Чтение 15–й страницы книги ~Привидение в кроссовках~

Раздался характерный звук. Я посмотрела, как парень мнет в руках полиэтилен, и спросила:

- Вы хотите сказать, что я испугалась рваного мешка?

Милиционер кивнул:

- Тут в двух шагах свалка. Ветер подхватил и понес пакет, а затем швырнул его вам на ветровое стекло. Нервы лечить надо, валерьянку пить.

- Извините...

- Бывает, - равнодушно пожал плечами сержант.

- Поверьте, мне страшно неудобно, что никакого грабителя не оказалось!

- Наоборот, - улыбнулся мужчина, обнажив плохо сделанные коронки, - как раз очень хорошо, что никакого грабителя нет.

- Да, действительно, извините, глупости несу.

- Чего с испугу не привидится, - вздохнул мент. - Поезжайте спокойно.

Надо же, какой милый. Повеселев, я порулила вперед, прижимая к уху трубку.

- Салон "Синий цветок", - прощебетал ласковый голосок.

- Вы сегодня открыты?

- Конечно.

- Но ведь воскресенье...

- Ну и что? Мы работаем для вас, без праздников и выходных, с одиннадцати до двадцати трех. Что желаете: стрижку, краску, укладку, маникюр, педикюр, макияж...

- У вас есть мастер по имени Майя?

- Волкова?

- Наверное.

- У нас две Майи, Волкова и Радько.

Надо же, довольно редкое по нынешним временам имя, а в "Синем цветке" с ним сразу две служащие.

- Кто-то из них стриг мою подругу, Наталью Филимонову, можете узнать кто?

- Конечно, подождите.

Послышался шорох, треск, бормотанье, затем администратор ответила:

- Радько, Филимонову всегда обслуживала Радько.

- Вот и мне к ней.

- Когда?

Я глянула на часы:

- Сегодня, примерно в полшестого, устроит?

- Ждем с нетерпением, - с воодушевлением заявила девушка. - У вас имеется талон постоянного клиента?

- Нет.

- Тогда придется платить без скидки.

- Хорошо, - ответила я, - без проблем.

ГЛАВА 18

"Пежо" быстро порулил по улицам. У меня есть старинная приятельница Катя Козлова. Катюшка закончила парикмахерское училище и много лет работает дамским мастером. Мы все бегали к ней со студенческих лет. Катюшка вечно норовила не взять с подружек денег, и таинственным образом тюбик с краской стоил у нее намного меньше, чем в магазине. Впрочем, в те далекие времена я отчаянно нуждалась, но, как преподаватель, обязана была всегда хорошо выглядеть. Ну представьте, что к вам на лекцию является чучело в продранных колготках, мятой юбке, с всклокоченной головой и пальцем с обкусанным, черным ногтем тычет в тетради, указывая на ошибки. Подобная "дама" вряд ли придется по душе слушателям. Поэтому моя голова всегда была безукоризненно уложена, а ногти сияли маникюром.

Это сейчас, превратившись в лентяйку, я могу позволить себе особо не макияжиться, но в годы преподавательской карьеры старалась выглядеть и пахнуть лучше всех. Но с волосами у меня всегда была беда - тонкие, ломкие, к тому же совершенно непослушные. Ни одна завивка не держалась на них. Существовал только один способ выглядеть достойно - стричься "под мальчика". Но всякая стрижка хороша не слишком продолжительное время, через месяц приходилось бежать в цирюльню, "подправлять" голову. На длинных волосах лишний сантиметр не заметен, на коротких превращается в проблему. Как сейчас помню, стрижка стоила пять рублей, громадные деньги для меня, получавшей тогда сто целковых и воспитывающей в одиночку мальчика. Так вот, Катюха брала с меня пятьдесят копеек, отмахиваясь от розовенькой ассигнации.

- Ерунда, - нарочно грубо заявляла она, - за такие лохмы, как у тебя, стыдоба больше брать, не волосы - солома, да и мало их, как раз на пятьдесят копеек. Ступай себе домой. Лахудрой пришла, лахудрой и ушла, я только подравняла чуток.

К слову сказать, побывав у Катьки в руках, моя голова смотрелась великолепно. Аркашку подруга всегда стригла бесплатно, приговаривая:

- Ерунда, чик, шмык - и челочка.

Так вот, моя Катюха, приходя иногда в гости и ставя на кухонный стол нежно любимый Кешкой, но недоступный мне из-за цены торт "Подарочный", вздыхала:

- Устала я, ребятки, прямо мозги кипят, а уши служить отказываются.

- Ну при чем тут уши, - удивился один раз семилетний Кеша, - ты же не ими ножницы держишь? Руки должны болеть.

- С руками у меня порядок, - вздохнула Катюня, - а вот с ушами беда. Каждая клиентка норовит про себя все рассказать - сколько абортов сделала, где чего болит, какой муж говнюк. Ну про всех всю подноготную знаю. Прямо сливают в меня все, не поверите, ребята, голова кругом идет. Ну на фига мне знать, что у одной сын наркоман, а у другой начальник бабник? Придут, сядут в кресло, расслабятся и понесутся.

- Скажи им, чтобы заткнулись, - посоветовал Кеша, - пусть языки прикусят! Катерина вздохнула:

- Не могу, клиенты-то нужны, вот и выслушиваю их вздор.

В "Синем цветке" и впрямь все было колера спелой сливы: сантехника, кресла, столики и ха-латики у мастеров. Майя Радько, женщина примерно моих лет, с приветливой улыбкой на лице спросила:

- Хотите еще короче сделать или просто вот здесь чуть уберем.

Я посмотрела в ее лицо, на котором сияла профессиональная доброжелательность, увидела на дне глаз усталость и пробормотала:

- Просто уложите.

Минут двадцать Майя колдовала над моей головой, потом подала небольшое зеркальце, чтобы я посмотрела на затылок.

- Спасибо, замечательно.

- Ваш счет, - Майя протянула мне бумажку. Я вынула сто долларов:

- Пожалуйста, в кассу.

- Это вам, на чай.

- Простите, но нам строго запрещено брать чаевые.

- Майечка, - ласково спросила я, - а кофе выпить со мной можете? Я тут видела в начале улицы миленькое кафе.

Майя удивленно спросила:

- Вы хотите угостить меня?

- Тоже нельзя?

- Нет, почему, подождите, отпрошусь на полчасика.

В кафе Майя взяла только стакан сока и спросила:

- Вы хотели что-то узнать о Наталье Филимоновой, или я ошибаюсь?

- Совершенно верно, только как вы догадались?

Парикмахерша улыбнулась:

- Ну тут не требуется быть Шерлоком Холмсом. Сначала администратор сообщает, что клиентка хочет воспользоваться услугами той, что занималась волосами Филимоновой, потом являетесь вы с головой, которой совсем не нужен мастер, предлагаете огромные чаевые, а потом зовете кофе пить.

- Неужели так не бывает, что клиентки рекомендуют вас знакомым?

- Довольно часто, - ответила спокойно Майя, - только после смерти Натальи Сергеевны столько времени прошло, вы очень долго собирались.

Я поводила ложечкой по столу.

- Ладно, скажу правду. Давайте знакомиться. Частный детектив Даша Васильева, меня наняли одни люди для расследования убийства своей родственницы, след привел к Филимоновой.

- Наталья Сергеевна была очень интеллигентным человеком, - оборвала меня Майя, - она не могла быть замешана ни в каком преступлении.

Я замерла, вспомнив дело Красавчика и ограбленных им при помощи Филимоновой дурочек, но не рассказывать же все Майе?

- Вы абсолютно правы, Наталья Сергеевна тут ни при чем, мне только надо знать, не упоминала ли она о визите привидения? Понимаю, что вопрос звучит глупо, но, мне кажется, Филимонова должна была употребить именно эти слова: призрак, привидение, фантом, гость с того света...

Майя кивнула:

- Да, я очень хорошо помню, она явилась не в свой день, страшно взволнованная...

Майечка принялась привычно щелкать ножницами, но клиентка вдруг пробормотала:

- Откройте окно, душно.

