в подземельях, куда,
разгоряченные атакой, не спускались Валар, все еще таились Балроги, ожидая
возвращения их повелителя. И теперь они тут же сорвались с мест и
перебрались через Хитлум, как огненная буря ринулись к Ламмоту.
она испугалась и обратилась в бегство, извергая черный туман, скрывавший
ее. Покинув север, Унголиант спустилась в Белерианд и поселилась под Эреди
Горгоротом, в темной долине, что впоследствии получила название Нан
Дургонтеб - Долина Ужасной Смерти - из-за ужаса, которым наполнила ее
Унголиант.
пауков, и Унголиант сочеталась браком с ними и пожирала их. И даже после
того, как она покинула те места и ушла, когда ей захотелось, на забытый юг
мира, ее потомки жили в долине и ткали свою отвратительную паутину. О
дальнейшей же судьбе Унголиант не рассказывает ни одна история. Все же
некоторые утверждают, что ей давным-давно пришел конец, когда от
ненасытного голода она сожрала, наконец, самое себя.
не оправдался, но они остались во власти Моргота. И он, теперь свободный,
снова собрал всех своих слуг, кого смог найти, и привел к руинам Ангбанда.
Там он вырыл заново огромные залы и темницы и над входом в них возвел
трехглавую гору Тангородрим, над которым всегда густо клубился зловонный
черный дым. И в Ангбанде собралось бесчисленное войско зверей и демонов
Моргота, и раса выведенных им Орков росла и умножалась в недрах земли.
железную корону и провозгласил себя королем мира. И в знак этого он
вправил Сильмарили в свою корону. Его руки были сожжены дочерна
прикосновением к этим священным камням, и черными они оставались
впоследствии. Никогда уже не удалось Морготу избавится от боли ожога,
державшей его в непроходящей ярости.
невыносимой. Всего лишь один раз покинул он, тайно и ненадолго, свои
владения на севере, и редко выходил из подземной крепости, управляя оттуда
своими армиями. И только раз за все время существования его королевства
Моргот сам брал в свои руки оружие.
унижена, ненависть Моргота сжигала его, и лишь в господстве над своими
слугами, в совращении их ко злу он успокаивал свой дух. И власть Моргота,
как одного из Валар, сохранялась долго, хотя и обернулась жестокостью. И
перед его лицом все, кроме самых сильных, погружались в черную бездну
страха.
ним оказалась тщетной - тогда Валар надолго задержались во тьме в Круге
Судьбы, и Майяр, и Ваньяр стояли рядом и плакали. Нольдорцы же большей
частью вернулись в Тирион и оплакивали там омрачение их прекрасного
города. Через сумрачный проход Калакирна в город медленно втекали туманы с
темных морей, окутывая башни, и светильник Миндона едва был виден во тьме.
дому короля на вершине Туны. Но приговор об изгнании, вынесенный ему, еще
не был отменен, и Феанор тем самым восстал против Валар. Поэтому быстро
собралась огромная толпа, желая узнать, чего он хочет. Нольдорцы принесли
с собой множество факелов, так что холм и все лестницы и улицы,
поднимающиеся из него, были залиты их светом.
сердцами, когда он хотел этого. И в ту ночь Феанор выступил перед
Нольдорцами с речью, которую они запомнили навсегда.
их, Нольдорцы в возбуждении своем дошли до безумия. Его гнев и ненависть
были главным образом обращены к Морготу, хотя многое из того, что говорил
Феанор, породила ложь самого Моргота. Но Феанор обезумел от горя из-за
убийства его отца и похищения Сильмарилей. Теперь он требовал королевской
власти над всем Нольдором, потому что Финве был мертв.
служить завистливым Валар, которые не могут даже в своем собственном
королевстве уберечь нас от их врага? И пусть он сейчас враг им, разве они
и он не одного рода? Мщение гонит меня отсюда, но будь даже иначе, я не
остался бы дольше в одной стране с родичами убийцы моего отца! С родней
вора, укравшего мое состояние! И все же не я один обладаю мужеством среди
этого мужественного народа. Разве все вы не потеряли вашего короля? И
разве вы больше ничего не потеряли, запертые здесь, в этой тесной стране,
между горами и морем? Да, здесь был свет, которым Валар превозносились над
Средиземьем, но теперь тьма уравняла все. Должны ли мы, кому не грозит
смерть, вечно тосковать здесь, жители мрака, окутанные туманами, тщетно
источающие слезы и не знающие сострадания моря? Или же мы вернемся в наш
собственный дом? В Куивиэнене бегут свежие истоки под звездами, не
затемненными облаками, а вокруг лежат обширные земли, где мог бы бродить
свободный народ. Они все еще там и ждут нас, тех, кто безрассудно покинул
их. Уйдем отсюда! Пусть за этот город держатся трусы!
собственными силами завоевать свободу и великие королевства в странах
востока, пока не станет слишком поздно. И он повторил ложь Мелькора, будто
Валар держат их пленниками, чтобы люди смогли править Средиземьем. Многие
из Эльд Aрамa услышали тогда впервые о Последующих.