товарищей за чужой счет. Марк был неподалеку, когда один из солдат, в
ответ на приказ, которого Марк не расслышал, повернулся спиной к командиру
и отставил зад. Младший центурион смертельно побледнел и плотно сжал губы.
Скаурус шагнул вперед, чтобы лично разобраться с наглецом, но в этом уже
не было нужды - Квинт Глабрио обрушил свой жезл на голову солдата. От
удара жезл с треском переломился пополам, а легионер беззвучно рухнул в
грязь. Глабрио подождал, пока тот со стоном не начал подниматься с земли,
и швырнул обломки ему под ноги.
приближающегося трибуна, доложил: - Все в порядке, командир.
его слышать, он продолжал: - Думаю, не будет большого вреда, если я
напомню солдатам, что ты офицер, а не предмет для шуток. То, что случилось
с тобой сегодня, легко может случиться с ними завтра.
себе, чем к трибуну. Голос его снова стал жестким. - Ну что ж, в любом
случае полагаю, что мне не грозит неповиновение. - Он повернулся к
солдатам. - Надеюсь, зрелище вам понравилось? Если даже и нет, то уж
пользу-то вы из него извлекли. А сейчас...
чувствовал себя слегка задетым. Ненавязчиво и тем не менее вполне
решительно Глабрио дал понять, что не собирается продолжать разговор. Ну
что ж, подумал трибун, этот человек держит в себе больше, чем показывает.
Он пожал плечами и, ежась от холодного ветра, двинулся прочь.
настолько, что Марк приготовился услышать от него нечто ужасное. Однако
то, что сказал врач, было делом весьма обыденным: комната, в которой жили
Глабрио и Дамарис, слишком велика для одного человека, и младший центурион
пригласил Горгидаса переехать к нему. Скаурус понимал колебания врача:
все, у кого было побольше такта, чем у Луциллия, не решались прямо
говорить о том, что случилось с Глабрио. И все же...
сказал Марк, тщательно выбирая слова. - Думаю, это к лучшему. Для него же
лучше, чтобы кто-то был рядом. Куда приятнее иметь рядом друга, с которым
можно поговорить по душам, чем сидеть одному в мрачном настроении, и так
день за днем. Когда ты заговорил, я уж подумал было, что в лагере
вспыхнула чума.
видессианских жрецов заставляют его искать трудности даже там, где их нет.
кончик носа, который уже стал коченеть от холода. Как и его солдаты, одет
он был в видессианские шерстяные штаны и очень радовался этому
обстоятельству - зима в здешнем климате не располагала к ношению тоги.
хозяин, Татикиос Тарникес был настолько толст, что рядом с ним Нейпос
казался человекам, страдающим от недоедания.
когда те вошли в таверну.
толк в кушаньях и напитках. В его заведении всегда аппетитно пахло и было
на удивление чисто, Скаурусу, как и большинству легионеров, очень
нравилась эта таверна и ее хозяин. Только Виридовикс с первого взгляда
невзлюбил толстяка - он мучительно завидовал Тарникесу и имел для этого
все основания. Вопреки видессианской моде Татикиос выбривал подбородок, но
его замечательные усы вполне компенсировали отсутствие бороды. Такие же
черные, как волосы, они почти касались его плеч. Хозяин таверны покрывал
их тонким слоем воска и доводил таким образом до совершенства. Усы были
предметом его особой гордости.
напротив печи, в которой ревел огонь. Марк, глядевший на пламя, не заметил
служанки, подошедшей принять заказ, но, услышав ее голос, поднял голову.
Кто-то говорил ему, что Дамарис работает теперь в "Танцующем волке",
вспомнил он и слегка улыбнулся. В конце концов, Квинт Глабрио избавлялся
от этой дикой кошки, а вспоминать скандал, устроенный ею напоследок в
лагере, Марку решительно не хотелось. У него было слишком хорошее
настроение, чтобы сердиться.
самое и с наслаждением потянул носом горячий пар, поднимающийся от кружки.
Сомнений не было - хозяин таверны умел готовить отличный глинтвейн.
напитком, сдобренным лимоном, ванилином и корицей. Вино сразу же согрело
его. - Пожалуй, не помешает заказать еще кружечку.
для удовольствия. Пока Дамарис разогревала вино, к столу подошел Татикиос.
новости и сплетни, но, в отличие от других, не пытался скрывать свое
любопытство.
трибун.
не так ли? - Тарникес засмеялся и, постояв минуту-две около уважаемых
посетителей, повернулся к стойке, чтобы провести тряпкой по ее и без того
сияющей поверхности.
хочется, чтобы Сенпат и Неврат поскорей возвратились с вестями от Туризина
Гавраса. Хорошими или плохими. Просто невыносимо не знать, что происходит
вокруг.
медленнее, и наши васпуракане вовсе не исключение.
васпуракан, то они, скорее всего, лежат сейчас обнявшись в доме
какого-нибудь своего дальнего родственника и занимаются любовью. И рядом с
ними такая же печка, как эта.
и все видессианские жрецы, о, следовал обету воздержания, но не отказывал
другим в праве на плотские удовольствия.
две дымящиеся кружки с вином и поставила их на стол.
- спросила она Скауруса. - Ты привык к кое-чему и похуже.
глаза.
улице, на морозе, а не перед жаркой печкой. В глазах Дамарис, заметившей
его смущение, вспыхнул гнев.
найдет себе такого партнера... или станет им сам.
плеснуло из кружка Но Дамарис не собиралась останавливаться, вонзая свой
нож все глубже и глубже:
было девочек. Это так? - Она издевательски расхохоталась.
его стал холодным, как ветер, завывающий на улице.
начал повышаться. Посетители таверны повернулись в их сторону. Но перед
Дамарис был не Глабрио. Скаурус резко оборвал ее излияния.
Понятно? - Тихий спокойный голос и размеренные слова Скауруса дошли до
Дамарис. Гневный окрик, скорее всего, не достиг бы цели. Она испуганно
кивнула.
беседу с Нейпосом, затем достал несколько медных монет из кошелька,
висевшего на поясе, бросил их на стол и вышел из таверны. Нейпос
последовал за ним.
может сравниться с гневом бывшей возлюбленной.
плаща нос и рот.
даже вечером, но что бы он ни делал, из головы у него не шли слова
Дамарис. Он боялся, что она не просто выплескивала свою ненависть.
Возможно, за ее словами крылась правда. Во всяком случае, заставить ее
замолчать было куда проще, чем успокоиться самому. Очень уж многое из
того, о чем говорила Дамарис, совпадало с его собственными наблюдениями.
Самойлова Елена
Круз Андрей
Никитин Юрий
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.