Радько быстро включила вентилятор и направила на нее струю воздуха. Филимонова закатила глаза и прошептала:

- Скорее воды, плохо...

Перепуганная Майя бросилась к кулеру, приволокла стаканчик и попыталась напоить Наталью Сергеевну, но та стала задыхаться. Поднялся переполох, другие клиентки нервно переговаривались, педикюрша притащила ампулу с нашатырем, два секьюрити быстро подхватили Филимонову и почти внесли в комнату отдыха мастеров, где стояли диваны. Майечка в растерянности стала собирать инструменты. В ту же секунду в зал влетел администратор Семен и с хитрой улыбкой произнес:

- Господа, прошу не волноваться. Дело совершенно обычное. Наталья Сергеевна сегодня утром вернулась из Америки, перелет, смена часовых поясов, вот ей и стало дурно.

- Боже, - воскликнула одна из дам, которой делали маникюр, - как я ее понимаю! Двенадцать часов со скрюченными ногами, дым от курящих проходит даже в VIP-салон! Я всегда после гастролей больная.

- И не говорите, - подхватила другая клиентка, с вымазанными краской прядями, - польстилась я на экзотику, отправилась в Непал. Страна, конечно, невероятно интересная, храмы, архитектурные памятники, музеи, но как вспомню дорогу туда-назад, так вздрагиваю.

Посетительницы стали оживленно переговариваться, вспоминая случаи из личной жизни. Семен тихо удалился, он выполнил свою миссию, погасил неприятную ситуацию. Но Майечка знала, что Сеня соврал. Ни в какую Америку Филимонова не летала.

Собрав ножницы и расчески, Майя пошла в комнату отдыха. Наталья Сергеевна лежала на диване, бледная до синевы. Рядом стояли два человека в белых халатах и озабоченный Семен.

- Что с ней? - тихо спросила Майя у администратора.

- Давление резко упало, - пояснил врач, - сейчас будет полный порядок.

Наталья Сергеевна увидела Майечку и улыбнулась.

- Скажите, Семен, может Майя около меня посидеть? Оклемаюсь и уеду.

- Ваше желание, дорогая, закон, - мигом ответил Сеня.

- Хорошо бы дать больной чаю с сахаром и лимоном, - сообщил доктор, уходя.

- Через секундочку принесу, - пообещала Радько и пошла на кухню.

Но Наталья Сергеевна не захотела пить предписанный напиток.

- Посиди просто со мной, Майечка.

- Сделайте хоть глоточек, - попросила парикмахерша.

Она искренно симпатизировала Филимоновой. Наталья Сергеевна была милой женщиной. В "Синий цветок" приходили только обеспеченные дамы. Далеко не каждой по плечу выложить за стрижку сумму, на которую обычная семья может прожить месяц. Поэтому в салоне первейшим правилом было выполнять все прихоти клиентов.

Многие дамы, сев к Майечке в кресло, принимались капризничать. Одна требовала одноразовый пеньюар, другая велела положить в кресло подушку. "Душно, откройте окно". "Вы милейшая, так сегодня надушились, что у меня заболела голова", "У вас руки рыбой пахнут", "Не дергайте волосы!" Чего только не слышала Майя от противных клиенток. Впрочем, имелись и другие. С дружелюбной улыбкой они устраивались в кресле и мило чирикали:

- Дорогуша, делайте со мной, что угодно.

А потом дамы начинали отчаянно сплетничать, выливая на мастерицу кучу сведений о своих подругах, мужьях, свекровях и начальстве.

Майечка не знала, что хуже: хамки или сладкоголосые идиотки. Но Наталья Сергеевна не принадлежала ни к одной категории. Филимонова всегда вела себя корректно. Даже, когда один раз Майя случайно "ущипнула" ее ножницами, Наталья спокойно сказала перепуганной мастерице:

- Право, не стоит волноваться, все в полном порядке, царапина завтра уже заживет.

Она никогда не делилась с Майечкой своими личными проблемами. Конечно же, Наталья общалась с мастерицей, но разговор кружился в основном вокруг погоды, новых моделей одежды и причесок. Поэтому сейчас, когда Наталье стало плохо, Майя проявляла не дежурную, а искреннюю заботу о ней.

Но Филимонова покачала головой:

- Я просто пережила вчера шок, отсюда и сосудистый криз, лично мне понятно, отчего я стала терять сознание.

- У вас произошло несчастье?

- Уж и не знаю, как это назвать, - отозвалась Наталья, - может, наоборот, счастье?

- Это как? - удивилась Майя. - От радости - и в обморок?

- Некоторые люди умирают на пике удовольствия, - хмыкнула Наталья. - Я работала когда-то в Союзе композиторов, секретаршей. Боже, это было так давно, словно в другой жизни... Так у нас имелся один сочинитель, пожилой уже, фамилию не назову, слишком известная. Он скончался в кабинете, на диване, прямо в объятиях любовницы. То-то шуму было...

Майечка улыбнулась:

- Знаю про такое. Случается с мужиками, в особенности, если уже в возрасте заводят молоденькую любовницу, хотят перед ней королями выглядеть и давай в койке кренделя выделывать, а в результате инсульт или инфаркт. Только с женщинами такие казусы не происходят, они существа пассивные, меньше сил на секс тратят.

- Вы замужем? - неожиданно поинтересовалась Филимонова.

Майя махнула рукой:

- Толку-то? Уже третий раз, а счастья нет. Первый благоверный пил, второй гулял, а последнему все по фигу. Сидит в НИИ целый день, триста двадцать рублей оклад. Смешно сказать. Целый день играет в шахматы с коллегами. Зато хвост распускает! Чуть что не так, сразу давай орать: "Я кандидат наук, а ты пэтэушница, даже десятилетку не закончила".

Все это сказки, про любовь. Нет ее.

- Вы не правы, - тихо сказала Наталья, - она есть, во всяком случае, у меня была, да какая. Я из-за Алеши с родителями поругалась, мужа бросила и уехала с любимым. Он меня намного младше был, только мне все равно казалось, что я его дочь. Никого вокруг не видела, лишь его одного, солнышко мое. Умный, бесстрашный, ловкий, благородный. Мы с ним были как Бонни и Клайд. Смотрели этот фильм?

Майя кивнула, плохо понимая, при чем тут кинолента о двух грабителях, нежно любивших друг друга.

- Он меня полностью заслонил, - бросала не слишком внятные фразы Филимонова, - все на себя взял, мне лишь пальцем погрозили. А он, бедный, сполна получил. Оставил меня обеспеченной и умер в расцвете лет... Как я пережила его кончину, не знаю. Мне потом очень и очень тяжело жилось, не финансово, сами видите, проблем с деньгами нет, морально. Целыми днями плакала, не хотелось даже вставать с кровати. На ночь пила снотворное, а утром... Ужасно. Потом справилась с горем, просто представила себе, что Алешенька уехал далеко, а я его жду.

Наталья Сергеевна замолчала, затем опять повторила:

- Все жду!

- Давно скончался ваш муж?

- У нас был гражданский брак, - сообщила Филимонова, - в загс не ходили, зачем? Штамп в паспорте ничего не дает, ну, если только дети, но нам господь никого не послал, хотя я никогда не предохранялась. Алеша умер в 1990-м.

- Вы прекрасно выглядите, - решила подбодрить клиентку Майя, - еще встретите новое счастье. Ко мне ходила одна дама, в шестьдесят девять лет замуж вышла. Всякое случается, главное, надеяться.

Наталья Сергеевна усмехнулась бледными губами:

- Милая Майечка, я никогда не смогу даже близко подойти к другому мужчине. Во-первых, до сих пор люблю Алешу, а во-вторых, не хочу, чтобы он упрекнул меня в неверности, когда мы встретимся на том свете.

Парикмахерша тяжело вздохнула:

- И вы верите в тот свет?

- Да.

