Чтение 15–й страницы книги ~Концерт для колобка с оркестром~

Внезапно в кармане ожил мобильный.

- Вилка, - зачастил Олег, - как вы там? Наслаждаетесь воздухом? А у нас, в Москве, ужасно! То солнце палило, а теперь холод накатил.

- В Пырловке, учитывая, что она в паре километров от столицы, - язвительно ответила я, - все обстоит иначе. У нас стабильно плюс двадцать два, светит солнце, цветут розы, а на огороде наливаются соком шоколадные конфеты.

- Ты сердишься? - насторожился Олег, и тут связь оборвалась.

Я посмотрела на бесполезный мобильный. Наверное, нужно поменять оператора.

- Следующая станция "Козюлино", - ожило радио.

Я пошла в тамбур, нежно обнимая сумочку. Никогда в жизни не путешествовала с такой огромной суммой. Очень надеюсь, что никто не заподозрит, сколько денег сейчас имею при себе.

На площади в Козюлине я попыталась найти автобус, шедший в Мирск, и узнала, что маршрут отменили.

- А чего туда кататься? - ответил на мой вопрос один из водителей, рыжий парень в крупных конопушках. - Никакого смысла нет. Надо с шоссе съехать и хрен знает куда пилить. Ради кого? В Мирске три убогих бабки живут.

- Прямо-таки три, - вздохнула я.

- Ладно, пять, - уступил шофер, - все равно незачем.

- И как же туда добираться?

- Ну... пехом, от дороги, десять километров.

- Сколько? - испугалась я, ежась от холода.

- Десять, - повторил парень, - или вон такси стоят, договаривайся, может, свезет кто.

Я пошла к припаркованным невдалеке разбитым "Жигулям". Их водители плотной группой стояли возле первого автомобиля. Услышав, что мне требуется попасть в Мирск, мужики загудели.

- Не...

- На один бензин сколько уйдет.

- Я заплачу вам.

- Не, далеко, мы здесь клиентов найдем, - хором ответили "извозчики".

В полном отчаянии я пошла было назад к автобусам и была остановлена маленькой девочкой, лет семи с виду.

- Тетенька, - заговорщицки улыбаясь, прошептала она, - вам в Мирск?

- Да.

- Папа свезти может, за триста рублей, туда и обратно, - прошептала девочка.

- Вот здорово!

- Ой, тише.

- Почему?

Малышка кивнула в сторону курящих шоферов.

- Кабы эти не услышали, ругать начнут.

- Какая им разница? - удивилась я. - Подходила к ним, отказались везти.

- Они цену набивают, - пояснила кроха, - сейчас вот сами за вами побегут и предложат, а папа мало берет. Вы за угол ступайте, за магазин, увидите там "Мерседес", оранжевый.

- "Мерседес"?!

- А что? Хорошая машина, - спокойно ответила девочка и убежала.

Я постояла пару секунд, потом осторожно раскрыла сумочку, незаметно для окружающих вытащила пачку долларов и сунула ее себе под футболку, под мышку. Ни за что теперь не отведу руку от туловища.

Сумочку легко выхватить, а попробуйте отнимите пачку, спрятанную на теле, под майкой. Неудобно, правда, зато надежно. Кто его знает, этого странного водителя "Мерседеса", колесящего за триста рублей по области.

- Девушка, - крикнул один из водителей, - если уж очень надо, садись, свезу. Все-таки не зверь! Десять километров от шоссе переть! Задолбаешься! За сто баксов отволоку, в один конец.

- Спасибо, не надо, - ответила я и пошла через площадь к магазину.

За углом оказалась улица, забитая машинами, но ничего даже отдаленно похожего на лаковый "глазастый" автомобиль не было. Я было подумала, что девочка обманула меня, но тут услышала тоненький голос:

- Тетенька! Топайте сюда!

Я пошла на зов и обнаружила ребенка возле странной машины оранжевого цвета. Длинная ржавая развалина походила на "Чайку", если кто из вас еще помнит это суперпрестижное в семидесятые годы авто.

