молча, а потом он предложил передохнуть, и мы уселись на крыльце дома,
прислонившись спинами к стене. Он угостил меня пирогом, и когда мы
дожевывали последние куски, сказал:
потерял кого-то и никак не можешь найти, - спокойно и неторопливо ответил
он. - Говори, говори, не бойся. Может, кто-то узнал?
никогда раньше не видел такого... _т_а_к_о_г_о_ лица. Я и сейчас его
вижу... там... в воде!
опущены. Таким я его еще никогда не видел.
понимаешь? И так же было с... с Софи!.. Тогда я не понимал... Но теперь
я... Я боюсь!.. Что они сделают со мной, если узнают?
плечо. - Никто и никогда! - твердо повторил он.
Может, про него узнали?
неподалеку отсюда как раз в то время, о котором ты говорил, погиб...
Случайно... Его звали Уолтер, Уолтер Брент, лет девять ему было. Не
повезло парнишке: слонялся возле лесорубов, ну, его и придавило деревом
ненароком.
когда один из наших неожиданно замолк. Не желая зла этому неведомому
Уолтеру, в глубине души я страстно хотел, чтобы погибшим оказался именно
он - один из наших.
видно... Ну, снаружи не видно... Узнать могут только, если ты сам себя
выдашь. Поэтому ты должен быть очень осторожен, Дэви!
наш разговор, но, как и прежде, он пропустил этот вопрос мимо ушей и
заговорил о другом.
созданы по образу и подобию, но никто не знает наверняка. Я твердил тебе
это в прошлый раз, но ты... тебя тогда интересовало другое. Пойми, даже
если Древние были такие, как я и все мне подобные, что с того? Ну да, я
знаю все эти сказки про них: какие они были могущественные, как был велик
и прекрасен их мир, и как однажды когда-нибудь мы вернем себе все, что
когда-то утратили. Во всем этом, конечно, полным-полно чепухи. Но даже
если в этом есть и немало правды, подумай, Дэви, что хорошего в том, чтобы
слепо повторять их путь - идти за ними след в след? Подумай, где теперь
этот их прекрасный мир?
церковных книгах, и это легко повторять, но совсем не просто понять,
особенно если ты кое-что повидал своими глазами. Кара не просто буря или
там пожар, наводнения вроде тех, что описаны в Библии. Это как будто все,
вместе взятое, и в то же время... гораздо худшее. Гораздо более страшное.
От этого возникли и руины, светящиеся по ночам, и Черные Берега и Плохие
Земли... Чего я не понимаю сам, так это странных вещей, которые это
сделали с оставшимися в живых...
который ни черта не объясняет. Слово это, конечно, очень удобно для
священников: ведь если не объяснить все чудом, многие начнут думать. Они
могут спросить себя: "Что мы делаем? Чему молимся? Кто на _с_а_м_о_м
д_е_л_е_ были эти Древние? Что такого ухитрились они сделать? Чем навлекли
на мир такую напасть? И, главное, не случится ли так, что построив в конце
концов мир таким, каким он был, мы навлечем на себя, точь-в-точь как
Древние, т_о_ ж_е_ с_а_м_о_е_?"
похожими на Древних и создавать то, что они утратили, что же нам тогда
вообще остается делать?
не утраченный кем-то когда-то, - ответил он. - _Н_а_ш_, понимаешь, Дэви?
придавать значения отклонениям и... вообще Чистоте Расы?
от своей тетки, ну так выслушай же еще одну и от дяди... Как ты думаешь,
Дэви, что делает человека человеком?
дав произнести и пяти слов.
которой все будет в точности таким, как ты сейчас сказал. Но ведь она
останется всего лишь фигуркой из воска, не так ли?
священников и... разных там... Словом, дело совсем не в этом. Постарайся
понять и услышать меня: чем лучше работают у человека мозги, тем большую
ценность он представляет как человек. Тем большего _о_н _с_т_о_и_т_.
Понял?
облик задолго до того, как он узнал, что он человек. Это внутри у него
что-то случилось, что сделало его человеком. Он нашел в себе то, чего нет
у остальных тварей, живущих на земле, - разум. Разум поднял его надо
всеми, как бы... на другую ступеньку, что ли... И вот теперь, как мне
кажется, так или иначе, но ты, Розалинда и все ваши обрели новое свойство,
новое... качество разума. И просить Бога, чтобы он отобрал у тебя это
свойство, все равно, что просить его сделать тебя слепым или глухим. Я
знаю примерно, что у тебя сейчас вертится на языке, Дэви, но жить в
страхе, все время бояться - невозможно. Да и не нужно. Конечно, все не так
просто и даже... немного опасно. Но ты должен трезво взглянуть на вещи,
мальчик, и должен сам для себя определить: какую пользу для себя и
остальных ты можешь извлечь из своего... свойства. Соблюдая при этом,
конечно, осторожность.
задумался, а многое стало понятно мне позже, когда Мишель (первый из нас)
начал ходить в школу.
нашим про Уолтера Брента. Всем нам было жаль его, но мы испытали огромное
облегчение, узнав, что это был только несчастный случай - нелепое и
случайное происшествие. Кстати, позже я узнал о довольно странном
совпадении: этот Уолтер приходился мне дальним родственником - фамилия
моей бабки по материнской линии была Брент.
чтобы больше никогда уже не мучиться неизвестностью.
р_а_з_г_о_в_а_р_и_в_а_т_ь_. Были и другие, которых мы иногда
у_л_а_в_л_и_в_а_л_и_, но их попытки были столь слабыми и неумелыми, что в
расчет мы их не принимали. Они были... как бы и зрячими, но лишь
настолько, чтобы отличить день от ночи.
от нас, Салли и Кэтрин, жившие в милях двух от него, и уже почти на самой
границе с прилегающим округом - Марк; Анна и Рэйчел - две сестры - жили на
большой ферме, отстоявшей от нашей всего на милю-полторы. Анна была самая
старшая среди нас - ей недавно исполнилось тринадцать. Погибший Уолтер был
самым младшим.
сознанию своей обособленности. Этот наш поступок в какой-то мере ослабил
боязнь: каждый перестал так сильно ощущать свое одиночество и мог теперь
рассчитывать на поддержку остальных. Шло время, и надписи на стенах в
нашем доме, обличающие и проклинающие мутантов, перестали вызывать у меня
мучительный страх. Они опять превратились в необходимую, хотя и не слишком
приятную, часть нашего домашнего обихода. Правда, воспоминания о Софи и
тете Харриет не исчезали, но и они перестали быть такими болезненными, как
раньше. А вскоре в моей жизни наступили такие перемены, что у меня уже
просто не было времени предаваться тревожным воспоминаниям, бередящим
душу.
заучивали наизусть тексты из Библии и "Откровений", которые даже не всегда
понимали. Очень немного времени уделялось арифметике. Так что знаний в
школе мы получали очень мало. Родителей Мишеля это не устраивало, и они
отправили сына в другую школу, в Кентак. Там он начал узнавать о таких
вещах, о которых наши старушки, учившие нас простейшим арифметическим
правилам, даже не слыхивали. Естественно, ему хотелось поделиться с нами
всем, что он узнавал сам. Поначалу это получалось у нас неважно -
расстояние между нами теперь было гораздо большим, чем то, к которому мы
привыкли, и _г_о_л_о_с_ его сперва был слышен неясно. Но недели через две
все как-то наладилось, и он уже мог подробно рассказывать нам все, что
знал сам. Даже кое-что из того, чего он сам не вполне понимал и усваивал,