вылетом с Джинкли - что потеря цветочного горшка не самая тяжелая драма
для друидов.
друиды поступили несколько странно, назначив Манаоло миссионером такой
степени важности?
очень высок. Экклезиарх, на ступень ниже сеэрча.
Вот уже почти тысячелетие они ухитряются править пятью биллионами мужчин и
женщин, не имея за спиной ничего, кроме огромного дерева. Они не кретины.
Без сомнения, Коллегия товэрчей не питала иллюзий насчет Манаоло. Им
отлично известно, что это чванливый эгоцентрист. Они решили, что из него
получится отличная лошадка для прикрытия. Я же, недооценив их, подумал,
что Манаоло сам нуждается в ширме. Для этого я выбрал вас. Но друиды
предвидели трудности, которые могла встретить миссия, и предприняли
некоторые шаги. Манаоло отправился с фальшивым саженцем, создав вокруг
него атмосферу тайны. Настоящий Сын Дерева переправляется другим способом.
себя. Возможно, побег спрятан в багажном отделении - но в этом я
сомневаюсь, ведь они знают о квалификации наших шпионов. Я думаю, саженец
находится под охраной какого-нибудь представителя Кайрил... Возможно, на
этом корабле. Возможно - на другом.
мои подозрения. А дальше - вы пришли первым.
казались очень тонкими и изящными. Неужели это костюм? Джо впервые
разглядел его поближе...
вспомнил открытие, сделанное на Джинкли. - Я не смею мечтать, что у вас
есть кофе, но...
удалилась.
краски, чем одежды?
планете, имея дело с существом, личностью или явлением, никогда ничего не
принимайте как само собой разумеющееся. Когда я был молод, я посетил мир
Ксэнчей на Киме и там совершил оплошность, обольстив местную девушку.
Восхитительное создание с виноградной веточкой в волосах... Помнится, она
уступила с готовностью, но без особого энтузиазма. И вот когда я был почти
без сил, она решила прирезать меня длинным ножом. Я запротестовал, и дама
была ошарашена. Впоследствии я выяснил, что у ксэнчей лишь замысливший
самоубийство имеет право обладать девушкой, минуя брачные узы, и что там
нет никого, кто колебался бы в выборе: убить себя самому или уйти в мир
снов, умерев в экстазе.
четырех нот, аккомпанируя себе на шести пластинах, висевших у него на шее
как ожерелье: при касании каждая из них вибрировала в определенном тоне.
кажется, что он знает то, в чем я замешан. Хабльят как-то сказал, что у
меня ограниченный интеллект. Возможно, он прав. Он сделал уже достаточно
намеков. Ильфейн? Нет, он говорил о Сыне Дерева. Какая грандиозная
суматоха вокруг растения! Хабльят уверен, что Сын на борту, - это ясно.
Ладно, у меня его нет. У него его тоже нет, иначе бы он не говорил так
много. Ильфейн под вопросом. Силлиты? Жуткая старуха? Менги?
Друиды-миссионеры?.."
любом путешествии невозможно обойтись без трений, но здесь личные приязни
и неприязни, незаметные прежде на фоне Манаоло, вдруг разом вышли на
передний план.
были поверенные политического комитета Красной Ветви) и юная вдова - все
они уже целый час сидели за столом с разноцветными дощечками, старательно
избегая глядеть на Хабльята. Два миссионера сгорбились над алтарем в
темном углу салона, бормоча непостижимые заклинания. Силлит бродил по
салону. Женщина в черном сидела неподвижно, как мертвец, лишь взгляд ее
изредка передвигался на одну восьмую дюйма. Кроме того, примерно раз в
течение часа она поднимала прозрачную руку и подносила ее к гладкой до
стеклянного блеска голове.
- налетающим с разных сторон ветрам. Но главное - это не забыть, что его
ждет миссия на Балленкарче.
Балленкарч, а поручение, которое я должен выполнить, словно потеряло
внутреннее содержание. Большую часть эмоций, воли, чувств я вложил в
Ильфейн. Вложил? Скорее, это было выжато, вырвано из меня..."
подножия ствола планетных масштабов, о сутулых пилигримах с пустыми
глазами, о том, как они заходят в дупло, бросив взгляд назад, на плоский
серый ландшафт.
это не та штука, которой надо бояться на Кайрил. Смерть так же привычна,
как, скажем, еда.
положения. Умеренность - слово, не имевшее значения для мужчин и женщин,
не привыкших ограничивать прихоти, будь то излишество или бедность. Он
вспомнил все, что знал о Менгере: маленький мир озер и островов с
изрезанными берегами, мир людей, склонных к путаным интригам, к
архитектурным причудам. Мир кривых мостов, петляющих над реками и
каналами, над красивыми уютными аллеями. Мир, озаренный тусклым желтым
светом старого маленького солнца. Его фабрики: аккуратные, рентабельные,
на специально отведенных промышленных островах. И менги, люди столь же
извилистые и хитроумные, как их витиеватые мосты. Один из них - Хабльят,
душа которого оставалась для Джо загадкой. А еще среди менгов были пылкие
приверженцы Красной Ветви - приверженцы средневековья, как сказали бы о
них на Земле.
во главе которого стоит Принц, вознамерившийся нахрапом воплотить в жизнь
индустриальный комплекс. И где-то на этой планете, среди дикарей юга или
варваров севера, должен находится Гарри Креес.
эмоций, который не мог улечься, пока он не вернется. Два года назад, на
Марсе, Джо отставал от него на какие-то часы. Но когда Джо прибыл на Марс,
чтобы вернуть Гарри на Землю для выяснения отношений, Гарри уже улетел.
Раздраженный отсрочкой, но одержимый своей целью, Джо полетел за ним.
отправил Смита на три месяца в госпиталь. Затем месяцы судорожных поисков,
неудач, разочарований, и наконец на поверхность всплыло название далекой
планеты - Балленкарч. Затем месяцы, ушедшие на путь через Галактику, и
теперь Балленкарч лежал по курсу и где-то на нем был Гарри Креес...
теперь это место принадлежало беспринципной шалунье-жрице. Джо грезилось,
как он и Ильфейн исследуют древние игровые площадки Земли: Париж, Вену,
Сан-Франциско, Долину Кошмара, Черный Лес, Море Сахары...
фанатиков-трудяг, чтобы их истязать, убивать или ласкать, как зверушек.
Возможно, прав Хабльят: вещи не всегда таковы, какими выглядят. Очень
может быть, что он просто создал себе мираж по удобному образцу. Возможно,
он просто никогда не представлял себе такие масштабы, в которые помещается
эгоизм друидов. Ну и ладно. Тогда это предстоит выяснить.
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий