Чтение 15–й страницы книги ~Крылья крепнут в бою~

Васильев с напарниками в Лагсберг не вернулся. Они совершили посадку на
"пятачок" - площадку, подготовленную на косе возле Купеческой гавани. Там до
воины было тесно даже отдыхающим...

На "пятачок" сел и летчик Потапов, вылетавший на бой с "юнкерсами". У
его истребителя заклинило мотор. Техники оттащили самолет под небольшой
пляжный навес. Запасных моторов на площадке, конечно, не было. Не
существовало и никаких подъемных средств. А без них мотор невозможно ни
снять, ни поставить.

Старший техник отряда Михаил Бороздин вспомнил, что на аэродроме
Лагсберг в ангаре остались два старых мотора. Один из них в рабочем
состоянии, только винт сломан при посадке. Мотор еще может кое-как
послужить. Но как поставить его на боевую машину? Единственный выход - снять
плоскости с самолета, закрепить хвост на грузовой автомобиль и отбуксировать
истребитель через город на аэродром Лагсберг. Под огнем...

С трудом проехали по забаррикадированным улицам Таллина, притащили
бескрылый "ишачок" на покинутый утром аэродром. Завели самолет в малый ангар
и приступили к замене мотора, а грузовик поставил" под северной стенкой
ангара, завалив его ветками желтой акации.

Вечером немцы вышли на юго-восточную сторону аэродрома, по подойти к
служебным зданиям и ангарам не рискнули, лишь открыли огонь из пулеметов по
окнам зданий, а затем обстреляли их из минометов.

Техники же продолжали работать. Они сняли старый мотор и поставили на
раму другой. Но дала Рыло еще много. А как без света работать?

И тогда механик Стук, всегда отличавшийся смекалкой, соорудил из
хвостовой навигационной лампочки переноску. Теперь один человек подсвечивал,
а другой вместе с шофером залегли с карабинами в траву по обеим сторонам
ангара - это на случай, если немцы все же двинутся вперед до утра. Остальные
техники продолжали работу. Вдруг по ангару хлестнула длинная пулеметная
очередь, потом вблизи взорвались мины. Вялимо, фашисты заметили отблеск
света в окне. Пришлось выключить подсветку. Однако противник продолжал
обстреливать ангар.

Мотористы и техники приуныли. Но выход был все же найден проворным,
смекалистым мотористом Пырьевым. Он придумал отвлекающий маневр: взял старый
аккумулятор, присоединил к его клеммам переносную лампочку, закрыл пилоткой
и перетащил это тяжелое устройство в большой ангар.

Видя там свет, гитлеровцы начали обстреливать из пулемета и минометов
это здание. Оно находилось в ста пятидесяти метрах от малого ангара.
Используя благоприятный момент, бригада быстро побросала в кузов машины и в
кабину самолета все детали и инструмент и на малой скорости утянула самолет
на северо-западную сторону аэродрома, в парк Кадриорг.

Маневрируя по аллеям, выбрались в горящий город и на рассвете притащили
самолет с другим мотором на "пятачок". С помощью механиков отряда Бороздин
почти завершил монтаж мотора. Но, как назло, четырех болтов, которыми
крепится последняя деталь, не оказалось. Механики схватились за головы, а
бедный Стук даже заплакал. Он вспомнил, что положил болты на верстак в
ангаре, когда снимали винт.

Достать подобные специальные болты было негде. Значит, вся рискованная
работа прошла впустую?

- Нет, - сказал инженер полка Николай Андреевич Николаев, - берите мою
машину и марш на аэродром!

Бороздин и Стук отправились в Лагсберг. Но днем пробраться к ангару на
глазах у немцев было почти невозможно. И все же Стук решился. Положив в
карман комбинезона гранату и поправив на ремне нож, он пополз в густой траве
к ангару, а Бороздин затаился за маленьким бугорком.

"Вот тебе, дорогой механик, и передовая", - подумал он, заряжая
карабин.

Бороздин внимательно следил за ползущим механиком, Вскоре он увидел
Стука, ползущего обратно. Вот он уже совсем близко... Оставалось метров
сорок до траншеи, идущей у самого парка. Стук не выдержал, вскочил на ноги
и, пригнувшись, побежал. Засвистела пули.

- Ложись! - заорал Бороздин. Стук перескочил траншею и скрылся в густых
зарослях.

Когда они уже неслись в машине по тенистой аллее, Стук достал из-за
пазухи комбинезона четыре болта и долго смотрел на них как на редкую
драгоценность...

...К исходу дня самолет был исправлен и проверен. На следующий день
Потапов благополучно прилетел в Ленинград.

К 27 августа положение наших войск в Таллине стало совсем тяжелым. Они
удерживали лишь небольшую часть города и внутренние рейды. Истребители до
самого вечера вели тяжелые воздушные бои и штурмовали войска противника, но
запас бензина и боеприпасов кончался, и никто не знал, куда улетать
оставшимся самолетам. На Ханко? На Эзель? В Ленинград? Команды никто не
давал.

Решение принял командующий флотом вице-адмирал Трибуц. По его приказу
все самолеты перед наступлением темноты надлежало перегнать в Ленинград, а
отход кораблей прикрыть зенитными средствами.

К утру 28 августа армада боевых кораблей и транспортов покинула Минную
гавань в Таллине и пустилась в ужасный и для многих последний путь.

В этом походе погибло столько наших товарищей, находившихся на
кораблях, что мы даже не поверили, когда спустя десятки лет после окончания
войны узнали об их трагической судьбе...

ПЕРЕЛЕТ НА ЗАПАД

6 октября в Москве была принята радиограмма с острова Сааремаа (Эзель):
"Радиовахту закрываю, идем в последний и решительный бой". А наша спецгруппа
еще не вылетела на помощь тем, кто сражался на Моонзундских островах.

Почему задержали своевременную отправку группы? Этого мы не знали.

На аэродроме появился командующий ВВС флота в сопровождении офицеров
штаба и инженерно-технической службы. Он отдал приказ командиру 13-го ИАП: в
течение суток укомплектовать группу летчиков и обеспечить ее вылет на
аэродром Ханко 7 октября. А у нас к тому времени осталось всего три
самолета. К ним подтащили еще три "ишачка", и работа закипела. Десятка
четыре техников, мотористов начали срочный ремонт всех самолетов.

Меня вызвали на командный пункт. Там уже сидели знакомые летчики.
Начальник штаба полка объявил состав сводной группы, назначенной для
усиления авиации, базирующейся на Моонзундских островах. Майор Ройтберг,
начштаба полка, читал:

- Лейтенант Васильев - командир первого звена, он же старший группы,
лейтенант Денисов - старший летчик первого звена.

Денисов, как уколотый, подскочил и, перебивая начштаба, воскликнул:

- Я же командир звена! Почему вдруг меня понизили?

- Садитесь, товарищ Денисов! Байсултанов тоже командир звена, но и он
летит старшим летчиком, - сказал начальник штаба и продолжал чтение приказа:
- Младший лейтенант Старухин - летчик первого звена, лейтенант Голубев -
командир второго звена, он же заместитель командира группы, лейтенант
Байсултанов - старший летчик второго звена, младший лейтенант Татаренко -
летчик второго звена.

Потом майор Ройтберг приказал подготовиться к перелету на Ханко, в
распоряжение капитана Ильина - старшего ханковской авиагруппы.

До вечера мы изучали маршрут перелета; Он проходил по средней части
Финского залива, берега которого на протяжении 400 километров были в руках
противника. Приготовили несколько вариантов боя на случай перехвата
вражескими истребителями. Много внимания уделили посадке на аэродроме Ханко,
который постоянно обстреливала артиллерия финнов.

У нас еще оставалось время до утра, и мы отправились в город, к семьям.
Сашенька, к счастью, была дома. Она долго молчала, пристально вглядываясь,
как будто я изменился до неузнаваемости.

- Ну, вот и встретились... Как я переживала, места себе не находила! До
чего же ты, родной, похудел!

- Ничего, Сашенька. Были бы целы кости, остальное нарастет. Вот слетаю
завтра на одно задание и опять приеду к тебе...

После моих слов она низко опустила голову и, не глядя на меня,
спросила:

- Скажи, только не обманывай. Правда, что ты с самолетом упал в озеро?
Это мне жена одного летчика сказала неделю тому назад.

- Да ты что, Саша! Это сержант Виктор Голубев нырнул. Путают меня с
однофамильцем.

Я солгал, чтобы не расстраивать жену.

Ах, как летит время перед разлукой! Несколько часов промелькнули словно
мгновение...

В восемь утра я был уже на аэродроме и, осматривая самолет, обратил
внимание на подвесные баки новой формы. Техник сказал, что с этими баками
можно летать на скорости до 500 километров в час. Он их заправит после
пробного полета. Но я потребовал заправить их немедленно.

Над аэродромом я переключил бензокран на подвесные баки. Прошло всего
минут десять, и мотор чихнул. Винт закрутился вхолостую. Ясно - бензин из
баков не подается. Переключил кран на основной бак, и мотор заработал.

После моей посадки разгорелся спор. Кто-то из техников проворчал:

- Трусит, вот и чихает у него мотор.

Я же твердо сказал:

- Дозаправьте баки и пусть на моем самолете летит кто-нибудь другой.

Полетел незнакомый мне капитан-инспектор ВВС. Через четверть часа он
сел и чванливо сказал:

- Надо уметь летать и знать самолет.

Я молча взял ключ из рук техника, открыл пробку подвесного бака. Он был
полон бензина. Чтобы не допустить беды, я швырнул ключ на землю, подошел к
этому капитану и сказал:

- Подлец!

Его как ветром сдуло. Тогда инженер полка Николаев приказал заправить
подвесные баки на всех самолетах и облет повторить. Но сделать это не