Чтение 15–й страницы книги ~Овечка в волчьей шкуре~

- Да. Здесь очень красиво. Правда?

- Правда. - Он торопливо поцеловал меня в висок. - Я боюсь тебя потерять, - сказал он тихо. - Мне сегодня сон приснился, жуткий... Скорее бы выбраться отсюда... Я очень тебя люблю. Я даже не думал, что смогу так любить... - Я слушала, улыбалась и кивала. Он провел ладонью по моей щеке. - Хочешь, отправимся на прогулку? Ты всегда молчишь, я даже не знаю, о чем ты думаешь. Раньше ты столько вопросов задавала, а теперь... - Я прижалась к нему, положила голову на плечо.

- Мне плевать на все вопросы, - сказала я тихо. - У меня никого нет, только ты. У меня ведь нет даже воспоминаний, так что иногда кажется, во всем мире нас двое...

- Ты устала, ты измучена, тебе надо отдохнуть, прийти в себя...

- И вспомнить?

- Вспомнить? - Он отстранился, посмотрел, нахмурившись.

- Конечно. Я ведь так этого хотела...

- А я нет. Я хотел все забыть. Начать жизнь с новой страницы. Ты и я.

На следующий день он ушел в магазин и задержался дольше обычного, а когда вернулся, сказал с улыбкой:

- У меня сюрприз. Брат нашей хозяйки купил "Жигули", ужасная развалюха, если честно. Она ржавеет в его гараже. Я договорился, что он даст нам машину напрокат. Хочешь немного прокатиться?

Я пожала плечами:

- Пожалуй.

Часа в три мы отправились на пикник, я упаковала продукты в большую корзинку, нахлобучила соломенную шляпу и сказала с улыбкой:

- Я готова.

Древняя "копейка" выглядела так, что я усомнилась, стоит ли рисковать, отправляясь на ней в путешествие, но бегала она вполне прилично.

Мы открыли окна, я держала рукой шляпу и беспричинно улыбалась, шоссе петляло в горах, мы достигли развилки, Андрей свернул налево, мы уже проехали с километр, и тут я вдруг сказала:

- Нам надо вернуться.

- Домой? - спросил он, приглядываясь ко мне.

- Нет, к перекрестку.

- Зачем? - Андрей вроде бы удивился, а я пожала плечами.

- Не знаю. - И в самом деле не знала, что происходит со мной, но вернуться к развилке было необходимо, это я знала точно... И мы вернулись. - Сворачивай, - кивнула я направо, мы проехали километров двадцать, начался спуск, я вглядывалась в окружающие нас горы и говорила, куда следует двигаться, иногда путалась, поэтому приходилось возвращаться. Андрей больше не задавал вопросов и вообще замолчал, время от времени глядя на меня с плохо скрываемым беспокойством.

- Аня, - наконец позвал он, когда солнце садилось за гору. - Скоро стемнеет, а здесь небезопасно. Нам лучше вернуться.

- Это совсем недалеко, - торопливо ответила я. Машина преодолела очередной поворот, и тогда я увидела его: обычный двухэтажный дом за высоким забором. Он был в стороне от дороги, и машину пришлось оставить.

- Аня, - забеспокоился Андрей, отгадав мои намерения, но я, покинув машину, направилась к дому, и муж пошел за мной. Когда мы достигли ворот, почти стемнело. Чуть ниже по склону холма виднелись домики, горели огни, а дом темной громадой возвышался над ними. - Зачем тебе этот дом? - тревожно спросил Андрей, а я толкнула калитку. - Аня, - позвал он испуганно. - В конце концов, мы не можем вот так вот взять и войти.

- Можем, - сказала я. - Это мой дом.

- Твой дом?

- Да. То есть когда-то он был моим...

Стекол в рамах не оказалось, дверь сорвана с петель. Я вошла в большой холл с колоннами, широкая лестница вела на второй этаж, ступени скрипели, Андрей торопливо поднимался следом.

- Аня, объясни, что происходит? Почему ты решила, что это твой дом?

- Я не решила, Андрюша, я просто знаю.

- Знаешь? Ты ведь ничего не помнишь...

Я распахнула дверь в одну из комнат и сразу узнала её.

В углу стояла кровать, на неё никто не позарился, стул у окна. Я прошла и села на подоконник.

- Мы можем остаться здесь? - спросила я тихо.

- Здесь? - Андрей огляделся. - Зачем?

- Внизу село, я хотела бы поговорить с местными.

- Зачем?

- Андрей, все, что случилось со мной, случилось здесь. Возможно, кто-то...

- Аня, это опасно...

- Вряд ли. Меня никто не узнает. Просто не сможет. У нас с собой ужин, два одеяла, а в горах ночью в самом деле опасно.

- А машина?

- Ее можно отогнать в село...

- Местные решат, что мы чокнутые... Ну хорошо. Я спрячу машину.

- Да. Иди.

- А ты?

- Я подожду здесь. - Он замер возле двери.

- Мне не хочется оставлять тебя одну.

- Я похожу по дому. Мне это очень нужно. А тебе много времени не потребуется, правда?

- Я вернусь через несколько минут. Ты в самом деле хочешь остаться одна?

- Да. Иди, не беспокойся.

Он ушел, а я сидела на подоконнике, водила пальцем по разбитой раме и неожиданно для самой себя сказала громко:

- Здравствуй, папа. А ночью он пришел ко мне, я видела его так отчетливо, точно вовсе не сон мне снился, а отец в самом деле вернулся в этот дом как ни в чем не бывало. Он стоял в дверях, смотрел на меня и грустно улыбался, а я звала его и плакала, зная, что не смогу коснуться его, потому что его нет в живых.

"Вот видишь, как бывает, дочка, - вздохнул он, и я кивнула. - Не ту жизнь я выбрал для тебя". "Да, папа. Но я все равно люблю тебя". "Ты хорошая дочь, я всегда это знал". - Он повернулся с намерением уйти, я закричала в отчаянии, потому что поняла: мне никогда больше не увидеть его...

Андрей тряс меня за плечо, повторяя испуганно:

- Аня, Аня, проснись, пожалуйста, Аня... - Я открыла глаза и в самом деле проснулась. - Господи, как ты меня напугала. Опять кошмары?

- Я видела отца, - с трудом смогла ответить я, вместе с болью ощущая странное удовлетворение. Я больше не была человеком без прошлого, я знала, кто я, и была уверена в том, что если что-то не вспомню сейчас, то смогу вспомнить завтра.

Мы сидели на кровати, обнявшись, привалившись к стене с потрескавшейся штукатуркой, и я, положив голову на плечо Андрея, тихо плакала, а он гладил мои волосы и повторял:

- Все будет хорошо.

Утром, часов в восемь, мы спустились в село, оно казалось вымершим. Только две собаки, тощие и грязные, встретили нас отчаянным лаем. Услышав их, на крыльце ближайшего дома появился мужчина в наброшенном на плечи ватнике, настороженно посмотрел на нас.

Мы громко поздоровались, подходя к его калитке. Мужчина на крыльце, приглядываясь к Андрею, кашлянул и ответил:

- Доброе утро.

- Извините, - заговорила я, боясь, что мужчина скроется в доме и задать свои вопросы я не успею. - Я ищу свою сестру. Она пропала тринадцать месяцев назад. - Мужчина кивнул, точно соглашаясь, а я продолжила: - Мне сказали, её видели вон в том доме. Среднего роста, темные волосы, светлые глаза.

- Тринадцать месяцев, - сказал он, пожимая плечами. - Да тут каждый день кто-то пропадает. В поселке десять жилых домов осталось, остальные пустуют. Люди боятся здесь жить. А вы тринадцать месяцев...

- Может быть, кто-то из местных видел мою сестру?

- Говорите, в том доме? - Он нахмурился, вроде бы о чем-то размышляя. - Дом лет пятнадцать пустует.

- Как же так? Один знакомый точно видел мою сестру. Она поехала навестить своего парня, он служил здесь, и пропала.

- Не знаю. Дом построил один художник. Места у нас красивые, сами видите. Жил подолгу, картины рисовал. Вроде бы сам из Москвы, говорили, очень известный человек. А когда здесь порядка не стало, ездить перестал. Да и кому это в голову придет?

- Он продал дом?

- Не знаю. Еще год назад там иногда горели огни, люди видели, кто-то приезжал на машинах. Может, друзья этого художника, а может, он в самом деле дом продал... Когда, вы говорите, вашу сестру здесь видели?

- В мае прошлого года. Одиннадцатого числа.

- Одиннадцатого? - Дядька вдруг улыбнулся. - У моей дочки день рождения одиннадцатого. А ведь точно, в тот раз был кто-то в доме. А потом - ни души. У соседки коза пропала, она к тому дому ходила, говорит, двери настежь, пол зачем-то вскрыли, все разбито... Особых богатств там не было, кому понадобилось?

- Может, мальчишки?

- Нет, - усмехнулся он, покачав головой. - А весной боевики пришли, как раз возле дома шел бой... Мало чего от него осталось.

- Может, вы что-то слышали той ночью, когда здесь была моя сестра? Крики, выстрелы?

- Ничего не слышал... Цемент у меня пропал, вот это точно помню. Хотел дом отремонтировать, купил цемент, вон там под навесом оставил, а утром вышел - нет цемента.

- Кому мог понадобиться цемент? - насторожилась я.

