причала. "Чайка" легко заскользила по волнам. Кот метнулся на корму. Суша
удалялась все дальше и дальше. - Все по местам! - скомандовал Сип и
заработал обоими веслами.
Саввушкин полной грудью вдохнул свежий воздух, пахнущий дальними
странствиями, и стал выруливать на середину. Пахом, все еще не смирившись со
своей участью, жалобно мяукнул.
прошлым летом. Он даже делился ею с Володей, предлагая пожить, как настоящие
робинзоны. Роль Робинзона он предназначал себе, а Пятницы - Гулибабе. Но
осуществить эту идею им не удалось: не подвернулось подходящего случая. И
вот теперь он может выполнить свою заветную мечту. Целый день на необитаемом
острове - что может быть лучше!
успокоился и смотрел на воду, вздрагивая от попадавших на него брызг.
веки было светло. И казалось Саввушкину, что он плывет не по родному Манычу,
а где-нибудь в далеком южном море, среди безбрежной глади, и вокруг на
многие сотни миль нет ни одной живой души.
воображение его дорисовало пальмы с пышными фестонами ветвей на верхушках,
банановые заросли и дикие пещеры. Ему даже показалось, что он различает
порхающих с дерева на дерево обезьян. Илюха смежил веки. Солнечные блики,
стригущие гребешки волн родили замысловатые радужные картины. От нахлынувших
радостных чувств сам по себе вырвался крик.
оставалось с полсотни метров, Илья увидел, что островок обитаем. На нем
двигались две фигуры. Илье нужно было необитаемое место. Иначе пропадал
смысл путешествия. Сип свернул и обошел островок. Пахом тоскливым взглядом
проводил желанную землю. Ему, видимо, надоело болтаться по волнам.
день. К вечеру он думал вернуться в лагерь. По мере приближения другого
острова Сип все больше уставал. Хоть и невелико течение Маныча, но
пройденный путь отнял у мальчика почти все силы. Стоило ему на некоторое
время бросить весла, как лодку относило назад. Наверстывать было труднее.
Илья собрал всю свою волю и греб без отдыха. Руки сделались деревянными,
пальцы, казалось, нельзя будет разогнуть. Ко всему прочему солнце жгло
немилосердно.
заскрипел песок, Илья в изнеможении опустил весла. Пахом как ошпаренный
выскочил в мелководье и пустился бежать, отряхивая на ходу лапы. Очутившись
на сухой земле, кот подрыгал всеми четырьмя конечностями и первым делом
занялся умыванием.
и с удовольствием растянулся на ней, ощущая всем телом, как он зверски
устал. Илья не жалел об этом. Он знал, какие трудности и лишения испытывали
мореходы прошлого, прежде чем почувствовать счастье первооткрывателя...
Приблизительно такая же радость снизошла и на него. Сип считал себя
властелином этого острова.
уступали по площади Пионерскому. Однако имелось все, что надо для души:
высокая, по пояс, трава, кусты краснотала и ветлы, песчаная лагуна с
камешками, разбросанными по дну, кусок берега с жестким осокорем. Имелось
даже одно раскидистое дерево с высохшей верхушкой, на которой лепились
несколько растрепанных гнезд.
прислушиваясь, что творится в траве. Он попытался поймать кузнечика, но тот
стрельнул в сторону. Пахом недовольно дернул хвостом и посмотрел на Сипа. В
его глазах явно светилась мечта о еде. Да и сам Илюха ощутил ноющую пустоту
в желудке. Следовало незамедлительно заняться вопросом пропитания. Это
значит - наловить рыбы и зажарить на прутике над костром. Единственное, что
позволил взять с собой Сип, - коробок спичек, соль и воду во фляжке.
не было. Думая, что ошибся местом, Илья поискал поблизости. Но, глянув на
реку, Саввушкин с ужасом обнаружил, что лодка покачивается далеко на волнах
и догнать беглянку он уже не сможет. Свершилось больше того, о чем Сип
мечтал: он остался без средств передвижения, без удочек, одежды и спичек.
посмотрел на реку. Саввушкину стало жаль его. Ведь виноват был он, Сип. И
забота покормить Пахома лежала на его плечах.
Сип решил использовать в качестве орудия лова купальные трусы. С трудом ему
удалось поймать несколько мальков. Пахом проглотил их мгновенно. Но о
сытости, конечно, не могло быть и речи.
пожевал, пожевал, но проглотить так и не смог. Уставший, голодный, побрел
Илюха к дереву и присел в тени его могучих ветвей.
Пионерском. Чтобы не думать о еде, Сип устремил свой взгляд на Маныч, где в
мареве плыл берег, за которым начинались совхозные поля.
Он несколько раз кидался к земле, но, видимо, его броски оказывались
неудачными. Хищник снова взлетал в поднебесье и описывал круги, почти не
шевеля крыльями. Вот он медленно приблизился к островку и опустился на голые
сучья верхушки. Сип явственно разглядел его бурое тело, с черным подпалом
крылья. Птица хищным глазом косила на мальчика, раскрывала крючковатый клюв.
воловьей жилы, пронзила птицу.
окружили темнокожие воины с копьями в руках, с перьями на голове и
раскрашенными лицами. Старший из них, видимо, вождь, потому что украшения
его были особенно пышными и яркими, крикнул гортанным голосом:
Евсеича.
сказал ему на ухо.
серебристое, скользкое тело.
во сне, а наяву он увидел змею. Илья одним рывком сорвал ветку и стал
колотить ею по извивающемуся гаду, пока тот не затих.
высматривал в море какой-нибудь корабль, который смог бы отвезти его на
любимую родину.
что не добраться - слишком далеко. Илюха был рад, что захватил с собой
Пахома. Одному было бы в тысячу раз тоскливее.
золотистые сумерки. Сразу посвежело. Илья уныло занялся приготовлением
ночлега. О том, что его впотьмах кто-нибудь заметит, не могло быть и речи.
Так что ночевать придется на острове.
решился, помня об убитой змее. Илья обследовал дерево. В его пышной кроне
нашлась пара ветвей, на которых он при помощи сучьев соорудил подобие
площадки. Перетащил туда траву и листья. Когда на небе вспыхнули звезды, Сип
расположился на своей верхотуре.
перед глазами появлялась тарелка дымящегося борща или кусок пирога с мясом.
И все - огромных размеров.
Пахома. От кота шло живое тепло. Он доверчиво дремал возле Сипа. Но все
равно было чертовски холодно. Малейшее дуновение ветерка пробирало до
костей. Илюха ворочался так и этак на своем жестком ложе, стараясь получше
зарыться в холодную зелень. Еще ему приходилось думать о том, чтобы
ненароком не свалиться вниз. И ночь тянулась нескончаемо долго. Заснул
Илюха, когда по краю неба на востоке разлилась полоска огненной зари. Не
слышал он, как к острову пристала лодка инспектора рыбнадзора. Саломатин
тоже не видел Саввушкина, скрытого в ветвях дерева.
кубарем скатился на землю.
Саввушкин был готов разреветься. Ему казалось, что его никогда не снимут с
опостылевшего необитаемого острова.
гнезда: авось удастся чем поживиться. Но они были пусты. За этим занятием и
увидели его Смирнов и Ситкина...
Робинзона.
подмигивая Андрею. Тот только виновато развел руками. Маша зачем-то