выполнении особого задания родины.
пиши.
приятель обязался изложить их устно. Ну, а потому и писал я без всяких
оглядок на логику, но весьма злоупотребляя эмоциями. Вручил, он велел ждать.
Я сел ждать, он явился через сорок семь минут и со вздохом протянул мне
заявление.
привет ангольскому интернационалисту! Сам такой и братанов своих не продаю".
сам бормочу что-то объяснительное. А он вдруг спрашивает: "Где твой дружок
ранение получил?" - "В Африке", - говорю. "Где именно - в Африке? Африка
большая". Ну, я в нашей военной географии не очень силен, замялся, будто
припоминаю. А он сам спрашивает очень даже заинтересованно: "Не в Анголе,
случаем?" - "Точно! - радостно этак подхватываю. - В Анголе!" Заулыбался мой
начальник: "Так я же слышал о нем! Лихой был хлопец!.." И катает в уголке
резолюцию.
административном и хозяйственном подчинении остаются все виды спецпродукции.
проявление ангольского братства, все дальнейшее пошло бы по иной тропиночке.
И вам не пришлось бы читать эти страницы никогда в жизни.
и пошел в отдел кадров получать назначение на новую должность.
верблюдом вернулся.
тогда для себя выторговал.
моим числился некий Григорий Даниленко. А начальник местных чекистов как-то
по пьянке признался мне с глазу на глаз, что Даниленко этот его сексот номер
один. Не знаю, почему в тот момент на этого чекиста откровение напало:
может, он меня за своего посчитал после путешествия в Африку, может, по
какой иной причине, суть не в этом. Суть в том, что я тогда, как
братан-анголец, потребовал убрать этого стукача от меня куда угодно и с
любым повышением, только чтоб духу его в нашей Глухомани не было. И,
представьте, согласился начальник и тут же подписал этому Даниленко новое
назначение аж в город Юрьевец. Справедливость и у нас существует, если,
конечно, опирается на святое братство воинов-интернационалистов.
Красавчикова Херсона Петровича. Да-да, Херсона Петровича. Непонятно? Тогда -
абзац.
свободной до невозможности стране решительно все имена - свои и зарубежные,
христианские и не очень, сочиненные и вычитанные в книжках - обладают
абсолютно равными правами, это вам не чопорная Европа. Но спрашивать не
решался, поскольку до сей поры близко мы не сходились и даже в одной бане не
парились. Однако из его личного дела знал я, что у него родителей
расстреляли по ленинградскому процессу, что он не хотел в детдом для детей
врагов народа, а потому сбежал к тетке, которая его и вырастила. Но когда
стали вместе работать, вместе законы идиотские обходить, вместе в баньке
париться и шашлычком кимовским угощаться, спросил. Любопытство пересилило,
что для русской души очень даже показательно, поскольку соответствует ей.
Почему соответствует? Да потому, что любознательность требует опыта, а мы
ему не доверяем, так как жизнь над нами чаще всего неприятные опыты ставит.
А вот любопытство, которое не опыта требует, а чаще всего слухов, мы обожаем
вследствие полной его безопасности.
Петрович тем временем разъяснил мне загадку своего таинственного имени.
правда, от кого. Но - дрался, живота не щадя, прежде всего за идею, которая
потом его же к стенке и поставила. Но это - потом, а тогда орденом
наградила. Орденом Красного Знамени. И в благодарность за лучший миг жизни
своей он и назвал единственного своего сына Херсоном.
вздохнул Херсон Петрович, кратко изложив историю своего героического имени.
основания казались ей серьезными. У тебя - серьезные.
Только не любим мы почему-то рассмотрения глаза в глаза, нам за глаза куда
привычнее и проще. На этом вся структура районных властей построена была.
шофера патронному начальству. Не потому, что он мне чем-то не угодил: нет,
парень как парень, а то, что при первом знакомстве запросто представился
Вадиком, резануло слух, но как бы не слишком. Честно говоря, мне куда больше
не понравились его уши: такое возникало ощущение, что он слушал не то, что я
ему говорю, а нечто для меня неслышимое. Совсем как Гриша Даниленко, хотя
уверен, что таких дураков никакие спецслужбы даже районного разлива на
службу к себе не призывают. А вот ушам его я не верил, и тут уж ничего не
поделаешь. От таких ушей лучше держаться подальше.
всяких задних мыслей. Если честно, то я в ней никак не мог увидеть женщину
просто потому, что все время видел рыжую конопатую девочку. Милую,
заботливую, домашнюю, как кошка, исполнительную и всегда очень серьезную.
скажешь - жило убеждение, что я ей жизнью обязан. Странно, потому что
разумом-то я понимал, что преспокойно выжил бы и без ее посещения с
кастрюлькой и авоськой, но ведь она пришла сама. Без приказа, без подсказки,
без просьбы. Взяла и пришла. И кормила, и пот с лица моего вытирала, и даже
говорила какие-то слова... Нет, не какие-то, а те самые, которые малышам
мамы говорят на всех континентах и во все времена, начиная с Евы.
разумеется, но подавляющее большинство. И когда заболевают, то нуждаются не
столько в лечении, сколько в женской заботе. Нет, не в женской, это не
точно. В материнской. И в Танечке я это материнство разглядел, а женщины так
и не увидел.
больше даже самой любимой женщины, если в этой любимой они не почувствовали
матери. А вот если любимая сочетает и то и другое, тогда мы, мужчины, с ней
до золотой свадьбы доживаем при любых джигитовках судьбы. Потому что мама с
нами при этих самых джигитовках. А с мамой - нестрашно, это спасательный
круг, брошенный нам из детства, когда мы отправляемся открывать свои
собственные Америки.
почему-то не хотел. Даже подумать об этом не мог, а потому и востребовал в
свой кабинет одной из первых.
И села на стул с такой стремительностью, будто у нее подкосились ноги.
представить себе не могу, что на твоем месте может оказаться кто-то другой.
часов после этого разговора! Черт-те где оно оказалось. Там, где не было ни
работы, ни места.
Танечкой - мне на работу позвонил Сомов. Майор из угро.
служебным, употреблял шифр, так как свято был убежден, что в нашей стране
все телефоны прослушиваются. Во всяком случае, все служебные, и мы с этим не
спорили, поскольку столь же свято верили, что майору Сомову было виднее.
проверил. Кощей подскользнулся и в лужу сел, под шлангом ледяной водой
отмывается.
Вахтанга Кобаладзе. Он у нас проходил под нейтральной кличкой "Иван". Для
полного замутнения телефонных прослушек. К счастью, Вахтанг оказался на
службе, и я сказал:
Громыко Ольга
Максимов Альберт
Маккарти Кормак
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Ибсен Генрик