силы.)
перерезана и вся Прибалтика стала шведам в убыток. А война в местных болотах
истощила шведскую армию. Венцом же нашей нелюбви к скандинавам стала
Полтавская битва.
тыла. Те попали в полное окружение и были без счету истреблены русскими и
лифляндцами. В благодарность за это лифляндские лидеры получили чины в
русской армии, а правителем всей Лифляндии назначен мой прадед -- Карл Иосиф
фон Бенкендорф.
том, что русские не смеют ставить хоть кого-либо на самый мелкий пост в
нашей стране. Так правление Бенкендорфов закрепилось указом Петра.
Эйлер, а также все его сыновья с семьями. Математик и механик Иоганн
Альбрехт, по чьим эскизам делались в ту пору мосты в Империи со своим зятем
- Александром фон Кноррингом (будущим тифлисским генерал-губернатором).
Личный врач Ее Величества Карл со своими зятьями -- доктором Шимоном
Боткиным и батюшкой царскосельского прихода Михаилом Сперанским. А из
Сестрорецка прибыл астроном и главный оружейник Империи генерал-лейтенант от
артиллерии Кристофер Эйлер, который в ту пору стал директором тамошнего
завода. (Вскоре у моего деда Кристофера появится новый, молодой секретарь и
зять - Алексей Андреевич Аракчеев.) Мир - тесен.
Императрица Екатерина Великая, а со стороны жениха - его мать Софья
Елизавета Бенкендорф (бонна Наследника Павла), урожденная Ригеман фон
Левенштерн, с дочкой и зятем - Арсеньевыми (дедом и бабкой моего племяша -
Миши Лермонтова). С четвертой стороны не было никого. (Бенкендорфы не ездят
в Россию.)
мальчик, которого назвали "в честь сына Наследника Павла" - Александром
Бенкендорфом. Просто Александром, без Карла. На этом настояла бабушка
мальчика Софья Елизавета -- она ненавидела Бенкендорфов и сказала: "В моем
доме не будет сих мужиков -- Карлов!"
месяц после рождения. В 1782 году родилась мертвая девочка и тогда все
вспомнили о "проклятьи фон Шеллингов".
родителя имеют "проклятую Кровь".
Бенкендорфа. Их "крови" полностью не совпадали. А все матушкины кузены
остались в Германии, да и не могли они "мараться с еврейкой". (Я уже доложил
о прусском законе по этому поводу.)
Бенкендорф пил, не просыхая, иной раз подымал на матушку руку, не умел, да и
не хотел заниматься ни Ригой, ни латышами и матушка просто устала от всего
этого.
аудиенцию к самой Государыне.
тяжкий запах жасмина и парафина. На улице уже утро, но здесь -- полумрак
из-за плотных и темных занавесей и мерцанья десятков свечей.
постелью, окруженный шкафчиком для белья и туалетными столиками. Впрочем,
постель едва смята, а Государыня сидит за столом в другой части комнаты.
Этот стол завален бумагами, книгами и журналами, а корзинка под ним забита
грязными перьями.
спрашивает у лакея:
завтрак?"
вошедших, затем встает с кресла, подходит к окну и раскрывает его. Комната
заполняется свежим утренним воздухом. Венценосица с наслаждением дышит и
произносит:
сомкнула. Клевать мне носом на вечернем Совете! Кто там?!"
гостье племяшку и машет слугам рукой:
она о чем-то задумывается, подзывает старшего из лакеев и просит, - "Позови
мне давешнего купца. Пусть обождет".
неприязнью окидывает племянницу взглядом:
конкретного идиота, чтоб ты теперь разводилась? Это -- предательство! Какие
у тебя оправдания?"
разродиться. А без... Все меня обвиняют..."
известий об успехах и не вижу другого на этом посту. Но... Я никогда не
разведу вас. Согласно Указу Петра Великого от 1716 года Лифляндия -- скорее
союзное государство, чем часть нашей Империи. Вплоть до того, что в Риге
может сесть только фон Бенкендорф".
гигантская язва. Отсюда нельзя вывезти товара в Европу, а можно только
ввезти. Россия не производит ни машин, ни мануфактуры. Наш груз -- лес,
зерно, меха, деготь... Мы привязаны к сплаву...
Ладоге. Болота заилили канал за какой-нибудь год, мужики вымерли, ибо... Там
нечего кушать.
изменить. По договору от 1721 года польской Курляндии отошли "даугавские
земли" на нашем, правом берегу Даугавы. Сделано это было за отказ от
претензий на Чернигов, Полтаву и Киев.
ожидал. Удавив Ригу, он пытался поднять Санкт-Петербург. Но уж коль на
брегах Ладоги не росла пища, не выросла она и при Петре. Русская же казна
обанкротилась.
русской казны. В Лифляндию ворвались курляндцы. Ответом было очередное
восстание и нынешняя ненависть латышей к курляндцам и русским. Курляндцы так
и не смогли побороть "лесных братьев" и русская казна так и осталась пуста.
Огромные ценности, награбленные Бироном в России, из-за пиратов не вывезлись
для продажи, скопились на левом, курляндском берегу сей реки и по сей день
украшают дворцы в Митаве.
сволочь, но сама была по крови полячкой и Даугава осталась закрытой. Россия
и Польша продолжили разоряться.
совершенно и была разделена меж мною, австрийцами и пруссаками. В 1777 году
Карл Александр Бенкендорф напал на Курляндию и беззаконно занял "даугавские
земли".
четверти поступлений от заморской торговли. Деньги сии частично
разворовываются моими придворными и если Даугаву опять перекроют, меня
первую подымут тут на штыки!
принимают в наших домах и при первой возможности пытаются породниться... Это
при том, что в Лифляндии не забыли, как мы при Бироне десять лет жгли, да
насиловали вашу страну. Малейший мой неправильный шаг и лютеране опять
перекроют Даугаву. Им, конечно, не поздоровится, но...
шею за десять лет непрерывной войны. Лучше учиться на ошибках других, чем
самой лезть с войсками на ваши болота. А в Лифляндии хотят над собой
Бенкендорфа.
Горн для Голландии. С казни Эгмонта началась голландская Революция, с казни
Бенкендорфа -- восстание латышей. Я не могу и не буду разводить тебя с твоим
мужем".
сдвигает одну из занавесей. Одна из матерчатых стен постели, созданной будто