- Садитесь, садитесь, - засуетился водитель, - не сомневайтесь, "персик" изумительно ездит.

- Кто?

- "Персик", - хихикнул дядька, - я его так зову.

- Это "Мерседес"?

- Самый настоящий, - заверил шофер, - шестьдесят второго года выпуска, зверь-агрегат, весь железный, никакой пластмассы. Вы сзади устраивайтесь, там удобно.

- Папочка, - влезла в разговор девочка, - ей лучше спереди, а то с управлением не справиться.

- А и правда, - хлопнул себя по бедрам дядька, - ну дал бог ребенка! Восемь лет всего, а ума как у Ломоносова. Вы знакомьтесь, это Лизок, отличница, моя помощница! Сама нужного клиента найдет и приведет.

Лучшая девочка на свете. Кстати, меня Назаром зовут, ну что, тронулись?

Я влезла на переднее сиденье и решила покориться обстоятельствам. Будем надеяться, что этот пращур "шестисотого" способен развить скорость до сорока километров в час.

Глава 16

Назар плюхнулся за руль. Машина сначала прыгнула назад, потом вперед.

- Вы девочку на тротуаре забыли, - заволновалась я.

- Нет, - улыбнулся Назар, - она сейчас сядет, без Лизочка никак. Сзади-то кто управлять станет, вам не справиться.

Я оглянулась и посмотрела на заднее сиденье. Что он имеет в виду под управлением? Неужели в 60-е годы пассажиры тоже должны были крутить руль и нажимать на педали? Но ничего похожего на баранку сзади не нашлось. На потертом сиденье лежали две толстые веревки, привязанные одним концом к ручке дверей.

- Эй, Лизок, - высунулся в окно Назар, - чего там?

Я проделала тот же, маневр и увидела ребенка, сосредоточенно разглядывающего кучку каких-то мелких предметов, оставшихся на том месте, где только что стоял "персик".

- Ничего существенного, - сообщила наконец девочка.

Потом она села на заднее сиденье и велела:

- Давай, папочка!

Назар снова подал назад, потом "Мерседес" резко прыгнул вперед и неожиданно бойко покатил по шоссе. Я было успокоилась, но потом услышала странный шум, делающийся все громче и громче.

- Что это?

- Ерунда, - усмехнулся Назар, и в тот же момент "мере" дернулся.

Я вжалась в сиденье, спаси меня, боже! Но ничего страшного не произошло. Трясясь, словно больная обезьяна, ревя, как злой бизон, "персик" летел по шоссе. Стрелка спидометра добралась до отметки "60".

- Папочка, - укоризненно сказала Лизок, - не лихачь, с управлением не справлюсь.

Я обернулась и увидела, что девочка, натянув веревки, держит их изо всех сил.

- Что ты делаешь? - изумилась я.

- У "персика" двери на ходу открываются, - последовал ответ.

- Вхожу в правый поворот, - громко возвестил Назар.

С ловкостью матроса, служащего на паруснике, Лизок мгновенно отпустила левую веревку и вцепилась в правую.

- Теперь влево, - велел Назар.

Девочка проделала обратный маневр.

- Ты же так устанешь, - испугалась я.

- Ничего, - прокряхтела Лиза, наматывая на кулак веревку, - я привыкла уже. Денежки-то так просто не достаются, вы сидите спокойно, вмиг домчим.

Впереди показалась бензоколонка. Назар лихо съехал с шоссе, дернул вверх ручник и начал делать правой ногой странные движения. Казалось, он накачивает мяч или надувает матрац. "Персик" встал как вкопанный метров за десять до заправки.

- Папуля, - укоризненно сказала Лизок, - ты опять промахнулся!

- Ага, - согласился Назар, - делать нечего, переходим на ручное управление.

Я не успела сообразить, о чем идет речь, как водитель выскочил на дорогу, открыл дверь, одной рукой начал крутить руль, а второй толкать машину. Лизочек встала за багажником. В мгновение ока папенька с дочкой дотолкали "мере" до колонки. Назар пошел платить, а мы с девочкой вылезли из машины. Лизок вытащила из багажника непонятную конструкцию: нечто похожее на бейсбольную биту, но с толстым, обмотанным тряпками концом.

Назар прибежал назад.

- Отойди, папа, - велела Лизочка и со всей силы шандарахнула битой по заднему колесу "Мерседеса".

Послышался звук, который обычно издает открываемая бутылка с шампанским. Из бензобака вылетела пробка и шлепнулась около моих ног. Назар сунул "пистолет" в открывшееся отверстие, я молча наблюдала за процессом заправки.

Старт происходил уже по знакомой схеме. Сначала прыжок назад, потом вперед.

- Отчего вы так странно начинаете езду? - поинтересовалась я, пока девочка изучала кучу гаек, вывалившихся из "мерса".

- А у него первая скорость через заднюю включается.

- Да? И тормозите как-то ненормально, жмете на ручник, потом ногой дергаете.

- Ну... ерунда... просто тормоз не сразу схватывает, - начал было объяснять Назар, но тут Лизок крикнула:

- Пап, тут что-то непонятное.

Мы вылезли из "персика". Девочка держала в руках довольно длинный, грязный болт. Назар нахмурился:

- Это чего? Не знаешь?

- Нет, - покачала головой дочка, - такого еще ни разу не вываливалось.

- Может, оно и ерунда, - протянул мужчина, - "персик" завелся нормально.

- Эй, Назар, - спросила толстая тетка, выглядывая из окошечка с надписью "Касса", - что случилось?

- Да вот, - пояснил Назар, - деталь выпала. Теперь мозгую, откуда она отвалилась!

- Брось!

- Ты, Клава, глупости не советуй, - укоризненно заявила Лизок, - где мы к "персику" запчасти найдем? Забирай, пап, поехали, человек-то торопится.

- Бросьте, - не успокаивалась Клава, - не ваша она.

- А чья?

- Тут недавно "Москвич" заправлялся, из него вылетела.

Лицо Назара просветлело, широко размахнувшись, он зашвырнул болт в канаву.

- Ну и слава богу, садитесь, девки.

Кашляя, чихая, выпуская из выхлопной трубы облака то черного, то белого дыма, судорожно вздрагивая и лихорадочно трясясь, "персик" весьма быстро домчал до таблички с надписью "Мирск".

- Во, - сообщал Назар, - конечная, поезд дальше не пойдет, вылазьте, граждане.

Я вышла на заросшую сорняками дорогу.

- Можно попробовать дальше проехать, - предложила Лизок.

- Нет, - помотал головой Назар, - на днище сядем.

- Не надо, я пешком дойду, - улыбнулась я и протянула дядьке три розовые бумажки.

- Потом расплатитесь, - сказал он, - когда назад привезу, мы вас тут подождем, на пригорке.

- Но я могу задержаться на час, два...

- И что?

- А вам тут стоять?

- Торопиться некуда, - заверила Лизочек, - у меня каникулы начались, а магазин с продуктами круглосуточный, успеем потратиться.

- Твоя мама будет беспокоиться.

Лизок заморгала.

- Это вряд ли. Она умерла.

- Прости, пожалуйста.

- Ничего, - кивнула Лиза, - ее машиной сшибло. Мы с папой вдвоем живем. Вы не торопитесь, папа спать ляжет, а я радио послушаю. Эй, стойте!

Я обернулась. Девочка протягивала мне куртку из плащовки с капюшоном.

- Наденьте, - велела она, - а то простудитесь.

Я натянула на себя ветровку и побежала в Мирск.

Уж не знаю, как выглядело местечко тогда, когда Сергей привез сюда Соню, но сейчас тут вполне можно было снимать фильм под названием "Земля после нашествия инопланетян". По бокам единственной улицы тянулись развалины домов, тут и там валялись ржавые останки каких-то механизмов, колеса, ведра, непонятные, изогнутые в разные стороны трубки... Внезапно показалась избенка, вполне крепкая, жилая, на окнах болтались занавески, на крыше торчала антенна.

