read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Плохо, - ответил я. - Меня устроит только твоя смерть. Даже легкая.
Стражники коротко хохотнули, но замерли под взглядом хозяина. Он остановился передо мной, осмотрел внимательно с головы до ног.
- Ты крепок, - признался он, - но не выглядишь бывалым и закаленным. Скорее, похож на изнеженное чадо каких-нибудь герцогов, живущих в глубинах безопасных земель. Не думаю, что сумеешь продержаться долго. Плевач!
На призыв прибежал кривоногий приземистый воин в кожаном панцире и кожаной шапке.
- Да, хозяин?
- Займись, - распорядился Волк и указал в мою сторону. - Так, как мы поработали над Гендом и Уларцем.
- Будет сделано, хозяин! А если что, тогда как с Честером?
Он отмахнулся:
- Делай все, лишь бы заговорил. Если на этом дереве останется окровавленный кусок мяса с выколотыми глазами и с обрезанными ушами, мне все равно. Только язык не выдирай.
Лицо кривоногого расплылось в радостной ухмылке.
- Все сделаю, хозяин! Он у меня не только все расскажет. Он у меня петь будет!

* * *

Жутко пахло горелой плотью. Ледяная вода обрушивалась в лицо, я захлебывался, распухшие губы пропускали потоки в рот, я глотал - это все, что мог сделать, а когда зрение очистилось, оказалось, что вовсе не распростерт на земле, а все так же привязан к дереву. Фигура Волка словно бы померкла, это солнце перешло на другую сторону неба, уже окрасило кровавым огнем запад.
Волк тоже взглянул на заходящее солнце, багровое и разбухшее, махнул рукой. Лицо его посерело, под глазами повисли круги, на щеках обозначились резкие морщины.
- Ладно, мы и без рассказов возьмем его замок. Без него защитники просто разбегутся. Попрактикуйтесь на нем в стрельбе... и собираемся обратно.
Арбалетчики с довольным гомоном поднимались на ноги. Арбалеты у всех на смятой и уже размолотой подкованными сапогами траве, подхватывали, поспешно крутили вороты, натягивая стальные тетивы. Я обвел взглядом обширную поляну. Женщина привязана к коню, а тот, в свою очередь, - к дереву. Двое воинов при ней неотлучно, с жадным интересом вытягивают шеи, еще бы: вот-вот железные стрелы продырявят тело хозяина замка Амальфи.
Старший арбалетчик суетился, не давая стрелять тем, кто успел взвести тетиву, выстраивал ряд. Оглянулся на Волка за разрешением, тот отмахнулся:
- Командуй сам. Я займусь женщиной.
Он пошел к пленнице, а старшина арбалетчиков вскрикнул тонким голосом:
- По одному слева...
Послышался короткий зловещий свист. Я боялся поверить, что это, однако лица арбалетчиков побледнели, кто-то успел развернуться, кто-то сделал движение, чтобы оглянуться, остальные только шире распахнули глаза: длинные стрелы, похожие на дротики, обрушились на поляну, как град раскаленных метеоритов.
Стальные острия пробивали кожаные доспехи, словно те из папиросной бумаги. Ближайший ко мне арбалетчик упал, пронзенный двумя стрелами, одна высунула окровавленный клюв из спины. По всей поляне стоял крик, стоны, проклятья. Барон Уландр лишь на секунду помедлил, меч уже в руке, в следующее мгновение по-волчьи припал к земле, стремительно подбежал к своему коню, прыгнул в седло и протянул руку к узде привязанного коня, поперек седла которого - связанная женщина.
Одна стрела ударила его в затылок, срикошетировала от округлого шлема. Волк клюнул головой и едва не упал с коня, вторая попала в спину и, пронзив железо панциря, осталась торчать. Волк зарычал, ударил коня в бока, тот ринулся в чашу.
С другого конца на поляну выбегали вооруженные люди, а за пешими лучниками показались конные. Впереди всех торопил коня Гунтер.
Меня сняли с дерева, разрезав веревки, отпаивали горячим, я лежал, собираясь с силами, прошептал Гунтеру:
- Погоди... Дай понять, живой я... или уже нет...
По телу трижды прошла горячая волна, я ощутил слабость, но исчезла боль, которую приходилось смирять усилием воли. Я полежал на спине, всматриваясь в угрюмые озабоченные лица, что нависли надо мной, как налитые семечками подсолнухи.
От глаз Гунтера побежали мелкие морщинки, он сказал с великим облегчением:
- Ваша милость... раны-то затянулись!
- Намекаешь, - ответил я, - что надо вставать?
Он всполошился:
- Нет-нет, соорудим носилки.
- Вы слишком слабый, - вставил Тюрингем заботливо. - Мы вас донесем.
- Слабый, - согласился я, - но не слишком.
Протянул руку, но никто не решился прикоснуться к ладони благородного лорда, подхватили под руки, придержали. Я поднялся, пошатнулся, но с каждым мгновением все больше приходил в себя. Гунтер все понял, поспешно развязал походный мешок, я увидел ветчину, покачал головой.
- Лучше меду...
Гунтер сказал виновато:
- Только мясо. И хлеб с сыром.
Ульман сказал услужливо:
- У Тюрингема есть мед, он сладкоед.
Все тело отчаянно чесалось, словно по мне носились миллионы раздраженных муравьев. Я едва сдерживался, чтобы не начать драть себя когтями, начиная от макушки и до кончиков пальцев ног. Руки дрожат от жадности, схватил истекающие медом соты и вгрызся, как умирающий с голода моряк Колумба. Желудок кричал от холода, ничего не дается даром, при всем чудодействе паладинного исцеления оно идет за счет ускоренного метаболизма, а это означает потерю веса и сильнейший голод.
Проглотив, к благоговейному изумлению лучников, два огромных пласта меда, я ощутил прилив сил, сравнительно бодро прошел на тот конец, где лучники растирали руки и ноги спасенной леди.
- Приветствую, - сказал я, добавил в ответ на ее недоумевающий взгляд: - Мне почудилось, что я не успел поздороваться. Как и в прошлый раз.
Ее щеки покраснели, в глазах блеснул гнев от неосторожного напоминания, что впервые встретил ее в казематах своего замка. В то же время я видел на ее лице неподдельное изумление: только что я был истерзан пытками, в то время как ее всего лишь держали связанной, однако это ее руки чудовищно распухли и посинели, а я лишь похудел и чуть осунулся. Надеюсь, выгляжу красиво и загадочно.
- Благодарю, - произнесла она суховато, - вы так благородно бросились... наверное, посмотреть? Это было, признайтесь, глупо.
- Благородство умным не бывает, - произнес Гунтер значительно.
Она поморщилась, кивнула.
- Да, конечно. Тем больше я его ценю, что это безотчетное. Как у моей собаки.
Я поклонился, чувствуя смутное раздражение.
- Сожалею, что вы потеряли своих сопровождающих. Если хотите, я выделю двух-трех человек, чтобы вас проводили к вашим... э-э... к вашим.
Она покачала головой:
- Достаточно, если вернут мою лошадь. Об остальных конях, на которых ехали мои люди, даже не спрашиваю. Гунтер сказал веско:
- Правильно делаете. Кто их теперь разберет, какие ваши, а какие людей Волка? Теперь они все наши. Но если мой лорд восхочет, отыщу для вас какую-нибудь лошаденку в заводные.
Она вспыхнула:
- Спасибо, не нужно. Я люблю передвигаться быстро.
С помощью Тюрингема поднялась в седло, хотя намеревалась явно вспорхнуть, увы, такими распухшими руками едва-едва разобрала поводья. Лошадь послушно повернула в сторону едва заметной тропки. Мы некоторое время смотрели вслед, а когда умолк стук копыт, я поинтересовался:
- Гунтер, я обязан тебе жизнью. Но как ты сумел наткнуться?
Он серьезно смотрел мне в глаза.
- Ваша милость, здесь что-то нечисто. Мы разделали дракона и только-только начали жарить печень, как вдруг на дороге появляется заяц, да такой огромадный, каких свет не видывал! Не меньше, чем с откормленного барана, сразу видим, молодой, толстый, мясо нежное, сочное... да что там сочное - он же почти насквозь просвечивал, такое нежное мясо! Это же не просто заяц, а принц зайцев! Может быть, даже король. Вон сэр Зигфрид считает его императором.
- Это я сказал, - возразил Тюрингем.
- Да? Ладно, пусть ты. Ну, бросились к нему, а он скачет по дороге, в чащу и не думает прятаться!.. Потом я опомнился, остановил ребят, попробовали достать стрелами, но он сразу же прыгает в кусты. Да только стрела пролетит, как снова из кустов на дорогу. Наконец я сообразил, что заяц то ли зовет, то ли заманивает. Сели на коней, поехали за ним, но с осторожностью: по одному, цепочкой. А когда передний из-за кустов услышал конское ржанье, мы спешились и ползком-ползком... Словом, вроде бы успели, хотя лучше бы раньше.
- Мне тоже хотелось бы, - признался я. Плечи передернулись. - Знаешь, даже паладину хреново, когда раскаленным прутом тычут в ребра. А когда начал выжигать крест... Сволочь, у меня ни к одному здесь не было злобы или ненависти, но этого гада...
Пальцы сжались, я мстительно представил, как сам вот так же... нет, просто брошу в выгребную яму, чтобы по горло, и там оставлю, посмотрю, сколько простоит... на цыпочках.
Гунтер смотрел понимающе, я с шумом выдохнул, спросил уже спокойнее:
- Кто послал этого зайца?
- Или кто им был? - спросил Гунтер в задумчивости. - Ума не приложу. Кто-то помог, но не признается.
Я невольно посмотрел на зеленую стену, окружающую поляну. Да нет, к нам не подкрадутся, Гунтер - опытный воин, везде расставит стражу.
- Ладно, - сказал я, - может быть, это раскроется. Во всяком случае, лучше неожиданный союзник, чем ожидаемый враг..
- Мудро глаголете, ваша милость, - сказал Тюрингем преданно, хотя я сам не понял, что сказал, главное - прозвучало внушительно и глубокомысленно, как речь депутата в Думе.
А Гунтер заметил скептически:
- Если союзник.
- А что еще? - спросил я.
- Кому-то, может быть, невыгодно, чтобы вас убили... сейчас. Тут ведь местные лорды все время враждуют, дерутся, стараются ослабить один другого. Равновесие шаткое, да и то вы качнули, сместив сэра Галантлара. Кто знает, что остальные лорды замышляют теперь, когда все так изменилось.
Мне подвели коня, я поставил ногу в стремя.
- Возвращаемся, - сказал я. - Говоришь, начали жарить печень? Поспешим, пока не подгорело.
- Там Зигфрид, - сообщил Гунтер. - С ним двое копейщиков.


Глава 2

Зигфрида с копейщиками мы встретили, едва выехали из леса. Он бросился с объятиями, мял, проклинал себя, что отпустил сеньора одного, потом терзался, что не поехал с Гунтером, когда тот погнал этого странного зайца, надо было догадаться, что не простой заяц...
Через полчаса обратной дороги заметили дымок своего оставленного костра, а когда поднялись на пригорок, как на ладони и костер, пахнуло ароматом жарящегося мяса, по ту сторону костра к небу торчат белые, очень тонкие ребра дракона, красные крылья бережно распластаны по земле.
Зигфрид соскочил с коня и бросился проверять мясо, горестно покачал головой. Что-то сгорело, что-то подгорело, но, к счастью, три четверти печени даже не порезаны.
Коней расседлали и отпустили, лучники торопливо нарезали широкие ломти и насадили на вертела. Ульман и Тюрингем отправились сколупывать оставшиеся на шкуре дракона чешуйки. Двое лучников, раздевшись до пояса, помогали отдирать от кожи эти непробиваемые пластинки, таскали к вьючным мешкам.
Гунтер самолично поджарил шмат и протянул мне:
- Ваша милость, отведайте. Печень, как вы и заказывали. Прожарилась так, что ни капельки крови. Извольте.
Я слез, Зайчик сразу же ушел смотреть на остатки дракона, я взял в обе руки увесистый ломоть, понюхал, осторожно попробовал на вкус. Горячий сок брызнул по зубам, запершило в горле. Мясо оказалось на удивление вкусным, таяло во рту, как будто я держу на языке форель... нет, даже семгу, она нежнее. И вообще привкус не столько мяса, сколько рыбы. Для меня, человека к еде равнодушного, рыба тоже мясо, ведь не фрукт и не овощ, но знатоки почему-то пищу делят на мясо, рыбу и даже птицу, так вот мясо дракона с мясом коровы и близко не лежало, на птичье похоже больше, но с рыбьим можно перепутать, если не предупредить, что едим дракона.
- Неплохо, - одобрил я. - Весьма. Даже весьма. Не ожидал.
- А вы, - осторожно осведомился Гунтер, - уже ели драконью печень?
Я запнулся с ответом, Ульман и Тюрингем остановились с тюками в руках и тоже смотрят, я промямлил с набитым ртом:
- Гунтер... если скажу, что ел даже папайю, это покажется либо хвастовством, либо брехней. Потому лучше смолчу. Они переглянулись, что такое папайя не знают, но явно же пострашнее дракона, сок стекает по моим пальцам, желудок ликующе набрасывается на каждый кусочек, такое чувство, что мои предки уже ели драконов и вот теперь организм порылся в генопамяти и вспомнил старое лакомство.
- Хорошо, - определил я. - Чуточку бы помягче... а так все хорошо.
Гунтер покачал головой:
- Уж куда мягче, ваша милость. Это же совсем молодой дракон, у него все мясо нежное.
- И чешуя нецарапанная, - добавил Ульман ликующе. - И вся кожа нетертая! Эх, не увезем всю... Гунтер отмахнулся:
- Я уже послал двоих в деревню за подводами.
- Вот спасибо!
- Чему радуешься? - строго сказал Гунтер. - Дракона сбил его милость. Как решит, так и будет.
- Дракон - общее достояние, - решил я милостиво. - Это как недра... воздушные недра. А ты, Гунтер, распорядись... как надо. Ты у нас хозяйственный.
Потом я феодальим оком наблюдал, как прибыла телега, на нее погрузили все, что срезали с дракона. Оказалось столько, что все не влезло, Гунтер велел послать еще за одной.
Я поморщился, сказал нетерпеливо:
- Оставь человека, а мы, пожалуй, вернемся. Что-то у меня руки дрожат, а ноги так и вовсе подкашиваются... Знаю, что надо держаться орлом, но что-то мне совсем хреново.
Он с тревогой посмотрел в мое лицо. Мне показалось, что в темных блестящих глазах промелькнуло облегчение.
- Да, ваши милость, я уж подумал, как это вы держитесь... Даже для паладина чересчур. Надо возвращаться.

* * *

Я почти не помнил, как добрались, по дороге впадал в забытье, по мосту и в ворота въехал, поддерживаемый сзади, иначе свалился бы в клубящийся внизу туман, еще мелькнуло испуганное лицо Фриды, служанки. Дальше в памяти провал, а очнулся от затяжного обморока только утром.
На мне толстое меховое одеяло, и еще я ощутил, выныривая из сна, что меня сзади обхватывают горячие женские руки, и еще прижимается горячее и очень мягкое женское тело. Несмотря на теплое одеяло и это горячее тело, я все еще чувствовал не то, чтобы озноб, но и не жарко, хотя за окном солнечный день середины июля.
Медленно повернувшись, я увидел серьезное и немножко испуганное лицо Фриды.
- Ваша милость, - прошелестела она, - вы простите, что я взяла на себя такую смелость... Но господин Гунтер велел, когда вам было совсем плохо...
Она смущалась, натягивала на грудь край одеяла. Плечи ее, округлые и нежные, как у чеховской Душечки, полны чистоты и невинности. Кожа кажется такой тонкой, что, если проглотит маслину, я увижу, как двигается по горлу темный комок.
- Насколько плохо? - спросил я, закашлялся, в горле как продрали наждаком, голос звучит, будто пытаюсь дуть в найденную при раскопках Вавилона трубу. - Я хоть не обгадился?
- Нет-нет, - заверила она поспешно, но что-то в ее глазах подсказало, что лучше эту тему оставить, чтобы не докопаться до опровержения. - Вам было только холодно, очень холодно. Я знаю, что, когда холодно очень-очень, сердце перестанет биться... Господин Гунтер...
- А он откуда знает?
Она потупила глазки.
- Простите, ваша милость, но он так беспокоился, что готов был всех порубить в замке...
- За что?
- Он... он знает, что среди челяди есть такие, кто знает немножко больше... других. Вот и орал, что если сэру Ричарду не помогут, если вы вдруг умрете, то он своими руками перебьет всех...
- Гунтер?
- Да, ваша милость.
Я покосился на ее раскрасневшееся личико, подавил импульс разрешить называть меня просто по имени, это будет крахом феодализма в отдельно взятом регионе, сказал с неловкостью:
- Похоже, я в самом деле завоевываю электорат.
- Кого, ваша милость?
Она все натягивала одеяло до подбородка, наши тела уже не соприкасаются, но я чувствую жар ее юного сочного тела.
- У тебя температура, как у ворон? - спросил я. - В смысле как у пернатых?... Наверное, это как-то связано с некоторыми особенностями, о которых говорил Гунтер.
Мелькнула мысль, что при повышенной температуре ускоряется и метаболизм, а это и ускоренное старение, что так страшит женщин, но, с другой стороны, хоть и укороченная жизнь, зато яркая, наполненная приключениями, полетами на шабаш, Вальпургиевыми ночами, жаром языческих страстей...
Я вздохнул, выбрался из-под одеяла. Фрида стыдливо закрыла глаза и даже отвернулась. Румянец расползся по щеке вниз по шее и даже покрыл тонкие, красиво вылепленные ключицы. Вряд ли видит через опущенные веки, но наверняка помнит, как именно разогревала, как потом разогревались оба, как только еще одеяло не задымилось, хотя серой вроде бы попахивает...
Пока я одевался, повернувшись к ней спиной, услышал едва слышный шелест, волосы колыхнулись от движения воздуха, Фрида торопится набросить на себя длинное платье, это быстро, нижнего белья в это время еще не знают, трусики придумают через много столетий...

* * *

Во дворе привычные окрики Ульмана, но лучники, как я заметил, уже другие. Тех, кто наловчился стрелять быстро и точно, с утра отправили на постой в пограничную деревню Куманг. Силами крестьян и двух умелых каменщиков в спешном порядке восстанавливают сторожевую башню. Не бог весть какая защита, но пока нападающие будут выбивать забаррикадированные двери, лучники перебьют половину, если не всех. А там из замка прибудет помощь, как только увидим сигнальный огонь на башне.
Фрида ускользнула на кухню, выполнив долг простолюдинки спасать хозяина любой ценой, хотя цена для нее, похоже, не показалась чрезмерной. Да и остальные женщины скорее позавидуют, чем осудят.
Подбадривая себя таким соображением, я спустился в нижний зал. Слуги быстро вскочили, кланяются, смотрят блестящими от любопытства глазами.
- Вольно, вольно, - проворчал я, стараясь сделать голос отеческим, это не просто, учитывая, что почти все старше меня намного, а половина - вдвое, а кое-кто втрое. - Все нормально, никакого спада рубля, никакой инфляции, правительство функционирует в прежнем режиме.
Один из самых старых челядинов, не помню его имя, с белой головой, поклонился и сказал осторожно:
- За чудесное спасение... восславим Господа.
- Слава Иисусу, - сказал кто-то.
- Слава Деве Марии, - произнес другой голос, женский.
- Благодарю тебя, Господи, - сказала толстая кухарка.
- Спасибо вам, пресветлые ангелы, - сказал за моей спиной кто-то.
И Фриде, подумал я без иронии. Она сумела не только согреть, но и разгрузить так, как никогда бы не смогла Санегерийя, та специализируется только на излишках. Я бодр, мысль кристально чиста и не замутнена никакими животными побуждениями, разве что зверски хочу есть, но это и понятно, одной крови тот гад нацедил из меня с полведра.
- Где Гунтер? - спросил я. - Подайте на стол... лучше жареного мяса и рыбы, можно еще козьего сыра... он полезнее коровьего... вина не нужно! И позовите Гунтера.
Гунтер прибыл запыхавшийся, сбледнувший так, что я забеспокоился, что же такое случилось, что даже усы повисли. Он остановился в ожидании, я указал на стул по другую сторону стола. Гунтер присел с очень серьезным лицом, спина прямая, хотя теперь на стульях моей конструкции можно сидеть откинувшись и с комфортом.
- Да, ваша милость. Мы все счастливы, что вы уже в полном здравии.
- А как я счастлив, - откликнулся я. - Слушай сюда. Какие-то заколдованные места у нас на пути к Кабану. Кстати, угощайся. Фрида приготовила оленину, пальчики оближешь.
- Да, ваша милость, - ответил он и вытащил из-за пояса длинный нож. - Один заколдованный туман чего стоит! Я отмахнулся:



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [ 15 ] 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.