верного пса и довольного Гомера отправились в неблизкий путь.
большое расстояние. Поначалу, как объяснил Гомер, следовало
обогнуть тот горный хребет, у подножия которого располагались
сейчас путешественники. Затем предстояло пройти через Фермопилы,
и лишь после этого открывалась прямая дорога на Дельфы. Пешком
преодолеть такое расстояние было бы накладно, да никто этого
делать и не собирался. Даже Попов, узнав, сколько нужно будет
идти, безропотно согласился взять лошадей, в душе еще раз обозвав
Лориэля самыми нехорошими словами из своего милицейского
лексикона, в котором термин "преступник" находился где-то в
середине списка уменьшительно-ласкательных выражений.
конюшнях местного крупного конезаводчика, у реки, на окраине
Тиринфа. Вот туда предстояло идти пешком, поскольку летать без
помощи огромных орлов менты еще не научились, а местный таксопарк
оказался закрыт ввиду повальной спячки всего персонала. Андрюша,
как ни старался, больше двух третей набранных котомок распихать
друзьям не смог и всю дорогу плелся в хвосте процессии,
беспрестанно стеная и жалуясь на черствость своих спутников.
на криминалиста весь груз целиком, что вынудило Андрюшу
заткнуться и молчать до тех самых пор, пока из окна конюшен, мимо
которых проходили путешественники, не выпорхнул огромный комок
лошадиного навоза и не спикировал Попову прямо на темечко.
Андрюша на секунду оторопел, а Жомов с Рабиновичем, увидев
обтекающего криминалиста, дико захохотали.
друга дерьмом швыряются, а вы ржете, как два придурошных
мустанга!
кинолог. - Глядишь, от удобрения волосики на темечке расти лучше
станут.
заорав в окно конюшни: "Убью гада!" - бросился в обход строения в
поисках двери.
Гомера, бросились следом за ним, чтобы посмотреть на редкое
зрелище буйствующего Попова. А обычно медлительный Андрюша вдруг
перекрыл все собственные рекорды по бегу, и догнать его друзья
смогли только уже внутри огромной конюшни. Видимо, последний
вопль Попова, направленный в окошко, попал в цель, поскольку
какой-то худой, долговязый парень, мотая головой, как после
хорошего удара, пытался выбраться из кучи навоза. Андрюша, злобно
оскалившись, бросился добивать его, но не успел. Взбесившегося
Попова остановил вопль Гомера.
позади всех. - Вы искали героя, так вот он, перед вами! Это же
Геракл. Вы что, не узнаете?
четырьмя лапами, оставив глубокие борозды в навозе, толстым слоем
устилавшем пол. Пес брезгливо фыркнул и бросился прочь из
загаженного помещения, а его спутники остались, рассматривая
долговязого парнишку. Овеянный легендами мифический герой наконец
сумел выбраться из кучи навоза. Геракл почти не уступал ростом
Жомову, но был таким худым, что даже вблизи больше всего
напоминал друзьям лыжную палку. Он уже довольно твердо стоял на
ногах, но взгляд парнишки еще не обрел осмысленного выражения.
Видимо, во время вопля Попова он слишком близко подошел к окну и
получил порцию децибелов прямо в незащищенное ухо. А такой
звуковой удар и слона контузить может!
подходя поближе к греческому акселерату и брезгливо ощупывая его
мускулы. - Пургу ты гонишь, Гомер! Что-то он дохловат для
супергероя. Да к тому же если он - Геракл, то что ему в пустых и
загаженных конюшнях делать?
парень, наконец придя в себя. - А вот вам что тут понадобилось?
По какому такому праву на героев орете?
вспомнил, зачем бежал в конюшню. - По ушам давно не получал?
разгореться с новой силой.
криминалиста в сторону. На несколько секунд он замер, удивленно
рассматривая Геракла. Парень, конечно, не тянул на того героя,
которого менты привыкли видеть в учебниках по древней истории и
во всевозможных американских фильмах, но ведь он был совсем
молод. Глядишь, еще успеет мышечную массу набрать. Да и не нужна
была путешественникам его сила. Главное, чтобы Геракл дорогу на
Олимп показал.
поинтересовался Рабинович. - Заняться больше нечем? Может быть,
на Олимп с нами прогуляешься?
подвигов, которые потребовал от меня здешний царь Эврисфей. Это
один из них, - Геракл шмыгнул носом и кивнул головой в сторону
навозной кучи. - Белено мне вычистить Авгиевы конюшни. И пока я
это задание не выполню, никуда не пойду...
поинтересовался Сеня.
Смертным знать не положено. В сказках прочитаете.
Ваня и сунул под нос Гераклу свой огромный кулак. - Сейчас врежу
разочек по едовищу, вмиг научишься со старшими разговаривать...
всегда успеешь, дай я сначала с парнем по душам поговорю.
вопросы Рабиновича о том, зачем он золотарем подвизался и не
хочет от такой грязной работы отмазаться, сын Зевса отвечал
односложно, словно в армии: "Положено - не положено!" После
недолгой и незадушевной беседы, Сене стало абсолютно ясно, что ни
за какие коврижки Геракл не сдвинется с места до тех пор, пока не
вычистит эти проклятые конюшни. И на Олимп их не поведет, пока
царь Эврисфей не даст ему краткосрочный отпуск. Вот такие
печальные дела. Нашли героя, а он путешественников на Олимп вести
не хочет!
- Спеленаем, как младенца, доставим до места, а там пусть
попробует отказаться проводником быть. Я ему вмиг покажу, где у
мамки титька!
куда-нибудь, как Сусанин поляков, - покачал головой кинолог. -
Может быть, поможем ему эти конюшни вычистить?
взревел Попов. - Тут навоза хватит, чтобы целиком поля двух
колхозов удобрить. Без бульдозера мы эти лошадиные останки до
седых волос отсюда вытаскивать будем, да и к тому времени вряд ли
управимся!
процесс механизировать! - перебил криминалиста Рабинович.
один должен конюшни вычистить. Таково условие договора.
Ты, Геракл, швыряй свой навоз молча, а мы пока пойдем на свежий
воздух и постараемся придумать какой-нибудь выход Всем все ясно?
Попов недовольно пробурчал себе под нос все, что думает об
упрямстве сынов израилевых вообще и Сени Рабиновича в частности,
Геракл меланхолично принялся швырять навоз в окно, а мнения
Гомера и вовсе никто не спрашивал Сеня же обвел строгим взглядом
своих спутников и, только выйдя на воздух, вздохнул полной
грудью. Удалившись от Авгиевых конюшен метров на сто, Рабинович
сел на прибрежный валун и задумался. Гомер несколько секунд
смотрел на него сквозь пальцы, сложенные рамочкой, а затем
горестно вздохнул.
такая бы хорошая статуя мыслителя получилась, - пробормотал он
себе под нос. - Но ничего, при встрече я расскажу этому ваятелю,
какие именно типажи следует выбирать для своих творений.
Если есть какие-нибудь предложения, говори вслух. Никто тебя не
укусит. Пока не скажешь по крайней мере.
сторонам, выискивая взглядом Мурзика. Пса нигде поблизости не
было видно, и поэт, облегченно вздохнув, покачал головой и
спрятался за спину Попова. А Мурзик тут же напомнил о своем
существовании громким лаем. Забравшись на вершину прибрежной