- Здравствуйте, - закричала я под окнами, - есть тут кто?

Дверь распахнулась, показалась голова, повязанная серым платком.

- Чего надо?

- Красноармейская улица, дом восемь где?

- Вниз иди, к лесу.

- Далеко?

- А до конца.

Я продолжила путь, по дороге попалось еще несколько обитаемых домов, но хозяев не было видно, может, они, испугавшись мелкого, моросящего дождя, попрятались в избах.

Наконец дорога уперлась в опушку. Я завертела головой в разные стороны. Где же нужный дом? Справа одиноко торчит остаток кирпичной стены, слева навалена куча бревен. Чуть поодаль, правда, виден крепкий дом. В полной растерянности я топталась между развалинами...

- Вы кого-то ищете? - кто-то тихо спросил за моей спиной.

Я обернулась, вполне симпатичная женщина в резиновых сапогах и ярко-красной куртке стояла на дороге, опираясь на лопату.

- Да, - обрадовалась я, - дом номер восемь по Красноармейской.

- Вот он, - ткнула тетка в сторону руин, - развалился.

- Давно?

- Ну... может, год тому назад, полтора, точно не скажу.

Я растерялась. Если изба рухнула двенадцать месяцев назад, Яна никак не может сидеть в подполе, - Вы ей родственница? - поинтересовалась тетка.

- Кому? - автоматически спросила я, осматривая кучу бревен, потемневших от времени.

- Олимпиаде Михайловне. Хорошая женщина была, царство ей небесное.

- Вы знали ее?

- Конечно, - усмехнулась женщина, - она меня на свет принимала. Олимпиада Михайловна работала акушером-гинекологом в Козюлине, в больнице. В прежние годы автобус регулярно ходил, впрочем, напрямик, через лесок, недалеко бежать. Да и Мирск тогда совсем другим был, дома крепкие, людей полно, свиноферма стояла, коровники, колхоз работал, "Заря коммунизма". Олимпиаду тут все любили, она никому в помощи не отказывала: давление там померить, банки поставить. Хоть и гинеколог, да все умела. А еще наши бабы к ней бегали с болячками и рожали при ней. Поговаривали, что тетя Липа и аборты делает, но это точно не знаю. Правда, деньги у нее водились, но она не жадная была, всегда в долг давала. Вот Яна у нее противная выросла.

- Вы и Яну знали?

- А то! Вместе в школу бегали, я, правда, на два класса постарше, но у нас в Мирске школа малокомплектная была, учились мы в ней до пятого класса, все, от первоклашек до старших, сидели в одном зале, учительница по рядам ходила и каждому свое задание давала. А в старших классах в Брусково бегали. Яна очень нос задирала и врала много.

- Ну что, например?

Женщина скривилась.

- Фантазия у нее через край била. Классе в третьем она мне раскрыла "страшную" тайну, дескать, тетя Липа ей не родная мать. Родители Яны космонавты, им нельзя было ребенка иметь, а они родили и Олимпиаде отдали. "Вот вырасту, - врала Янка, - отправлюсь в Москву, найду их и заживу королевой. Буду каждый день платья менять, торты есть и на "Волге" ездить". Я своей маме рассказала, та к тете Липе сбегала, похоже, Янке оплеух за вранье надавали, она с тех пор больше глупости не болтала, только иногда, если ее кто обижал, шипела: "Папе своему пожалуюсь!", но никто ей не верил, конечно. Какой отец! Тетя Липа не скрывала никогда, что родила вне брака девочку, замужем-то она никогда не была.

- Скажите, Яна сюда не приезжала?

- Ну, раза два-три. Может, убили ее, - предположила собеседница, - все, унесло, словно щепку потоком, ни разу к тете Липе на могилу не пришла, памятника не поставила, там только одна табличка. Вот поэтому и думаю, что убили ее. Все-таки нормальная женщина мать так не оставит, не по-божески это!

- Нет, Яна жива, - пробормотала я, - думала, честно говоря, ее тут застать. Значит, она не приезжала недавно, вы точно знаете?

Женщина хмыкнула: