Чтение 15–й страницы книги ~Тушканчик в бигудях~

- Может, конфорку не до конца закрыли?

- Я?!!

- Случаются порой недоразумения.

- Только не со мной, - отрезала Инесса, - я очень хорошо помню, что ручку повернула до упора, подняла рычажок на трубе газа, проверила воду, свет, поставила парикмахерскую на пульт и ушла. За мастерами глаз да глаз нужен, вот они все забудут и улетят!

- Погодите, но почему вы ушли?

- Так домой, у меня, между прочим, муж есть и дети.

- Не в этом вопрос. Лера ведь договорилась стричь в тот день йорка, ночью, перед отлетом собаки на выставку.

Инесса кивнула:

- Ну и что? Мы с ней иногда так поступаем. Одна уйдет, а вторая приходит в любое время. Ничего особенного, мы обе хозяйки, код для пульта знаем, ключи имеем.

Я постарался разложить информацию по полочкам.

- Следовательно, перед вашим уходом все было в порядке.

- Верно.

- А потом Галина включила конфорку, и рвануло.

- Именно так.

- И она осталась жива?

- Просто чудом.

Я щелкнул пальцами, что-то мне не нравилось в этой ситуации...

- Дайте мне координаты Галины, - попросил я.

- Пишите.

Инесса взяла со стола толстый ежедневник и принялась диктовать адрес.

- Спасибо, - сказал я, получив сведения, - еще одна просьба: если этот Масик позвонит вам, попросите его номер телефона.

- Можно подумать, он мне его скажет!

- У вас определителя нет?

- Как не быть. И автоответчик, и факс имеются, только у Масика блокатор стоит. Он пару раз сюда звонил, а вместо номера на табло нули выскочили. Шифруется, будто он Джеймс Бонд, - злобно сказала Инесса.

Глава 14

Домой я прибыл буквально без ног. Голову после бурно проведенного дня сверлила лишь одна мысль: сейчас разденусь и упаду в кровать. Если останутся силы, почитаю Рекса Стаута.

Я повернул ключ в замочной скважине, толкнул дверь, но она не поддалась. Удивившись, я предпринял еще одну попытку открыть дверь, с трудом сдвинул ее с места, пролез в образовавшуюся щель и изумился еще больше.

Холл-прихожая был забит мебелью. Дверь подпирал комод из красного дерева, до сегодняшнего дня мирно стоявший у Норы в спальне. У вешалки громоздились гардероб и письменный стол, еще здесь находилось с десяток стульев, карниз, матрац...

- Лена, что у нас происходит? - завопил я.

Появилась Тася.

- Ох, Ванечка, - забормотала она, - ну и дела!

Ведь говорила ей: не у себя дома, ничего не трожьте.

А все как завизжат, молчи, дура, твое место на кухне.

- В чем дело?

- Мы мебель переставляем.

- С какой стати?

Тася замялась:

- Знаешь, Ваняща, не могу тебе повторить, как оно называется.

- Что? - продолжал недоумевать я.

- Таисия, идиотка, - полетел из спальни Норы визгливый голос маменьки, - ну сколько можно тебя ждать?

Домработница, бывшая когда-то моей няней, ринулась на зов <О детстве и юности Ивана Павловича рассказано в книге Д. Донцовой "Букет прекрасных дам", издательство "Эксмо".>. Я же отправился мыть руки. Когда Нора делала ремонт в своей квартире, она допустила оплошность. Выключатели, при помощи которых в ванных и на кухне зажигается свет, находятся не в коридоре, а внутри этих помещений. Поэтому первые полшага в санузел вы делаете в темноте и лишь потом нащупываете клавишу.

Я, не ожидая ничего плохого, вошел в ванную, мгновенно стукнулся лбом обо что-то холодное и металлическое, услышал звон и опешил.

Рука нашарила выключатель, но вместо яркого света, который давал прикрепленный над зеркалом светильник, вспыхнул оранжевый, тусклый огонек. Он был настолько маломощным, что я с трудом разглядел в посеребренном стекле свое озадаченное лицо.

Я осмотрелся вокруг. С потолка, прямо у входа, свисала некая железная конструкция. На тоненьких проволочках покачивались стальные блестящие пластинки. Сталкиваясь между собой, они издавали низкое гудение. Плафон над раковиной кто-то замазал краской, на полочке, где обычно стояли принадлежности для умывания, громоздились два бокала с сухими вениками. Мыла не было, вместо него сода.

Полный решимости узнать, что происходит в нашей квартире, я кое-как ополоснул руки и пошел в комнату, где спала Нора.

Моя хозяйка, как это ни странно, женщина романтичная. Зная, что она с нуля создала современный, как часы действующий холдинг, трудно поверить в это. В бизнесе Нора даст фору многим мужчинам, она без всякой жалости разорит конкурента, перехватит чужую выгодную сделку и никогда никому не даст денег в долг. Безупречно причесанная, идеально одетая, всегда при макияже и драгоценностях, Элеонора производит на своих подчиненных и партнеров впечатление железной, несгибаемой бизнес-леди. Ее боятся и уважают. Нора не из тех руководителей, которые предпочитают отеческий тон в общении с подвластными ей людьми. Для нее существует лишь один критерий оценки человека: его работоспособность. Хорошо сделал дело? Молодец, выполняй следующее задание.

Многократно справлялся с поручениями? Получишь прибавку к зарплате. Проявил себя инициативным сотрудником? Жди повышения. Первый заместитель Норы, ее правая рука, Володя Крюков, начинал работу в фирме простым курьером, а достиг поста вице-президента. Нора предпочитает американский стиль управления, она считает, что каждый способен сделать успешную карьеру, просто большинство служащих лентяи и разгильдяи, мастера так называемого русского рывка. Это когда вы весь месяц курите в коридоре, а потом, забыв про сон и еду, за два дня "сколачиваете" годовой отчет.

А еще все, кого Нора приняла на работу, великолепно знают: если не сумел хорошо и вовремя выполнить поставленную перед тобой задачу, не вздумай в качестве оправдания лепетать что-нибудь типа: "У меня умерла тетя". Или: "Ребенок заболел, ездили к врачу".

Нора не посочувствует, она вас уволит. Именно так она поступила с одним заведующим отделом, который сорвал важные переговоры, опоздав на совещание.

- Понимаете, - блеял дурачок, - я колесо проколол, пришлось менять.

Утром на доске висел приказ об отстранении N. от должности, а вся фирма шепотом повторяла фразу Норы, которую она произнесла, подписывая бумагу:

"Нет колес - иди пешком, ползи ползком, но никогда не опаздывай, мне все равно, каким образом ты доберешься до работы".

Учитывая вышесказанное, какой, по-вашему, должна быть спальня Норы? Хай-тек с гнутыми торшерами? Офисная мебель, разбавленная кроватью? Аскетичный интерьер монашки?

А вот и нет, вы не угадали. В просторной комнате стоит большая кровать, накрытая стеганым покрывалом нежно-абрикосового цвета. Ложе завалено подушками, думками и валиками. Кокетливые занавесочки с оборками свисают с окна, еще тут полно мелких пуфиков, скамеечек и ковриков. А на стенах висят странные картины, на одной из них изображены кошки, пьющие чай за большим столом.

Увидав впервые спальню Норы, я понял, что под железной маской несгибаемой бизнес-дамы скрывается душа девочки-подростка. Если не хочешь, чтобы окружающие раскусили тебя, никогда не пускай их в свои личные покои.

Но сейчас, войдя к Элеоноре, я не узнал ее комнату. Ковры исчезли. Вместо них повсюду уложены колючие циновки. Шторы сняты, ничем не прикрытые окна мгновенно сделали спальню неуютной, пуфики и скамеечки вынесены, а кровать застелена серой тканью, больше всего похожей на мешковину.

Вера и Николетта стояли у стены, покрикивая на двух мужиков в спецовках. Рабочие держали в руках огромную кадку с деревом, сильно смахивающим на гигантскую двухметровую петрушку.

- Левее! - кричала Николетта.

- Нет, нет, к окну, - командовала Вера.

- Лучше в угол.

- Энергия отсечется!

- Хорошо, - неожиданно согласилась маменька, - пусть у подоконника ставят.

- Что здесь происходит? - наконец обрел я голос.

- Фэн-шуй, - ответила Николетта, - мы по нему ориентируемся.

- Прости, я тебя не понимаю.

- Это древнее китайское учение о правильном интерьере, - сообщила Вера. - Тут совершенно жуткая обстановка, отсюда и болезни, преждевременное старение. Вот скажи мне, Ваня, почему у тебя денег нет?

Я хмыкнул. Наверное, следует, в свою очередь, спросить, а кто станет платить за перестановку, циновки и озеленение? Сдается мне, что счет выставят Ивану Павловичу.

- Очевидно, много трачу, - ответил я, - мои расходы превышают доходы. Помнится, в институте нам преподавали политэкономию, и там...

- Не умничай! - рявкнула Николетта.

- Нет, Ваня, - торжественно заявила Вера, - деньги утекают через унитаз!

- Может, и верно, но я вовсе не так много ем.

- Не о продуктах речь, а о крышке! - отрезала Вера.

Я опешил.

- Если постоянно держать крышку над унитазом открытой, - неслась дальше Вера, - а вы, между прочим, именно так и поступаете, то энергия купюр утекает сквозь толчок к вашим соседям! Вы нищаете, они богатеют. Кто под вами живет?

Я кашлянул.

- Один банкир, очень удачливый, он даже в дефолт устоял.

- Вот! Видите, - завопила Вера, - он питается вашими накоплениями!

Вымолвив эту глупость, она с торжеством посмотрела на меня. Я не нашелся что ответить.

- А нельзя к нему сходить и нашу денежную энергию назад отнять? - заинтересованно спросила Тася. - Ну, в мешок ее покласть и домой приволочь!

- Нет, - покачала головой Вера, - она утекла навсегда.

- И че? Он теперь жировать станет, а нам голодать? - не успокаивалась Тася. - То-то я смотрю, Николетта дала денег на хозяйство, а у меня - пшик, и ничего нету!

- Следует обороняться, - кивнула Вера, - слушайте внимательно. Крышку над унитазом всегда держите закрытой, на пол настелите фольгу, уберите ковры и паласы, купите натуральные покрытия - и энергия денег останется с вами.

Дальше слушать у меня не было сил.

- Это не совсем этично, приехав на пару дней в гости, переоборудовать квартиру без ведома хозяйки, - быстро прервал я очередную реплику Веры. - Думаю, следует вернуть спальне статус-кво. Впрочем, я готов не то что крышку опускать, а даже запирать сортир снаружи, если сие действие доставит вам удовольствие.

Что началось после моей вежливой и совершенно разумной фразы, описывать не стану. Надеюсь, никто из вас никогда не попадал в эпицентр тайфуна и не оказывался на пути бешено несущейся с горы снежной лавины. А не познав ощущений несчастного, которого крутит, словно былинку, вы не поймете, что обрушилось сейчас на мою голову.

В конце концов, одурев от криков приверженцев фэн-шуя, я быстро ретировался, бросив на прощание:

- Делайте что хотите.

- А мы и не собирались поступать по-твоему! - завопила мне в спину Николетта.

Я добрался до своей спальни и осторожно зашел внутрь. Мне полегчало. Слава богу, дамы в погоне за стопроцентным здоровьем, молодостью и вечной жизнью не стали ничего трогать в моей скромной обители.

Был еще один положительный момент в происходящем: увлеченная перестановкой мебели маменька начисто забыла о существовании сына, и я мирно читал до полуночи Рекса Стаута.

Не успели новые сутки сменить старые, как затрезвонил мобильный.

- Вава, иди сюда.

Я вздохнул. Ну вот, обустройство интерьера завершено, пора и Ваню потормошить.

Николетта лежала в кровати.

- Немедленно пристегни меня к батарее, - велела она, потрясая браслетом, от которого шла массивная железная цепь.

Я посмотрел на сверкающие звенья.

- Зачем?

- Так надо!

- И все же?

- Вава, ты зануда! Делай что говорят.

- Мне бы хотелось сначала узнать причину столь необычной просьбы, - твердо сказал я.

Николетта села, отбросила одеяло, и я с удивлением увидел на маменьке пижаму из блестящей материи, похожей на металл или фольгу. Талию вместо пояса охватывала еще одна цепь.

- Боже, - закатила глаза Николетта, - как трудно жить с человеком, который по-старчески осторожен. Тебе, Вава, сто лет! Ты абсолютно не способен воспринимать новые веяния, пользоваться современными технологиями. А мне всего двадцать, отсюда и желание испробовать все. Ладно, поясню. На мне специальный костюм-заземление. Наука доказала, что нас старят токи, постоянно пронизывающие организм.

Поэтому спать следует в изоляции, пристегнувшись к батарее, дабы ненужная энергия стекала с тела. Понятно? Теперь прикрепи меня.

Я пристегнул колечко к чугунной "гармошке". Если особого вреда для жизни нет, то не следует спорить с Николеттой. На мой взгляд, нога, присоединенная к батарее, не принесет маменьке ничего, кроме неудобства. Впрочем, она помучается немного и отстегнется сама.

- Ключ положи на тумбочку, а то потеряешь, как всегда, - процедила маменька.

На самом деле я патологически аккуратен, это Николетта вечно расшвыривает принадлежащие ей документы и мелочи. Но спорить не стану, я давно вышел из подросткового возраста. Постулат Л.Н. Толстого о непротивлении злу насилием мне близок, я считаю, что какие-то неприятные вещи следует просто не замечать. Ну какой смысл пинать ногами верблюда, который преградил тебе путь? Во-первых, его никогда не сдвинешь с места, во-вторых, он плюнет в тебя, и ты останешься стоять весь в дерьме, пардон, в слюне.

"Корабль пустыни" надо просто тихонько обойти сзади и следовать спокойно по своим делам. Так и с Николеттой, попробуй ввязаться с ней в спор, мало тебе не покажется. Хочет маменька почивать приклепанной к отопительной системе, я возражать не стану.

- Теперь сделай мне антистатическое питье, - выдвинула Николетта новую задачу.

Я призадумался.

- Это трудно.

- Почему? - рассердилась маменька.

- Насколько я знаю, у Ленки имеется антистатик, но он в аэрозоле, выпить его будет сложно. Могу опшикать им тебя.

Николетта взвизгнула:

- Вава! Что за идиотская шутка! Как ты мог предположить, что я стану глотать бытовую химию?

Я пожал плечами. От человека, способного спать прикованным к батарее, можно ожидать чего угодно.

- Антистатическое питье нужно сделать самому.

Пиши рецепт. В стакане теплого молока надо растворить две таблетки шипучего аспирина, накапать пятнадцать капель йода, добавить чайную ложку водки, измельченную дольку чеснока, черный перец и пару зерен аниса.

- Тебе будет плохо!

- Вава!!!

- Ладно, - сдался я, - уже иду.

- Да, и не забудь положить на дно маленький гвоздик.

- Гвоздику? Пряность?

- Я сказала - гвоздь! Чем ты слушаешь! Железный штырь, ножку со шляпкой, его вбивают в стены.

- С ума сойти! Извини, Николетта, но я не могу позволить тебе глотать острые предметы!

Николетта закатила глаза:

- От детей сплошные неприятности. Нельзя быть таким бестолковым, никто и не собирается глотать железку. Она должна лежать на дне. Антистатическая реакция произойдет от соединения паров аниса, чеснока, перца и водки с излучением железа. Ясно? И, пожалуйста, поторопись, Николай велел мне не нервничать, это сокращает жизнь!

Я пошел на кухню и составил зелье. Все необходимые ингредиенты нашлись сразу, незадача вышла только с гвоздем. Его нигде не было. Инструментов в нашем доме нет, я не умею забивать гвозди, если в квартире требуется повесить картину, на помощь призывается шофер Шурик, который является со всем необходимым. Вот у запасливого водителя имеется все и на все случаи жизни. Но, укладываясь в клинику, Нора отпустила парня в отпуск, а тот, обрадовавшись свободе, отправился на строительство. Экономный Шурик самолично возводит для себя дом в деревне. Нанять рабочих ему жалко, ну с какой стати платить деньги за то, что умеешь делать сам? Правда, стройка длится уже пятый год и протянется столько же, но Шурика это не смущает.

Поразмыслив, я, не поглядев на часы, позвонил в дверь к соседу Валере и попросил гвоздь.

- Надеюсь, ты вешаться не собрался? - зевнул тот и потопал в кладовку.

Вас, наверное, удивит такая готовность соседа услужить мне. Просто не так давно мы с Норой помогли ему в одном деликатном деле, и он с тех пор считает нас своими лучшими друзьями <См. книгу Д. Донцовой "Али-Баба и сорок разбойниц", издательство "Эксмо".>.

- Есть только шурупы, - крикнул Валера, - с дюбелями!

- Давай, - обрадовался я.

- Дрель нужна?

- Нет, спасибо.

- А как ты дюбель в стенку засадишь? - заинтересовался Валера.

- Спасибо, он не нужен, мне шуруп в молоко положить надо.

Валера крякнул, начал было закрывать дверь, но потом все же не выдержал и заявил:

- Слышь, Иван Павлович, ты поосторожней-то с шурупами. У нас один на зоне кровать разобрал и железок наелся, хотел только в больницу попасть, но помер.

Я быстро шмыгнул в свою квартиру.

Получив стакан с "антистатическим" раствором, Николетта царственно махнула рукой:

- Ступай, Вава, отдыхать.

Я дошел до своей комнаты, хотел поставить мобильный на подзарядку, увидел на дисплее надпись:

"Звонков неотвеченных три" - и нажал на зеленую кнопочку. Ну и кто меня столь упорно добивается?

Женя Милославский! Я с сомнением посмотрел на часы, но все же сделал ответный звонок.

- Слушаю, - пробубнил Женя.

- Это я.

- Кто?