- Мне кажется - это так, сказки. Наталья Сергеевна приподнялась:

- А вот послушайте, что расскажу. Честно говоря, я сама колебалась, но теперь знаю точно: душа не погибает, она где-то живет, называйте это место как угодно: ад, рай, мировой информационный центр, не знаю, но подобное место есть. Расскажу вам одну историю.

Алеша умирал, по словам Филимоновой, в закрытой больнице. Наталья не сказала Майе, что клиника была тюремной, с решетками на окнах и охранниками у тщательно запертых дверей. Просто спокойно обронила:

- Больница инфекционная, туда никого не пропускали.

Дав большие деньги, Наталья Сергеевна умудрилась договориться, и ее провели ночью к умирающему. Она расплакалась, увидав, во что превратился любимый. На койке, под синим байковым одеялом, лежал скелет, обтянутый кожей.

- Ну-ну, - сказал он шепотом, - утри слезы, не надо радовать этих своим горем.

- Алешенька, - всхлипывала Филимонова, - не покидай меня, умоляю, не бросай.

- Я навсегда с тобой, - ответил любимый, - рядом.

- Господи, - чуть ли не в голос зарыдала Наталья Сергеевна, - если ты есть! Оставь мне Алешу! Господи!

- Послушай, - прохрипел Алексей, - ты всегда мне верила, поверь в последний раз. Я обязательно вернусь к тебе, найду лазейку на том свете, всенепременно! Только жди. Летом распахни окно и жди, жди обязательно. Все может случиться, гроза разразится, ударит гром, мы снова будем вдвоем, ты только верь, найду на том свете дверь и с неба к тебе спущусь, ты лишь раствори окно, и станет входом оно. Я точно вернусь к тебе, июньской ночью, ближе к заре.

Алексей умер. Для Натальи начался другой период жизни, приходилось учиться существовать одной. Правда, последние годы они были разлучены: Морозов сидел на зоне (о чем она, естественно, не сообщила Майе), но жизнь скрашивали ежемесячные свидания, каждодневные письма, надежда на будущую совместную жизнь. Теперь же все рухнуло, словно обвалилось.

Наталья Сергеевна заперлась в Калинове и стала влачить безрадостное существование. Это была не жизнь, а прозябание.

Каждый раз в июне Наталью охватывала тоска, она ночами просиживала у раскрытого окна в безумной надежде: вдруг и впрямь случится чудо, и сейчас войдет любимый Алешенька, кудрявый, быстроглазый, улыбающийся, скажет: "Заинька моя" - и прижмет ее к своей груди. Наташа закрывала глаза, и ей чудился запах, смесь ароматов сигарет, одеколона и коньяка... Но летели годы, надежда таяла, пока однажды не растаяла совсем, осталась только привычка сидеть летом у распахнутого окна и рассматривать опушку чернеющего вдали леса.

Но вчера случилось невероятное. Посмотрев, как всегда, выпуск новостей по НТВ, Наташа села у окна и стала вдыхать запах цветущего жасмина. Часы показывали без пятнадцати одиннадцать. Посидев с полчасика, она решила идти в спальню, но тут раздался звонок в дверь.

Удивленная, Наталья подошла к телевизору, установленному у входа. К Филимоновой иногда заглядывали местные жители, прося рублишко-другой, но в одиннадцать вечера в деревне уже глубокая ночь. Там после девяти никто не шлялся по чужим дворам. В Калинове, несмотря на крайнюю близость к Москве, царили патриархальные нравы.

Недоумевая, Наталья Сергеевна глянула на экран и почувствовала, что земля уходит из-под ног. Ей навстречу улыбался... Алексей.

Женщина распахнула дверь и, не в силах вымолвить ни слова, уставилась на темноволосого кудрявого красавца. Тот, смущенно улыбаясь, забубнил:

- Простите, пожалуйста, у нас машина сломалась.

Наташа плохо понимала, чего хочет Алеша. Слова пробивались в ее мозг, словно сквозь толщу воды.

- Коммутатор... села батарейка в телефоне... Наконец, справившись с собой, она сказала:

- Входите.

Через полчаса блондин, спутник Алеши, уехал на автомобиле Филимоновой. Не в силах больше сдерживаться, Наталья кинулась парню на шею: