тогда пил еще мало, и это мне в вину не ставили:
останется.
яичницу, Костыга и говорит, на-клонясь, полушепотом:
куда вглубь, народу много на-до.... Где его на большую станицу соберешь? --
сказал Петля.
издыхать страшно.
холера к тебе не пристанет... -- посовето-вал Костыга. -- Первое средство,
старинное... Холера только меди и боится, черемшанские старики сказывали.
запрыгала.
что прибыл из Сибири, убежав из тюрьмы, и пробирался на Черемшаны, где в
лесу у него была зарыта "поклажа" -- золото и серебро. Разудалый Петля
уговорил его "веселья для ради" поехать в Рыбну покрючничать -- "все на
народе",-- а на зиму и в скит можно. И вот Репка и Петля захватили с собой
слоняв-шегося по пристани Балабурду, добывшего где-то даже паспорт,
подходящий по приметам, и все втроем прибы-ли в Рыбинск. В Рыбинске были
хозяйские артели грузчи-ков, т. е. работали от хозяина за жалованье. К
хозяевам обращались судовщики с заказом выгружать хлеб, кото-рый приходил то
насыпью в судах, а то в кулях и меш-ках. В артелях грузчиков главной силой
считались "батыри"; их обязанность была выносить с судна уже гото-вые кули и
мешки на берег. Сюда брались самые лов-кие и самые сильные: куль муки 9
пудов, куль соли 12 пу-дов и полукуль 6 пудов. Конечно, хозяева брали
львиную долю и наживали с каждого рабочего иногда половину его заработка.
Работать от хозяина Репке было не к лицу; он привык сам верховодить и
атаманствовать над удалыми станицами и всю добычу рискованных набегов
поровну тырбанить между товарищами. Собрал он здесь при помощи Петли и
Балабурды человек сорок знако-мых бурлаков и грузчиков, отобрав самых
лучших, голов-ку, основал неслыханную дотоль артель, которая рабо-тает
скорее, берет дешевле, а товарищи получают вдвое больше, чем у хозяина.
Репка, получая с хозяина деньги, целиком их приносит в артель и делит
поровну и по за-слугам: батыри, конечно, получают больше, а засыпка и
выставка(Засыпка -- хлеб в кули насыпает, а выставка устав-ляет кули, чтобы
батырю брать удобно.), у которых работа легкая -- меньше. И сам он получает
столько же, сколько батырь, потому что ра-ботает наравне с ними, несмотря на
свои почти семь-десят лет, еще шутки шутит: то два куля принесет, то на куль
посадит здоровенного приказчика и, на диво всем, легко сбежит с ним по
зыбкой сходне... Артель Репки ще-голяла и наружным видом: на всех батырях
были жи-летки красного сукна, обшитые то золотым, то серебря-ным, смотря по
степени силы, галуном, а на спине сафь-янные кобылки, на которые ставили
куль. Через плечо у каждого железный крюк. Артель Репки держалась
обо-собленно, имела свой общий котел и питалась лучше всех других рабочих.
Попасть в эту артель было почти невоз-можно. Только, когда разыгралась
холера -- пришлось добавлять народу. Вот в эту-то артель нам и предложили
вступить... Костыга и Улан сперва отказались, хотя имя Репки заставило
задуматься удал-добрых молодцев. Но и это, пожалуй, не удержало бы Костыгу,
уже нашего атамана, и быть бы мне в разбойной станице -- да только несчастье
с Репкой спасло меня от этого.
конкуренты-хозяева, которых рабочие нача-ли попрекать новой артелью и лучшие
батыри перешли в нее, Нашлись предатели, которые хозяевам рассказали о том,
кто такой Репка, и за два дня до нашего прихода в Рыбинск Репку подкараулили
одного в городе, арестова-ли его, напав целой толпой городовых, заключили в
тю-ремный замок, в одиночку, заковав в кандалы. И поста-новили старые его
товарищи и станишники-- во что бы то ни стало вызволить своего атамана.
Через подкуп пи-саря в тюрьме узнали они, что Репку отправят в Ярославль
только зимой, чтобы судить в окружном суде. И постано-вили его выручить, а
для этого продолжали вести артель, чтобы заработать денег, напасть на конвой
и спасти сво-его атамана. Только тут Костыга отложил свою затею. Мы
поступили в артель. Паспортов ни у кого не было, да и полиция тогда не смела
сунуться на пристани, во-пер-вых, потому, чтобы не распугать грузчиков, без
которых все хлебное дело пропадет, а, во-вторых, боялись холеры. Кроме
Репки, -- и то в городе взяли его, -- так никого из нас и не тронули.
x x x
хотя первое время болела спина, а особенно икры ног, через неделю получил
повышение: мне предложили обшить жилет золотым галуном. Я весь влился в
артель и, проработав с месяц, стал чернее ара-ба, набил железные мускулы и
не знал устали. Питались великолепно... По завету Репки не пили сырой воды и
пи-ва, ничего кроме водки-перцовки и чаю. Ели из котла го-рячую пищу, а в
трактире только яичницу, и в нашей ар-тели умерло всего трое -- два засыпки
и батырь не из важных. Заработки батыря первой степени были от 10 до 12
рублей в день, и я, при каждой получке, по пяти руб-лей отдавал Петле,
собиравшему деньги на побег атама-на. Да я никакого значения деньгам не
придавал, -- а тосковал только о том, что наша станица с Костыгой не
состоялась, а бессмысленное таскание кулей ради заработка все на одном и том
же месте мне стало прискучать. Да еще эта холера. То и дело видишь во время
ра-боты, как поднимают на берегу людей и замертво тащат их в больницу, а по
ночам подъезжают к берегу телеги с трупами, которые перегружают при свете
луны в боль-шие лодки и отвозят через Волгу зарывать в песках на той стороне
или на острове.
эпизод из этой удалой нашей жизни среди кольца смерти. От 12 до 2 было время
обе-да. На берегу кипели котлы и каждая артель питалась особо. По случаю
холеры перед обедом пили перцовку. Сядем, принесут четвертную бутыль и
чайный стакан. Как только сели артели за обед, на берегу появлялся огромный
рыжий козел, принадлежавший пожарной команде. Козел был горький пьяница.
Обыкновенно под-ходит к обедающим в то время, когда водку пьют, стоит,
трясет бородой и блеет. Все его знали и первый стакан обыкновенно вливали
ему в глотку. Выпьет у одних, идет к другой артели за угощеньем, и так весь
берег обойдет, а потом исчезает вдребезги пьяный. И нельзя было не угостить
козла. Обязательно, первый стакан ему, -- а не поднести -- налетит и
разобьет бутыль рогами.
x x x
проработав около месяца в артели Репки, я, жалея отца моего и мачеху,
написал-таки им письмо, в котором рассказал в нескольких строках, что прошел
бурлаком Волгу, что работаю в Рыбинске крюч-ником, здоров, в деньгах не
нуждаюсь, всем доволен и к зиме приеду домой.
отворотами и медными подковками сапоги, новую шапку и жилетку праздничную и
пошел в город, в баню, где я аккуратно мылся, в номере, холод-ной водой
каждое воскресенье, потому что около приста-ней Волги противно да и опасно
было по случаю холеры купаться. Поскорее вымылся, переоделся во все чистое,
и в своей красной жилетке с золотым галуном иду по главной улице. Вдруг
шагах в двадцати от меня из подъ-езда гостиницы сходит на тротуар знакомая
фигура: вы-сокий человек с усами, лаковые сапоги, красная рубаха, шинель в
накидку и белая форменная фуражка. Я, не помня себя от радости, подбегаю к
нему:
ощупывал, становил рядом с собой перед зеркалом и любовался:
хочешь. Держать тебя не буду. Ведь ты и без всякого вида живешь?
перспективе поездка на пароходе, -- чего я еще не испытывал и о чем мечтал.
да возьму скарб из мурьи.
холеры умер.
пойдем в магазин купить платье.
Василенко Иван
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Белов Вольф
Никитин Юрий