Чтение 15–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

В трех-четырех сотнях шагов впереди начинается серый отвратительный туман. Обычный, без колдовства, но любой туман - мерзость, а когда на болоте, то это еще и угрожающая мерзость, что и опасные ямы скроет, и даст подобраться зверю.

Я первый покинул седло и пошел, держа коня в поводу. Под сапогами мягко пружинит, есть ощущение надежности, но сзади раздалось испуганное ржание: мул Кадфаэля прорвал острым копытом ковер и провалился едва ли не по брюхо. Кадфаэль не успел и головы повернуть, мул с отчаянным криком сам выбрался, глаза как плошки, дрожит с головы до ног, будто за копыто успело хватить зубами нечто неимоверно страшное.

Я напряженно прислушивался к звукам, что мерещатся впереди в плотной стене тумана, сэр Смит громко спросил над ухом:

- Что-то слышно?

- Да, - ответил я несколько раздраженно. - Принцесса, сытая по горло общением с принцами, ищет лягушку.

Он вскинул брови, смотрит с непониманием. Пришлось рассказать про царевну-лягушку, сэр Смит задумался и начал посматривать по сторонам, особенно внимательно изучая проплывающие мимо кочки мха.

Брат Кадфаэль тоже задумался и потом сказал нравоучительно:

- Вот что делает христианская любовь!

Я сказал сэру Смиту предостерегающе:

- Чтобы найти эту принцессу, придется перецеловать уйму лягушек.

Он помрачнел, на лбу углубились складки, кончики усов вроде бы чуточку опустились. Туман серый, редкий, на пару десятков шагов все-таки видно, но все равно гадко, в сгущениях чудятся страшные тени, подбирающиеся звери. В сторонке проплыла первая лужица открытой воды. Вполне мирно: темная гладь, мясистые листья болотных растений, даже чахлые кувшинки. Сейчас бы, мелькнула мысль, болотные сапоги "Иисус": по воде аки посуху, кто знает, насколько это болото тянется. Но не должно быть слишком большим, иначе о нем бы услышали заранее.

В тумане гулко ухнуло, по спине скользнула ледышка. Я попытался себя уверить, что эта такая гигантская выпь, они так же жутко ухают, а тут еще приблизился брат Кадфаэль и тихонько указал в туман:

- Вон там что-то шевелится...

- Бегемоты, - сострил я довольно глупо. Он переспросил:

- А что это?

Пришлось пересказать, как один бегемот звал второго жаб давить и что второй ему ответил. Кадфаэль остался серьезным, даже сэр Смит не хмыкнул, в тумане в самом даже нечто огромное двигается, почва чавкает под тяжелыми лапами. Сэр Смит даже перестал шарить глазами по кочкам в поисках лягушек.

Я заметил, что один из молодых рыцарей по имени Дилан старается держаться поближе к нам с сэром Смитом, будто черпает в нас уверенность, хотя, если честно, близость к нам может принести только беду. Сейчас он посматривал то по сторонам, где в толщах тумана двигаются пугающие призраки, то пугливо отпрыгивал от темных провалов в толще мха.

- Сэр Ричард... а вы уверены, что мы не заблудились?

- Когда путь неясен, - сказал я наставительно, - держись людей мудрых и осторожных - рано или поздно они находят удачный выход.

Он посмотрел на меня с великим подозрением.

- Это вы так шутите?

- Почему? - удивился я.

- Я уж подумал, что вы о себе такое брякнули...

Я ощутил себя задетым.

- Я не кажусь мудрым? А вот меня одна вообще занудой назвала.

Он затряс головой.

- Сэр, после того, как вы выманили всю погоню на себя лично, кто вас назовет осторожным? Вы - образец рыцарства!

Он смотрел такими влюбленными глазами, что я ощутил себя неловко, проворчал:

- Это я? Вы лучше на графа Эбергарда посмотрите! Вот кто образец так образец. Всем образцам образец. Просто образцовый образец.

Граф Эбергард покосился в мою сторону, кашлянул, но не проронил ни слова. В тумане двигаются сгущения а толстый слой мха прогибается под ногами. Все уже слезли с коней и ведут в поводу, чтобы уменьшить вес, однако острые подковы время от времени прорывают мох, лошадь с жалобным криком проваливается по брюхо, барахтается, разрывая копытами болотный ковер, хозяин с таким же криком тащит за повод, ему помогают все, кто оказывался поблизости.

Из тумана вынырнул граф Эбергард, конь за ним ступает осторожно, почти упираясь лбом в спину, такой же невозмутимый и надменный, как граф, просто верблюд, а не конь.

- У вас хороший лук, - вдруг обронил граф. Я поинтересовался с холодком в голосе:

- Это вы так стараетесь оскорбить?

- Помилуйте, - ответил он равнодушно, - и в мыслях не было. Просто я слыхивал, что именно в таких болотах живут крыланы. Говорят, из-за здешнего воздуха.

Я повертел головой, воздух как воздух, только слишком влажный, но какой еще на болоте, плотный и неприятный. Пот по лбу стекает и стекает, пока не начинает хлюпать в сапогах, а чтоб высохнуть по дороге - даже думать о таком смешно.

- Выше плотность, - определил я. - И восходящие потоки чувствуются. Значит, здесь могут держаться в воздухе звери покрупнее воробьев.

Он скользнул по моему лицу вроде бы безразличным, но моментально все схватывающим взглядом.

- Быстро соображаете, сэр Ричард. Я начинаю думать, что и стрелять из лука вас учили совсем не затем, чтобы приставить пасти овец. Тем более что лук у вас, как понимаю, очень не простой... Болото тянется на десятки миль в ширину, это нам повезло, что пересекаем в самом узком месте... хотя все купцы и благоразумные люди объезжают по краю. Но здесь совсем не...

Он запнулся на полуслове, вскинул голову. Почудился далекий писк, я торопливо шагнул к Зайчику и снял лук. Граф вслушивался напряженно, он заметил лук в моих руках. По его виду я все понял и сделал так, как он и подталкивал, тоже мне кукловод. Со всех сторон тяжелое дыхание, чавканье гнилой воды, затем писк повторился, уже громче.

- Сверху!

Я вскинул лук одновременно с криком графа. Рука привычно оттянула тетиву с наложенной стрелой. Грязные тучи ползут над самой головой, из темных недр вынырнули и быстро опускаются к нам серебристые, как рыбки в чистой воде, миниатюрные человеческие фигурки. Граф Эбергард выругался, я услышал в обычно бесстрастном голосе отчаяние, остальные рыцари быстро обнажили мечи и сгрудились в кучу.

- Опустить забрала! - прокричал граф Эбергард. - Не опускать оружия!

Фигурки быстро росли, я рассмотрел женщин, у всех тела словно покрыты серебристой краской. Сэр Смит что-то выкрикивал, брат Кадфаэль поднял крест и начал громко читать молитву, однако крылатые женщины снизились и, неспешно взмахивая огромными крыльями, летали над нашими головами. Голоса их оставались птичьими, как мне показалось, однако я различал отдельные слова, и чем больше вслушивался, тем большая дрема наваливалась, руки отяжелели, я опустил лук, рыцари переставали двигаться, даже брат Кадфаэль опустил крест и молитвенник.

Одна из женщин вдруг оборвала полет и бросилась на Дилана. Звякнуло железо, рыцарь упал под ее натиском, как железный истукан. Женщина захохотала торжествующе, запрокинула голову, я с содроганием увидел в ее неправдоподобно алом рту длинные острые клыки. В голову стукнула волна горячей крови, я с усилием поднял лук, но женщина и Дилан перекатились под конскими ногами, скрылись. Я вскинул лук и выстрелил в ближайшую ко мне, что начала было тоже складывать крылья для приземления.

Стрела ударила в крыло, женщина закричала от боли и неожиданности, остальные встрепенулись, разом взлетели выше. Тяжесть из моего тела исчезла, я начал холодно и зло выпускать одну стрелу за другой. В небе раздался страшный многоголосый крик, теперь в нем больше человечьего, чем птичьего, ни одна птица не сможет кричать так жутко, ибо зверь боится врага, но не понимает, что пришла смерть, а они видели и понимали, когда смертоносные стрелы легко пробивали их тела.

Последние две успели умчаться за пределы досягаемости, я оглянулся, в трясине все еще барахтаются. Наконец обезумевшая от близости теплой крови женщина ухитрилась сорвать с Дилана шлем, вообще оборвала ремни и, чуть не сломав ему шею, приникла было к его шее, и тут моя стрела ударила ее под левую лопатку.

Все уже шевелились, сверкали мечи, орали и суетились, окружили женщину и Дилана, помогли ему подняться на ноги, шея едва-едва прокушена, но яремная жила цела, а женщина бьется в жестоких конвульсиях, выгибается, заводя руку за спину и пытаясь выдернуть стрелу. Природа едва ли создавала что-то столь совершенное, как это тело: символ красоты - женское тело, а эта миниатюрная женщина есть символ чувственной красоты. Мужчины не могли оторвать глаз от ее груди с торчащими вытянутыми сосками, у нее дивно пропорциональный животик, серебряный пушок в низу живота, совсем как у взрослеющего ребенка, изящные ноги с длинными коготками, что вовсе не выглядят хищными, а скорее ухоженными ногтями.

Я посмотрел на небо, сунул лук и колчан в сумку на седле.

- Пора, - сказал я сухо, - иначе долго придется идти по такому болоту.

Рыцари замедленно разбирали коней, глаза всех прикованы к умирающей женщине. Граф Эбергард первым взял своего коня под уздцы и шагнул вслед за Псом, подавая пример. Сэр Смит тащил коня на длинном поводе, спросил меня с тревогой:

- Она умрет? Или... вдруг да бросится снова?

- Не думаю, что настолько живуча, - ответил я. - Иначе бы так не орали... Сэр Дилан!

Дилан вздрогнул, он все еще не отрывал взгляда от хищницы, что едва не прокусила ему артерию.

- В путь, сэр Дилан, - сказал я мягче. - Это всего лишь женщина.

- Да, но...

- Согласен, - сказал я, - это квинтэссенция женщины, из-за чего нас так тянет к подобным. Но укрепитесь духом, вашу кровь еще выпьют... попозже. И сделают это не так явно. Вы сами не будете возражать, даже если все будете понимать и видеть... А эту оставьте. В самом деле, оставьте. Вы только добавите ей мучений!

- Как? - спросил он убито. - Я бы... как-то помог...

Я сказал сочувствующе, но безжалостно:

- Сейчас ее тело начнет быстро стареть, а это женщины очень не любят показывать. Покроется морщинами, кожа станет сухой и дряблой, задница отвиснет, покроется целлюлитом... да и ноги тоже. Начнется стремительное варикозное расширение вен. Его обычно прячут под черными колготками...

Он смотрел то на меня, то поворачивался и бросал взгляд на крылатую женщину. Я, не глядя, собирал вещи, но по его лицу понимал, что происходит все точно так, как я сказал. За спиной слышался уже не крик, а полные ужаса всхлипы, стоны. Наконец Дилан воскликнул:

- И что же... она так и умрет старой?

- Нет, - ответил я хмуро, ибо нет на свете мужчины, который бы не сочувствовал стареющей женщине, - иссохнет до того, что тело пойдет трещинами... настоящими трещинами. Но сперва потемнеет, даже почернеет... потом начнет рассыпаться... да-да, на куски... Дольше всего останется ее быстро стареющее лицо. Руки и ноги уже рассыплются в пыль, а она еще будет кричать... хотя легких вроде бы уже нет... но на фиг нам такие тонкости...

Он повернулся и смотрел неотрывно. Я затолкал все в мешок, а когда посмотрел на Дилана, по его лицу видно и то, как лицо вампирши разом почернело, как с сухим треском рассыпался скелет, а череп все еще смотрит пустыми глазницами, где только что задорно блестели полные жизни молодые глаза. Все еще слышен истошный визг, переходящий в неслышимый диапазон... или это просто в ушах звенит, а затем и череп с легким шорохом рассыпался в черную пыль.

Наконец он глубоко вздохнул, обернулся ко мне, в глазах ужас и почтение.

- Все точно, - выдохнул он, - как вы и предсказывали, сэр.

Я отмахнулся.

- А как же иначе? Садись, поехали.

Он подошел к своему коню, но все не мог ухватить повод, промахивался, руки тоже трясутся, спросил по-трясенно:

- Значит, их уже убивали?

Я пожал плечами, но увидел, что на меня и остальные смотрят ожидающе, а граф Эбергард вроде бы поглядывает в другую сторону, но чувствую по его позе, что не пропустит ни слова.

- Сотнями, - ответил я безучастно. Повернул Зайчика мордой к югу. - Все знакомо, все как всегда. Давайте быстрее! Будем еще из-за каждой ерунды задерживаться.

Все послушно двинулись за мной, только граф Эбергард и сэр Смит постарались выдвинуться вперед. Наконец граф Эбергард поинтересовался нейтральным голосом:

- Сэр Ричард, и что... всегда вот так?

- Всегда, - ответил я твердо. - Никакого разнообразия. Летают, мельтешат, все время подставляют себя под выстрелы. Гримасничают, кривляются, вместо того чтобы направиться прямо к цели. Если промахнешься, такая вот дура всегда дает вторую попытку, третью, четвертую... пока не попадешь. Потому и бьем, как мух. А если бы сразу к цели, давно бы всех людей повывели.

Эбергард спросил с непониманием:

- А почему так?

Я пожал плечами.

- Сие тайна великая есть.

Время от времени слышатся тяжелые вздохи, рев, а то и шлепающие по воде шаги. Рыцари тут же сбивались в круг и обнажали мечи, что очень неудобно, держа коней в поводу. Даже Брайан и леди Ингрид не отставали, устрашенные крылатыми чудовищами. Я успел подумать, что же их гонит такое, что готовы идти с нами, только бы поскорее убраться подальше от тех мест, где мы их встретили. Но лишние мысли тут же упорхнули, не до того, Кадфаэль вот безостановочно твердит ограждающие молитвы, я иногда метал на удачу молот: вдруг да собьет что-то призрачное. Один раз и в самом деле вернулся с окровавленной рукоятью. Рыцари притихли и смотрели со страхом и ожиданием то на меня, то на бескрайнее болото.

Все, что двигается или поднимается из глубин, - здешняя жизнь, человеческих следов нет, разве что пройдут где отчаянные охотники или искатели кладов. Я наконец взял в руки лук и стрелял во все, что проступало из тумана, неважно - тираннозавр-рекс или безобидная морская корова. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Сэр Смит вскрикнул, дрожащая рука указывала в клубящийся туман. Я приблизился, с трудом вытаскивая ноги из топи. Впереди медленно проступают из сплошной серой пелены четкие очертания строения. Я сделал еще несколько шагов, дом расположен на высоких толстых сваях, слизь блестит на лишенных коры столбах.

- Посмотрим?

Граф Эбергард сказал жестко:

- Мимо! Не задерживаться!

Я вздохнул.

- Скучный вы человек, граф.

- Зато я чаще других, - ответил он раздраженно, - привожу обратно своих солдат живыми.

- Разве я сказал, что вы неправы?

Он взглянул исподлобья.

- Мне так почудилось.

- Вы правы, граф, если это хотели услышать. Но человек вы - скучный.

- Лучше быть правым, - огрызнулся он, - чем веселым...

Он проглотил последнее слово, но я понял по интонации. Некоторое время мы шли молча, он все посматривал и на небо, и по сторонам, лицо встревоженное, перехватил мой взгляд, сказал несколько раздраженно:

- Сэр Ричард, я просто знаю, какие силы брошены на то, чтобы не допустить нас до герцогства!.. Вы полагаете, дело закончилось с истреблением этих отрядов?

Сэр Смит напомнил гордо:

- Не только этих.

- Что? - переспросил граф раздраженно.

- Вы забыли про крыланов, - обронил сэр Смит с той скромностью, что паче гордыни. - Мы еще помогли сэру Брайану и леди Ингрид, без нас бы им плохо пришлось. А также всяких одиночных.

Граф Эбергард напомнил холодновато:

- Крыланы, которых так лихо пострелял сэр Ричард, могли быть не сами по себе...

Граф Мемель возразил:

- Дорогой граф, вы уж слишком... тут волки овец дерут не потому, что мы едем.

- Лучше предположить, - сказал Эбергард холодно, - что крыланов послали. И что враг знает, где мы.

Граф Мемель сказал с сомнением:

- Сэр Эбергард, мы столь искусно заметали следы, что вон даже болото какое истоптали, кто за нами сунется?

- Мы искусно заметали следы, - согласился граф Эбергард, - но если за нами послали не откровенных ворон, то они все же могут отыскать нас и в болоте. Я же говорю, вполне возможно, что эти крылатые женщины были посланы темными монахами. Уж не думаете ли, что вам удалось от них избавиться окончательно? Нет, у них свой культ, их не убывает. Вообще побаиваюсь, что кольцо вокруг нас стягивается все плотнее. Возможно, враг и сейчас через глаза какой-нибудь птицы наблюдает за нами.

Сэр Смит спросил скептически:

- После той трепки, что мы им задали?

Граф Эбергард напомнил строго:

- Я уже сказал, что герцогство очень хотят захватить... повторяю - очень! Это значит, что против нас может действовать целая армия. Разбитая на группы и до поры до времени прикидывающаяся то купцами, то путешественниками, чтобы не привлекать внимание местных войск. Мы уже доказали свою силу, отбившись от наскока первых групп-разведчиков... так что могут подтягивать что-то посерьезнее.

Сэр Смит самодовольно ухмыльнулся и похлопал ладонью по ножнам, откуда торчит рукоять меча.

- Это уж точно.

- Хорошо бы все-таки выскользнуть без драки, - размечтался я.

- Как?

- Не знаю.

- У меня другой план, - сказал сэр Смит. - Давайте сделаем вид, что отправились, а я спрячусь и прокрадусь за вами на расстоянии. Так я замечу, кто за нами следит!

- И что?

- А ничего, - ответил он хладнокровно. - Хороший удар по голове отправит души нечестивцев оправдываться перед небесным судом.

Глава 2

В арьергарде бредут, держа коней в поводу, леди Ингрид и сэр Брайан. Кровоподтек у Брайана почти сошел, остались только лиловые и желтые пятна, да щека распухла и отвисает с одной стороны.

Я пропустил мимо последних рыцарей. Леди Ингрид заметила меня и напряглась, что ей идет, грудь приподнялась, сделала шаг в сторону, инстинктивно закрывая Брайана.

Брайан с неловкостью улыбнулся мне. Он уже раскрывал рот, собираясь что-то спросить, но я опередил:

- Сэр Брайан, что вас гонит на Юг?

Он вздрогнул, в глазах леди Ингрид метнулся испуг, она непроизвольно дернулась, снова намереваясь укрыть Брайана, как цыпленка от злого коршуна, но сдержалась, я спокоен и спрашиваю мирно, Брайан же побледнел, опустил голову.

- Вы правы, сэр Легольс. Нас в самом деле гонит...

- Что? - спросил я настойчиво. - Вам лучше сказать. Никто не отказывает в гостеприимстве, но мы в некотором конфликте с... некими людьми, что преследуют нас. Нам нужно знать о вас больше. Обстоятельства вынуждают.

Он поднял голову и впервые взглянул мне в глаза честно и открыто.

- Сэр Легольс, - произнес он с прозвучавшим столь явно чувством достоинства, - вы кажетесь человеком, который все равно увидит, когда ему врут. И я скажу правду. Меня в самом деле зовут Брайаном, я средний сын барона Престона из рода Ллойдов. Я похитил... так это выглядит, женщину, которую люблю и которая меня любит, сейчас мы стараемся достигнуть Юга, там беглецов не выдают. А здесь я везде изгой... хотя за мной погони, конечно, нет, но только потому, что еще ни мой род, ни род... леди Ингрид не знает о случившемся. Мало того, что наши семьи враждуют вот уже столетия, но еще и...

Он запнулся, быстро взглянул на еще больше побледневшую Ингрид. Она отрицательно покачала головой.

- Брайан!

В ее голосе звучали предостережение и ужас, однако он вздохнул и сказал, словно бросился в воду:

- Я доверяю вам, сэр Легольс. Ее хотели выдать замуж за человека, которого она не любит...

Я взглянул наледи Ингрид. Да, эта валькирия не позволит, чтобы ее судьбой распоряжались, будь это родители, муж или сам король. Явно же не Брайан решился похитить ее и бежать на Юг, а это она сама его руками похитила себя и бежит с ним в края, куда не дотянутся длинные руки их кланов.

- Хорошо, - сказал я. - Я верю. Очень романтично. Хоть какая-то свежая струя в нашей насквозь деловой жизни. Можете ехать с нами и дальше, я обещаю защиту. Разумеется, вы не должны отставать, капризничать и нарушать установленный порядок.

Она настороженно кивнула, в ее глазах сомнение, зато сэр Брайан расцвел, лицо осветилось ликованием.

- Спасибо, сэр Легольс! - воскликнул он. - Я не трус, я умею управляться с конем и оружием, но я совершенно не приспособлен к роли странствующего рыцаря, который к тому же еще должен провести через чужие земли спасенную женщину благородного положения. Вы меня очень обяжете, я вечный ваш должник...

Леди Ингрид предостерегающе кашлянула, Брайан сконфуженно умолк.

Сердце стукнуло, сбиваясь с такта, и остановилось. Туман становится плотнее, в нем плавают сгустки, но теперь я всеми похолодевшими внутренностями понимаю, что это не просто сгустки, подобно комьям крахмала в молочном киселе. Это формируются призраки тех, кто похоронен в этой земле. Однако в отличие от зверей, человек в самом деле имеет душу, иначе он не ушел бы от звериной сущности так далеко. И вот эти души сейчас воплощаются в серые призраки, вычленяются из тумана, а сам он служил материалом для других призраков.

Дыхание замерзло на губах, я с ужасом увидел десятки, если не сотни призраков, восставших из земли. Тумана не осталось, сейчас только белые фигуры, слегка покачиваясь, словно под неслышимым ветерком, медленно пошли в нашу сторону.

- Езус Кристос, - воскликнул Кадфаэль в страхе. - Господи, сколько же их!

Я плохо помнил, как там насчет душ, вроде бы душа убитого сразу должна мчаться на суд, а там ее либо в ад, либо в рай, но что-то еще про девять и даже сорок дней, почему-то принято в доме умершего сколько-то дней держать завешенными зеркала и остановленными часы, словом, не все так просто, души могут оставаться с телами и быть погребены...

И еще я понял, что только в обществе человек становится человеком, а без него - тварь дрожащая, злобная и быстро теряющая за ненадобностью разум. Эти, спавшие в толще земли десятки, если не сотни лет, не потеряли человеческий облик, но потеряли человеческий разум и человеческие чувства, а сохранили только базовые, то есть животные, инстинкты.

- Не отставать! - доносился из тумана голос Эбергарда. - Не отставать!

Потом призраков словно сдуло ветром, я увидел вскинутые руки Кадфаэля, понял. Пес держится рядом со мной, у него даже лапы чистые, как только ухитряется. Пытался охотиться, но я велел идти со мной рядом. Сам я сбивал молотом какие-то чудовищные фигуры в тумане, похоже - болотных огров. К счастью, они со своей огромностью проваливаются в болото глубже нас, потому не могут двигаться быстро. Молот разбивал им головы, прежде чем успевали замахнуться.

Огры - штучный товар, как и динозавры, не могут жить большими стаями, корма на всех не хватит, плечо начало ныть от частых бросков, ладонь распухла от смачных шлепков рукоятью, и тут огры кончились, зато всякая крылатая мелочь то и дело леденила кровь жуткими криками, пролетая над самыми головами.