Чтение 15–й страницы книги ~Пруд двух лун~

- Отпусти Мегэн! - крикнул горбун и сделал несколько неловких шагов по направлению к ним.

- Я думал, ты одна, - осуждающе сказал Мегэн прионнса.

- Я тоже так думала, - с досадой ответила она.

- Мне было приказано привести Архиколдунью и предводителя мятежников, носящего загадочное имя Калека. Это он?

- Нет, - ответила Мегэн. - Он простой парень. Неужели ты думаешь, что у него хватило бы ума или хитрости возглавить восстание?

- Отпусти ее, я сказал! - снова крикнул тот и поднял лук так, что отравленное острие стрелы нацелилось Энгусу прямо в сердце.

- Бачи, опусти лук, - велела Мегэн. На их лицах отразилось недоумение.

- Но, старая матушка! - воскликнул второй, и по голосу Энгус понял, что это девушка, несмотря на коротко остриженные волосы и мальчишескую одежду.

- Я велела вам обоим уходить. Почему вы снова ослушались моего приказа?

- Ты думала, мы так просто уйдем? - закричала девушка. - Мы знали, что тебе угрожает опасность. Ты думала, мы просто бросим тебя и позволим ему взять тебя в плен?

- Изолт, ты что, не понимаешь? Ты должна заботиться о своем ребенке; если Бачи убьют или поймают, дитя останется нашей единственной надеждой. Ты же знаешь, что нужно делать. Почему ты нарушила мой приказ?

- Мы не дадим тебе попасть в лапы Оула! - Горбун проковылял еще немного вперед, его лицо исказила ненависть, лук угрожающе поднялся. Энгус почувствовал, как по всему его телу выступил пот, но не отвел глаз от стрелы.

- Нет! Вы позволите Мак-Рураху увести меня. Я что, неясно выразилась?

- Нет, - ответила девушка со странным акцентом. - Я не могу позволить тебе пожертвовать собой, Мегэн. Ты нужна нам. Ты Старая Мать, Зажигающая Пламя. Мы должны защищать тебя.

Мегэн усмехнулась с легкой горечью.

- Изолт, я не нуждаюсь в твоей защите, - ласково ответила она. - Мне больше четырехсот лет, и все это время я отлично заботилась о себе сама. Ты навлекаешь на меня опасность. Я хочу, чтобы вы с Бачи ушли, быстро и бесшумно. Поняли?

Они были сбиты с толку и растеряны. Мужчина с арбалетом опустил лук, так что стрела уперлась в землю, и Энгус вздохнул с облегчением. Внезапно девушка со стремительностью и грацией нападающей змеи прыгнула вперед, и он обнаружил, что в горло ему уперся пугающего вида кинжал.

- Мы уходим и забираем с собой Мегэн. Я не убью тебя, если ты отпустишь ее.

- Изолт, ты не понимаешь, - спокойно сказала Мегэн. - Мы можем уйти, но Энгус просто пойдет за нами. Куда бы я ни пошла, он будет преследовать меня.

- Но мы спрячемся...

- Он найдет нас.

- Но...

- Изолт, единственный способ остановить Мак-Рураха, когда он в поиске, это убить его. Он поклялся выследить меня, и он сделает это, даже если на это ему потребуется десятилетие.

Он почувствовал, как острое лезвие укололо его кожу.

- Значит, я убью его, - буднично произнесла девушка.

- Ты что, не понимаешь, что я скорее сдамся Оулу, чем позволю тебе причинить ему вред? Если бы я хотела бежать, ты думаешь, я бы не сделала этого? Он - Мак-Рурах. Целая земля - на самом деле, даже две - нуждается в нем и зависит от него. Он последний из своего рода, и это великий род, потомки Рураха Пытливого, который нашел для нас эту планету и пометил ее на звездной карте. Я преломила с ним хлеб и вкусила соли, и я не позволю тебе ранить или убить его. Поэтому опусти свой кинжал, Изолт, иначе я очень рассержусь на тебя.

Кинжал опустился. Энгус пощупал свое горло и ощутил под пальцами кровь.

- Но мы хотели спасти тебя, Мегэн, - растерянно сказала девушка.

- Если меня понадобится спасать, я сделаю это сама. А теперь иди, Изолт, и береги Бачи. Я возлагаю все надежды только на вас. - Она отцепила когти донбега от своей косы и, несмотря на его отчаянные попытки забраться обратно ей на руки, передала его девушке. - Береги Гита, Изолт, и охраняй сумку. Идите в лагерь повстанцев, как я говорила вам, и не волнуйтесь за меня. Когда настанет время, мы встретимся снова. А теперь я должна предстать перед Оулом. Если меня убьют, вы должны разыскать Изабо и соединить все три части Ключа. Ничто не должно помешать вам найти Наследие!

Изолт кивнула, и они с горбуном отступили в заросли.

- Погодите, - сказал Энгус, и, к его собственному удивлению, его голос сорвался. Он взглянул в узкое морщинистое лицо Мегэн и сказал твердо:

- Мне дали подержать твою крестильную сорочку, Мегэн Ник-Кьюинн.

Она немедленно поняла, что он хочет сказать. Взглянув на юношу, плотно закутанного с шеи до пальцев ног в огромный черный плащ, ведьма сказала:

- Ясно. Ну что ж, значит, тебе известно, что в живых остался еще один Мак-Кьюинн. Сними плащ, Лахлан.

Юноша отступил назад. Мегэн кивнула ему.

- Энгус знает, кто ты такой, Лахлан. Нельзя скрыть такие вещи от глаз Мак-Рураха.

Он неохотно распустил завязки плаща и сбросил его на землю. Освободившись от его укрывающих складок, он превратился в крепко скроенного мужчину, одетого в тартан Мак-Кьюиннов. Его мускулистые ноги заканчивались когтями хищной птицы, а из плеч росли два блестящих черных крыла. Он медленно расправил их и застыл в такой позе. У Энгуса перехватило дыхание.

- Это Лахлан Оуэн Мак-Кьюинн, младший сын Партеты Отважного. Майя превратила его в черного дрозда, когда он был совсем ребенком. Как видишь, мы не смогли найти противоядия, которое сняло бы ее заклятие. - Голос Мегэн был твердым и холодным, точно ледяная корка на пруду.

- Я поклялся арестовать его, - сурово сказал Энгус.

- Нет, не его, - твердо ответила Мегэн. - Ты сам сказал, что тебе было приказано захватить Калеку, предводителя мятежников. Лахлан - не Калека.

- Но... - воскликнул Лахлан.

- Он простой парень, - пренебрежительно сказала Мегэн. - Действительно, последние несколько лет он досаждал Майе Колдунье, но неужели ты думаешь, что у него хватило бы ума и хитрости подготовить и руководить всеми теми впечатляющими побегами, которые происходят по всей стране? Когда Майя околдовала Ри и низвергла Башни, ему было всего лишь семь. Неужели ты можешь всерьез думать, что он был достаточно взрослым и дальновидным, чтобы начать организовывать подполье еще тогда? Ведь сопротивление началось именно в то время, после Дня Предательства. Множество самых дерзких подвигов Калеки были совершены еще в те годы, когда Лахлан был заперт в теле дрозда. Я освободила его, когда ему было лишь пятнадцать, а сейчас ему всего двадцать три года - а до настоящей мудрости еще расти и расти. Ты ведь не можешь серьезно полагать, что он Калека?

- Я поклялся арестовать Калеку. Если это не он, то кто же тогда?

- Бродячая циркачка по имени Энит Серебряное Горло, - быстро сказала Мегэн.

- Мегэн, нет! Как ты могла! - голос Лахлана потрясение сорвался.

- Сейчас Энит в Блессеме, - продолжила Мегэн. - Это она настоящий вожак повстанцев, которого зовут Калекой. Многие действительно считают, что Калека - Лахлан, но мы никогда не позволяли никому узнать правду. Но это именно Энит организовывала и управляла всеми действиями повстанцев в последние шестнадцать лет. Она та, кого ты ищешь.

- Мегэн, остановись! Как ты могла ее предать! - По лицу Лахлана текли слезы гнева и отчаяния.

- Доверься мне, мой мальчик, - сказала она еле слышно.

Энгус кивнул головой.

- Замечательно. Я отвезу тебя к Главному Искателю, как обещал, а потом отправлюсь на поиски Энит Серебряное Горло.

ВЕРХОВНАЯ ЖРИЦА ЙОРА

Сани оглядела коридор и тихонько закрыла дверь, заперев ее на ключ. Лишь уверившись, что никто ее не подслушивает, она подошла к высокому комоду, где было спрятано Зеркало Лелы.

Она благоговейно вытащила серебряное зеркало из ящика и положила его на стол. Это была очень древняя священная реликвия королевской семьи Фэйргов и очень действенное приспособление для дальновидения. С его помощью Сани могла приглядывать за своими шпионами и врагами, связываться с королем и искателями, которые владели этим умением, и подслушивать за приватными разговорами.

Сани было строжайше запрещено прикасаться к зеркалу без прямого приказа Майи. Король Фэйргов слишком ревностно оберегал собственную власть, чтобы отдать столь могущественный предмет в руки верховной жрицы Йора. После всех этих шестнадцати лет Сани возмущало его решение. Она была посвященной в самые страшные тайны, способной взывать к силам Йора как к своим собственным - зеркало должно было принадлежать ей, а не быть доверено рукам полукровки.

Разумеется, его запрещение никогда не удерживало ее от того, чтобы пользоваться зеркалом, когда ей заблагорассудится. Старая жрица знала, пусть даже король и не подозревал об этом, что Майе нельзя доверять. Сани была твердо убеждена в необходимости держать бразды правления в собственных руках, даже если это и означало необходимость использовать зеркало тайком.

В последние месяцы находить уединение становилось все труднее и труднее. Майя проводила целые дни напролет в купальне в своих покоях. Она со страхом думала о необходимости идти в главный зал, где ее тут же атаковали нетерпеливые купцы, жаждущие новостей о торговой флотилии. Ее постоянно мутило, так что она даже не смогла вынести вида дикого вепря, загнанного лордами в ее честь. В общем, она находилась в такой растерянности, в какой Сани никогда еще ее не видела.

Лишь море приносило Банри облегчение. Обычно Сани очень неодобрительно относилась к тому, что Майя проводила время у воды, ибо Банри не могла позволить себе навлечь на себя подозрения. Но в это утро хитрая старая жрица открыла створчатое окно так, что всю комнату наполнил соленый бриз.

- Взгляни, как сверкает вода в заливе, - сказала она. Майя подошла к окну и подставила лицо свежему ветру, который мгновенно растрепал ее волосы. - Тебе нужен свежий воздух, - проворковала Сани. - Посмотри, какая ты бледная.

- Мне нужно поплавать, - слабо сказала Майя.

- Я могу сказать всем, кто будет спрашивать, что ты еще спишь... - искушающе сказала старая служанка и увидела, как лицо Майи озарилось радостью. Майя медленно спустилась в конюшни, приказала оседлать свою лошадь и поскакала к пляжу, навстречу морскому бризу, ласкавшему ее лицо и охлаждавшему кровь. Разумеется, это было опасно. Слишком многие могли заметить ее, когда она возвращалась обратно с мокрыми волосами и выпачканной в песке одеждой. Но это был риск, на который приходилось идти. Сани нужно было воспользоваться зеркалом.

Она уселась за стол, сделав какой-то хитрый жест над его серебряной поверхностью, и сконцентрировалась на внучатой племяннице Латифы-кухарки, рыжеволосой кухонной прислуге. Сани не всегда удавалось сконцентрироваться на девушке, но на этот раз зеркало сработало. Она увидела рыжеволосую девушку, сидящую на табуретке и кормящую обрезками мяса шелудивых собак, крутивших вертел. Сани разочарованно поджала губы. Она каждый раз надеялась, что застанет девчонку за колдовством или еще каким-нибудь предосудительным занятием, но та всегда казалась совершенно невинной, работая столь же усердно, как и все остальные служанки. Она понаблюдала еще немного, потом помахала над зеркалом рукой, убирая изображение.

Старая жрица впервые увидела рыжеволосую через неделю после Майского Праздника. Девушка была больной и слабой, немедленно впав в лихорадку после того, как передала Латифе что-то, спрятанное в мешочке из волос никс. Сани отлично знала, что такие мешочки делались специально для того, чтобы заглушить действие предметов, наделенных магической силой. Несмотря на все свои попытки, она так и не смогла узнать, что же такое девчонка принесла. Сани не любила быть в неведении. Это заставляло ее беспокоиться. Старая служанка была уверена, что это та же самая рыжая, которая наделала такого переполоха в Рионнагане. Сначала она помогла крылатому ули-бисту бежать. Это был самый серьезный удар, поскольку, похоже, это был именно тот загадочный Калека, который завладел умами и сердцами простого народа. Что еще хуже, - ее тайный страх, что он может оказаться одним из Пропавших Прионнса, теперь превратился в уверенность. Не могло быть никакого другого объяснения появлению крылатого мужчины с голосом дрозда и белой прядью, как у всех представителей клана Мак-Кьюиннов. Рыжеволосую ведьму предположительно пытали и казнили, но не прошло и месяца, как до Сани дошли новости, что ее видели целой и невредимой в компании с Архиколдуньей и крылатым ули-бистом. Похоже, она была не только могущественной ведьмой, но еще и искусной воительницей, поскольку у озера Тутан она перебила целый отряд Красных Стражей. Вся троица исчезла в таинственном Лесу Мрака, и все попытки выкурить их оттуда потерпели неудачу. Вскоре после этого Сани увидела ее в зеркале в каморке Латифы. Несмотря на то что казалось невозможным, чтобы девушка за такое короткое время смогла пересечь всю страну, Сани уже знала, что она очень опасная ведьма, обладающая огромной Силой. Возможно, Мегэн действительно приручила драконов, и теперь они служили ей. Или девчонка могла летать, как, по слухам, это делала Ишбель Крылатая. По крайней мере, в воздухе она кувыркалась столь же легко, судя по тому, что о ней рассказывали.

Первым побуждением Сани было немедленно убить девчонку. Подушка на лицо ночью, капелька болиголова в чае, шаткая ступенька на лестнице - все это было очень просто устроить. Но ее остановила осторожность. Из нее живой можно было пыткой или обманом вытянуть планы Архиколдуньи. Мертвая, девушка не смогла бы рассказать уже ничего.

Не в характере Сани было предпринимать поспешные шаги. Ее планы вынашивались десятилетиями и еще десятилетиями воплощались в действие. Она действовала в тишине и во мраке - зароняя зерно там, предположение здесь, - а потом терпеливо дожидалась результатов. Если уж она пестовала силы Майи тридцать пять нескончаемых лет, то может позволить рыжеволосой ведьме прожить чуть побольше.

Поэтому два месяца Сани собирала сведения, так и не увидев ничего, что могло бы подтвердить ее подозрения. Она тоже страдала от жары, даже еще больше, чем Майя, Но жрицы Йора были приучены переносить лишения, поэтому Сани страдала молча. У нее не было возможности сесть на коня и поехать на морской берег или плескаться весь день в купальне с прохладной соленой водой. Разумеется, спала она в купальне, поскольку без длительного погружения в морскую воду начинала плохо себя чувствовать и страдала от обезвоживания. Но днем ей приходилось носить плотную одежду, скрывавшую плавники и жабры у нее на горле. Она не обладала способностью Майи обманывать взгляд, ибо Фэйрги не умели наводить иллюзии. Этот Талан! Майя унаследовала от своей человеческой матери, и Сани приходилось прибегать к ее чарам, чтобы скрыть свои собственные фэйргийские черты. Она никогда не могла надолго оставить Майю, поскольку чары быстро рассеивались, и их приходилось постоянно обновлять.

Сани уже начала задумываться, не ошиблась ли она относительно внучатой племянницы Латифы. Огненно-рыжие волосы были довольно необычным явлением, но не настолько редким, чтобы Сани могла быть полностью уверена в том, что эта девушка - ученица Мегэн. Она могла быть той, кем казалась - деревенской простушкой, которой по воле случая достались волосы цвета только что отчеканенного медяка. Да, у нее действительно был загадочный мешочек из волос никс, но разве этому не могло быть обычного объяснения? Многие реликвии из Башен всплывали в самых неожиданных местах, и, возможно, девчонка не имела ни малейшего понятия о магических свойствах мешочка. Возможно, в нем хранился подарок от сестры Латифы, положенный в мешочек, чтобы удобнее было нести... Накануне Купальского праздника, после того, как Майя пела для своих придворных, Сани уловила такую какофонию эмоций, исходящую от девушки, что у нее снова появились подозрения. Такой приступ ужаса, и все при виде малинового бархата. Она разыскала девушку и сразу же выяснила две вещи, которых не знала раньше. Во-первых, теперь она была уверена, что это именно та рыжая, которая убила Главного Пытателя. Она вспомнила то, что вылетело у нее из головы, - ту ведьму в Кариле пытали пальцедробителем, который размозжил ей пальцы.

Вторым озарением было то, что она не могла быть той девушкой, что путешествовала в компании Мегэн. Эта бледная худышка с искалеченной рукой явно не могла перебить целый отряд Красных Стражей. Следовательно, должны были существовать две рыжие девушки. Проблема заключалась в том, чтобы понять, не по ошибке ли эту девчонку поймали и пытали, или же обе рыжеволосые девицы были связаны с Мегэн.

Сани недовольно сжала зубы и попыталась - безуспешно - сконцентрироваться на своей противнице. Эта старая ведьма была словно засевшая в ее пятке колючка морского ежа, которую следовало вытащить еще много лет назад. С тех пор, как Мегэн вновь появилась этой весной, все пошло наперекосяк, и Сани с ужасом думала о том, в какую ярость придет ее король.

У нее оставалась лишь одна надежда. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они послали одного искателя в Рурах с приказами к их прионнса, - Энгусу Мак-Рураху. Сейчас он уже должен был начать преследование, и если кто-нибудь вообще мог выследить эту неуловимую Архиколдунью, так это он. Ее пальцы задергались при мысли о том, как Мегэн окажется у нее в руках. Мегэн и этот омерзительный урод, крылатый ули-бист. Сани как никто хотела узнать, как Мегэн удалось вернуть ему нормальный облик. Он должен был оставаться в теле черного дрозда до конца жизни.

Сани слишком хорошо понимала, каким веским может оказаться обвинение молодого Мак-Кьюинна. Никто не знал о силах Майи. Никто не знал, что умение изменять свой облик, унаследованное ею от отца-Фэйрга, трансформировалось в способность превращать кого угодно во что угодно. Знала лишь Сани, еще несколько жриц Йора да сам король, грозный отец Майи. Если рассказ крылатого ули-биста станет всеобщим достоянием, он может уничтожить все, что Сани так долго и кропотливо создавала.

Прошло уже больше тридцати лет с тех пор, как верховная жрица распознала скрытую силу в маленькой полукровке - дочери короля. Матерью Майи была Йедда, морская ведьма, обученная использовать свой голос, чтобы зачаровывать Фэйргов. Синеглазую и черноволосую красавицу похитили из Башни Сирен Фэйрги в один из своих жестоких набегов. Король увидел ее и возжелал. Удар, который должен был убить ее, лишь лишил ее сознания. Когда она очнулась, он вырвал ей язык, чтобы она не могла петь, и использовал как игрушку для своего удовольствия. Майя была зачата почти немедленно, поэтому король подарил Йедде жизнь. Мужчины-фэйрги гордились своей мужской силой, а множество королевских отпрысков погибло в войне с людьми. Он не мог убить человеческую женщину, пока она носила его дитя.

Через девять месяцев родилась Майя. Разочарованный тем, что она оказалась девочкой, король утратил всякий интерес к ее матери. У фэйргов дочери ценились даже ниже, чем хорошо обученные морские змеи или пещеры, в которых можно было укрыться от ледяных ветров. Не было ничего необычного в том, чтобы проиграть женщину другому мужчине в кости. Жрицы были единственными женщинами, к которым мужчины прислушивались, и лишь немногие осмеливались поднять на них руку. Поэтому большинство фэйргийских женщин жаждало быть избранными для служения Йору, но лишь немногие обладали необходимыми для этого способностями.

Сани лишь много позже поняла, что Майя может превращать людей в кого угодно. Внимание жрицы привлекла ее способность заставлять людей делать то, что ей нужно. Ведьмы именовали это принуждением - покорить волю другого человека силой собственной воли. Жрицы Йора называли это "леда", что значило просто "сила духа".

В то время Фэйрги обитали на нескольких голых скалах в северном море. Лишь самым могущественным мужчинам позволялось жить на скалах, все остальные довольствовались плотами, сделанными из топляков и сухих водорослей. Многие дети тонули еще прежде, чем успевали научиться пользоваться плавниками, ибо соперничество за пищу и место на плотах было очень жестким. Многие матери не брезговали тем, чтобы столкнуть ребенка другой женщины в море, освобождая место для собственных детей. У Йедды не было ни голоса, ни положения, поэтому и она, и ребенок неминуемо должны были скоро погибнуть. Однако малышке каким-то образом никогда не приходилось ни голодать, ни бороться за место на плоту. По мере того, как она росла, ее Силы становились все более заметными. Она даже умудрялась колдовством выманивать пищу у мужчин, и это было достаточно необычно, чтобы не заинтересовать Сани. Она забрала Майю у матери с перенаселенного зыбкого плота на крошечный островок, где жили жрицы Йора. На следующий же день Йедда перестала с отчаянным упорством цепляться за слизкое бревно. Она просто отпустила его. Ни у кого не возникло желания не дать ей уйти под воду. Фэйрги могли оставаться без воздуха под водой до пятнадцати минут. Они были приспособлены к жизни в такой холодной воде, что в ней иногда проплывали громадные айсберги. А люди не были. Королевская подстилка, должно быть, очень скоро пошла ко дну.

На холодном и мрачном острове жриц Йора Майя достигла зрелости. Ее воспитывали в подчинении своему отцу и жрицам и пичкали рассказами о величии Фэйргов. Ее научили иметь лишь одно желание - добиться признания в глазах ее отца и отомстить за свой народ людям, которые захватили их землю и моря. Сани была очень рада видеть, что девочка унаследовала человеческую красоту своей матери, ибо это должно было очень облегчить покорение сердца Ри. Унаследовала она и музыкальный талант матери, но Сани тщательно охраняла этот секрет, поскольку, если бы король узнал о нем, он вырвал бы у дочери язык из страха, что она может использовать его для того, чтобы околдовать его.

Сани лично занималась обучением девочки-полукровки, за что возблагодарила Йора, когда осознала Силу и возможности Майи. Она обладала не только необыкновенно сильной и искусной ледой, которая особенно проявлялась, когда Майя пела или играла на кларзахе, но и умением вытягивать силы из других, да так, что те ничего не осознавали. Большинство людей могло рассчитывать лишь на силу собственного духа и ума, тогда как Майя черпала магические силы из всех, кто ее окружал. Это означало, что ее силы были беспредельными.

Разумеется, те, у кого она черпала свои силы, постепенно истощались. Если Майя делала это достаточно долго, они заболевали и умирали. Ее муж Джаспер прожил дольше, чем все остальные люди, и Майя постоянно подпитывалась от него, так что с ней будет нелегко справиться, когда огонек его жизни, наконец, догорит, Разумеется, как только Майя поняла, что никак не может зачать, она перестала выкачивать из него силы так быстро, находя какие-то альтернативные источники силы. Фэйрги не могли допустить, чтобы Ри умер до того, как у них появится неоспоримое право претендовать на трон. Никто из них не предполагал, что Майе понадобится шестнадцать лет на то, чтобы зачать, и что для этого придется прибегнуть к могущественным чарам.

Способность превращать кого угодно во что угодно проявилась у Майи лишь тогда, когда она стала почти взрослой женщиной. Тогда планы Сани обрели завершенную форму, и она обратилась с этой идеей к королю. Он, разумеется, воспротивился ей, ибо это означало необходимость положиться на женский ум, а не на грубую мужскую силу. Но его последняя надежда отвоевать прибрежные земли катастрофически провалилась в Битве при Стрэнде. Армия Фэйргов была разбита настолько, что должны были потребоваться еще многие годы, прежде чем они снова смогли бы напасть. С огромной неохотой, но он все же дал разрешение.

Шестнадцать лет потребовалось, чтобы воплотить этот план в жизнь, и теперь почти все завершилось. В начале зимы должен был родиться младенец. Ри, бледная тень того пылкого юноши, которым он был когда-то, тихо угаснет. Банри позволит народу объявить ее регентом и будет править от имени ребенка. Тогда, наконец, силы людей будут сломлены, и Фэйрги снова будут властвовать на побережьях.

Сани уже бережно заворачивала зеркало в ветхий шелк, когда его серебряная поверхность снова начала затуманиваться. Кто-то пытался связаться с ней. Отчаянно надеясь, что это не король Фэйргов, Сани вгляделась в его глубины.

Клубящиеся облака медленно превратились в щекастое желчное лицо Главного Искателя Гумберта. Он вспотел от тревоги, смешанной с возбуждением, ибо из всех искателей он был наиболее искренен в своей ненависти ко всем вещам, связанным с колдовством. Он терпеть не мог использовать то же умение, за которое Оул отправлял ведьм на костер, и гораздо охотнее предпочел бы посылать гонцов. Но Сани не было дела до его расстройства, и она сказала, что или ему придется использовать магический шар, или она найдет другого Главного Искателя. Честолюбие пересилило, и Гумберт послушно связывался с Сани раз в неделю. Но это время не было обычным, и по его лицу было ясно, что Главный Искатель сильно взбудоражен.

- Мы поймали Архиколдунью! - выпалил он, как только было покончено с приветствиями. - Мак-Рурах привел ее меньше чем полчаса назад! Я не знаю, как ему удалось захватить ее, но в эту самую минуту ее заковывают в железо на городской площади!

Сани так и зашипела от удовольствия.

- Она нужна мне здесь! - своим свистящим голосом приказала она. - Сколько вам нужно, чтобы доставить ее ко мне?

- Самый быстрый путь - по реке, разумеется, - ответил Гумберт. - Я распоряжусь, чтобы ее привезли к вам на барке.

- Если она снова ускользнет, я вырву твое сердце и съем его! - предупредила она. Увидев, как побледнел Гумберт, она улыбнулась.

- Она не уйдет, клянусь вам! - воскликнул он.

- Очень надеюсь, - ответила Сани голосом сладким, точно отравленный сахар, и движением руки смахнула с поверхности зеркала бледное как мел лицо Главного Искателя. Когда она заворачивала магическое зеркало и убирала его, ее глаза странно сияли. Как только Архиколдунья Мегэн Ник-Кьюинн умрет, ничто больше не остановит ее.

ПЛЕННИЦА

Мегэн провели по улицам Дан-Селесты в железных кандалах. Она шла с высоко поднятой головой, с интересом рассматривая толпу своими черными глазами. Ее длинная коса была сколота на затылке, а складки пледа скрепляла огромная изумрудная брошь. Несмотря на оковы, глумящуюся толпу и конных солдат, окружавших ее со всех сторон, она выглядела скорее как банприоннса, чем как осужденная преступница.

В нее то и дело летели камни, яйца и гнилые фрукты, но каждый раз брошенный снаряд зависал в воздухе и отлетал обратно, прямо в лицо бросавшему. Чем сильнее бросали, тем мощнее был ответный удар. Ведьма при этом даже не глядела на обидчика и не пошевелила ни одним пальцем, она вообще не подавала виду, что замечает происходящее.

Мегэн дошла до главной площади и увидела там грубо сколоченный помост с большой деревянной клеткой, свисавшей с виселицы. Она улыбнулась, от души забавляясь, и ближайшие к ней солдаты тревожно переглянулись.

- Залезай, - приказали они грубо, потянувшись схватить ее за руки, но у них началось странное головокружение. Они остановились, пытаясь восстановить равновесие, и она шагнула вперед и взошла по лестнице без посторонней помощи. Несмотря на свой маленький рост, ей пришлось нагнуться, чтобы войти в клетку, которая бешено закачалась под ее весом. Демонстрируя удивительное для женщины ее возраста проворство, она уселась в самом центре, поджав ноги и приподняв плед так, чтобы к нему не прилипали навоз и солома, усеивавшие пол.

- Очаровательно, - сказала она. - Жилище, достойное банприоннса. Я делаю из этого вывод, что Гумберт Кузнец любит общественные дискуссии. Я слышала, что он не слишком умен, и теперь вижу, что это правда. Передайте ему, что я жду не дождусь, когда мне представится возможность поговорить с ним. А пока я хотела бы получить немного воды.

- Арестантам не положено воды, - возвестил сержант.

- О, это не для меня.

Он проигнорировал ее высказывание, а Мегэн пододвинула к себе свою большую сумку и расстегнула пряжку. Сначала она извлекла оттуда свое вязание, заставив одного из солдат невольно улыбнуться. Затем, к их растерянности, она вытащила кипу садовых инструментов. Выбрав из нее маленькие грабли и лопатку, она начала чистить пол клетки, разметая грязь по краям. Потом брезгливо подмела там, где сидела, отряхнула свою юбку и вытерла пальцы о материю.

Пока она трудилась, прилетела стайка голубей, покружила над клеткой и расселась на перекладине виселицы. Толстая серая кошка с оранжевыми глазами грациозно поднялась по ступенькам, проскользнула между прутьями и свернулась калачиком у нее на коленях, оглушительно мурлыча и уминая ее лапами. Собаки пробрались сквозь толпу, виляя хвостами, а огромный битюг, не обращая никакого внимания на окрики и хлыст возницы, подтащил телегу прямо к помосту, тычась в клетку мягким носом. Она погладила его морду сквозь прутья, и он снова ткнулся носом, отчего клетка опять закачалась, а кошка протестующе мяукнула.

Аккуратно сложив инструменты, Мегэн вытащила небольшой холщовый мешочек и высыпала на ладонь кучку семян. Толпа качнулась ближе к помосту, желая видеть, что она делает. Солдатам пришлось сдерживать их пересеченными копьями. Мегэн улыбнулась им, осторожно рассадив семена по окружности клетки. Взяв щепотку семян, она подула на них, и они, точно крошечные зонтики, разлетелись по воздуху. Она сделала точно так же еще три раза, по сторонам света, затем посмотрела вниз на сержанта и сказала:

- Как видите, мне нужна вода.

- Арестантам не положено воды. - У сержанта побагровела шея.

Мегэн, пожав плечами, сказала:

- То, что Красные Стражи запрещают, дарует Эйя.

К изумлению толпы, вдруг пошел небольшой дождик. Тучи были угрожающе темными и низкими весь последний час или около того, но казалось очень странным, что он начался именно в этот миг. Все поплотнее закутались в пледы и натянули на уши береты, гадая, что же будет дальше. Так же внезапно, как и начался, дождь закончился, и выглянуло солнце. От влажных булыжников мостовой пошел пар.

Толпа тихо ахнула, а сержант нервно дернулся. По прутьям клетки вились маленькие зеленые усики, а поверх кучи соломы и навоза весело зеленели молодые листья. Вскоре начали расцветать цветы, и клетка Мегэн превратилась в душистую беседку.

Сержант попытался сбить цветущие ветки, потом заметил маргаритки, цветущие в трещинах у него под ногами. Несмотря на все его попытки растоптать их, вскоре брусчатая мостовая превратилась в яркую мозаику из камня и золотистых цветов. Мегэн вытащила из сумки серебряный кубок, налила себе тернового вина и откинулась на мягкую сумку. Кошка у нее на коленях громко мурлыкала, перебирая лапами и щуря топазовые глаза.

Главный Искатель Гумберт в досаде остановился на ступеньках трактира. Вся площадь пестрела цветами, а подлая ведьма развалилась в клетке, вызывая перешептывания и улыбки в толпе. Враждебных криков было не слышно - их заглушили изумленные возгласы. Что еще хуже, кандалы из железа и рябиновая клетка не возымели совершенно никакого действия на ее гнусное колдовство. Он поплотнее запахнул свой малиновый плащ и вышел на площадь. За ним следовали двенадцать искателей - красные наконечники стрел, утихомирили толпу и заставили спины солдат вытянуться и застыть. Он поднял пухлую руку и ликующе возвестил:

- Теперь ты в наших руках, колдунья!

- Разве, Гумберт?

Он ударил по клетке кулаком, и кошка зашипела на него, выгнув спину. Мегэн погладила ее плюшевую серую шерстку и ласково улыбнулась Главному Искателю. Ее черные глаза с терпеливым интересом изучали его лицо.

- Шестнадцать лет ты ускользала от Оула, но теперь я, Гумберт, Пятый Главный Искатель Оула, поймал тебя!

- Вообще-то, это был Мак-Рурах! - вежливо поправила его Мегэн. - Думаю, ты лично не имеешь к этому совершенно никакого отношения.

- Заткнись, ведьма! Не смей разговаривать так с Главным Искателем!

- Он что, недавно на этой должности, что так часто напоминает всем, кто он такой?

Гумберт выхватил у солдата пику и попытался проткнуть Мегэн через решетку, но пика оказалась длинной и очень тяжелой, клетка почему-то завертелась, и пика запуталась. Гумберта чуть не сбило с ног, и несколько человек в толпе расхохотались. Он бросил пику, оттянув жесткий воротничок, как будто плащ был ему слишком тесен.

- Мегэн Ник-Кьюинн, вы обвиняетесь в государственной измене, колдовстве, убийстве, заговоре против трона и гнусной ереси. Утверждают, что вы собираетесь свергнуть нашего законного Ри и Банри и заключили союз с гнусными мятежниками, держащими в ужасе всю страну. По законам Правды, если вас признают виновной, вы будете приговорены к смерти через сожжение.

Мегэн ничего не сказала. Она гладила серую кошку и потягивала вино. Пухлые щеки Гумберта покраснели.

- Сегодня вечером вы будете подвергнуты Пытке, - сказал он хрипло. - Мы вырвем у вас признание и имена ваших мерзких заговорщиков.

- Ты что, забыл, что я родственница Ри, Гумберт? - сказала Мегэн. - После Сожжения мне была предложена полная амнистия, если я пойду к Ри и подчинюсь его воле. Этого никто никогда не отменял.

- Вас назвали врагом Короны и обвинили в колдовстве и измене...

- Последний оплот правосудия в этой стране - мой внучатый племянник, Главный Искатель, - сказала Мегэн с еле уловимой насмешкой в голосе. - Ему решать, виновна я или нет, и какой кары я заслуживаю, если виновна.

Лицо Гумберта побагровело, мясистый нос прочертили налитые кровью капилляры. На лице у него выступили капельки пота, и он снова оттянул воротничок, как будто тот душил его.

- Лига Борьбы с Колдовством была учреждена самой Банри и не подчиняется Ри.

- Тем не менее, Банри не правит страной - она Банри лишь по праву брака и подвластна своему супругу и господину, Джасперу Мак-Кьюинну, который является Ри по крови и праву рождения.

- Оул был основан с благословения Ри, - Гумберт схватился за сердце.

- Да, верно, но я сомневаюсь, чтобы он давал согласие на узурпацию его роли судьи и вершителя справедливости.

- Право Оула допрашивать того, кого мы считаем ведьмой, устанавливать вину и...

- Но вы же знаете, что я ведьма, - пожала плечами Мегэн. - Я не отрицаю этого обвинения. Не вижу никаких причин пытать меня для того, чтобы установить то, что и так всем известно. - Она помахала в воздухе рукой, и за ее пальцем протянулась дуга ведьминого огня. Толпа отшатнулась, а Главный Искатель указал на нее и воскликнул:

- Смотрите, гнусная ведьма творит свое черное колдовство!

- А чем, как ты думаешь, я занималась с тех самых пор, как прошла через ворота Дан-Селесты? - Мегэн говорила таким тоном, каким обычно разговаривают с не слишком понятливым ребенком. - Ты что, считаешь, что площадь расцвела просто по случайному совпадению? - Она улыбнулась и снова помахала рукой. На площадь обрушился дождь из цветов, и ребятишки со смехом принялись носиться, пытаясь поймать их. Несколько цветков приземлились на голову и плечи Гумберта, и тот раздраженно смахнул их, не заметив маргаритку, которая дерзко запуталась в его жестких кудрях, прямо за ухом. По толпе пробежал смешок, и один из искателей вышел вперед и зашептал что-то на ухо своему начальнику. Круглое лицо Главного Искателя побагровело от ярости, и он со всей силы хлопнул по яркому цветку пухлыми пальцами, но как-то умудрился промахнуться и лишь затолкал его за ухо под еще более ухарским углом. Смех усилился. Его заместитель аккуратно вытащил злополучную маргаритку и выбросил ее, а Гумберт попытался восстановить свое попранное достоинство.

- Увести ее! - рявкнул он.

Мегэн пригубила свое вино, потом сказала негромко:

- Предупреждаю тебя, Гумберт, я не позволю ни тебе, ни твоим мерзким приспешникам и пальцем ко мне притронуться. Думаешь, ты смог бы поймать меня, если бы я не позволила себя арестовать? Только попробуй подвергнуть меня пытке, и я буду вынуждена отказаться от твоего любезного гостеприимства.

- Ты не можешь ускользнуть из рук Оула! - прошипел Гумберт.

Мегэн улыбнулась.

- Ну разумеется, могу, - любезно ответила она. - Я делала это раньше и сделаю еще раз. Я здесь только потому, что это отвечает моим целям. Не забывай, что в День Предательства я ускользнула из лап самой Майи. Она и ее мерзкая служанка считали, что я у них в руках, но когда они сжали пальцы, меня там не оказалось. Думаешь, ты более могуществен, чем Майя Колдунья?

- Говори о благословенной Банри с должным уважением! - рявкнул Гумберт.

- Я уважаю только тех, кто этого действительно достоин. - Мегэн позаботилась о том, чтобы ее голос донесся до всей толпы.

Гумберт захрипел и обеими руками ухватился за ворот, как будто ему не хватало воздуха.

- И не забывай, у меня не один путь к бегству, - безжалостно продолжила она. - Поверь мне, если я говорю, что скорее умру, чем покорюсь твоим пыткам, это действительно так. Колдунья понимает, каким образом работает ее тело. Я стара, очень стара, мне совсем не трудно будет остановить мое сердце прежде, чем ты успеешь прикоснуться ко мне хоть пальцем. Все мои секреты умрут вместе со мной, а твоя возлюбленная Банри отнюдь не похвалит тебя, если такое случится.

Главный Искатель открыл рот, пытаясь что-то сказать; его лицо так налилось кровью, что, казалось, его глаза вот-вот вылезут из орбит. Мегэн наклонилась вперед, пригвоздив Гумберта всей силой своих острых черных глаз.

- О да, колдунья действительно может остановить биение сердца, - сказала она доверительно. - Если понимаешь механику своего тела, это достаточно простой трюк. Такое сердце, как твое, остановить так же легко, как сжать мою руку. - Подняв свою худую, прочерченную дорогами голубых вен руку, Мегэн сжала ее в кулак, и Гумберт, захрипев, пошатнулся. Он рванул воротничок, и пуговицы отлетели в разные стороны, точно горошины. Хрипло дыша и схватившись за сердце, он смотрел на колдунью как кролик на удава.

Мегэн откинулась назад, ее рука снова зарылась в мех мурлычущей кошки.

- Разумеется, подобные вещи были запрещены Шабашем, который принес клятву никогда не использовать Единую Силу во вред, а только для того, чтобы исцелять и помогать. Но ведь Шабаша больше нет, и я полагаю, что вероучения, которому мы когда-то присягали на верность, больше не существует. И все-таки я думаю, что для вас всех было бы лучше послать меня на допрос к Ри и Банри, как ты считаешь?

- Послать тебя на допрос к Ри и Банри, - повторил он.

- Да, послать меня к Ри и Банри. Чем быстрее, тем лучше.