Чтение 15–й страницы книги ~Летний рыцарь~

Минут двадцать мы так и шли по сырым туннелям, следуя светящемуся следу. Все чаще встречались нам следы недавнего строительства - если только неровные слои камня, вдавленные в стену как в мягкое мороженое, можно назвать "строительством". Несколько туннелей вообще казались проложенными совсем недавно. Кто бы здесь ни жил, он явно не ограничивал себя в пространстве.

- Далеко еще? - поинтересовался я.

Грималкин отозвался новым мяукающим звуком, послышавшимся совсем близко - и с направления, отличавшегося от того, куда вели следы.

- Очень близко, благородный эмиссар. Теперь уже близко.

И невидимый проводник-фэйре не солгал. Еще один светящийся след оказался последним. Вместо следующего нас ждала дверь - высокая, футов в восемь или девять, из незнакомого мне черного дерева, украшенная замысловатой резьбой. Орнамент показался мне поначалу исключительно растительным: листья, вьющиеся побеги, цветы и плоды. Однако подойдя к двери поближе, я разглядел в свете своего амулета и другие детали. Среди извивов лиан лежали люди. Одни жадно сжимали друг друга в сладострастном порыве, от других остались только скелеты, сквозь кости которых пробивались побеги роз, третьи смотрели незрячими глазами, лежа в маковом поле... Там и здесь на рельефе угадывалось присутствие сидхе: закутанная в вуаль фигура или просто пара глаз. Ну и, естественно, фэйре разрядом пониже: мелочь вроде Тук-Тука, одетые в наряд из листьев дриады, играющие на флейтах сатиры и множество других скрытых от взгляда смертного существ, сошедшихся в танце.

- Славные картинки, - заметил Билли. - Что, пришли?

Я огляделся по сторонам в поисках нашего провожатого, но не увидел ни следов, ни горящих кошачьих глаз.

- Похоже на то.

- Что-то они не отличаются особым уж изяществом, а?

- Ну, Лето в этом отношении лучше, чем Зима. Впрочем, все они при необходимости могут быть на уровне.

- Ну и ладно. А знаешь, Гарри, что мне не нравится?

- Что?

- Грималкин ведь не сказал, что выведет нас обратно.

Я покосился на Билли. Из темноты послышалось негромкое, шипящее хихиканье. Я сделал глубокий вдох. Спокойно, Гарри. Не показывай детям, что нервничаешь. Я повернулся к двери и трижды ударил по ней кулаком.

Удары разнеслись по пещере гулким эхом. Потом в подземелье на мгновение воцарилась тишина, а затем створки медленно растворились, выпустив на нас вал света, красок и звуков.

Трудно сказать, чего я ожидал от Зимнего Двора, но никак не биг-бенда. Самый настоящий духовой оркестр наяривал где-то за дверями, а барабаны громыхали и ухали с качеством, какого не достичь каким-нибудь драм-синтезатором, только настоящей кожей. Свет за дверью был приглушенный, окрашенный в разные цвета, словно помещение освещалось елочными гирляндами, и я разглядел за дверью кружащиеся в танце силуэты.

- Осторожно, - пробормотал я. - Не давай музыке захватить себя, - я сделал еще вдох и шагнул через порог.

Помещение, в котором мы оказались, больше всего напоминало отель времен славных двадцатых годов. Блин, да это, возможно, так и было, если отель просел в землю, чуть покосившись при этом набок, а после его украсили в стиле, не имеющим ничего общего с человеческой культурой. Впрочем, чем бы раньше не служило это место, оно явно предназначалось для танцев. Пол был вымощен розовым мрамором, понижавшимся в нескольких местах невысокими ступенями. И на этой мраморной поверхности танцевали Зимние Сидхе.

Назвать это зрелище красивым было бы преуменьшением. Блин, это было бы все равно, что не сказать ничего. Мужчины и женщины словно попали сюда из мюзикла сороковых годов: чулки, юбки до колена, армейская и флотская форма тех лет... Прически и стрижки тоже вполне укладывались бы в тот стиль, если только не обращать внимания на цвет волос. Первая девица-сидхе, попавшаяся мне на глаза, щеголяла волосами купоросно-синего цвета, да и остальные не уступали ей в этом с их золотыми, серебряными и любыми другими локонами. Там и здесь вспыхивали бликами самоцветы украшений, продетых в уши, брови или губы, а вокруг танцоров переливался завораживающий нимб, имеющий у каждого сое неповторимое сочетание цветов - корона энергии, магической силы сидхе.

Впрочем, даже без этой ауры завораживало даже то, как они двигались, и я с трудом заставил себя отвести взгляд от этой картины: мелькнувших на мгновение из-под разметавшихся в повороте юбок безупречных ног, выгнувшегося в сильных мужских руках тела, переливавшихся в свете разноцветных огней волос. Среди танцующих не нашлось бы ни одного, по сравнению с которым топ-модели с обложек журналов не показались бы посмешищем.

В отличие от меня Билли не такой параноик: он восхищенно глазел на танцующих широко открытыми глазами. Я толкнул его бедром с силой, от которой у него клацнули зубы; он встрепенулся и виновато покосился на меня.

Я еще раз оторвал взгляд от танцующих - пар двадцати-двадцати пяти - и принялся изучать остальную часть зала.

С одной стороны помещения возвышалась эстрада, на которой играл оркестр. Музыканты во фраках были смертными и казались нормальными людьми - то есть, почти уродами по сравнению с танцорами, для которых они играли. Приглядевшись, я заметил, что вид и у мужчин, и женщин-музыкантов изможденный, голодный. Их фраки пропитались потом, волосы висели немытыми, неопрятными прядями, а на лодыжке у каждого обнаружился серебряный браслет, и соединявшая браслеты цепь вилась по эстраде у них под ногами. Впрочем, огорчения от этого они не выказывали - скорее, наоборот. Музыка, похоже, захватила их, и они вкладывались в нее целиком, без остатка. И играли они классно - на уровне лучших джаз-банд, какие мне только приходилось слышать.

Это не отменяло того факта, что они оказались в плену у фэйре. Однако самих их это, похоже, не беспокоило. Музыка заполняла огромный каменный зал, стряхивая пыль с высокого, скрывавшегося в темноте потолка.

С противоположной от эстрады стороны зала пол, понижаясь, превращался в бассейн, заполненный водой - во всяком случае, на вид эта жидкость показалась мне водой, черной и неестественно неподвижной. На моих глазах поверхность воды всколыхнулась, словно в глубине ее кто-то двигался. На темной поверхности заиграли разноцветные блики, и мне начало казаться, что это все-таки не вода. Или не совсем вода. По моей спине снова пробежал холодок.

Напротив меня на полу возвышались ярусами помосты, на каждом из которых стояло по столику с неяркой лампой под зеленым абажуром. На самом высоком помосте стояло единственное кресло со спинкой в форме снежинки, изваянное из какого-то напоминавшего серебро материала. В кресле никто не сидел.

Ударник отбарабанил короткое соло, и оркестр разом стих, оставив только одного трубача. Музыканты облегченно откинулись на спинки стульев, пара из них просто сползла на пол, а трубач все играл, и Зимние Сидхе танцевали. Это был мужчина среднего возраста, немного раздавшийся в поясе, и лицо его по мере того, как тянулось его соло, багровело все сильнее.

А потом и танец остановился. Один за другим поворачивали сидхе свои прекрасные лица к эстраде, с любопытством глядя на продолжавшего играть солиста. Глаза их блестели в неярком свете.

Трубач все играл, но мне показалось, что что-то не так. Лицо его потемнело еще сильнее, и вены на горле и висках набухли и пульсировали. Глаза полезли из глазниц, потом его начало трясти. Секундой спустя труба всхрапнула и стихла. Мужчина оторвался губами от мундштука, и я увидел, как он силится вздохнуть - безуспешно. Он дернулся, застыл, и глаза его закатились. Труба выскользнула у него из пальцев, и он упал - сначала на колени, потом медленно завалился набок, на пол эстрады. Глаза его остались открыты, но смотрели в пустоту. Он еще раз дернулся, всхрапнул и застыл.

Среди сидхе пробежал ропот, и я оглянулся. Толпа расступалась, пропуская кого-то из глубины; мужчины склонялись в поклоне, женщины приседали в реверансе. К упавшему музыканту медленно подошла высокая девушка - бледная, безукоризненно-прекрасная, ужасно напоминающая Мэб, какой та была, наверное, лет в шестнадцать. На этом сходство кончалось.

Она казалась молодой. Достаточно молодой, чтобы заставлять мужчину краснеть, поймав себя на непристойных мыслях, но достаточно взрослой, чтобы заставить его думать об этом. Волосы ее были заплетены в несколько длинных косиц, каждая из которых имела свой цвет от темно-синего до светло-зеленого и даже ярко-белого, так что в целом казалось, будто волосы ее изваяны из льда. На ней были кожаные штаны темно-синего цвета с разрезами от колена до бедра и такие же туфли. Белая футболка обтягивала ее достаточно туго, чтобы острые соски выпячивались сквозь тонкую ткань, обрамляя надпись: "ГОЛОВУ ДОЛОЙ!" Низ футболки она подвязала выше пупка, в котором блестела какая-то серебряная бранзулетка.

Она подошла к упавшему музыканту с текучей грацией, с бездумной, небрежной чувственностью, заставившую мои мужские гормоны вести себя так, как это заблагорассудится им, а не мне. Она перешагнула через него, опустилась на корточки и лениво провела длинными перламутровыми ногтями по его груди. Он не пошевелился. Не вздохнул.

Девушка облизнула губы, скривившиеся в ленивой улыбке, потом нагнулась и поцеловала труп в мертвые губы. Я увидел, как по телу ее пробежала судорога неподдельного наслаждения.

- Вот, - прошептала она. - Вот, видишь? Никто не скажет, что Леди Мэйв не исполняет своих обещаний. Ты ведь сам говорил, бедняжка, что умер бы ради возможности сыграть это блестяще. Что ж, так оно и вышло.

По толпе смотревших на это сидхе пробежал вздох, и они зааплодировали. Все с той же ленивой улыбкой Мэйв оглянулась на них через плечо, и только потом встала и поклонилась в обе стороны в ответ на их аплодисменты. Хлопки смолкли только тогда, когда она отошла от тела и по ярусам помостов со столиками поднялась к своему серебряному трону. Она опустилась на него, повернулась чуть боком, перекинула обе ноги через подлокотник, откинулась назад, выгнув спину и потянувшись.

- Милорды, миледи, дадим же нашим бедным музыкантам перерыв прийти немного в себя. У нас гость.

Сидхе потянулись к столам. Я не сходил с места и продолжал молчать, хотя ощущал на себе все больше глаз - нечеловеческих, бессмертных.

Дождавшись, пока все рассядутся по местам, я шагнул вперед, пересек площадку, на которой только что кружились пары, и остановился у подножия помостов.

- Леди Зима, насколько я понял, - с легким поклоном произнес я.

Мэйв улыбнулась мне - на щеках ее образовались при этом соблазнительные такие ямочки - и шаловливо дернула ножкой.

- Разумеется.

- Вам известно, в каком качестве я здесь, леди?

- Конечно.

Я кивнул. Что ж, раз так, никаких лобовых атак.

- Не вы ли организовали убийство Летнего Рыцаря?

В зале воцарилось молчание. Взгляды Зимних Сидхе сделались пристальнее, неуютнее.

Рот Мэйв растянулся в медленной улыбке, за которой последовал негромкий, заливистый смех. Она откинула голову назад, и тут остальные сидхе присоединились к ней. Они хохотали так добрых полминуты, пока я не ощутил, как лицо мое начинает предательски краснеть от досады и раздражения. Только тогда Мэйв небрежно махнула рукой, и смех послушно стих.

- Звезды, - вздохнула она. - Я просто балдею от этих смертных.

Я стиснул зубы.

- Приятно слышать, - сказал я. - Так вы организовали убийство Летнего Рыцаря?

- А если и я, неужели ты думаешь, что я признаюсь тебе в этом?

- Вы уходите от ответа, - буркнул я. - Отвечайте на вопрос.

Мэйв поднесла к губам палец, словно силясь сдержать рвущийся смех. Потом снова улыбнулась.

- Я не могу вот просто так взять и дать тебе эту информацию, Чародей Дрезден. Она слишком дорого стоит.

- Что это значит?

Она сняла ноги с подлокотника, села, выпрямившись, и, скрипнув кожей штанин, закинула ногу на ногу.

- Это значит, если ты хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос, тебе придется заплатить за него. Сколько ты готов за него отдать?

Я сложил руки на груди.

- Я полагаю, у вас уже есть на этот счет какие-то планы. Иначе с чего бы вам посылать за нами провожатого?

- Быстро схвачено, - пробормотала она. - Мне нравятся такие. Ну да, чародей, есть, - она махнула рукой в сторону стола чуть ниже и правее ее трона. - Прошу тебя, садись, - сказала она, блеснув ослепительно-белыми зубами. - Давай заключим сделку.

Глава пятнадцатая

- Вы предлагаете мне заключить еще одну сделку с Сидхе? - я даже не пытался скрыть недоверия. - Скажите, вас очень оскорбит, если я расхохочусь вам в лицо?

- А что такого смешного находишь ты в моем предложении?

Я закатил глаза к потолку.

- Боже мой, леди, для начала хотя бы то, что такие вот штуки и завели меня во всю эту ерунду.

Мэйв изогнула губы в легкой улыбке и снова жестом предложила мне сесть рядом с ней.

- Не забывай, чародей, это ты пришел ко мне за чем-то. Уж наверняка тебя не убудет, если ты хотя бы выслушаешь мое предложение.

- Это я уже слышал. Как правило, перед тем, как меня дрючили.

Мэйв облизнула губы кончиком языка.

- Ну, не все же сразу, мистер Дрезден.

Я фыркнул.

- Допустим, я не хочу слушать.

Что-то в ее глазах внезапно сделало ее лицо холодным, неприятным.

- Мне кажется, с вашей стороны не самое разумное оскорблять меня. Меня выводит из себя, когда мне портят вечеринку.

- Гарри, - негромко пробормотал Билли. - Мне от этих людей не по себе. Если она с тобой просто забавляется, может, нам лучше уйти?

Я поморщился.

- Угу, возможно, это было бы самым разумным. Но ответов на вопросы это не даст. Потерпи еще немного.

Я шагнул вперед и начал подниматься к столику, на который указывала Мэйв. Билли следовал за мной по пятам. Мэйв, не отрываясь, следила за мной; глаза ее сияли.

- Ну вот, - произнесла она, когда я сел. - Не так уж и неудобно, как он говорил.

Я стиснул зубы чуть сильнее. Билли уселся рядом со мной. Откуда-то выплыли три разноцветных огонька и поставили перед нами на стол серебряный поднос с хрустальным графином воды и двумя стаканами.

- Кто говорил?

- Не важно, - небрежно отмахнулась Мэйв.

Я смерил ее сердитым взглядом, но она не обратила на это никакого внимания.

- Олл райт, Леди, - сказал я. - Валяйте.

Мэйв лениво протянула руку куда-то в сторону. В пальцах ее возник и тут же покрылся изморосью бокал какой-то золотой жидкости. Она пригубила из него и повернулась обратно ко мне.

- Для начала я назову свою цену.

- Устройте лучше сезон скидок. С учетом обстоятельств мне мало что предложить взамен.

- Верно. Я не могу попросить тебя и твою жизнь - они и так уже принадлежат Королеве Мэб. Но дай подумать... - она задумчиво побарабанила пальцем по губам. - Что ж, - сказала она наконец. - Твою плоть.

- А?.. - тупо произнес я.

- Твою плоть, чародей, - повторила она, небрежно теребя фиолетовый локон. - Твоего отпрыска. Твоего первенца. А я в ответ дам тебе ту информацию, что ты ищешь.

- Ошибочка вышла, мисс Белоснежка. У меня нет детей.

- Конечно, нет, - рассмеялась Мэйв. - Но все можно устроить.

Судя по всему, это была условная фраза. Темная гладь бассейна снова колыхнулась, и я повернулся в ту сторону. Круги, разбегаясь по поверхности того, что могло оказаться и водой, шлепали о край бассейна.

- Что это? - тихо прошептал Билли.

Вода расступилась, и из бассейна вышла девушка-сидхе. Вода стекала по бледной коже ее стройного, обнаженного тела. Волосы ее имели изумрудно-зеленый цвет, и, пока она поднималась по невидимым глазу подводным ступеням, я так и не смог определить, крашеные они или нет. У нее было ангельское лицо - этакая девушка мечты из дома напротив. Волосы ее липли к лицу, шее, плечам, и капли воды играли на мокрой коже разноцветными бликами. Она подняла руки вверх, и тотчас же с полдюжины крошечных разноцветных огоньков слетели к ней из ниоткуда, неся платье из изумрудного шелка. Они накинули его на нее через голову; странное дело, но одежда не скрывала ее наготу, а только подчеркивала. Она окинула столики взглядом своих кошачьих глаз, склонила голову перед Мэйв. Потом остановила взгляд на мне.

