несчастной страсти играть трагедии едва не поставивший на карту вопрос о
своем пребывании в Париже и самое существование в дальнейшем великой
французской комедии,-оказался у рампы. Бисерный пот выступил на его лбу.
Мольер поклонился и улыбнулся обольстительно. Он раскрыл рот, он хотел
говорить.
(Анна Австрийская, королевамать, сидела в зале) и его величества за ту
доброту и снисходительность, с которой они прощают явные и непростительные
недостатки.
более не надеясь, как на неприятности и срам, Филипп Орлеанский,-приехала на
мою голову беда на волах в Париж..."
прощают дерзость.
Наоборот-очень понравилась.
непобедимое желание позабавить их величества привело его сюда, что он
прекрасно сознает, что и он и его актеры-лишь слабые копии, а прекрасные
оригиналы сидят здесь, в зрительном зале...
фарс? Это, конечно, безделица, недостойная внимания... Но провинция
почему-то очень смеялась!
сделал утвердительный и вежливый жест.
и актеры переоборудовали сцену и выставили фарс "Влюбленный доктор",
сочиненный самим господином Мольером во время его бессонных ночей в
скитаниях.
Горжибюс, Гро-Рене, Сганарель и другие персонажи фарса. Лишь только на сцену
выбежал влюбленный врач, в котором, с большим трудом лишь, можно было узнать
недавнего Никомеда,- в зале заулыбались. При первой его гримасе- засмеялись.
После первой реплики-стали хохотать. А через несколько минут-хохот
превратился в грохот. И видно было, как надменный человек в кресле отвалился
на спинку его и стал, всхлипывая, вытирать слезы. Вдруг, совершенно
неожиданно для себя, рядом визгливо захохотал Филипп Орлеанский.
что-то знакомое. Делая привычные паузы перед репликами, чтобы пропускать
валы хохота, он понял, что слышит знаменитый, непередаваемый, говорящий о
полном успехе комедии обвал в зале, который в труппе Мольера назывался
"бру-га-га!". Тут сладкий холодок почувствовал у себя в затылке великий
комический актер. Он подумал: "Победа!"-и подбавил фортелей. Тогда
последними захохотали мушкетеры, дежурившие у дверей. А уж им хохотать не
полагалось ни при каких обстоятельствах.
одного человека.
Дюпарк!"
обвел угасающими глазами окружающих, рядом увидел оскалившегося Вилье. А
подальше, за Вилье, блестел глазами и один из всех бургонцев хохотал
бескорыстно-он, в кружевах и лентах, с длинной шпагой у бедра, бывший
гвардейский офицер, променявший свою многосложную дворянскую фамилию на
краткую театральную кличку-Флоридор. Этот горбоносый, с тонким лицом человек
был замечательным трагиком и лучшим во Франции исполнителем роли Никомеда.
Никомеде?-валясь на бок от смеха, думал Флоридор.-Он думал состязаться со
мной? Зачем? Мы делим сцену пополам: давай мне трагедию, я отдаю тебе
комедию! Какая техника! Кто может с ним тягаться? Разве что Скарамуш? Да и
тот..."
будто заколыхались кариатиды.
повисли на веревках и занавес пошел вверх, отрезая сцену.-Привез нам из
провинции чертей!"
стоял у рампы, кланялся, и пот со лба капал на помост.
служанка?.. Кто их учил?.. Они сильнее итальянцев, господа! Гримасы этого
Мольера, ваше величество...
Орлеанский Людовику. Но тот не слушал Филиппа Орлеанского. Он вытирал
платком глаза, как будто оплакивал какого-то близкого человека.
октября 1658 года!
Французского, зал в Малом Бурбоне, утвердить им пенсию, назначенную герцогом
Орлеанским. Играть им в очередь с итальянской труппой, день-итальянцам,
день-французам. И быть по сему!
Малый Бурбон, чтобы в нем под одною кровлей по-братски разместиться с
итальянской труппой. "Влюбленный доктор" настолько понравился королю, что он
назначил труппе Мольера тысячу пятьсот ливров в год содержания, но с тем
условием, чтобы господин Мольер обязался уплачивать итальянцам деньги за
свое вторжение в Театр Бурбона. И Мольер сговорился с итальянцами, во главе
которых стоял его старый учитель Скарамуччиа, что он будет уплачивать им как
раз эту самую сумму, то есть тысячу пятьсот ливров в год.
Единственного Брата Короля, и тот немедленно назначил актерам Мольера по
триста ливров в год каждому. Но тут с большою печалью следует отметить, что,
по показаниям современников, из этих трехсот ливров никогда ни один не был
уплачен. Причиной этого можно считать то, что касса королевского брата
находилась в плачевном состоянии. Во всяком случае, благородно и самое
намерение королевского брата.
получаемым ими паям, а Мольер, кроме того, будет получать авторские за свои
пьесы.
понедельник, вторник, четверг и субботу, а впоследствии, когда итальянцы
уехали из Парижа, Мольеру достались воскресенье, среда и пятница.
Старым Лувром. На главном входе Малого Бурбона помещалась крупная надпись
"Надежда", а самый дворец был сильно потрепан, и все гербы в нем и украшения
его попорчены или совсем разбиты, ибо междоусобица последних лет коснулась и
его. Внутри Бурбона находился довольно большой театральный зал с галереями
по бокам и дорическими колоннами, между которыми помещались ложи. Потолок в
зале был расписан лилиями, над сценою горели крестообразные люстры, а на
стенах зала-металлические бра.
Генеральные Штаты. А с 1615 года, после того как в нем танцевал королевский
балет, зал пошел под театральные представления, причем чаще всего в нем
появлялись со своими пьесами итальянцы. И французы играли в нем. Театральная
жизнь в Бурбоне прервалась тогда, когда началась Фронда, потому что в
Бурбонский зал сажали арестованных государственных преступников, обвиняемых
в оскорблении величества. Они-то и испортили украшения в зале.
сложной монтировке и с музыкальным сопровождением, причем музыку для
"Андромеды" сочинил наш старый знакомый д'Ассуси, утверждавший впоследствии,
что это именно он вложил душу в стихи Корнеля.
Париже. Мало того, что они хорошо играли, но их первоклассный машинист и
декоратор Торелли замечательно оборудовал сцену, так что итальянцы могли
производить изумительные чудеса в своих феериях.
времени Лоре выражал в плохих стихах:
же Лоре:
Суворов Виктор
Жюль Верн
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий