АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
реки.
Ни плота, ни людей.
Наталья Сергеевна стоит на берегу, вглядывается в даль и вдруг
медленным, бесшумным жестом заламывает руки.
Сгущаются сумерки.
Одинокая женская фигура стоит на берегу широкой реки.
Рассвет.
По искрящейся, радужной воде плывет плот. Вокруг - степь, пустынные
берега.
Нестратов, поджав под себя ноги, угрюмо сидит на краю плота - идет
разговор, видимо, не слишком для него приятный. Чижов с размаху ударяет
кулаком по рулевому веслу.
- Как ты мог оттуда уехать? - почти кричит он. - Как тебя ноги унесли
после того, что ты там выслушал?
- "Выслушал", "выслушал"... Сказать все можно, - хмуро ворчит
Нестратов. - А вообще-то я решил так: с первой же оказией вернусь в Тугурбай
и займусь проектом.
Лапин обрадованно сжимает руку Нестратова у локтя.
- Я верил, Василий, хотел верить, что, по существу, с тобой все в
порядке. Но, не скрою, в Москве испугался. Ты забыл что-то очень важное,
важнее чего и быть не может: ты забыл, что работаешь для людей...
- Ну, это уж неправда! - сердито качает головой Нестратов. - Вы не
хотите, друзья мои, понять, что когда человек завален работой сверх головы,
то ему бывает некогда оглянуться...
- Чепуха! - перебивает Чижов. - Вранье! Каждый из нас, в чем-нибудь
провинившись, подбирает себе этакие утешеньица.
- Это я знаю, - бормочет Нестратов.
- Все ты знаешь, - маленький Лапин, присев, обнимает длинного
Нестратова за талию, - все ты знаешь, все помнишь, а вот про людей ты
все-таки забыл. Аплодисменты. Почет. Фимиам. "Пожалуйте в президиум, дорогой
Василий Васильевич!", "Возьмите еще одну мастерскую, уважаемый Василий
Васильевич!", "Не примете ли участие в работе журнала, Василий
Васильевич?!"... И пошло, и пошло! И день уже начинается с приглашения на
совещание: одно в три часа, другое - в пять, третье - в девять... И на
жизнь, с горестями ее и радостями, приходится смотреть только уже из окна
кабинета, машины, международного вагона. И постепенно забываются те самые
простые люди, ради которых работаешь...
- А ведь мы не имеем права забывать! - с силой произносит Чижов. -
Мы-то ведь слесарята с Лефортовской окраины: Деды наши кто? Молотобойцы,
железных дел мастера. Рядом трубили на одних и тех же завалящих станках.
Отцы с дробовичками ходили на Красную Пресню...
И, увлеченные этим разговором, друзья не замечают, как плот медленно
подходит к острову, втягивается в узкую протоку между островком и берегом и
со страшным треском садится на мель.
Нестратов и Чижов удерживаются на ногах, но Лапин падает в воду.
Отплевываясь и отфыркиваясь, он весело рявкает:
- Кораблекрушение! Наконец-то дождались! Наконец-то сбылись мечты
сумасшедшие! Стойте, не шевелитесь, тут какие-то коряги, сейчас я вас
спихну.
Нестратов, с плота глядя на бесплодные усилия Лапина, задумчиво
говорит:
- Нет, Саша, бурлак из тебя не выйдет!
И он, не сгибаясь, бултыхается в воду. Следом за ним спрыгивает Чижов.
Они толкают плот объединенными усилиями, но безуспешно.
Плот засел прочно.
Не помогают даже старинные выкрики:
- Эй, ухнем!
- Еще разик, еще раз!
От холодной воды у друзей начинают стучать зубы. Они выбираются на
островок и, стараясь согреться, отплясывают какой-то невероятный танец.
- Есть хочется до ужаса, - ворчит Чижов.
Внезапно раздается низкий протяжный гудок парохода.
Друзья, не сговариваясь, бегут через невысокий кустарник на
противоположный конец острова и начинают кричать, стараясь привлечь внимание
на пароходе.
Но поздно.
Пароход величественно и равнодушно проплывает мимо.
Волны, бегущие из-под винта парохода, бьются о берег. Одна из таких
волн, подобравшись под застрявший плот, упруго приподнимает его снизу, и
плот - сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее - втягивается в
течение.
- Опоздали! - сокрушенно говорит Чижов.
Они стоят и молча смотрят вслед уходящему пароходу.
- Караул! - вдруг, обернувшись, шепотом произносит Нестратов. -
Смотрите!..
Чижов и Лапин смотрят сначала на его протянутый палец, потом на реку и
разом хватаются за головы - плот, их уютный маленький плот, с шалашом, с
дробовиками, удочками, гитарой и одеждой, медленно уплывает вниз по течению.
- Вот теперь только все и началось! - хрипло и торжественно говорит
Чижов. - Мы на необитаемом острове. Костлявая рука голода протянута к нам.
Мы - Робинзоны.
- Это я Робинзон! - быстро говорит Лапин. - У профессора, поскольку он
хирург, безусловно черная душа, и, стало быть, он - Пятница. На долю
академика остается роль попугая. Господи, как хочется есть!
- Шутки шутками, - вздохнув, говорит Нестратов, - а как все-таки слезть
с этого острова?
Больница в Тугурбае.
Ночь.
Забинтованная голова девушки на подушке.
У кровати молча и неподвижно сидит Наталья Сергеевна.
В палату заглядывает девушка-врач.
- Пойдите отдохните, Наталья Сергеевна. Право же, за Катюшей хорошо
смотрят.
Наталья Сергеевна не оборачивается.
- Не сердитесь, Мария Николаевна. Мне просто приятно около нее
подежурить. Я здесь отдыхаю. Тишина. И она так спокойно дышит...
Врач машет рукой и уходит.
Тишина.
- Понимаешь, Катюша, - едва слышно, одними губами произносит Наталья
Сергеевна, - теперь уж я не сомневаюсь - мне не почудилось... Он был
здесь... Опять прошел рядом со мной и ушел. Я думала, что теперь уж мне не
будет так тяжело, а мне... Такой у меня глупый характер - однолюбка...
Завтра на "Ермаке" попробую его нагнать, но...
Забинтованная голова на подушке слабо шевелится.
- Что? Кто?
- Это я. Катюша, Наталья Сергеевна. Больше никого нет. Все тихо. Все
хорошо. Спи.
Утро. Пароход у пристани Актау. У борта стоят Наталья Сергеевна,
помощник капитана - Сережа Петровых и толстый; благодушный, очень спокойный
начальник пристани.
Наталья Сергеевна сжимает руки.
- Где же они? Значит, мы проплыли мимо...
Сережа решительно машет рукой.
- Отпадает!
Начальник пристани пожимает плечами.
- У меня они не проплывали! Удивляюсь!..
- Но не могли ведь пропасть бесследно на спокойной реке плот и три
взрослых человека?
- Найдем! - успокоительно говорит Сережа. - Не беспокойтесь, Наталья
Сергеевна!
- Эй, - раздается окрик.
Все трое перегибаются через борт.
Вдоль берега ползет катер, волоча на буксире злополучный плот. Моторист
машет рукой.
- Начальник пристани здесь? Такое дело: плот перехватили! Вещички есть;
документы есть, даже гитара есть... А людей нету...
Наталья Сергеевна глухо вскрикивает, перегибается через борт еще ниже,
с отчаянием смотрит на плот.
Сережа вполголоса говорит начальнику пристани, хмуря брови:
- Надо прочесать реку... И сообщи Тугурбаю, чтобы выслали со своей
стороны катера!
Попугай и Пятница - Чижов и Нестратов - печально сидят на берегу
острова.
Вид у обоих нахохленный, голодный и несчастный"
- Да-а, - задумчиво говорит Нестратов, - не так-то это просто -
заменить силикатный кирпич местным строительным материалом. Другой материал
- другая форма, другие задачи, другой ансамбль... В самом проекте придется
много менять.
- Я тоже, признаться, не очень спокоен, - негромко замечает Чижов. -
Как там моя пациентка?..
Лапин-Робинзон в стороне, не обращая внимания на друзей, ожесточенно
выдирает из куска трухлявого дерева сучок, вставляет в образовавшееся
отверстие сухую палочку, садится и, зажав палочку между ладонями, начинает
ее вращать.
- Александр Федорович, - торжественно говорит Нестратов, - снимаю перед
тобой шляпу. Ты единственный практик среди нас. Добывать огонь трением,
конечно, не новая выдумка для человечества и в наши дни выглядит несколько
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [ 15 ] 16 17 18 19 20
|
|