На меня внезапно навалило нечто, такое же несложное, но не дающее ни шанса на сопротивление, как гравитация. Я испытал внезапное стремление вскочить и броситься к ней, сорвать к чертовой матери это шелковое платье и утащить ее обратно в воду. Я хотел видеть, как развеваются ее волосы под водой, хотел ощущать на своей коже ее обнаженные члены. Я хотел ласкать руками ее нежную грудь, хотел извиваться вместе с ней в теплой невесомости бассейна...

Рядом со мной с шумом сглотнул Билли.

- Это мне кажется, или здесь и правда немного потеплело?

- Это она на тебя так давит, - тихо ответил я ему. Губы мои слегка онемели. - Это чары. Это не по-настоящему.

- О'кей, - отозвался Билли лишенным убеждения голосом. - Это не по-настоящему.

Он взял стакан и потянулся было к графину, но я перехватил его запястье.

- Нет. Ни есть, ни пить - это опасно.

Билли неловко кашлянул и отодвинулся от стола.

- Ох. Да. Извини.

Девушка тем временем плыла меж столиков, а светящиеся огоньки продолжали суетиться вокруг нее, расчесывая ей на ходу волосы, вдевая в уши серьги с самоцветами, застегивая на шее переливающееся ожерелье... Я невольно следил за их перемещениями, а, следовательно, и за ее телом. Не могу сказать, чтобы от этого побуждение броситься к ней сделалось слабее; боюсь, что наоборот - тем более, что теперь до меня доносился аромат ее духов, свежий как дымка над озером в лунную ночь.

Женщина с зелеными волосами улыбнулась, потом повернулась к Мэйв и присела в реверансе.

- Миледи, - произнесла она.

Мэйв приятельски взяла ее за руку.

- Джен, - мурлыкнула она. - Ты еще не знакома с печально знаменитым Гарри Дрезденом?

Джен улыбнулась, блеснув зубами. Зубы тоже оказались зелеными - ярко-зелеными как водоросли, шпинат или, скажем, брокколи на пару.

- Только понаслышке, - она повернулась ко мне и протянула руку, изогнув тонкую бровь.

Я предостерегающе покосился на Билли и поднялся пожать ей руку. При этом мне пришлось лягнуть Билли под столом, чтобы и он не забыл встать, здороваясь с дамой-сидхе.

Я галантно склонился над рукой Джен. Пальцы ее оказались на ощупь прохладными, влажными. Мне почему-то казалось, что кожа ее должна была чуть сморщиться от воды, но я ошибался. Мне пришлось бороться с желанием коснуться ее кожи губами, но я сумел даже голос сохранить подчеркнуто-нейтральным.

- Добрый вечер, - произнес я.

Леди-сидхе снова блеснула своими зелеными зубами.

- В вас есть нечто от джентльмена. Что ж, этого можно было ожидать, - она отняла руку и смерила меня оценивающим взглядом. - И вы высоки. Мне нравятся высокие мужчины.

Я ощутил, как горят мои щеки. Впрочем, это касалось и других частей моего тела.

- Ну что, чародей, я надеюсь, она достаточно красива для тебя? - спросила Мэйв. - Ты даже представить себе не можешь, как много смертных мужчин жаждали обладать ей. И как мало их познали ее объятья.

- Не больше чем на три минуты, - с легкой усмешкой добавила Джен.

Мэйв потянула Джен вниз до тех пор, пока та не опустилась перед троном на колени. Мэйв поиграла ее волнистым, зеленым как весенний лист локоном.

- Почему бы тебе не согласиться на мое предложение, чародей? Проведи ночь в обществе моей фрейлины. Разве такая цена тебе не приятна?

Мой ответ прозвучал тише, чем мне хотелось бы.

- Вы хотите, чтобы я зачал с ней ребенка? Ребенка, которого вы забрали бы себе?

Глаза Мэйв блеснули. Она пригнулась ко мне.

- Пусть это тебя не беспокоит. Я же чувствую твой голод, смертный. Твое желание. Горячее как огонь. Так утоли его. Никакая смертная не ублажит тебя так, как это сделает она.