- Да кому угодно, - хмыкнул мужчина. Андрей в разговоре не участвовал и даже отвернулся, любуясь пейзажем. Мой собеседник поправил на плечах телогрейку и уходить не спешил, чем я и воспользовалась.

- У вас что, в обычае у соседей воровать?

- У нас нет, - вроде бы обиделся он. - Да тут, кроме соседей, есть кому удружить... - Он нахмурился и кивнул в сторону гор. - Там тоже соседи...

- А кроме цемента, ничего не пропало? - вздохнула я.

- Почему? - усмехнулся он, неожиданно развеселившись. - Бочка. Ржавая, вон там стояла. - Он ткнул пальцем в угол дома.

- И вы ничего не слышали?

- Ничего. Зря вы сюда приехали, - помедлив, сказал он. - И оставаться в доме опасно: дом на отшибе, от людей далеко, мало ли что. - Он кивнул нам на прощание и скрылся в доме.

- Хочешь ещё с кем-нибудь поговорить? - спросил Андрей.

- Нет, - ответила я.

Мы направились к тому месту, где Андрей оставил машину, в дом больше не возвращались. Садясь в кабину, я в последний раз взглянула на него.

- Надо заехать в поселок, - сказала я, когда мы спускались по горной дороге.

- Зачем? - вроде бы удивился Андрей.

- Позвонить в милицию. - Это поставило его в тупик.

- Зачем? - помедлив, опять спросил он.

- Если мужчина ничего не напутал, я знаю, где искать отца, точнее... я знаю, куда он исчез. Возле дома озеро, ты же видел...

- Это не озеро, а лужа.

- Возможно. Только это довольно глубокая лужа. В ту ночь у дядьки пропала железная бочка и цемент, а мой отец исчез...

- Ты думаешь...

- Я почти уверена.

- Аня, мы не можем обратиться в милицию без того, чтобы не привлечь к себе внимания.

- Позвони, назови имя отца и скажи, что тебе известно, где он. Отец доставил им массу хлопот, они захотят проверить.

- Наверное, - подумав немного, согласился Андрей. - Только... может быть, лучше оставить все как есть?

- Я должна быть уверена, - упрямо заявила я. Только к вечеру мы вернулись домой, обеспокоенная хозяйка встретила нас на пороге; Андрей объяснил, что мы ездили к родственникам в соседний район, у них и заночевали. Умывшись и наскоро поужинав, мы легли спать. Андрей обнял меня, а я сделала вид, что уже сплю, но обмануть его не смогла.

- У меня здесь остались друзья... - сказал он.

- Я просто хочу знать...

- Если твоя догадка верна, мы все узнаем уже завтра.

Утром, взяв машину, он уехал на полдня, я все это время сидела в саду, пила чай из термоса и наблюдала за облаками. За этим занятием меня и застал Андрей. Лицо его было сосредоточенным и строгим.

- Отца нашли? - не дожидаясь, когда он подойдет ближе, спросила я.

- Да, - кивнул Андрей, сел рядом и попытался меня обнять, но я в этот момент потянулась за чашкой, и объятий не получилось. - Мне очень жаль, - сказал он устало, а я кивнула, соглашаясь с ним.

- Хочешь чаю? - спросила я равнодушно.

- Нет, спасибо. - Он помедлил немного. - Завтра утром мы уходим. Мой человек будет здесь ночью... - Я вновь кивнула, подула на горячий чай, потом поставила чашку на скамью и сказала:

- Андрюша, мне нужно оружие.

- Что? - Он вроде бы решил, что ослышался.

- Мне нужно оружие, - повторила я спокойно.

- Зачем? - задал он очередной вопрос, в его голосе прозвучало раздражение, которое он не сумел скрыть. Я молчала несколько минут, собираясь с силами, Андрей терпеливо ждал.

- Выслушай меня и постарайся понять. Мой отец был фанатиком, возможно, сумасшедшим. Он не жалел чужих жизней, но не жалел и своей. Я хочу сказать: он был честным человеком, он... - Я закусила губу, заметив, как изменилось выражение лица Андрея. - Отец верил в правоту своего дела...

- Допустим. - Голос его звучал сурово. - Но какое теперь это имеет отношение к тебе?

- Я его дочь. Он погиб, и я обязана...

- Что? Отомстить? Или продолжить его дело?

- Подожди, Андрюша... Мне нелегко объяснить... По сути дела, мой отец был здесь чужаком, он пришел сюда, чтобы помочь людям, которые, с его точки зрения, воевали за правое дело. Но через некоторое время он столкнулся с вещами, которые были ему отвратительны. Я долго размышляла и кое-что смогла понять, а теперь... теперь я просто знаю... Рябова в отличие от твоего брата алмазы не интересовали, его заботило совсем иное. Какое-то время я действительно считала, что он человек, ненавидящий террористов и готовый бороться с ними любыми средствами. На самом деле ему плевать на то, что здесь происходит, ему и его хозяевам. Ты ведь и сам столкнулся с этим, верно?

- Да. И что?

- Они заколачивали сумасшедшие деньги, вот и вся правда. Они и человек, которого мой отец считал своим другом.

- Искандер?

- Да. Отец был умным человеком и смог понять, что происходит. Им нужна дискета. Дискета, окажись она в руках настоящих борцов с терроризмом, не только поставит под удар отлаженный бизнес, но и сами их жизни.

- Ты думаешь, честные люди существуют? - усмехнулся Андрей.

- Да, - кивнула я. - Может быть, я ошибаюсь, что ж... тогда плохи мои дела.

- Ты знаешь, где эта дискета?

- Я догадываюсь. Там же, где алмазы.

- Ты вспомнила?

- Кое-что я действительно вспомнила, - поморщилась я. - Но дело даже не в этом. У меня было много времени, чтобы проанализировать ситуацию. Искандер провожал отца на эту встречу, уже зная, что он не вернется, потому что чувствовал: отец из другого теста, его не купишь и пустыми словами от него не отделаешься. Отец не мог никому здесь довериться. Только мне. Вечером, накануне его отъезда, у нас произошел разговор. Скажу честно, я сомневалась в его правоте, Искандер очень ловко выступал в роли героя-бессребреника. Но прав оказался отец. Однако те, кто поджидал его здесь, просчитались. Они избавились от тела и объявили отца предателем, похитившим алмазы. Главная проблема не была решена, оттого-то им нужна была я. Твой брат хотел получить алмазы, продажная публика из спецслужб - разоблачающую их дискету. Возможно, они действовали сообща, а возможно, врозь... Но твоего брата Рябов знал и очень не хотел, чтобы я об этом догадалась. Причина одна - их слишком многое связывало.

- И что теперь? - помолчав, задал вопрос мой муж.

- Я заберу дискету и передам ее...

- Кому? - засмеялся он.

- Не знаю, - честно ответила я. - Но люди должны...

- Какие люди? - зло спросил он. - Наша хозяйка? Ее брат? Тетя Маша где-нибудь в Барнауле? Это так глупо рисковать жизнью ради... извини, - передернув плечами сказал он. - Извини. Конечно, ты права, а я нет. Ты думаешь о том ужасе, что здесь творится, а я только о том чтобы несколько лет пожить счастливо. Маленькое глупое счастье, дом на берегу моря и никакой стрельбы и глобальных проблем. И не надо по утрам спасать мир для того, чтобы к вечеру с прискорбием констатировать: как много дерьма в этом самом мире.

- Я не прошу тебя идти со мной, - сказала я, прекрасно зная, что он ответит.

- Не болтай глупостей. Конечно, я пойду с тобой... Мы сунем голову в петлю, и очень возможно, что нам не повезет. Но ведь другого выхода все равно нет?

- Нет, - кивнула я.

- Отлично. Тогда мне стоит навестить одного человека. - Он поднялся со скамьи и уже сделал шаг, когда я схватила его руку.

- Там алмазы.

- Ты все перепутала, - усмехнулся он. - Алмазы интересовали моего брата. - И ушел.

Рано утром мы загружали в машину два тяжеленных рюкзака.

- Большую часть пути придется идти пешком, - заметила я. - На машине не проехать, там сплошь патрули.

- Ты сможешь найти место? - как бы между прочим поинтересовался Андрей.

- Смогу.

- У меня есть хорошая карта...

- Она вряд ли понадобится, я провела там три года и успела облазить эти горы вдоль и поперек.

- Ты так и не сказала, что мы будем делать потом.

- Не люблю загадывать. Сделаем дело, там посмотрим.

После полудня, преодолев горный перевал, мы выехали к поселку и в нескольких километрах от него укрыли машину. Затем наскоро перекусили и стали готовиться к походу. Я переоделась и занялась оружием, уже не удивляясь, как привычно действуют мои руки, автоматически, вроде бы без вмешательства сознания, и тут поймала на себе взгляд мужа: держа на коленях автомат, он смотрел на меня со странной смесью жалости и отчаяния. Я опустила голову.

- Малоприятное зрелище, верно? - все-таки не удержавшись, спросила я.

- Что? - вроде бы не понял он.

- Женщина-убийца, что может быть отвратительнее?

- Я люблю тебя, - помедлив, сказал он, а через полчаса мы стали подниматься по склону. До темноты преодолели сорок километров и встали на привал, огонь не разжигали, до базы боевиков отсюда было километров тридцать, и следовало соблюдать осторожность.