Чтение 15–й страницы книги ~Человеческий фактор~

- Хочу, чтоб было Дэйвис, как Дэйвис-стрит, - это звучит классом выше.
- Он забросил ноги на диван. - А знаете, эта моя смесь оказалась совсем
неплохой. Я назову ее "Уайт Уокер". На этом можно заработать состояние -
взять и изобразить на рекламе прелестный женский призрак [придуманное
Дэвисом название виски в переводе с английского означает "белое
привидение"]. А все же что вы думаете о докторе Персивале?
- Держался он достаточно дружелюбно. Но я не мог не задуматься...
- Над чем?
- С чего это он решил проводить с нами вечер. Что ему было нужно.
- Просто захотелось посидеть с людьми, с которыми можно поговорить.
Зачем чего-то накручивать? Вам не надоедает разве в смешанной компании
держать рот на замке?
- А он свой рот не слишком открывал. Даже с нами.
- Открывал - до того, как вы пришли.
- И о чем же он говорил?
- Об этом хозяйстве в Нортоне. Судя по всему, мы намного опередили
американцев в определенном виде продукции, и они попросили нас
сосредоточить усилия на одном смертельном мерзавчике, который разработан
для применения на определенной высоте и в то же время способен выжить в
условиях пустыни... Все характеристики - температура и прочее - указывают
на то, что речь идет о Китае. Или, возможно, об Африке.
- Почему он вам все это рассказывал?
- Ну, ведь предполагается, что мы должны кое-что знать про китайцев от
наших африканских агентов. С тех пор как мы получили это донесение из
Занзибара, наша репутация взмыла очень высоко.
- Но ведь это донесение поступило два года тому назад и до сих пор не
получило подтверждения.
- Персивал сказал, что мы ни в коем случае не должны раскрываться.
Никаких вопросов агентам. Слишком это секретное дело. Просто внимательно
следить, не появится ли в каком-то донесении намека на то, что китайцы
интересуются Хеллз-Парлор, и тогда сообщить прямо ему.
- Почему же он говорил об этом с тобой, а не со мной?
- О, я полагаю, он сказал бы это и вам, но вы ведь запоздали.
- Меня задержал Дэйнтри. А Персивал мог бы зайти и к нам в контору,
если бы хотел об этом поговорить.
- Что вас смущает?
- Я просто не уверен, говорил ли он тебе правду.
- Тогда зачем же, черт подери?..
- Возможно, он хотел посеять ложный слух.
- Но не среди нас же. Мы с вами - да и Уотсон тоже - не такие уж
болтуны.
- А он говорил это Уотсону?
- Нет... собственно... он, как всегда, пробормотал что-то насчет того,
что этот ящичек должен быть накрепко заперт. "Совершенно секретно", сказал
он... но к вам ведь это не может относиться, верно?
- И все же пусть лучше не знают, что ты мне об этом рассказал.
- Старина, вы подцепили болезнь нашей профессии - подозрительность.
- Да. Это штука очень заразная. Потому я и подумываю о том, чтобы уйти.
- И растить овощи?
- Заниматься чем угодно относительно безвредным, только не секретным и
сугубо важным. Было время, я чуть не пошел работать в рекламное агентство.
- Будьте осторожны. У них ведь тоже есть свои секреты - в торговле.
На лестнице зазвонил телефон.
- В такой-то час, - возмутился Дэвис. - Это же непристойно. Кто бы это
мог быть? - Он с трудом поднялся с дивана.
- Рита Ролз, - подсказал Кэсл.
- Плесните себе еще "Уайт Уокера".
Кэсл не успел себе налить, как услышал голос Дэвиса, звавший его:
- Это Сара, Кэсл.
Было почти половина третьего, и в груди Кэсла шевельнулся страх.
Неужели состояние мальчика ухудшилось, несмотря на то, что карантин
подходит к концу?
- Сара? - спросил он в трубку. - В чем дело? Что-то с Сэмом?
- Извини, милый. Ты еще не спал, нет?
- Нет. Что все-таки стряслось?
- Мне страшно.
- За Сэма?
- Нет, речь не о Сэме. Просто после полуночи два раза звонил телефон и
в трубке - молчание.
- Ошиблись номером, - с чувством облегчения сказал Кэсл. - Так все
время случается.
- Кто-то знает, что тебя нет дома. Я боюсь, Морис.
- Ну что может случиться на Кингс-роуд? Ведь в двухстах ярдах от нас
полицейский участок. И потом, есть же Буллер! Буллер ведь с вами, да?
- Он так крепко спит, даже похрапывает.
- Я бы вернулся, если б мог, но сейчас нет поездов. И ни один таксист
не повезет меня в такой час.
- Я отвезу вас, - сказал Дэвис.
- Нет, нет, ни в коем случае.
- Нет - что? - спросила Сара.
- Я говорил Дэвису. Он сказал, что готов отвезти меня.
- О нет, я этого не хочу. Мне стало легче после того, как я с тобой
поговорила. Сейчас разбужу Буллера.
- А Сэм в порядке?
- В полном.
- У тебя ведь есть номер полиции. Они примчатся через две минуты.
- Глупая я, правда? Просто дурочка.
- Любимая дурочка.
- Извинись перед Дэвисом. Желаю вам хорошо посидеть и выпить.
- Спокойной ночи, дорогая.
- Спокойной ночи, Морис.
Когда она называла его по имени, то как бы подтверждала свою любовь, а
когда они были одни, то как бы предлагала предаться любви. Ласковые
обращения - "милый" и "дорогая" - были расхожей монетой на людях, тогда
как имя было чем-то сугубо личным, никогда не раскрываемым при чужих, не
принадлежащих к их племени. В минуты близости Сара громко выкрикивала это
его тайное, известное только племени, имя. Он услышал короткие гулки, но
еще какое-то время постоял, держа трубку у уха.
- Ничего по-настоящему серьезного? - осведомился Дэвис.
- С Сарой - нет, ничего. - Кэсл снова спустился в гостиную и налил себе
виски. Он сказал: - По-моему, твой телефон подключен.
- Как вы это установили?
- Не знаю. У меня есть на этот счет интуиция - только и всего. Пытаюсь
вспомнить, что навело меня на эту мысль.
- Мы же не в каменном веке. Нынче никто не может сказать наверняка,
подключен его телефон или нет.
- Если сделано не тяп-ляп. Или же если хотят, чтобы ты об этом знал.
- С какой стати им хотеть, чтобы я это знал?
- Возможно, чтобы напугать тебя. Кто может ответить на этот вопрос?
- Да, но почему подключать именно _меня_?
- Из соображений безопасности. Они же никому не доверяют. Особенно
людям, работающим на таких должностях. Мы ведь представляем наибольшую
опасность. По идее, мы же знаем все эти чертовы секреты.
- Я не считаю, что представляю собой опасность.
- Ну-ка, включи граммофон, - сказал Кэсл.
У Дэвиса было собрание пластинок поп-музыки, где царил куда больший
порядок, чем во всем остальном. Кассеты были расписаны так же тщательно,
как книги в библиотеке Британского музея, и Дэвис мог вспомнить, кто из
поп-музыкантов завоевал первенство и в каком году, столь же быстро, как и
назвать победителя на скачках Дерби. Он спросил:
- Вы любите что-то действительно старомодное и классическое? - И
поставил "Вечер после тяжелого дня".
- Сделай погромче.
- Это не должно звучать громче.
- Все равно увеличь звук.
- Это же будет ужасно.
- Зато мы будем разговаривать только вдвоем, - сказал Кэсл.
- Вы думаете, они и у нас поставили "клопов"?
- Нисколько не удивлюсь.
- Нет, вы определено заболели, - заметил Дэвис.
- То, о чем Персивал говорил тебе... вот что меня тревожит... я просто
не могу поверить... это же смердит до небес. У меня такое впечатление, что
где-то произошла утечка и они пытаются выяснить, где именно.
- Ну и пусть пытаются. Это же их обязанность, верно? Только мне
кажется, не очень умно они себя ведут, если их плутни так легко
разгадываются.
- Да... но то, что сказал Персивал, может быть тем не менее правдой.
Правдой - и уже кем-то разболтанной. Так или иначе агент обязан был
передать эту информацию, если...
- И _вы_ думаете, _они_ думают, что это мы допустили утечку?
- Да, кто-то из нас, а может быть, и оба.
- Но, раз мы не виновны, не все ли нам равно, что они думают? - сказал
Дэвис. - Давно пора ложиться спать, Кэсл. И если у меня под подушкой
засунут микрофон, они услышат лишь, как я храплю. - Он выключил музыку. -
Двойных агентов из нас с вами не выйдет - ни из вас, ни из меня.
Кэсл разделся и выключил свет. В маленькой неприбранной комнате было
душно. Он попытался поднять раму, чтобы открыть окно, но шнур был оборван.
Он посмотрел вниз, на предрассветную улицу. Никого - даже полисмена не
видно. Лишь одно-единственное такси стояло на стоянке чуть дальше по
Дэйвис-стрит, ближе к "Клэриджу". Где-то на Бонд-стрит тщетно вопила