Взгляд мой невольно шарил по телу девушки, задерживаясь на пятнах обнаженной кожи в складках изумрудного шелка, скользя по ее длинным ногам... Страсть и впрямь разгоралась во мне, дикая и необузданная. Запахи ее волной накатывали на меня: аромат ветра и тумана, аромат горячей плоти. От этих запахов в голове роились, вытесняя другие мысли, образы ее нежных рук, ласкающих мою кожу, пронзительно-острого прикосновения ее ногтей, упругого сопротивления мышц обвивших мое тело рук и ног...

Взгляд Мэйв просветлел.

- Или одной ее тебе мало? Возможно, тебе захочется еще одну? Да хоть меня саму, - на моих глазах Джен прижалась щекой к бедру Мэйв, потом коснулась губами облегающей бедро кожи. Мэйв качнула бедрами вперед-назад и запрокинула голову назад.

- М-ммм, - протянула она. - А можно и больше, если у тебя хватит сил и желания. Выгодную сделку предлагаю, чародей. Мы все будем рады поучаствовать.

Желание, испепелявшее меня изнутри, удвоилось. Две феи... Прекрасных. Нет, не просто прекрасных. Чувственных. Ждущих. Абсолютно ничем не скованных, абсолютно страстных. Стоит мне согласиться на сделку, и они превратят для меня эту ночь в такое... О тех вещах, которые будут проделывать со мной Мэйв и ее подружка-фрейлина, можно только в журналах читать.

- Клянусь "Пентхаузом", - пробормотал я. - Вот уж не думал, что что-нибудь подобное может случиться со мной...

- Чародей, - томно вздохнула Мэйв. - Я вижу по твоим глазам: ты взвешиваешь последствия. Ты слишком много думаешь. Это лишает тебя сил. Брось думать. Спустись с нами в землю.

Какая-то математически-расчетливая часть моего мозга напомнила, что мне нужна эта информация. Одно простое заявление Мэйв скажет, убийца она или нет. Давай же, говорила она мне. Ведь это не требует от тебя никаких жертв. Разве ты не заслужил немного удовольствия? Пойди на сделку. Получи информацию. Тебя ждут поцелуи, ласки, нежная кожа. Поживи немного - пока не истекло взятое взаймы время.

Трясущейся рукой потянулся я к хрустальному графину. Я схватил его. Он лязгал о край стакана, пока я наливал из него холодную, пузырящуюся воду.

Улыбка Мэйв сделалась шире.

- Гарри, - неуверенно вмешался Билли. - Ты же сам говорил, что это опасно - ну, еда и питье от этих фе... от этих людей.

Я поставил графин на место и взял стакан.

Джен потерлась щекой о бедро Мэйв.

- Они ведь совершенно не меняются, правда? - пробормотала она.

- Ни капельки, - согласилась Мэйв. - Все самцы попадаются на одном и том же. Разве это не славно?

Я расстегнул пуговицу своих джинсов, приспустил бегунок молнии на ширинке и вылил холодную воду себе на трусы.

Случаются потрясения приятные. Этот случай к ним никак не относился. Вода оказалась такая холодная, что в ней сами собой вспухали льдинки, словно она пыталась замерзнуть изнутри. Ледяной холод попал именно туда, куда мне было нужно, и все внутри моих джинсов сжалось в животном ужасе. Я невольно вскрикнул, и кожа моя мгновенно покрылась цыпками.

Однако желаемого эффекта я добился. Охватившая меня всего животная страсть разом исчезла. Я смог оторвать взгляд от Зимней Леди и ее фрейлины и привести свои мысли хоть в какое-то подобие нормы. Я еще раз тряхнул головой для верности и снова посмотрел на Мэйв. Меня снова распирало, на этот раз от гнева, и мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы говорить по крайней мере вежливо.

- Мне очень жаль, лапочка, но с вашим предложением у меня выходит пара проблем.

Мэйв капризно сжала губы.

- И каких же?

- Во-первых. Я не собираюсь отдавать вам ребенка. Ни своего, ни чьего угодно. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Если бы у вас в голове было хоть немного мозгов, вы поняли бы это и так.

И без того бледное лицо Мэйв побелело еще сильнее, и она возмущенно выпрямилась на троне.