них было трое детей), состоял из ста двадцати тысяч франков с лишним.
Жаклары тоже были коммунистами, но по материальному своему положению они
так же отличались от Пьеретты, как инженер Таллагран отличался от Нобле.
Жаклары безотказно предоставляли в распоряжение партийной организации свой
автомобиль, если в нем была нужда, а Пьеретта не смела и помыслить о
покупке автомобиля, пока "не изменится лик земли"; но это не могло
повлиять на нее, как не влияет движение в небе звезды четырнадцатой
величины на устойчивость железобетонного моста. Но всякий раз, как она
просила у Жакларов автомобиль для кого-либо из товарищей, она изо всех сил
старалась поблагодарить Жакларов как можно "естественнее" и очень боялась
"дать им почувствовать", что они люди другого круга, чем она, -
характерное проявление такта рабочего человека.
в эту полосу жизни для нее перестали существовать вопросы личного
благополучия и важнее всего сделалась общественная деятельность - она уже
становилась профессиональной революционеркой, хотя очень удивилась бы,
если бы ей это сказали; само выражение она узнала лишь из русских романов
и себя считала бесконечно ниже испытанных борцов за рабочее дело.
Красавчиком. Ученик еще не сделал больших успехов: уроки шли нерегулярно
из-за многочисленных обязанностей учительницы. Пьеретта села в плетеное
кресло, он устроился напротив на деревянном стуле и, положив листок на
колени, а под него картонный календарь-численник, приготовился писать.
Пьеретта устроила ему диктовку на правила употребления дифтонгов - вопрос
очень трудный для итальянцев, так как в итальянском языке нет таких
дифтонгов.
диктовала Пьеретта.
выскочила мышка. Ни кот, ни котенок ее не заметили..."
проворчал Миньо.
комнаты. Гости посидели еще немного, побеседовали и пошли домой. Ключ от
входной двери они оставили в ящике для писем. Клюзо был пересадочной
станцией двух железнодорожных линий; не раз случалось, что кто-нибудь из
работников федерации партии или департаментского Объединения профсоюзов
ночью прибывал в Клюзо, и, выйдя утром из спальни, Пьеретта обнаруживала,
что в смежной комнате мирно спит на диване приезжий товарищ. Ни в рабочем
поселке, ни на фабрике никто не сплетничал по этому поводу. Но во многих
рабочих семьях целый вечер обсуждалось то обстоятельство, что Пьеретта
Амабль провела в кабинете Филиппа Летурно целых сорок минут. Ведь опыт
научил людей, живущих в рабочих поселках, что надо быть бдительными и
остерегаться худшей формы эксплуатации - совращения жен и дочерей
трудящихся.
пригрозила пощечиной одному из выступавших ораторов, который предложил
примириться с решением администрации, несправедливо уволившей работницу.
После собрания старик Кювро сказал, с любопытством глядя на нее:
нарадоваться, что ей больше не надо переносить его общество.
А ведь она пока что действительно отстраняла от себя вопрос о своей личной
жизни. Фабрика, профсоюз и партийная работа занимали шестнадцать часов в
сутки, и она крепко спала по ночам.
5
Миньо вышел из почтового отделения и направился в контору фабрики.
сторожу, который сидел у входа за простым сосновым столом, побуревшим от
грязи и чернильных пятен.
города Клюзо".
он ошибался - старик, и смолоду страдавший глазами, не мог теперь читать
даже в очках. Потому-то у него и был такой испуганный вид.
бьющимся сердцем.
Пьеретта. Она сдержала слово". Филипп твердо верил, что, "вводя в дом
врага", он совершает чуть ли не героический поступок. "Вот он, - шептал
Филипп, - мой первый акт мужества".
поставить свою подпись под петицией об освобождении ***. Но Филипп, даже
не дослушав первой фразы, схватился за перо.
публичной демонстрации своих взглядов - вдруг возьмет да и пошлет его
продавать "Юманите" в воскресенье утром у церкви к моменту окончания
мессы. Он боялся оказаться в смешном положении. Конечно, не в глазах
обывателей города Клюзо; мнение этих жалких мещан интересовало его меньше
всего; кроме того, он знал, что его парижские или лионские друзья сочтут
очень забавной подобную ситуацию - Филипп Летурно стоит и выкрикивает на
улицах главного города кантона: "Покупайте "Юманите"! Покупайте
"Юманите"!" Филипп боялся другого - оказаться смешным в глазах рабочих: "У
меня это не получится так, как у них. Я буду чересчур "не на месте". С тех
пор как Филипп поселился в Клюзо, он ни разу не выходил из дома в
воскресное утро и не знал поэтому, что никто на улицах "Юманите" не
продает; те немногие товарищи, которых удалось привлечь Миньо и Пьеретте,
разносили газету по домам постоянным читателям. Таким образом, воскресным
утром, пока не наступал час посещения кафе и кабачков, на улицах Клюзо
попадались только рабочие, шедшие в церковь, которую они посещали в угоду
Нобле.
помешает ему получить визу в Америку, куда обещала его отправить мать
после окончания стажировки на фабрике. "Независимо от любых политических
взглядов нельзя в наши дни быть полноценным человеком, не пожив некоторое
время в Соединенных Штатах. Французская полиция обо всем осведомляет их
консульство, они меня просто не пустят". Всю ночь Филипп обдумывал, в
каких выражениях всего удобнее отказаться от продажи "Юманите". "Я могу
быть гораздо полезнее вам, не будучи чересчур открыто связан с вами".
освобождении ***.
качестве, - ответил Миньо, указывая на графу карточки "Цель посещения".
Миньо АПТО было учреждением куда более опасным и загадочным, нежели в
глазах Пьеретты.)
часть своей библиотеки, можете взять все, что вам угодно... У меня есть
полное собрание сочинений Карла Маркса.
одного - "сломать лед".
скользкую тему, как свои поэтические опыты.
заявил он. И во внезапном порыве добавил: - Я убежден, что вы, коммунисты,
переоцениваете противника. Вы даже представления не имеете, до какой
степени разложился мой класс.
ответил:
дело касается рабочих. И доказательство этому...
Лукьяненко Сергей
Березин Федор
Конан-Дойль Артур
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий