Чтение 15–й страницы книги ~Подняться на башню~

Она погладила коня по горячему носу и повернулась к друзьям. Ее взгляд встретился с испытующим взглядом Лэррена. Некоторое время они вдумчиво созерцали друг друга. Первым опустил глаза Лэррен.

- Эйне ма, - неохотно сказал он, целуя чародейке руку. Риль улыбнулась: - Ножик-то убери. Кого резать собрался, книгочей? - И, выдержав паузу, добавила: - Сейчас некогда разбираться, кто вы и зачем притворяетесь моими слугами. Важно другое - что с Нурром?

Лэррен и Хёльв разом помрачнели.

- Я опоздала? - серьезно спросила Риль.

- Кажется, да, эйне ма, - кивнул эльф.

- Тогда идемте. Обо всем расскажете мне по дороге, - велела она, первой устремляясь к дому.

В холле их ждал озадаченный Подер. Он сидел за столом и цедил благоухавшее специями горячее вино из глиняной кружки. В руке гигант сжимал коричневую сахарную палочку. Заметив среди вошедших чародейку, он со стуком опустил кружку и вскочил, изгибаясь в неумелом поклоне.

- Заждались уже совсем, волновались, хотели встречать кого выслать, да вот вьюга поднялась, боязно стало, - испуганно зачастил Подер.

Риль скинула куртку, стянула с озябших рук перчатки и бросила их подоспевшему Биви.

- Точка телепортации сместилась, - туманно пояснила она. - Пришлось часа четыре по лесному кряжу тащиться.

- Хозяину совсем плохо, - подал голос мальчишка.

- Идем, - кивнула волшебница. - Ведите.

В мастерской было тихо и темно, только фонтан дремотно журчал в мраморной чаше. По всей комнате валялись разбитые светильники, гипсовые осколки, обрывки бумаг. Часть полок была сорвана со стен, перевернута, изрублена в куски топором. Тягуче пахло маслами и горелой пылью.

Нестор сидел на полу, обхватив голову руками. Он не плакал, но его плечи вздрагивали как от беззвучных рыданий. Над ним возвышалась статуя, отрешенно глядевшая в пустоту слепыми глазами.

- Пришла, - сказал он, отнимая ладони от лица. - Ты опоздала.

Риль шагнула к скульптору. Биви и Подер застыли на пороге, не решаясь приблизиться. Лэррен и Хёлльв встали рядом с ними.

- Знаю. Здесь произошло что-то необычайное.

- Уже все. Все потеряно. - Нурр болезненно скривился. Откинув волосы на спину, Риль присела рядом с ним, ласково погладила по плечу:

- Расскажи, что произошло. С самого начала.

Нестор вздрогнул:

- Зачем? Теперь-то зачем ворошить?

- Затем, что не стоит устраивать преждевременные похороны. - Риль резко повернула Нурра лицом к себе. - Ты разыскивал меня. Ты посылал гонцов в Велерию, в Шорье и в Керам. Ты посылал мне записки с мольбами приехать.

Он попытался отстраниться:

- Я не думаю, что теперь...

- Рассказывай, Нестор! - В голосе чародейки зазвенел лед. - Рассказывай.

Скульптор до боли стиснул кулаки и встал. Подошел к одному из уцелевших стеллажей, достал альбом, карандаш и стремительно, несколькими штрихами набросал девичий портрет.

- Это она, Ойна. Такой я увидел ее впервые. - Легкими движениями он наметил за спиной девушки здания и стволы деревьев. - Я сидел на улице и смотрел на прохожих. Помнишь, как тогда, в Хан-Хессе? Я облюбовал местечко возле храма - там всегда есть за кем понаблюдать - и приходил туда почти каждый день. Физиономии, лица, личики, рожи, мордашки, хари... Сколько выражений, сколько незаметных неопытному взгляду оттенков, сколько откровенных пантомим!

В провалившихся глазах вспыхнуло мимолетное веселье.

- Разве такое увидишь в студии? Разве добьешься такой непринужденности движений? - Нестор замолчал, а когда заговорил снова, его голос звучал глухо и отрешенно. - Она шла рядом с той страшной старухой, держа ее за руку, словно послушная внучка...

Он рассказывал все быстрее и быстрее, боясь, что его остановят или прервут недоверчивым словом.

- Обычная девушка - маленькая, веснушчатая, не очень красивая, но по-своему милая. Она посмотрела на меня - ласково так, робко - и сказала, что ей нужен портрет. - Скульптор прижал руку к груди, пытаясь унять горячо стучавшее сердце. - Не знаю, что со мной сделалось. Просто я понял, что должен ее защитить, оборонить, спрятать. Что это, и только это - смысл моей жизни. Схватил ее за руку и потащил прочь из парка - как можно быстрее, дворами, переулками. Я сам не понимал, что делаю, это было как сумасшествие, как затмение.

Неведомо как возникший возле плеча хозяина Биви протянул ему кружку с дымящимся вином, потом со смущенным поклоном поднес напиток волшебнице. Нестор благодарно кивнул и сделал большой глоток.

- Укрыл в своем доме, в дальней потайной комнате, - продолжил скульптор. - В один день собрал вещи и скрытно переехал сюда.

- Так уж и скрытно, - жестко отрезала Риль. - Каждому распоследнему брасийскому дураку известно, куда отбыл знаменитый ваятель.

- Но об Ойне не знали даже мои слуги! - возразил Нестор.

Риль усмехнулась.

- Ладно, рассказывай, - попросила она.

Скульптор провел рукой по покрытому испариной лбу.

- Она все время молчала. Не поднимала на меня глаз, смотрела только вниз, на землю. Часами могла сидеть неподвижно, рассматривая какую-то былинку под ногами. С темнотой шла спать, вставала на заре. Если я ставил перед ней тарелку с супом - ела. Мои руки сами потянулись к гипсу, и я начал работать над ее портретом. Я рассчитывал, что на работу уйдет совсем немного времени, но очень скоро понял, что ошибался: образ Ойны был расплывчатым и зыбким. Я видел ее лицо, ее глаза, ее губы, но я не видел ее саму... - Он отхлебнул вина и продолжал: - Никогда еще мне не было так трудно. Я пытался ее разговорить, рассказывал разные истории из своей жизни, вспоминал смешные и грустные случаи и... Раз за разом уничтожал макеты скульптур. Я действительно привязался к Ойне, и мне хотелось, чтобы гипс запечатлел не только ее внешность.

Он замолчал, вертя в руках опустевшую кружку.

- Но потом она начала оттаивать? - спросила Риль. Нурр кивнул:

- Прошли недели, и она стала улыбаться, отвечать на мои вопросы, даже что-то вспоминать о детстве, о старших сестрах, о своем долге перед ними.

Его слова звучали совершенно обыденно, но Хёльв вздрогнул, как от порыва колючего ветра.

- Работа пошла на лад. Сегодня... Сегодня я показал Ойне статую.

Его голос дрогнул. Риль мельком посмотрела на него и наклонила голову:

- Дальше я знаю.

Нестор молча поднялся и прошелся по мастерской, нервно потирая ладони. Хёльв следил за ним с тяжелым сердцем.

- Я полагаю, - со вздохом сказала Риль, - что Ойна предназначалась в монахини одного из храмов милостивой Амны. Туда часто набирают девочек из бедных семей. Мои приближенные, - при этих словах Хёльв и Лэррен облегченно переглянулись, - оказались невольными свидетелями вашей встречи и подробно ее описали. "Откроем сердца чистоте" - традиционное приветствие служительниц культа Матери всего сущего. Настоятельницы обычно обладают немалой силой и собственной магией, этим и объясняются необычайные способности седой дамы. Впрочем, почти обо всем ты и сам мог догадаться. Но... - Она с досадой прищелкнула пальцами. Многое по-прежнему не ясно. Например - что тебя толкнуло помочь Ойне?

- Она была... - Скульптор замялся. - Она была особенная.

- В любом случае мы должны ее найти, - твердо закончила чародейка.

Она поставила кружку на пол и внимательно посмотрела на возвышавшееся над ними изваяние.

- Как монахиня могла сделать такое? - спросил Нурр, беспомощно проводя ладонью по статуе. - Как это возможно?

- Стихия Амны - это земля. Ты видел Висящие Арки в Хан-Хессе? А Дезийские Стены? Их создали служительницы богини. Они способны творить из камня чудеса.

Нестор криво усмехнулся:

- Коллеги по цеху, стало быть. - Можно и так сказать. Риль пожала плечами и спокойно добавила: - Надо сейчас же пойти по их следу. Как можно скорее. Возможно, удастся отбить Ойну, Я помогу.

Лэррен довольно оскалился и пробормотал что-то о прытких старых кочерыжках, которые еще поплатятся за свои грехи. Разом повеселев, Подер шумно выдохнул и принялся выразительно разминать могучие руки. Серая обреченность на лице Нестора Нурра сменилась неуверенной надеждой. Он повернулся к слугам и решительно проговорил:

- Биви, собери вещи и еду в дорогу.

Подер выступил на шаг, вопросительно глядя на хозяина:

- Я с вами?

- Конечно. Поторопись. - Он посмотрел на Риль. Та легко встала с пола, отряхнула одежду:

- Я готова.

Хёльв придвинулся поближе к ней, стараясь незаметно коснуться плечом. От чародейки веяло доброжелательством, спокойствием и внушавшей доверие надежностью.

За порогом стало заметно яснее, но буря продолжала неистовствовать. Плотные облака снежинок носились над землей, морозная пыль ранила глаза, заставляя болезненно щуриться. Из псарен доносился слаженный вой. Привязанные возле ограды лошади озабоченно фыркали.

Риль стояла возле псарни и смотрела на обрывавшуюся вереницу следов. Куртка на ее груди была распахнута, и в смутном утреннем свете виднелась длинная платиновая цепочка с крупным камнем, словно покрытым изнутри инеем. Волшебница сложила ладони лодочкой и закрыла глаза. Возле нее переминался с ноги на ногу Нестор Нурр. В руках он бережно держал шубку Ойны. За спиной скульптора маячили Подер и любопытный Биви. Хёльв и Лэррен расположились чуть поодаль. Эльф красовался в новеньких меховых ботинках и стеганке. И то и другое было выдано ему сердобольной кухаркой.

- Что она задумала? - шепотом спросил юноша.

- Попытается направление взять, - объяснил тот. - Высокого полета колдунья. Наверное, из тех, что через Грозу прошли.

Хёльв собрался было засыпать друга целым градом вопросов, но не смог вымолвить ни слова. Вокруг Риль рваной вуалью пронесся неведомо откуда взявшийся синий туман. Чародейка вздрогнула, выпрямилась, и на ее лбу, между броней, открылся третий глаз. Глаз был черный, глубокий, полностью лишенный белка - одна антрацитовая сияющая радужка. Его взгляд обежал ожидавших людей, задержался на Хёльве, рассматривая его как-то растерянно и удивленно, и устремился в низкое небо.

Юноша зябко поежился:

- Ты видел?

- Что именно? - со скукой в голосе отозвался Лэррен. Еe кулон? Весьма подозрительный камешек.

Он нетерпеливо наблюдал за Риль, и по его лицу никак нельзя было сказать, что он стал свидетелем чего-то необычайного. Хёльв украдкой покосился на остальных и убедился, что и они ничего не заметили.

"Похоже, я от усталости сомлел, - потрясенно подумал юноша, - чудеса всякие мерещатся".

Тем временем черный глаз закрылся и исчез, будто его никогда и не было, Риль тряхнула золотыми волосами и сказала:

- Они ушли на север, в Убарис. Там находятся большой храм Амны и женский монастырь. Нашу незнакомку зовут Полонна, она там дама-настоятельница. Двигаются быстро, но без помощи волшебства. Очевидно, летят на гельмаре.

- На гельмаре?! - с восторгом переспросил Хёльв и с нескрываемым торжеством посмотрел на Лэррена.

- Ристагов штопор - выругался тот. - Похоже, перехватить их в пути не удастся.

Риль развела руками:

- К великому сожалению. Хотя это было бы проще всего. Гельмар опустится на землю только в стенах монастыря. Но мы можем легко перегнать их и ждать уже на месте.

Нурр понимающе кивнул:

- Телепортация?

- Да. Примерно в дне пути от монастыря есть хорошая, давно известная точка. Если поспешим - за трое суток обернемся.

Хёльв щурился на сыпавшее снегом небо, делая вид, что присутствовать при подобных разговорах ему не впервой. Лэррен же, напротив, слушал внимательно, с откровенной заинтересованностью.

- Поехали, - сказала Риль, отвязывая своего игреневого.

Остальные последовали ее примеру. Хёльв выбрал мохнатую пегую лошаденку добродушного вида, Лэррен неожиданно лихо вскочил в седло рыжеухого гнедого. Биви и Подер помогли хозяину взобраться на крепкую соловую кобылу.

Узорчатые ворота отворились, и перед путниками белой лентой легла заснеженная дорога.

***

В то утро на город опустился туман. Не было видно огней даже самых ближних домов, из серой мути выступали только нечеткие силуэты росших вокруг храма деревьев.

Ойна сидела возле окна и наблюдала за катившимися по стеклу каплями воды. Они напоминали прозрачных жучков, спешивших вниз по своим делам. Некоторые бежали быстрее, некоторые медленнее, но - рано или поздно - все достигали жестяного карниза.

В коридоре послышались голоса, и Ойна поспешно спрыгнула с табурета, оправила манжеты и передник.

- Девочка шаловливая, но очень милая, ты увидишь, - произнесла мать Самния.

- Как и все они, - согласился с ней незнакомый женский голос.

Дверь отворилась, и в комнату вошла настоятельница. Ее сопровождала бледная невысокая монахиня с пышными седыми волосами, казавшимися в свете лампы серебристым облачком. Ойна уставилась на гостью, раскрыв рот.

- Откроем сердца чистоте, - спохватилась она в последний момент.

- Откроем сердца чистоте, - ответили старшие сестры. Самния поманила девочку рукой:

- Ойна, познакомься, это - мать Полонна, настоятельница Убарского монастыря. Помнишь, что о нем рассказывали на уроках?

- В стенах монастыря расположен Убарский храм - величайшее святилище во славу Всемилостивой Амны, заученно отбарабанила Ойна и, подумав, добавила: - Там хранится Сердце. Оно помогает служительницам Амны совершать разные чудеса. А Чистые охраняют его и поддерживают в нем силу.

Мать Полонна кивнула:

- Все верно. - Она подошла к девочке, легко коснулась пальцами ее лба и улыбнулась. - Ты бы хотела там побывать?

Ойна недоверчиво вскинула глаза на настоятельницу Самнию. Та еле заметно наклонила голову. - Очень! Очень сильно! Если это возможно...

- Для маленькой Чистой - возможно, - сказала Полонна. - Едем?

Девочка задохнулась от восторга: - Прямо сейчас?

- Конечно. На улице нас ждет гельмар. Стоит поспешить, пока погода совсем не испортилась. По дороге мы залетим еще за двумя воспитанницами - в Хан-Хессе и Велерию.

- Гельмар! - Карие глаза Ойны сделались похожими и блюдца.

Она приподняла подол юбки и закружилась по комнате. Путешествие! Настоящее долгое путешествие! По воздуху! На чудесном пушистом гельмаре!

- Это большая честь, дитя мое, - добавила Самния. Высокая награда.

- Я... Я так рада! Ойна прижала руки к груди. - Спасибо! Спасибо большое!

- Беги собирайся, - велела девочке Полонна.

В сумерках мокрая шерсть гельмара казалась темно-серой, почти черной. Он лежал, широко расправив крылья, и косился на людей большим любопытным глазом. Крыша Убарского храма, служившая посадочной площадкой, была чистой, круглой, покрытой вязаными дорожками.

Ойна сидела, привалившись к боку гельмара, и осторожно поглаживала зверя по носу. Ее слегка мутило: сказывалась многочасовая тряска в воздухе. Рядом с ней, возле бортика крыши, стояли Герма и Тинель - девочки из приютов Хан-Хессе и Велерии. Чуть в стороне мать Полонна беседовала со встречавшими гостей сестрами.

- Покушать бы, - печально вздохнула светленькая розовощекая Тинель, разглядывая полный людей монастырский двор.

Ойна сморщила носик.

- Сперва, наверное, молиться пойдем, - предположила Герма.

- На ночную, благодарственную, - согласилась Тинель.

- С умерщвлениями, - добавила Ойна.

Теперь вздохнули все три. По крыше размеренно застучал дождь. Полонна закончила разговор, накинула на голову капюшон и вернулась к своим подопечным.

- Пошли, - сказала она, обнимая девочек за плечи. Они направились к двери, ведущей в глубь храма, спустились вниз по широкой каменной лестнице.

- А куда мы идем? - полюбопытствовала Ойна.

- Хочу вас кое с кем познакомить.

- С кем?

Настоятельница улыбнулась:

- А сами не догадываетесь?

- С Чистыми? - замирая, предположила Герма.

- Именно. Они давно ждут вас.

- Ждут нас? - Румяные щеки Тинель порозовели еще больше. Полонна снова улыбнулась и ничего не ответила.

В нижнем святилище их ожидало несколько десятков сестер. Все почтительно приветствовали девочек, заглядывали им в глаза, старались прикоснуться хоть к краешку одежды. Ойна смущенно озиралась и втягивала голову в плечи: подобное внимание казалось ей не слишком приятным.

В зале было прохладно и немного сыро - словно в заброшенном погребе. Стены покрывал замысловатый орнамент, по трехгранным колоннам вился плющ.

- А где же Чистые? - шепотом спросила Герма.

- Не знаю, - отозвалась Тинель - Этих вроде бы слишком много. Наверное, они просто сестры.

В то же мгновение толпа расступилась. Посреди святилища, на небольшом возвышении, стояла скульптурная композиция: три женщины в монашеских одеждах держали на вытянутых руках прозрачный сияющий кристалл - Чистое Сердце Амны. Тусклые блики свечей играли на белых мраморных лицах, на гладких плечах, на волосах.

- Мамочки, - всхлипнула Ойпа, цепляясь за юбку настоятельницы, - они же каменные.

Тебе так кажется, дитя мое, - сказала Полонна, подталкивая ее вперед.

Ойна отпрянула, извернулась, чтобы бежать, но тут одна из статуй повела головой и ожила. По бледным щекам разлился румянец, потеплел цвет кожи, просветлели глаза.

- Подойдите, - проговорили белые губы.

Голос звучал глухо и бесцветно, но в нем заключалась сила, противиться которой было невозможно. Вытянувшаяся в струнку Герма обреченно вздохнула и шагнула к Чистым. Следом двинулась Тинель. Ойна схватила ее за локоть, хотела потянуть назад, но вместо этого сама последовала за ней.

- Я не хочу, - шептала она, пытаясь заставить непослушные ноги повернуть назад. - Не хочу, не хочу...

Девочки встали рядом с Чистыми, и неяркий свет, исходивший от Сердца, коснулся их, заключая в круг. Воздух стал свежим, утренним, напоенным едва уловимыми запахами цветов.

- Амна, Матерь Пресвятая, отвори свои объятия, - раздались вдалеке слова молитвы, - Дай нам силы...

- Не хочу, - упрямо повторяла Ойна. - Отпустите меня! Слышите? Отпустите!

Она не могла пошевелить даже мизинцем. Тело больше не желало ей подчиняться.

- Ты должна, - ответил ей хор из трех голосов. - Вы должны. Должны.

- Я не хочу, мне страшно! - Ойна перешла на крик. - Почему я?!

Спокойные ясные глаза смотрели на нее с осуждением.

- Вы должны. Сменить. Нас.

На плечо Ойны легла чья-то тяжелая рука, и кожу сковало холодом. Ледяные нити потянулись по спине, бедрам, рукам. От пола по щиколоткам поднимался мороз, полз к коленям. Она зажмурилась, и стылая волна накрыла ее с головой.

***